Цель (не) оправдывает средства

— ЛедиБаг, пожалуйста, всего лишь один вопрос… — ЛедиБаг, эксклюзивное интервью, жители Парижа должны знать… — ЛедиБаг, подождите! Супергероиня осознала, что еще немного — и она не выдержит, начнет кричать, чтобы все оставили её в покое… чтобы все отвязались. Девушка закусила губу, отворачиваясь от толпы журналистов и ища глазами крышу, на которую можно взлететь, дабы скрыться от прессы. Возгласы акул пера стали тише, неувереннее; кажется, до репортеров наконец-то дошло, что ЛедиБаг не станет разговаривать ни с одним из них.

***

«Ты же сильная!» Честное слово, это прозвучало, как особо изощренное издевательство. В памяти Маринетт Дюпен-Чен были все ещё свежи те слова, которыми Тикки её «утешала», когда Альин дрогнувший голос в трубке сообщил, что Адриан Агрест исчез. Адриан Агрест исчез. Адриан исчез. Даже повторив эту фразу сотни раз подряд, Маринетт не смогла поверить в неё. Не смогла поверить в исчезновение юноши, которого она вот уже как без малого месяц отпустила. Экзамены, увеличившееся количество битв с акумами, необходимость задумываться о будущем — благодаря всему этому Маринетт поняла и приняла тот факт, что может жить без грёз об Адриане, без мечты о Хьюго, Эмме и Льюисе, без плакатов популярной модели, развешанных по всей комнате. Маринетт решила, что Адриану больше нет и не будет места в её сердце. Как же она ошибалась. «Адриан Агрест пропал без вести» — под вопли источников массовой информации ЛедиБаг со странно блестящими глазами вышла на незапланированный патруль, чтобы облететь всю столицу… и ничего не найти. Точнее, никого не найти. А ещё, как назло, Кот Нуар не отвечал на звонки. Но Маринетт не позволяла себе думать о том, что и с Котом могло что-то произойти. В суете визжащих полицейских сирен, перебранок вызвавшихся отыскать Агреста-младшего добровольцев и громкого, преувеличенно-громкого плача фанаток Адриана измученная ЛедиБаг не заметила, как день сменился вечером. Испуг заставлял сердце колотиться в горле, легкие — сжиматься, а руки — леденеть. Маринетт не хотелось идти домой, не хотелось спать, не хотелось снимать трансформацию. Потому что без маски она чувствовала себя ещё более слабой. И потому что Тикки снова замучала бы её псевдоуспокаивающими монологами.

***

Адриана Агреста искали вот уже три дня. Кот Нуар не появлялся в городе вот уже три дня. ЛедиБаг отчаянно добивалась встречи с Габриэлем Агрестом вот уже три дня, однако помощница известного модельера, бледная и печальная Натали Санкер, не давала героине войти в особняк. — Месье Агрест никого не принимает, — четко проговаривала женщина, стоило только Баг появится на пороге. — Я хочу найти его сына! — выдыхала Леди, огромными усилиями сдерживая слезы обиды и страха. — Для этого мне необходимо… — Месье недомогает, он никого не примет к себе, даже Вас, прошу, уходите, мадемуазель, — качала головой Натали. Но девушка не уходила, и тогда мадам Санкер молча закрывала дверь прямо перед лицом национальной героини.

***

На четвёртый день в Маринетт что-то сломалось. Наверно, это была её бесконечная вера в чудеса и во все лучшее. Тревога за Адриана, недоумение и злость из-за Кота, впервые в жизни не приходящего «своей» Леди на выручку, горечь, волнами затапливающая каждую клеточку тела Маринетт — все смешалось в один тоскливый вой над Сеной, вырвавшийся из грудной клетки ЛедиБаг, пролетающей над достопримечательностью Парижа. Наплевав на поражённых зевак, застывших где-то внизу, на маленьких нелепых улицах, ЛедиБаг, с трудом восстановив сбившееся после воя дыхание, продолжила свой путь… Натали, разумеется, опять не хотела её впускать, однако теперь Маринетт не нужно было чьё-то разрешение для того, чтобы войти в особняк четы Агрест. Стремительно прошагав мимо опешившей Натали, застывшего охранника Адриана и огромных портретов, ЛедиБаг поднялась по лестнице, успешно проигнорировав робкое замечание Натали «Вам нельзя, мисс…», и бросилась к комнате Габриэля.

