Благородное Клеймо

Новый Орлеан купается в привычном веселье и утопает в крепком алкоголе. Так кажется на первый взгляд простым обывателям и туристам. Никто не говорит о тьме и ее последствиях. На узких улочках монстры умело притворяются, следя за добычей. Именно так поступает Майклсон, он выслеживает очередную жертву. Клыки неприятно режут десны и темные вены проступают на идеальном лице. Он изголодался, потому столь нетерпелив. Стоит молодому вампиру повернуть за угол и монстр нападает. Схватив парнишку, Элайджа швыряет его к стене. Он не любит медлить, это все лишь усугубляет. — Прошу пощадите — шепчет несчастный. В его глазах первобытный страх застывает навсегда. Стеклянный взгляд и неподвижное тело, осевшее на холодный асфальт, так заканчивается трапеза первородного. А в это время в семейном особняке в одной из комнат, ведьма использует единственный шанс все исправить. Свежая пентаграмма на паркетном полу и багровые капли крови, стекают по тонким пальцам. Частое дыхание выдает ее нервозность. Совсем не об этом она мечтала. Снова увидеть Далию, последнее, о чем Фрея могла просить. И вот сама идет к ней на поклон, всей душой проклиная за прожитую в личном аду жизнь. Понять что черта пройдена, оказывается не так просто. Фрее на мгновение почудилось, что она снова вернулась в свой личный ад. Старенькая хижина в лесу, точная копия их с Далией жилища. От воспоминаний кровь стынет в жилах и мурашки бегут по позвоночнику. Робкие шаги к двери, слух обостряется, пытаясь поймать каждый шорох. Фрее ли не знать, что Далия настолько могущественна и коварна, даже здесь. Стоит ей захотеть и она никогда не найдет отсюда выхода. Тихий стук в дверь остается без ответа, потому ведьма входит без приглашения. Запах трав и корений ударяет в нос и заставляет поежиться. Слишком напоминает о прошлом, которое так хочется выкинуть из головы. — Здравствуй, Фрея — появившись из укрытого тенью угла, произносит Далия. Она не изменяет себе, и даже это место не способно ее изменить. Старая ведьма как всегда строга и непреклонна, и лучше сейчас не думать о том, что именно она разрушила жизнь Фреи. — Мне нужна твоя помощь, Далия. Я совершила глупость, а расплачивается за нее другой. Тяжело признаться самой себе, но она не смогла отпустить Элайджу. Просто позволить ему уйти, как когда-то ушел Матиас. Пора признаться самой себе, что чувства к брату захватили ее с головой, она позволила себе влюбиться. — Что же такого могла, совершить моя дочь? — усевшись на один из старых стульев, интересуется Далия. Она выглядит безучастной, но в глазах вспыхивает огонек неизвестного до сели чувства. Фрея пропускает мимо ушей бормотание про дочь, ей ли не знать кто ее настоящая мать. — Я напоила Элайджу кровью его отца… — Что ты сделала! — в гневе перебивает Далия, она вскакивает со стула. Швырнув его в сторону, ведьма подходит вплотную к девушке. — О чем ты думала, Фрея! Ты выпустила на волю монстра, это так просто не закончится! Почему ты всегда делаешь глупости, он ведь тебе никто! Гнев искорками вспыхивает в глазах древней ведьмы. Конечно, нужно было подумать о последствиях, но в тот момент Фрея не могла. Это была последняя надежда для мужчины, что покорил израненное сердце. — Он мой брат! Я помню, как Эстер отдала меня тебе! — не выдержав, срывается Фрея. На мгновение Далия застывает, уставившись на дочь. Несмотря на все попытки сохранить маску, ведьма роняет одинокую слезу. Она так и не смогла стать Фрее матерью. — Это не так. Когда я родила тебя, ты сильно болела, и я стала практиковать черную магию. Моя сестра узнала об этом и забрала тебя. А потом когда ей понадобилось превратить своих детей в вампиров, она пришла ко мне. Угадай, что она мне предложила? Она обменяла тебя, как товар на рынке! — Что? — Фрея не верит. Слова медленно добираются до нее, принося смятение и панику. Она не верит, ведь тетушка всегда только и делала, что учила ее ненавидеть всех вокруг. Темнота окружала Далию при жизни, но только зачем лгать теперь? — Ты моя дочь, Фрея. Хочешь того ты или нет, но никто не сможет этого отнять у меня. Одним движением пальцев могущественная ведьма зажигает свечи в хижине, и подходит ближе. Ее лицо Фрея всегда хотела забыть, но теперь смотрит внимательно, запоминая каждую мелочь и пытаясь уличить во лжи. Далия хочет коснуться ее щеки, но она отступает на шаг. — Если я твоя дочь, помоги мне — звучит, как вызов.

***

Первородный возвращается в особняк, ступая по дорогому паркету, он заглядывает в несколько комнат. Ремонт пошел их дому на пользу, он снова выглядит изящно и стильно. Только внутри все холодеет от непонятного предчувствия. Он уже и отвык от таких ощущений, а ведь все только начало налаживаться. Если конечно не считать его новой диеты и всепоглощающего голода. — Фрея? Фрея! — кричит Элайджа, вихрем несясь в комнату ведьмы. Он врывается в спальню и замирает от увиденной картины. Фрея лежит на полу в центре пентаграммы, запах крови отчетливо витает в воздухе. Сердце тревожно колотится в груди, но нарушить ритуал Майклсон не решается. Он может сделать только хуже и остается только ждать. Минуты тянутся слишком долго, как маленькая вечность, а Фрея так и не приходит в себя. Элайджа ходит вокруг пентаграммы, будто цепной пес. Каждый удар сердца отдается болью в груди и кажется, руна снова сжигает его. Все-таки первородный решается на отчаянный шаг и ступает за черту из соли. Просто опускается на колени, рядом со своим белокурым ангелом и обнимает. Ему так спокойнее, касаться русых локонов и вдыхать аромат жасмина и амбры. — Господи, помоги ей — тихим шепотом срывается с губ. Он прожил целое тысячелетие и вера не его конек, но сейчас Элайджа готов воззвать к Богу. Лишь бы Фрея вернулась к нему и больше не покинула.