Отголоски

Глава 8. Жданов торопился домой, беспокоился о жене и сыне. Ночью они почти не спали, носили по очереди сына на руках, а он не просто плакал, извивался и сучил ножками. Врача не вызвали только потому, что он и так должен был прийти утром – плановое посещение. В противном случае он и на работу бы не пошел, хотя его присутствие именно в этот день было необходимо – настал заключительный этап в подписании долгосрочного договора о сотрудничестве с известной фирмой. Они так долго добивались этого, так много сил вложили в составление обоюдовыгодного договора, что не явиться сегодня на его подписание было бы верхом неразумности. А Катя даже не позвонила… Сам он звонить опасался – вдруг ребенок спит и она вздремнула, а он побеспокоит. Так и прождал весь день в неизвестности, и теперь торопился увидеть все своими глазами. Квартира встретила его тишиной, но он не спешил радоваться. Вдруг их и дома нет, увезли в больницу? Через открытую дверь в гостиную увидел коляску и дочь, которая сидя на диване, тихонько катала ее взад и вперед. От сердца отлегло – дома! Пройдя на цыпочках в комнату, увидел и жену – она прикорнула на кресле, в неудобной позе, еще и с детской бутылочкой в руках. Хотел было подойти к ним, но дочь приложила палец к губам, замахала на него рукой, и сама пошла навстречу ему, вытесняя в кухню. - Пап, он недавно только успокоился, и мама заснула. - Врач был? - Был, еще утром. - ?- - Сказал, что это колики, нормальное явление – в кишечнике что-то формируется… Я не поняла. В общем, так должно быть! - И что, сделать ничего нельзя? - Выписал лекарство, водичку специальную. - Давай рецепт, я схожу в аптеку - Да я купила уже все! И ужин я приготовила. Только хлеба оказывается, нет. Я в магазин не пошла – вдруг Славик проснется? А мама устала очень. - Мог бы Андрюшка сходить. - Его дома нет. - Как нет? А где он? То, что сына не оказалось дома, было удивительно – он никуда не уходил по вечерам… Дочь – та могла и у подружки задержаться, и в кино убежать с друзьями, не предупредив, а сын – он дома всегда… Ужин прошел в тяжком молчании – даже Славик не подавал голоса, спал, умаявшись в предыдущую ночь. Потом, правда, спохватились, стали нахваливать дочкино кулинарное искусство, Она прекрасно понимала, что делали они это не совсем искренне, но не обижалась, понимала, что дело не в том, как она приготовила, а в том, что ели все не думая о еде, о ее вкусе, а думали исключительно о пропавшем брате, об Андрюшке. Они прождали его до утра, не зная, куда и кому звонить ночью? Если бы был у Пушкаревых, те сами бы позвонили. Но и утро не принесло ясности: куда звонить? Друзей, таких, у кого он мог остаться на ночь, не было, или они не знали о них?. Если только Полянский? Но он отдыхает с матерью на море, а Полянский-старший в Китае – Жданов сам провожал его, от него и про море узнал. В милиции заявление о пропаже человека не приняли – не прошло, видите ли трех суток. Велели дежурить у телефона – если похитили, то будут звонить и просить выкуп. А вероятнее всего, заверил пожилой капитан, загулял парнишка с девицей – самый возраст. Посоветовал обзвонить одноклассников, вспомнить, кому он звонил, кто звонил ему. Вот тут Катенька и вспомнила, что брату действительно звонили, и она даже название кафе слышала – Андрюша переспрашивал у того, кто звонил. Жданов отправился в кафе. Опросил официантов, бармена и некоторых посетителей – завсегдатаев, бывших здесь, по словам бармена и вчера тоже. Не обижался, если с ним не хотели говорить, упрашивал, многообещающе улыбался, подкладывал зеленые купюры… В конце концов, сложилась такая картина: юноша, похожий