Глава 7.
3 апреля 2018 г. в 19:57
Глава 7.
Все вышло именно так, как он и предполагал…У отца родился сын… Еще один! Он носится с ним, как … Как кто? Как отец с сыном и носится… Интересно, а с ним так носился? Об этом почему-то никогда не говорили… О том, как Катька родилась, и видео есть, и фотографий полно, а про него ничего нет… Только лет с двух…
У них что, тогда видеокамеры не было?
Выпускной вечер прошел безрадостно. Он побыл там совсем недолго – аттестат получил и ушел. Что ему одному там делать? Все пришли с родителями, еще и бабушек-дедушек привели некоторые, за них радуются, их поздравляют, обнимают, целуют. А ему чему радоваться-то? Оценки в аттестате никого обрадовать не могут, и балл по ЕГЭ совсем не внушительный – с таким баллом не то, что в Лондоне, в Москве никуда не поступишь. А в армию идти страшно – столько всего пишут про дедовщину, да и убивают там – и в горячих точках, и просто из-за растяпства. В армию даже отец не грозится его отправить, чтобы сделали там из него настоящего мужика – жалеет все-таки… Да он и сам не служил. Вот дед Валера – тот за армию! Он людей оценивает по тому, служил человек, или нет.. Служивший имеет шанс завоевать доверие деда. И с отцом они часто спорят по этому вопросу.
Но отца дед уважает, говорит, что в армии он бы не затерялся - умеет отец постоять за себя, да и за других тоже - за близких. Мама рассказывала, как он из-за нее с хулиганами дрался. И его не раз спасал. В девятый класс он в другую школу пошел - там можно было заниматься дополнительно рисованием. Когда одноклассники узнали, что он из богатеньких – тут он сам виноват, давал всем взаймы(якобы!) на сигареты, девчонок на такси провожал с дискотеки – стали его «разводить» на деньги. Была такая группа ребят в школе, рэкетом занимались, телефоны сотовые отбирали. Всю свою «наличку» он им отдавал…А они требовали все больше и больше! Родителям он ничего не говорил, и сам отпор дать не мог – не умел он драться, хотя отец учил его приемам разным. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы Катька не узнала. Она отцу все рассказала, тот и «поговорил» с пацанами. С тех пор его не трогали. А отец даже не упрекнул его… Записал в свой спортклуб только, в секцию каратэ. А что толку? Драться он все равно не может – душа его противится этому.
На выпускном вечере он не остался. Позвонил отцу, узнал, что с мамой все в порядке, и ушел. Но домой тоже не пошел, бродил всю ночь по Москве, смотрел на чужую радость – все улицы запружены веселящимися теперь уже взрослыми детьми.
Отец потом извинялся, что так получилось – если бы заранее знали, что так случится, пригласили бы старшее поколение на вечер.
И мама сожалела очень.
Да разве он не понимает, что не нарочно так получилось, а в душе все равно кошки скребут. Еще и от того, что впервые усомнился в себе, в своей особой предназначенности – что греха таить, он ведь втайне считал себя гениальным художником, и вообще человеком незаурядным, а оказалось, что самостоятельно даже окончить школу достойно не смог. Из-за их ребенка – опять сознание услужливо подсунуло ему оправдание!
Андрюша усмехнулся своим мыслям и ускорил шаг. До встречи оставалось не так много времени, а опаздывать он не привык.
Что за встреча, с кем и зачем, он и сам толком не знал. Позвонил какой-то мужчина и назвал адрес кафе, сказал, что сообщит нечто важное для него. Почему он согласился? Почему не рассказал родителям? А если его похитят?
Вопросы возникали один за другим, надо было повернуть назад, но он продолжал идти в неизвестность.
*
Зачем он это делает? Это же подло и низко! Это недостойно его! И противник слишком слаб – мальчишка!
В жизни с ним случалось всякое: приходилось и подличать, и хитрить, изворачиваться, не говоря уже о грубости и хамстве – этими способностями он пользовался без зазрения совести, причем, чаще в отношении женщин, ибо они этого заслуживали! Порочные существа эти женщины, со времен Адама и Евы порочны! За то их и Бог наказал, и он, Александр наказывает.
Даже самому себе он никогда бы не признался, что относится так к женщинам по той простой причине, что не любят они его.
Он, конечно, может только пальцем поманить, и любая побежит – хоть Клочкова, хоть Тропинкина, хоть Юлиана, но ему–то не они нужны! Катя ему нужна! Он бы ее на руках носил! Или втоптал бы в грязь… Если бы понял, что такая же она, как и все. Вопрос только в том, что для того, чтобы понять это, надо обладать ею… А это невозможно – он уже убедился. И за это он отомстит ей! А еще за то, что сестра Кира страдала по ее милости. И за Юлиану… Хотя, Юлиана –то как раз ни при чем, это он затаил злобу, узнав, что рассказала ей Катя о его признании. За это тоже он ее накажет!