***

Натали не врала, когда говорила, что месье Агрест недомогает: вид у отца Адриана был действительно болезненный. Темные круги под глазами, посеревшие щеки, несколько седых волос в причёске… Маринетт не сразу признала человека, которым когда-то восхищалась. Когда-то. Когда-то все было по-другому, все было просто и прекрасно: она глупо хихикала и краснела в присутствии солнечного мальчика-модели, а потом на пару с жизнерадостным Котом обезвреживала не таких уж и опасных акум… Кот. Маринетт правда беспокоилась за Нуара, хоть и посвятила все свои нервы, силы, бессонные ночи поискам Адриана. При одной мысли о никак не появляющемся Нуаре рассудок мутнел. «Пожалуйста, пусть он придёт, пусть Кот придёт, я не переживу, не переживу, если ещё и он, если ещё и он…» — Значит, ты все-таки проскользнула сюда, ЛедиБаг? — Маринетт, глубоко погрузившаяся в собственные переживания, дернулась и неверяще посмотрела на внезапно заговорившего с ней Габриэля. — Да, — прошептала она. — Я хочу помочь Вам, почему Вы избегали общения со мной? — Я? Я избегал Вас, — Агрест-старший неожиданно ухмыльнулся, и в его взгляде промелькнуло что-то нечеловеческое, — так как Вы не избегали меня, хотя Вам нужно избегать меня. — Вы говорите загадками, я не понимаю Вас, месье, — пробормотала ЛедиБаг, ощущая, что с каждой секундой в доме Габриэля Агреста становится все холоднее. Хотя, возможно, это просто её начало морозить. От волнения. От непонимания того, что происходит с отцом Адриана Агреста. Габриэль по-звериному оскалился; ЛедиБаг инстинктивно шарахнулась в сторону от кровати больного, сделала два шага назад. — Вы же героиня, Вы же сильная, ЛедиБаг, верно? — процедил Габриэль, принимая сидячее положение. — Нет, — выпалила Баг прежде, чем успела подумать, — нет, нет, не верно, — девушка зажала ладонью рот, не позволяя своим эмоциям взять верх над умом, не позволяя себе рыдать. — Не верно? — хмыкнул Габриэль, пронизывая сжавшуюся Леди взором, словно рентгеновским лучом. — Но если Вы не сильная, тогда зачем Вам серьги Удачи? — Что? — вопрос, будто гром посреди ясного неба, заставил Маринетт вздрогнуть. — Отдайте серьги Удачи, — только сейчас Маринетт увидела, какие стеклянные, неживые глаза у Габриэля. — Отдайте их мне, ЛедиБаг, и тогда… я исправлю все свои ошибки, я… — месье сделал выпад вперёд в надежде встать с постели, но упал обратно — и так и остался лежать, шипя: — Отдайте… серьги… исправить… ошибки… — Уходите, ЛедиБаг, уходите! — в комнату ворвалась Натали. — Вы же видите, он не в себе! Уходите! — Какие ошибки он хочет исправить? — подавляя панику, промолвила ЛедиБаг, следя за тем, как Натали Санкер осторожно приближается к своему начальнику. — Зачем ему мои серьги? — Уходите, — настойчиво повторила Натали. — Уходите, он… он просто бредит. Маринетт пришлось повиноваться.

