***
Солнце крадется медленно, будто боясь потревожить обессиленного вампира. Его робкие лучи касаются руки и оголенной спины, но не решаются переползти на лицо. Фрея откидывается в кресле, всю ночь она не сомкнула глаз. Гримуар уже зачитан до дыр, но очевидно, что заклинание изменили до степени неузнаваемости. Приходится вчитываться в каждую строчку, ведь гримуар был подвергнут переписке. Все же в минуту рассвета Фрея дает себе передышку, и взгляд невольно задерживается на Элайдже, что забылся сном. Его размеренное дыхание успокаивает, а вид на расслабленное тело будоражит что-то глубоко внутри. Не объяснить, но ей хочется коснуться нагретой первыми лучами кожи. Она стала забывать, когда нормально спала. Попасть в царство Морфея, закутавшись в теплые объятия, стало бы лучшим моментом, но не время. Фрея встряхивает головой, пытаясь выкинуть эту мысль из головы, потому что думать нужно о другом, а глаза предательски слипаются. Ее спаситель слабеет, он близок к гибели, а ей не удалось приблизиться к разгадке заклинания ни на дюйм. Именно в этот момент приходит решение заглянуть в гримуар Далии, ведь руны используют не только в природной магии, но и черной. Фрея поднимается и направляется к шкафу с книгами, но по пути останавливается у кровати. Едва касается оголенного плеча, и будто придя в себя, отдергивает руку. В этот миг Элайджа распахивает глаза, а солнце слепит его ярким лучом, будто только и ждало подходящего момента. — Доброе утро, — выдыхает первородный, и нотки с хрипотцой прокатываются по телу ведьмы. У Фреи на щеках проявляется румянец, она поспешно отворачивается. Девушка не хотела быть пойманной и ей неловко от собственных мыслей. — Доброе, — тихо откликается она, направляясь к полкам с гримуарами. У нее богатая коллекция, но стоит коснуться пальцами старого переплета, как ветерок ощущается на коже. Фрея уже привыкла к появлением вампира, потому даже не вздрагивает. Элайджа стоит в считанных дюймах позади нее, его дыхание касается кожи на шее слишком интимно и лично. — Ты не спала, — произносит Майклсон, не сомневаясь. Его взор ловит каждое изменение в лице Фреи. Синева под глазами стала сильнее, и морщинки у ее глаз лучше любых слов говорят об усталости. — Ты не понимаешь, — выдыхает Фрея, — Времени нет. Только Элайджа с ней не согласен, такими темпами их похоронят в одной могиле. Глупая шутка, но все идет именно к этому. Ей бы пожалеть себя, но Фрея упорно жертвует своими интересами и все, чтобы спасти жизнь монстру. Убийце, что и так прожил непозволительно долго. — Тебе нужно отдохнуть. Обещаю, я не умру — шепчет Майклсон, оказавшись слишком близко к ведьме. Ее очи затягивают, и все мысли первородного сводятся к тому, что он никогда не видел таких. Он никогда не видел космос, потому что он застыл в ее серо-зеленых глазах. Крапинки, словно холодные и недосягаемые звезды, что неподвижны в поглотившей их глубине. Фрея хотела бы поспорить, но слова остаются несказанными, потому что Элайджа подхватив ее на руки, направляется к постели. Он заботливо укладывает ведьму на мягкие простыни и укрывает пушистым пледом. — Не уходи — шепчет белокурый ангел, сжав ладонь Майклсона. Ей спокойнее если вампир будет рядом. И хоть это звучит нелепо, но это так. — Хорошо — с улыбкой отзывается Элайджа. Сложно лгать себе, что его не волнует Фрея. Их недолгое знакомство с каждым днем приобретает все новые краски. Он не смотрел на нее так, как смотрит сейчас. Не думал, как о чем-то недоступном и столь желанном. Фрея засыпает, ненадолго забывшись тревожным сном. Майклсон же покидает дом в поисках пропитания. Он голоден, руна порядком обессилила его. Свою жертву первородный не убивает, а просто внушает все забыть. Возвращаясь домой, Элайджа несколько раз оглядывается по сторонам. Его преследует ощущение, что кто-то наблюдает за ним. В нежелании раскрыть убежище ведьмы приходится побродить по городку. Почему-то он уверен, его преследователь один из приспешников Марселя. Конечно, первородный мог бы просто убить глупца, но будет куда лучше если самозваный король ничего не заподозрит. Несколько часов Майклсон проводит в баре, откуда ускользает через черный ход, попутно избавившись от преследователя. Фрея просыпается от биения старинных часов, что стоят в углу у двери. Полдень, и она наконец-то чувствует себя отдохнувшей настолько, чтобы найти способ спасти Элайджу. Не привычно