И наказание уже готово! Осталось встретиться с мальчишкой, и рассказать ему все, а дальше… Что будет дальше, чья жизнь будет сломана: Кати, Андрея или этого пацана, ему все равно. Не одному же ему страдать! Он вспомнил, как примерно в том же возрасте, что и этот мальчишка, узнал о неверности матери, о том, что родила она его не от отца. Жить тогда ему не хотелось, ярость кипела в сердце, ненавидел всех вокруг: и мать, которая оказалась вовсе не святой (а он ее боготворил!), и отца, допустившего такое, и, видимо, простившего (мягкотелый слизняк!), и сестер, Киру и Кристину,
за то, что ничего не знают, счастливы и довольны жизнью, и друзей тогдашних, Андрея и Ромку – в их жизни такое не случилось, а у него произошло…
Историю старшего сына Ждановых он узнал от Юлианы, а вот зачем она ее рассказала ему… Хотела опорочить Катю в его глазах? Или… Об этом стоит подумать! И еще… Пожалуй, он не будет рассказывать достоверно, пусть мальчишка не знает, что у него родной отец, пусть подозревает и мать…Это и будет местью лично ей!
*
Что это было? Что он сказал? Неужели это правда? Конечно, правда – он ведь не скрывал своего имени, представился: Воропаев Александр Юрьевич.
Он слышал от деда Павла эту фамилию – они друзья были. Наверное, только не он, а его отец, он же моложе гораздо, он как отец.
Отец… По привычке так подумал, а оказывается , не родной он им сын, усыновили его… Или…он был у мамы, она родила его раньше, до замужества, а отец усыновил?
Опять он называет его отцом – а как он теперь должен его называть?
Или зря он поверил? Может быть, это неправда?
А память услужливо подсовывает факты и воспоминания, когда относились к нему не так, как к Катьке! Хотя, если честно признаться себе, к нему относились лучше, его меньше ругали, ему больше прощали. Но это и подозрительно! И фотографий детских нет…А еще – тот разговор в беседке между бабушкой Леной и матерью: «Каждая женщина должна родить двух детей…»
Значит… Значит, и мать ему не родная… Чужой он им! Раньше усыновили, а теперь своего сына родили, теперь он им не нужен! У них теперь Славик есть…
Малышу долго не могли придумать имя. Называли: славный мой… радость моя…хороший наш… Но славным как-то больше называли, и не только родители, но и бабушки-дедушки. Сначала – славным, потом стали Славиком называть. Прижилось имя! Споры возникали только о том, какое полное имя дать: Станислав, Вячеслав, Ярослав, Владислав? Здесь мнения кардинально не совпадали. А когда посмотрели в интернете значение имен, Валерий Сергеевич добавил еще два: Борислав и Бронислав – борцов и защитников славы.
Споры могли затянуться и обостриться, но Катя вовремя проявила свою материнскую власть – быть сыну Вячеславом! Наиславнейшим, самым славным – так толкуют имя умные книги.
Воропаев – злой гений, в одночасье изменивший всю его жизнь, лишивший его семьи и родителей, давно ушел, а он все сидел за столиком в кафе.
Из задумчивости его вывел голос официанта.
- Молодой человек! Вы заказ делать будете?
- Я? Нет…
- У нас так не принято. Сделайте заказ, и сидите, сколько хотите, а иначе…
- Хорошо, принесите водку и что-нибудь закусить.
- Рюмку?
- Бутылку!
- Бутылками мы не подаем. Можно в графинчике. Грамм сто?
- Триста! И побыстрее!
Он никогда водку не пил. Дома у них она не водилась – отец предпочитал виски, дед-Павел – коньяк, а дед Валерий – наливки собственного приготовления.
За праздничным столом ему наливали по чуть-чуть вино, а в ресторанах – часто и там отмечали события-даты, - он заказывал коктейли.
Водка ударила в голову и ноги – голове стало легко, мыслей не было никаких, ни плохих, ни хороших, а вот с ногами дело обстояло по-другому – они отяжелели и не держали хозяина в вертикальном положении, не говоря уже о том, чтобы вести его к дому. Отказывались ему ноги служить.
Когда стало смеркаться и число посетителей возросло, ему предложили освободить столик. Он нашел в себе остатки сил и вышел на улицу, и даже добрел до скамейки в сквере, но на большее его не хватило. Так и остался сидеть в полусонном – полуобморочном состоянии. Здесь его и увидел младший Полянский. Не стал ни о чем спрашивать, поймал такси и увез на квартиру матери, благо она с ребенком уехала отдыхать за границу, а ее муж был в очередной командировке.
Утром на свежую голову они поговорили душевно, пожаловались друг другу на чуждые отношения с родителями. Андрей все твердил о том, что теперь родителям не нужен, не поясняя, что означает «теперь» - теперь, после рождения Славика, или теперь, после того, что узнал от Воропаева. Для него это уже не имело значения. Главное – не нужен!. Он так решил. И он тешил этим свое самолюбие.
А Полянский высказал обиды на мать. Она даже обрадовалась, когда сын отказался ехать с ней на отдых, с легкостью согласилась, что он поживет это время у отца. Она не удосужилась узнать, согласен ли бывший муж приютить сына. А Полянского-старшего и в стране-то не было, уехал он в длительную командировку в Китай.
Поговорили мальчики, посетовали на судьбу, и решили затаиться, никому не открывать место своего пребывания – по крайней мере, две недели у них есть, а там видно будет.