Валар Дохаэрис

Валар Моргулис Она не справлялась. Ранка на левом плече была совсем маленькой и выглядела почти затянувшейся. Но яд с кинжала проник в кровь, а ей все никак не удавалось найти противоядие: отрава эта была неизвестна даже Безликим. Арья уже испробовала все средства, о которых узнала в Черно-Белом Доме, но ни одно из них не помогло. Яд делал свое дело медленно. В первые дни она даже пыталась, как обычно, упражняться с Иглой. Но тело, прежде сильное и гибкое, стало непослушным и вялым, и ей постоянно приходилось превозмогать непонятную усталость. Однако внешне она оставалась спокойной и холодной, не показывала своего недомогания и вела себя как ни в чем ни бывало. Джон сходил с ума от тревоги за нее. Сердце его чуяло неладное. Но бесстрастное лицо сестры по-прежнему было для него закрытой книгой. — Даарио Нахарис, наместник Миэрина… Дейенерис упоминала о нем. Говорила, что он храбр и предан ей. Почему? Арья посмотрела на него, как всегда, внимательно и испытующе. — Как это ни огорчит тебя, братец, он был не только военачальником и советником королевы Дейенерис. Ясно как день, что он желал отомстить более удачливому сопернику. А та тварь была влюблена в него, как кошка. Я приметила ее еще в тот день, когда она опрокинула кувшин за обедом. — Она что-то говорила об Асшае… — лицо Джона, и без того хмурое, помрачнело еще больше. — Храм Теней в Асшае — древний, закрытый и весьма малочисленный орден. Кроме магии крови, его жрецы владеют и другими тайными знаниями. Я кое-что слышала об этом в Браавосе. Ты боишься за свою Дейенерис — потому что именно туда она и отправилась. И боишься за меня. Ты ведь поэтому таскаешься за мной по пятам все эти дни. Ты хочешь знать наверняка, был ли отравлен клинок того кинжала. Да, это так. Но я не собираюсь сдаваться. Во всяком случае, не сегодня. Боги, будьте милосердны, не отнимайте ее у меня! Прошло еще несколько дней, и Арья слегла. Она уже не выходила из своей комнатки в башне Белого Меча. * * * Он оказался в Черно-Белом Доме еще ребенком и не помнил ничего, что было до этого. Лишь какие-то смутные отрывки: теплые руки матери, ее запах, пение… пронизывающий холод, шум прибоя… ее посиневшее мертвое лицо, водоросли в рыжих слипшихся волосах… Но все это не имело значения. Его жизнь была отдана Многоликому богу, ничего другого он не знал и не хотел. Он прошел весь путь, преобразил себя и снова поднялся, достигнув самых высших ступеней посвящения в иерархии ордена. За долгие годы в храме сменялись бесчисленные ученики: девочки и мальчики, сильные и слабые, умные и глупые, амбициозные, незаметные, подлые, великодушные, злые и добрые. Одни добивались своей цели и растворяли себя в служении, другие не выдерживали и навсегда исчезали. И то, и другое было обычным. И вдруг появилась она — особенная, ни на кого не похожая. Арья Старк из Винтерфелла. Волчья кровь. То, что ей довелось пережить, наполняло ее нестерпимо ярким огнем, жгучим пламенем гнева и ярости, и делало хорошей ученицей. Лучшей из всех. Обучение в храме было тяжелым и жестоким — ему ли было не знать этого. Однако, в этой маленькой и хрупкой с виду девочке был стальной стержень — она могла вынести все, что угодно, и не сломаться. Но — странное дело — чем сильнее она стремилась стать Никем, тем ярче и отчетливее проступал ее истинный путь, который, казалось, должен был исчезнуть, стереться вместе с ее настоящим именем и лицом. Он и сам не знал, как вышло, что эта девочка так врезалась в его сердце. Он наблюдал, как она меняется, взрослеет, как из нескладного угловатого подростка превращается в юную девушку. Она вытянулась, под мешковатой одеждой послушника обрисовалась грудь, постепенно округлились бедра, а талия стала тоньше. Когда он опомнился и осознал, что прикипел к ней мучительной безмолвной привязанностью, было уже поздно. Он заболел ею. Были минуты, когда ему до боли, до бешенства, до скрежета зубов хотелось обнять узкие плечики, зарыться лицом в волосы, вдохнуть их запах, прикоснуться губами к косточкам позвонков на нежной шее. Вечные, казалось бы, устои его жизни дали трещину… И тогда он совершил немыслимое — отпустил ее. Отпустил в тот момент, когда увидел, что она готова. Отпустил навстречу ее судьбе и тьме, что шла с