тихо и девушка обводит комнату неторопливым взглядом, но неудобное кресло пустует. Сердце в груди набирает обороты от понимания, первородного нет в комнате. Неужели что-то случилось? Страх набатом ударяет по вискам, скручивая внутренности в тугой угол. От дурного предчувствия становится не по себе. Резкий подъем приносит головокружение, но не останавливает ведьму, что следует из комнаты в комнату. Ее пугает, когда на плечи ложатся сильные руки, нет времени даже обернуться. Мурашки бегут по спине, а в голове мысль о том, что она поймана в ловушку. Нужно действовать, но теплое дыхание на шее меняет все планы. — Элайджа, — выдыхает Фрея, и объятия становятся теснее. Мгновение слабости, в котором так нуждаются оба. Его ладони такие теплые и не важно, что это значит. — Прости, что напугал, — его губы едва касаются кожи. Это сводит с ума, будто толика ее прошлой жизнь, в которой Фрея была счастлива. Прикосновение вызывает странную реакцию, все тело превращается в желе. От тембра голоса вампира подкашиваются ноги, и ведьма спешно отступает, встряхивая волосами. Наваждение не иначе, ведь не должно быть такого притяжения между ними. Она забыла, какого чувствовать поцелуи, вдыхать аромат мужчины полной грудью, так что сердце готово выпрыгнуть из груди. Хочется вспомнить, только все упирается во время. — Я хотела посмотреть дневники тети, в них заклинания не только природной магии. Руны чаще используются в магии извлечения и чернокнижье — произносит Фрея, касаясь места поцелуя, которое горит огнем. Пальчики бегут по кожаным переплетам книг, а мысли рядом с ним. Они крутятся, словно в калейдоскопе. Они могли бы позволить себе слабость, но слишком сильные, чтобы сдаться.Обещаю
27 марта 2018 г. в 09:39
Рассвет вторгается без приглашения в каждую комнату маленького, но уютного жилища. Фрея еще спит, укрывшись теплым пледом. Ее светлые локоны рассыпались по подушке в легком беспорядке. Оголенная шея, что так манит пульсирующей жилкой. В мягком кресле застыв, как статуя, сидит первородный. На его лице проступают темные вены, и клыки больно режут десны.
Это просто голод — шепчет Элайджа, пытаясь успокоить жажду крови. Только ничего не выходит, в считанное мгновение вампир оказывается у постели. Кровь, бегущая по венам, словно музыка манит и зовет. Майклсон останавливается в считанных сантиметрах от яремной вены, в последний момент вздрагивает от собственных мыслей. Нет, это не он. Элайджа резко разворачивается, чтобы уйти, но сердце, будто сжимает невидимая рука. Она холодная и даже ледяная, как зима в горах. Слабость сковывает тело и ноги, налившись ватой подгибают сами. Майклсон падает на колени, еще не понимает, что происходит.
— Фрея — шепчет он, посиневшими губами. В голове пробегает мысль, что именно так приходит дряблая старуха по имени — Смерть.
Ведьма распахивает глаза с четким ощущением, что ее кто-то позвал. Взгляд падает на пол, где застыл первородный вампир.
— Элайджа, что с тобой? — выскочив из-под пледа, шепчет Фрея. Она оказывается рядом и сразу понимает времени больше нет. Ее спаситель умирает прямо на ее глазах.
— Мне больно — тихим шелестом отзывается Майклсон. Сложно передать, что он испытывает в этот момент. Ощущение что сравнимо с тысячей игл, одновременно впившихся в измученное сердце. Впервые в темных глазах застывает настоящий страх.
Фрея срывается с места и сметает со стола не нужные сейчас книги. Они не помогут, ей нужен голубой порошок из анагаллиса. Его цветки насыщенного синего цвета имеют не только странное название, но и обладают силой. Найдя заветную склянку ведьма, возвращается к мужчине.
— Сейчас станет легче — шепчет она, дрожащими руками расстегивая белоснежную рубашку. Руна огня светится золотом, причиняя нестерпимую боль. Нет времени, чтобы понять, что стало причиной. Фрея открывает баночку с заветным порошком и одними губами шепчет заклинание. Только оно может помочь, порошок в ладони превращается в вязкую мазь, которую девушка быстро наносит поверх руны. Теплые прикосновения стирают глубоко вонзившиеся шипы, срывая с губ первородного шумный вздох.
— Спасибо — шепчет Элайджа. Его ладонь ложится поверх ее тонких пальчиков, что несколько мгновений назад рисовали непонятные символы на его груди. Благодарный взгляд карих глаз и Фрея смущенно отводит глаза. Сердце предательски быстро стучит в груди, давая понять, что жаждет тепла и заботы.