Освобождение / Breaking Free

– Ответьте, почему именно я? Ответом ей была лишь приподнятая бровь. Он счёл, что этот жест и так достаточно красноречив и не нуждается в словесных пояснениях. Ещё не время выкладывать все карты. – Вы знаете, о чём я, доктор, и не надо на меня смотреть таким хитрым взглядом. Или скажете, что стали бы проделывать подобное с любым агентом, присланным Джеком Крофордом? – Проделывать что, Клариса? – поинтересовался он как ни в чём не бывало. О, как же ему нравилось дразнить её. – Как это «что», доктор Лектер? Я говорю про письма. Про подарки. А ещё про Ваши комментарии и вопросы личного характера. И про намёки. Замечательно. Она совсем недолго ходила вокруг да около, прежде чем подобралась к своему главному вопросу и к тому, что больше всего её волновало. Она увидела ясное подтверждение его особого интереса к своей персоне, но этот интерес прежде не вызывал у неё такого беспокойства. Значит, раньше она не осознавала свои собственные чувства. А сейчас осознала. Мысль об этом была настолько приятна, что доктору Лектеру пришлось подавить в себе вдруг накатившую сладкую дрожь. – Стал бы я делать всё то же с другим агентом? Что ж, это зависело бы от многих обстоятельств, Клариса. Конечно, я не могу сказать со всей уверенностью... но всё же думаю – нет, не стал бы, – губы доктора медленно сложились в улыбку, – ведь, в конце концов, на свете есть лишь одна Клариса Старлинг. – Зачем Вы так со мной поступаете? – прошептала она почти жалобно, и в этом шёпоте гнев смешался с болью. – А что такое, Клариса? Отчего Вы так расстроились: из-за моих действий или из-за Ваших собственных? Клариса отвела взгляд. Это чувство вины, заключил доктор Лектер. Что ж, стоило ожидать – она всегда была склонна обвинять себя. Понадобится много времени и терпения, чтобы выкорчевать так глубоко проросшие шаблоны мышления; но сейчас, будучи окружённым тюремными стенами, доктор не имел никакой возможности этим заняться. Он оставил себе мысленную заметку и переключился на более актуальные темы. Но то чувство вины, которое мучило Кларису, не могло победить её отвагу и честность. Она сказала: – Я чувствую себя так, доктор Лектер, будто предаю свои собственные жизненные принципы. Каждый раз, радуясь грядущей встрече с Вами, я испытываю это чувство, как будто забываю то, во что верила. А когда передо мной на крыльце очередная посылка от Вас, я начинаю испытывать... воодушевление. Доктор был уверен, что в последний момент она передумала и закончила фразу по-другому. И что крутившееся у неё голове слово было – возбуждение. Он знал это, потому что и сам подумал то же самое. Доктор Лектер давно предчувствовал, что Клариса рано или поздно столкнётся с трудностью осознания себя и неизбежным чувством вины. Однако это случилось даже раньше, чем он предполагал. Видимо, та провальная операция стала толчком, от которого уверенность Кларисы пошатнулась, а слова и действия доктора лишь добавили масла в огонь, и она совсем растерялась. Теперь от неё вполне стоило ожидать агрессии и неприятия любых его слов. Но к себе самой она, без сомнения, будет ещё более сурова, чем к нему. Поэтому, несмотря на все ограничение и трудности, доктор Лектер мог сказать, что его ухаживание продвигается успешно. – Месяц назад, помнится, Вас также мучили мысли о предательстве, Клариса. Так что видение ситуации через призму недавних событий – это вполне естественно. Она бросила в его сторону раздражённый взгляд. – Спасибо, доктор, за такое проницательное описание моего душевного состояния. Но, думаю, с меня уже хватит любителей покопаться в мозгах. – А что, плоды трудов психиатра из Бюро не смогли Вас удовлетворить? Клариса фыркнула. – Во-первых, он всего лишь психолог, а не психиатр. А во-вторых, он и вполовину не так усерден, как Вы. Похоже, она и сама была поражена собственными словами, потому что не собиралась говорить ничего подобного. Доктор Лектер был очень доволен и не скрывал этого, позволив чувству радости отразиться в глазах, чтобы Клариса могла увидеть. – Весьма надеюсь, что Вы так и сказали ему. – О, разумеется, доктор. Самыми первыми моими словами были: «Боюсь, Вам не дано состязаться с психиатром, который уже обитает у меня в голове. И, думаю, Вас тоже вполне устроит просто подписать эту бумажку и отпустить меня с миром». Что он и сделал, и с тех пор я живу без забот. Любопытно... пусть в шутку, но она рассматривает другого мужчину как соперника доктора, занимающего его территорию. Значит, несмотря на её нынешнее удручённое состояние, в глубине своего сознания она хранит место для него. Надёжное и защищённое от любых посягательств, даже со стороны самой Кларисы. – Если жизнь Ваша столь беззаботна, Клариса, то почему сегодня Вы кажетесь такой усталой? В чём дело? Или сны Ваши были не настолько сладкими, как бы Вам хотелось? – Чтобы видеть сны, доктор, нужно сначала заснуть. А у меня было слишком много мыслей в голове. – Всю ночь ворочались с боку на бок, Клариса? Вероятно, его подарок прибыл в очень удачный момент её жизни. Ещё более удачный, чем предполагал доктор. А иначе, почему подарок так сильно взволновал её? – По правде сказать, я