***

— Почему все так, Тикки? Тяжёлая неделя подходила к концу. Сирены все так же визжали, фанатки все так же проливали крокодиловы слезы, Натали все так же прогоняла каждого человека, который требовал встречи с месье Агрестом, ЛедиБаг все так же одиноко летала над парижскими зданиями. — Ты справишься, — сказала хранительница Камня Чудес таким тоном, словно всего лишь подбадривала подопечную перед очередным сражением с очередным акуматизированным. Тикки всегда казалась Маринетт мудрой наставницей, верной подругой, подарком Судьбы, однако в данный момент Маринетт Дюпен-Чен практически ненавидела свою квами. Ненавидела за возмутительную уравновешенность, ненавидела за вселяющие в душу отнюдь не надежду, а ужас, речи. — Справлюсь? — безрадостно усмехнулась Маринетт, падая в кресло. — Ох, спасибо за доброту, Тикки! Что я без тебя бы делала?! — саркастично хмыкнула Дюпен-Чен. — Все наладится, — монотонно прогудела Тикки, механическим движением лапки погладив Маринетт по макушке. — Все наладится, дорогая. — Да иди ты… к Бражнику! — заорала Маринетт, выхватывая подушку и кидая её в парящую квами. — Не верю я ни тебе, ни твоим утешениям, ясно? Ничего не наладится, слышишь?! — Маринетт, что такое?! — донесся с первого этажа возглас Сабины Чен. — Маринетт, контролируй себя, успокойся, — Тикки округлила свои и без того огромные глаза. — Ты же доверяла мне… Я же никогда не обманывала тебя. — Пока мы боролись с Хищной Молью — да, не обманывала! — прорычала Маринетт. — А теперь, когда мы столкнулись с новой, доселе неизведанной бедой… — Маринетт, что с тобой?! МАРИНЕТТ? — судя по звукам, Сабина решила подняться в комнату дочери. — Тише! — умоляюще пропищала Тикки. — Ты ставишь под угрозу тайну личности… «С меня хватит» — ядовитой стрелой пронеслось в мыслях уставшей, злой, морально разбитой, растоптанной девушки. Кажется, в ту минуту Маринетт просто обезумела. Буквально пара мгновений — и сережки, так долго и прочно висящие в её ушах, отправились сначала в нетеплую ладонь, а затем — в шкатулку, из которой в далёком прошлом и были извлечены на свет. «Я вновь надену свои сережки, только если в Париже появится Кот Нуар и акума, с которой Кот не справится один. Я не перевоплощусь в Баг, пока не увижу Нуара» Похоже, удача отныне не на стороне Маринетт Дюпен-Чен.

***

За последние шесть дней Натали подумала о многом, очень многом. Смогла представить то, что непременно случилось бы, если Адриан, только-только вернувшийся со своей геройской миссии и превратившийся в самого себя, не растерялся бы при виде Гориллы, вломившегося в его спальню через несколько минут после нуаровской детрансформации, и успел бы перевоплотиться. Адриан бы в порыве ярости и боли «откатаклизмил» и телохранителя, и отца. Натали на месте Адриана именно так и поступила бы, наверно. Тот поворот событий, который произошёл в конечном итоге, казался Натали наиболее оптимальным, если, конечно, не считать того, что побег сына серьёзно повлиял на психику Габриэля. Но Агрест-старший сам выбрал такой путь, когда объявил, что желает стереть самые дорогие воспоминания сына. Босс должен был понимать, что из этой игры ему никак не выйти победителем, поскольку играет он на чувствах родного человека… Натали прерывисто вздохнула и, взяв в руки себя и телефон, набрала номер, известный лишь ей одной. — Алло? Это Неч Линь? Здравствуй. Да, здорова. Да. В порядке ли Адриан?.. Хвала небесам… Не благодари, Линь. И помни, что ты можешь сотрудничать с ним, но не отдавать ему приказы!.. Теперь ты за мальчика собственной головой отвечаешь, понятно?.. Да… До скорого.