по описанию на его сына, в кафе был, сидел за столиком с мужчиной примерно возраста самого Жданова. Разные люди характеризовали этого мужчину по-разному – красавчик, сноб, наглый тип, обаятельный мужчина… Присовокупив к этому описание его внешнего вида, Жданов пришел к выводу, что это был Александр Воропаев. Но зачем ему встречаться с его сыном? Он что, решил его завербовать для иностранной разведки? - Андрей снял очки и провел рукой по лицу, отметая нелепое предположение. – Хотя… разведка – глупость, конечно, а вот конкуренты… Тут всего можно ожидать. О том, что юноша заказывал потом водку, и его выпроводили из кафе в очень нетрезвом виде, и бармен, и официант умолчали – не имели они права продавать алкоголь столь молодому человеку! Ждать Андрей не любил – не оправдывал свою фамилию, и прямиком отправился к Воропаеву, хотя и не был уверен, что тот проживает по старому адресу. В этом ему повезло – Сашка квартиру не поменял. Но в другом не повезло – консьерж сказал, что ночью Александр Юрьевич уехал, отбыл на неопределенный срок по месту своего зарубежного проживания. С этими сведениями Жданов и вернулся домой. * За окном была уже ночь, а она и не думала о сне. Уложила Славика, убедила Катеньку лечь в постель, пообещав, что если брат вернется, она обязательно ее разбудит, а сама ждала мужа. Он уже позвонил, сказал, что это явно не похищение, и теперь она ждала подробностей. А вот и он! Дверь еще не открылась, и ключ в замке еще не скрежетал, вообще никаких звуков не было, но она точно знала, что за дверью муж – она его чувствовала! За столько лет, прожитых бок о бок, она научилась безошибочно угадывать не только то, что он пришел, но и в каком состоянии: выпил пива, или виски, в хорошем настроении, или зол на весь мир. Он удивлялся, не раз говорил: - Кать, ты раньше меня знаешь, что со мной произойдет. - Да тут большой проницательности и не надо. Если с утра известно, что в Зималетто приедет Милко Вуканович , и вы будете обсуждать его новые гениальные идеи, то тебе явно потребуется виски, чтобы успокоиться. В противном случае ты будешь зол, как сто чертей! А если вы с Малиновским отправляетесь в клуб на футбольный матч, и если еще ты позвонишь, и скажешь, что ваша команда выиграла – парой бутылок пива вы не обойдетесь! Зато любить будете весь мир! И нам от этой любви перепадет – подарков всем накупишь, с детьми будешь играть так, как они хотят (это значит, ты всегда будешь проигрывать!), и посуду помоешь… Так бывало, но сегодня она не чувствовала его настроения. Сердце забилось, а от радости или горя, она понять не могла. Смотрела на него с немым вопросом, а губы не разжимались, чтобы спросить – закаменели. Первым делом, он снял напряжение с ее губ – поцеловал. Не как-то особенно – нежно, страстно или даже вожделенно, - а привычно, по-семейному. Любя поцеловал. И она тут же успокоилась, защитилась от невзгод его любовью. Тоже за годы совместной жизни научилась! Раньше-то она все «сама-сама» решала – и правильно, и не очень – как все люди, а потом поняла, что надо мужу доверять, и все чаще уклонялась от принятия решений. Это оказалось так здорово – чувствовать себя защищенной, «как за каменной стеной»! И мужу приятно, что он для тебя не только добытчик, но и защитник, советчик – авторитет, в общем. Она не притворялась, так и было на самом деле. Ну…если подыгрывала чуть-чуть… Но самую малость! Он же любил ее, и хотел быть таким: сильным, смелым, щедрым. А попробуй стать таким рядом с сильной, самодостаточной женщиной – это суперменом надо быть! А он человек. И она позволяла себе быть слабой, а ему – сильным. Наверное, он немного