вообще спать не ложилась. Доктор Лектер нахмурился и шутливо погрозил ей пальцем: – Не стоит так пренебрежительно относиться к своему здоровью, Клариса. Ведь Вы ещё до конца не оправились от своих ранений. Хороший здоровый сон поможет Вам полностью восстановиться. – Возможно, я спала бы получше, не присылай мне кое-кто на ночь глядя подобные неподходящие подарки. – Неподходящие? В чём же? Вам не понравился цвет, или размер оказался не тот? – поинтересовался доктор Лектер, окидывая всю её фигуру оценивающим взглядом и намеренно не скрывая этого. Прежде он никогда такого не делал, но сейчас ему было важно подтолкнуть её в нужном направлении, зайдя так далеко, насколько это было возможно. Сейчас, пока есть хороший шанс на успех и пока её дальнейшие размышления, а также разговоры с соседкой по дому или с Джеком Крофордом, не затормозили начавшийся процесс и не уничтожили всё, чего доктору удалось достичь. Сейчас, когда её некогда твёрдый панцирь покрылся трещинами; можно было всё рассчитать и воздействовать на неё таким образом, чтобы изменить его значение в её жизни. Чтобы он был не просто странный собеседник, знающий её сокровенные помыслы и вызывающий смесь любопытства и терпимости. Достаточно будет просто заронить в её голову зерно этой мысли, решил доктор, а дальнейшие всходы не заставят себя ждать. Цепкий ум этой девушки сразу ухватится за поданную идею, а потом будет крутить её так и этак безо всякого воздействия со стороны доктора Лектера. – Вынужден признать, Клариса, в том что касается цвета и в особенности размера, мне не остаётся ничего, кроме как угадывать, поскольку в моём распоряжении нет... точной... системы координат. – Нет и не будет, доктор, так что придётся Вам довольствоваться угадыванием. – Даже не скажете, верно я угадал или нет? Как Вам не стыдно, Клариса! Закусив губу, она отвернулась. – А, понятно. Вы его даже не надевали. Я опечален, Клариса. Значит, поэтому Вы не ложились спать сегодня? Должно быть, у Вас уже готово оправдание? – Та сорочка вряд ли предназначена для сна, доктор. – Правда? Тогда скажите, для чего она, по Вашему мнению. – Я думаю, Вы знаете, доктор. – Клариса, я удивлён. Вот уж никогда не заподозрил бы, что Вы боитесь говорить, что думаете. Он бросил его вызов, подстрекая к дальнейшим словам, и по её взгляду понял, что Клариса прекрасно видит и осознаёт его попытки манипулировать. – Она предназначена для соблазнения, доктор. – Восхитительно. Скажите, Клариса, а кем Вы сами являетесь в своём сценарии – соблазнительницей или соблазнённой? – В моём сценарии, доктор? Но ведь это Вы прислали мне ночную сорочку. – Но Вы забываете, Клариса: прошлой ночью я мирно спал, в то время как Вы провели несколько бессонных часов, размышляя о значении полученного подарка. О чём же Вы думали.. может, поделитесь со мной, ммм? Нет? Она разозлилась, и он прекрасно видел это. Злость, чувство вины и неуверенность. Надавить на неё сейчас – это риск, но риск оправданный. Несколько месяцев тому назад он обещал, что у неё будет путь к отступлению, что она может в любой момент прекратить их встречи. И если бы она действительно настолько боялась собственных чувств, то уже воспользовалась бы этим шансом, чтобы сбежать в укрытие и там нарастить новый слой брони, подавив в себе всё, что вызывало отторжение. – Доктор, но ведь Вы – убийца. Похоже, укрытие ей даже не понадобилось. Как мило, слышать в свой адрес подобное приветствие. Весьма откровенно. Ну что же, он ответит ей той же любезностью. – Да, убийца, как и Вы, Клариса. Она вздрогнула, но вовсе не от удивления. Доктор знал, что его слова не открыли ей ничего нового, а лишь подтвердили то, что она сама много раз говорила себе. Интересно, а в собственном сознании проводит ли она тонкую грань между его преступлениями и своими официально санкционированными действиями? – Вы правы, – проговорила она. Она пойдёт другим путём, подумал доктор Лектер, радуясь, что у его собеседницы всё же хватило мужества признать правду. Клариса не будет перекладывать ответственность на других людей, предпочтя вместо этого трудную дорогу самопознания. Эта девушка не разочаровала его. Доктор немного помолчал, давая им обоим возможность прочувствовать важность момента. Она насмешливо скривила губы: – А сейчас Вы должны сказать, что нет, я вовсе не похожа на Вас. – Разумеется, Клариса, – проговорил он своим самым невыразительным тоном, с абсолютно бесстрастным выражением лица. – Вы не имеете со мной совершенно ничего общего. – Лжец, – сказала она с чувством. И улыбнулась, искренней улыбкой. – Надеюсь, Клариса, что бессонные ночи больше не будут Вас беспокоить. – Я в этом не уверена, доктор. Но, во всяком случае, та сорочка меня больше не пугает. Ни она сама, ни связанные с ней фантазии? Так, милая Клариса? – Прекрасное начало, моя дорогая. А теперь, расскажите-ка мне побольше о том другом мужчине, с которым Вы встречались втайне от меня. Она рассмеялась, а затем посвятила доктора Лектера в подробности своих визитов к штатному психологу Бюро. И доктор был практически уверен, что в том случае пациентка была куда более проницательна, чем дипломированный специалист.