Валар Дохаэрис

Эпилог Король Эйегон отпустил очередного просителя, кивнув ему с высоты Железного Трона. Это чудовищное седалище, словно созданное для истязания живой плоти, и вправду могло ранить. Но плоть заживет, а вот зияющая рана в его душе не затянется никогда. Все люди служат, так она говорила ему. Делай что должно, и будь что будет. И этому же учил их отец. — Мы приняли всех, сир Давос? — Нет, Ваше Величество. Есть еще один. Он прибыл всего пару часов назад. Джон, я должен предупредить вас… это сир Джорах Мормонт. Ни один мускул не дрогнул в лице короля. Его голос прозвучал очень спокойно: — Пусть войдет. Боги, с чем явился этот вестник? Какую правду мне предстоит узнать? Молодая волчица, понуро лежавшая у ног короля, подняла голову и посмотрела на вошедшего своими золотыми глазами. Ее верхняя губа приподнялась, обнажив клыки. Джон опустил руку на голову зверя, и тот успокоился. Мормонт выглядел постаревшим: худой, изможденный, в истрепанной одежде. — Наш путь был долог, Ваше Величество. Мы с королевой Дейенерис побывали на краю света… Ты всегда любил ее. И никогда бы от нее не ушел, если только… — ОНА ЖИВА?! — Да, да, Ваше Величество, она жива. — Где она сейчас? Почему вы оставили ее? — прежде они избегали смотреть друг на друга прямо, но теперь взгляд короля, казалось, прожигал рыцаря насквозь. — Достигнув Асшая, мы поняли, что надо идти дальше, в Край Теней. Это странное и жуткое место. Туда бесполезно посылать армию… Никто не пройдет туда. Даже дракон не смог преодолеть это… его пришлось отпустить. Джон резко подался вперед: — Что же это было?! Как мог ты оставить ее одну в таком месте? Усилием воли король подавил вспышку ярости. — Трудно объяснить… но словно какая-то незримая могучая сила преграждала нам путь. Вода… или сам воздух сводили с ума, выталкивали оттуда… Мы оба изнемогли в борьбе с этим колдовством. — Вы оба? На этой дороге только вы сопровождали ее? Итак, они были вдвоем. Наедине. Этот вечно пожирающий ее глазами мужлан и она — беззащитная без своих драконов, маленькая, хрупкая, беременная. Он был ее помощником и защитником, делил с ней тяготы долгого пути, пищу и ночлег. Что еще он делил с ней? Джон ощутил мгновенный ожог ревности, но тут же устыдился. Этот человек любил ее так же сильно, как он сам, любил безответно, но стойко переносил это. — Да, Ваше Величество. Так уж вышло, что наши спутники не смогли продолжить путь. По разным причинам. Дорога была тяжела, но мы все же дошли до мертвого города, до Стигая. И я… я не выдержал. Мой рассудок помутился, а потом я потерял сознание. Почему, я понял уже после… Только ОНА ОДНА могла войти туда. Она… необычная женщина, вы знаете. Не представляю, сколько прошло времени, прежде чем я очнулся. Понимаю, это звучит невероятно, но со мной говорила Мелисандра, Красная жрица… В ответ на гневный взгляд короля он поспешно продолжал: — Я знаю, знаю, я сам видел, как она горела… но там она вновь была живой! Она передала мне волю королевы. Я привез вам письмо от нее. Письмо?! От Дени?! Рыцарь вынул из своего широкого пояса небольшой, очень тонкий пакет из какого-то невиданного снежно-белого материала и подал его королю. На пакете было написано: «Королю Эйегону Таргариену». Да, это был ее почерк, Джон сразу же узнал его. О, как же сильно забилось сердце в его груди… — Благодарю вас, сир Джорах. Сейчас вы утомлены долгой и трудной дорогой. Вас ждет ужин и постель. Поговорим завтра. Я со вниманием выслушаю ваш рассказ. Мормонт поклонился и вышел из тронного зала. Он умолчал о другом письме, которое Дейенерис написала для него самого. Его строчки так врезались в память, что он видел их даже с открытыми глазами: «…Я могу доверить это только вам, вам одному. В целом мире нет более отважного и преданного друга». Вечную горечь его несбывшейся любви немного смягчало сознание того, что ее избранник, без сомнения, достоин ее. И хотя он не испытывал к королю Эйегону особых симпатий, но все же невольно отдавал ему должное. И еще он не мог не видеть перст судьбы в том, что Лорд-командующий Ночного Дозора сир Джиор Мормонт приблизил к себе бастарда Джона Сноу и передал ему древний фамильный меч, который предназначался сыну, покрывшему себя позором… * * * Джон вскрыл пакет и вынул оттуда сложенный вчетверо тончайший белый лист. Из чего он сделан? Вроде накрахмаленной ткани, но более жесткий и упругий. И до чего же белый! Она где-то на краю света, среди колдунов… Они пишут на ткани и оградили себя от людей какими-то могучими чарами. Но только не от нее, с дурацкой гордостью подумал он. Только не от нее… Он был у себя, один, лишь волчица, как обычно, лежала у двери, положив голову на лапы. Он развернул письмо. Джон, я достигла цели. Все пророчества сбылись, и все же наше дитя спасено. Я увидела, что мир совсем не таков, каким мы привыкли его считать, на самом деле он гораздо сложнее. Теперь я знаю — Нед, наш сын, и есть настоящий обещанный принц. Когда он немного подрастет и сможет обходиться без меня, я вернусь в Вестерос, чтобы подготовить его приход. Я люблю тебя, Джон. Долго-долго он не мог оторвать взгляда от этих строк… Значит, сердце не обманывало его: у него есть сын. Нед. Эддард. Она назвала его именем Старков. Джон попытался представить его и не смог. Он вдохнул полной грудью и накрыл ладонью амулет на шее, ее прощальный дар. Я люблю тебя, Дени. Я буду ждать тебя, моя единственная. Я буду ждать столько, сколько понадобится. И ты вернешься ко мне. Я знаю, ты вернешься. К о н е ц