закрывал глаза на ее актерские способности – если она так поступает, дает ему возможность проявить себя, значит, любит, и любит сильно, до самоотречения. Не всякому мужчине дается испытать такое! Взять того же Малиновского – не хочет Юлиана давать ему первенство, сама желает быть успешной бизнес-леди. А каково ему, быть рядом с ней на вторых ролях? Приготовила мужу чай, и сама приготовилась слушать. - Я уверен, Кать, что с Андрюшкой все хорошо. Никто его не похищал. Он был в том кафе, его многие видели – узнали по фотографии. А вот человек, с которым он разговаривал… Это невероятно, но он представляется мне Воропаевым! Жаль, не было с собой его фотографии. Но этого не может быть! Зачем ему наш сын? Какой разговор у них мог быть? Но я все-таки проверил, съездил к нему. - И что он тебе сказал? - Ничего. Уехал он в свою заграницу. Не он это был, выходит… По мере того, как Андрей говорил, Катя бледнела и все ниже опускала голову. Но смогла преодолеть себя, посмотрела прямо в глаза мужу. - Это был Александр… Я уверена. - Почему ты так уверена? Объясни! Я чего-то не знаю? - Не знаешь… -? – - Он в любви мне объяснялся… - Это же давно было, еще до нашей свадьбы? - Совсем недавно это было… - Как? У него же Юлиана… - Вот-вот, Юлиана, - усмехнулась горько Катерина, - я ему об этом тоже сказала. - А он? - Сказал, что одно мое слово, и он ее бросит. - А ты? - Андрей… Зачем ты спрашиваешь? Ты же знаешь… - Скажи… - Послала я его… к тебе! - Другое скажи… - Ревнивец ты мой, - она потрепала его по волосам, протянув через стол руку - седина вот уже, а все ревнуешь… - Не увиливай! Скажи… - Тебя я люблю, тебя… Только тебя! Одного тебя! И детей…Ой – встрепенулась Катя, - о чем мы говорим! У нас ребенок пропал! - Кать, найдем мы его! Доберусь я до Сашки, где бы он ни был, вытрясу из него, о чем он говорил с Андрюшкой. - Не надо ничего выяснять, я и так знаю. Он ему о матери, о Вере рассказал… - Я об этом не подумал даже. А он разве знал об этом? Его же в то время не было. И Кира не знала… Откуда он мог узнать? - От Юлианы. Она знает. - Ты ей рассказала? - Не я, Роман… - Тогда все понятно…Такая новость на него обрушилась. Не знает он, как теперь к нам относиться, вот и ушел. Еще неизвестно, как ему все преподнес Александр, какую правду и неправду наговорил… - Это я виновата. Если бы Славика не родила, все было бы по-другому! Он же теперь думает, что потому и родили, что он чужой. Не настоящий наследник. - Кать, ты себя-то не вини! Меня не обеляй - виноват я один, и я это помню. Отголоски это той истории… Я заслужил, а тебе за что такие страдания? И Андрюше… Он обхватил голову руками, смотрел в одну точку – то ли вспоминал, как все произошло, то ли думал о будущем… Сколько раз еще прошлое напомнит о себе? Сколько раз отзовется болью близких и самых дорогих людей? Она встала рядом с ним, убрала его руки, сама обняла и прижала к груди его голову и стала гладить и целовать. - Успокойся, Андрюш, та история в прошлом, а виноваты мы оба – надо было давно все рассказать, объяснить, как все получилось. Убедить, что родной он нам, что любим мы его. - Катенька, какая же ты у меня… Я же без тебя… Я с тобой… Он уже сам обнимал ее, сжимал все крепче, прерывисто дышал в грудь, туда, где любил «путешествовать» руками и губами… Она отстранилась, сказала со вздохом: - Андрей, не увлекайся! Не об этом нам надо думать, а где сына искать. - Я понимаю. Я о нем не перестаю думать. Просто легче, когда тебя чувствую. - И мне легче, но тем не менее… - Понятно – ты нас наказываешь, оставляешь без сладкого, - он горько улыбнулся. - Ты еще можешь шутить… - Сквозь слезы, Кать, сквозь слезы…