Севера. Он знал, как храбро она сражалась… Но он не лгал самому себе, была и другая причина: он не хотел разрушать все, созданное за долгие годы, он надеялся забыть ее. Он боролся, призывая на помощь все, чему посвятил жизнь. У Безликих есть весьма действенные способы излечения, и он не щадил себя. Но все было тщетно: он отпустил, но она не отпускала его. Дни шли за днями, Великая война была окончена, Эйегон Таргариен взошел на Железный Трон, а Королева Драконов исчезла в далеких землях на востоке… Однажды он вдруг понял, что должен еще раз увидеть ее. Просто посмотреть на нее и уйти. Узнав о том, что она в Королевской Гавани, вместе с братом-королем, он сел на корабль в порту Браавоса и отправился туда. * * * Король Эйегон созвал всех мейстеров, всех целителей и знахарок, которых сумел найти. Вороны летали в Старомест и обратно, Сэм корпел над книгами, пытаясь найти способ исцелить сестру короля, но все старания были безуспешными. Арья таяла, как свеча. От нее мало что осталось. Словно какой-то зверь грыз ее изнутри. Король приходил к ней так часто, как только мог, и подолгу сидел у ее постели. — Джон, а помнишь, как вы с Роббом нашли волчат? Да, он помнил. Это было словно в другой жизни, и в то же время как вчера. — Из всех шестерых остались только Призрак и Нимерия. Знаешь, я видела ее, когда ехала домой, в Винтерфелл. Она не захотела пойти со мной. — А Призрак не пошел со мной на юг. Его волк был где-то на севере, Джон чувствовал его, хотя и совсем слабо. Как же далеко они сейчас от дома… Арья посмотрела на него и сказала задумчиво: — Помнишь, как говорил отец: когда задувают холодные ветры, волк-одиночка погибает, но стая живет… Я часто думаю о нем. — Он гордился бы тобой сейчас. Ты настоящий Старк. Старкам никогда не везет на юге, с горечью подумал он. Похоже, это железное правило. — Как и ты, Джон. То, что ты наполовину Таргариен, ничего не меняет. Послушай меня. Вырасти мою волчицу.* Нет, не перебивай… Тебе еще долго придется торчать в этой… Королевской Дыре. Должен же кто-нибудь из семьи быть рядом с тобой. В этот миг обычное бесстрастное выражение сошло с ее лица, словно упала маска… В глубине ее глаз он увидел прежнюю Арью, девчонку-сорванца из Винтерфелла, которая ненавидела шитье, кидалась едой в Сансу и мечтала о рыцарских подвигах… и которая всегда согревала своей любовью его нелегкое детство бастарда. Джон протянул руку и взлохматил ее короткие волосы. И тут же отвернулся, чтобы она не видела его лица. Сердце его обливалось кровью, он казнил себя за доверчивость и беспечность. Так вот какова цена его слабости. … А потом она стала так мучиться болью, что Сэму пришлось дать ей макового молока. И еще раз. И еще… Она то ненадолго приходила в себя, то снова забывалась тяжелым сном. Но как бы она ни страдала, ни разу крик или стон не сорвался с плотно сомкнутых губ. * * * За окном сгущались сумерки. Джон, который уже третьи сутки не отходил от постели сестры, буквально валился с ног. — Джон, так нельзя, тебе надо поспать. Ступай, я побуду с ней. Король нехотя поднялся, сжал пальцами виски и потер усталые, воспаленные глаза. Долго, не отрываясь, смотрел на бледное застывшее лицо. Как же мне будет не хватать тебя, маленькая сестрица. — Хорошо, Сэм. Я недолго. На столике у кровати горела свеча. Минуты бежали, тянулись, складывались в часы. Была самая глухая пора ночи. Сэм уже стал понемногу клевать носом, как вдруг за дверью послышался топот бегущих ног, и на пороге появилась девочка-подросток, сирота, которая в последнее время помогала Лили по хозяйству. Она запыхалась, лицо было испуганным, губы дрожали. — Господин, слава Семерым, я нашла вас, весь замок обежала! Ваша жена… у нее началось! Кричит так страшно и вас зовет… — О боги, Лили… как же я… как же я оставлю… Ладно, я только посмотрю, как она, и вернусь, подумал Сэм. Лишь только его торопливые шаги стихли вдали, из темноты за дверью бесшумно появился человек и вошел в комнату Арьи. * * * Когда он увидел ее, то сразу понял, что сделать ничего нельзя. Многоликий был уже здесь, незримо стоял у изголовья постели. Ее глаза, обведенные темными кругами, были закрыты, лицо заострилось, кожа приобрела бледно-восковой цвет. Все его знания тут были бесполезны. Он слишком долго боролся с самим собой. Слишком долго не решался увидеть ее. И опоздал. Она умирала. Он присел на край ложа и взял ее холодную ладошку в свои. Крылья ресниц дрогнули, она вздохнула и отрыла глаза. — Якен… ты пришел. Я дождалась тебя… — Да, человек пришел. Не мог не придти. Девочке больно? — Нет… Да… Очень. Но я больше не хочу макового молока. Я знаю, что скоро умру. И хочу встретить смерть… как рыцарь. — Так и будет. Девочка очень сильная. Внезапно судорога боли исказила ее черты, она заметалась, до крови прикусив губу, чтоб не кричать. Она боролась отчаянно, и боль на время отступила. — Якен, я хочу попросить тебя… Покажи мне… твое лицо… Твое настоящее лицо. Я должна увидеть… хотя бы раз. Ее просьба поразила его. Он не думал, что когда-нибудь услышит от нее такое. И что это будет так страшно трудно, почти невозможно… Он долго смотрел на нее, а потом отвернулся и снял личину Якена Хгара, эту последнюю, почти приросшую маску. И обратил к ней свое истинное лицо, которое уже многие годы не видел ни один человек в мире. Она коротко, глубоко вздохнула, серые глаза широко раскрылись… В них было какое-то детское удивление, невысказанный вопрос, радость узнавания. Она лежала совсем тихая, смотрела на него и не могла насмотреться. Это ты. Ты, кого я всегда ждала, хотя и сама не знала этого. Ты, который мог бы изменить всю мою жизнь. Почему я увидела тебя только сейчас, когда времени уже не осталось? Он был потрясен не меньше нее. Он настолько привык скрывать свои настоящие чувства, прятать лицо под масками, что теперь ощущал себя абсолютно беззащитным, полностью обнаженным. Это было так, словно с него живьем содрали кожу. И вместе с тем будто бы рухнула невидимая преграда, которая отделяла его от нее. Он чувствовал так остро и сильно, как никогда прежде. Где-то далеко отсюда есть другой мир, в котором мы с тобой суждены друг другу. Но не этот. Не этот… — Поцелуй меня. Он наклонился и приник к ее раскрывшимся губам долгим и горьким поцелуем. — Я всегда этого хотела, Якен… спасибо тебе. — Я ТОЖЕ, АРЬЯ. Я ТОЖЕ. Значит, этот день сегодня. Смерть приходит за всеми, и она не страшила его. Он больше не хотел жить — ведь в этой жизни уже не будет Арьи. Ее лицо опять исказилось болью, пальчики судорожно сжали его руку. Он не мог этого вынести, девочка не должна была так страдать. Бережно приподняв ее голову, он поднес к ее рту небольшой кубок из черного оникса. В ее измученном взгляде было согласие — она принимала дар. Глотнув, она сразу же успокоилась. Он улыбнулся ей и, не колеблясь, осушил кубок до дна. Прозрачная жидкость не имела ни вкуса, ни запаха. — Что… ты наделал? — Я разделяю твою судьбу… моя девочка. Моя девочка, вернувшая мне жизнь. Только ты, ты одна дала мне почувствовать, что я жив. Жив по-настоящему. — С тобой… мне не страшно. — Спи, любовь моя… — продолжая держать ее за руку, он опустился на пол у ложа. По телу медленно разливался холод. Он больше не расстанется с ней. Никогда. Никогда… …Луна спряталась за тучами. Темноту ночи разорвал горловой волчий вой, исполненный неизбывной тоски. Он поднимался и падал, летел над лесами и лугами. Постепенно к этому одинокому голосу добавлялись голоса других волков, они сливались в нестройный, но мощный хор. Скоро этот холодящий душу звук достиг Королевской Гавани; люди просыпались и встревожено прислушивались, дети в колыбелях плакали, и матерям никак не удавалось успокоить их. * * * Уже начинало светать, когда Сэм, поручив Лили заботам повитухи, вернулся в комнату сестры короля. Арья была мертва. Тонкое, истаявшее тело выглядело совсем маленьким на большой постели. Сэма поразила перемена, которая произошла в ее лице: оно больше не было безжизненной маской; исчезла резкость, черты разгладились, открытые глаза хранили выражение нежности и тихой печали, а в уголках губ, казалось, притаилась улыбка. Рядом на полу лежало тело неизвестного мужчины с молодым, грустным лицом, полускрытым длинными рыжеватыми волосами. Ее рука покоилась в его ладони. Окоченевшие пальцы были сплетены так крепко, что потом их никак не могли разъединить. * О волчице Арьи: Tousique Sharikov. Фанфик «Альтернативный сценарий восьмого сезона или Арья: в чем счастье необычной девочки» https://ficbook.net/readfic/6197585