Белое пламя

Легкий звон наполнял пространство приятной мелодией, насыщая сердце долгожданным спокойствием. Анкаа осматривается вокруг, обнаруживая в буквальном смысле ничего. Гладкий мраморный пол под босыми жег морозом по коже, оставляя на ней красные обмороженные пятна, вокруг лишь мрачная пустота, затягивающая своей черной глубиной. Над головой пляшет сияние, переливаясь множеством разнообразных цветов, оно словно змей вьется в воздухе, а затем устремляется вперед. Девушка не знает, приведет ли оно её куда-нибудь, или она сгинет вместе с ним в бесконечной тьме, но покорно шагает по призрачному следу огня, пока не натыкается на странное место. На невысоком подиуме располагался пустующий фонтан, не огражденный ничем, лишь впереди дорогу дальше закрывали высокие ворота, выполненные чистым голубым хрусталем, так резко контрастируя с благородным желтым цветом, которым было украшено буквально всё. Вокруг ни души, а еле слышная трель созвучно позвякивает с отзвуком капающей воды, и на секунду кажется, что тут уже давно никого нет. Чувство тотального одиночества, такое знакомое и ненавистное, захватывает сердце феникса. Ан хотела бы переживать из-за того, что оказалась в совершенно незнакомом месте, если бы могла вспомнить собственное имя. Прошлое стерлось из памяти, и из того, что сейчас могло найтись на задворках разума – это момент пробуждения в странной темноте данного места. Массивные двери отворились, открывая взору девушки прекрасную фею, она не была похожа ни на одну из современных своих «сородичей», но это не мешало существу вести себя намного человечнее, чем остальные феи. - Здравствуй, Анкаа, - голос женщины обволакивающе теплый, а взгляд мягкий, наполненный всепониманием и мудростью, - Вот мы и встретились, рада видеть тебя тут. - Где я? – осторожно вопрошает коротковолосая, провожая взглядом скрывшееся вдали сияние, приведшее её к фонтану, на секунду Ан ловит себя на мысли, что хотела бы стать им, просто блуждать, пускай бесцельно, лишь бы не чувствовать того, что объяснить не в силах. - Кто ты? - Ты в Золотом королевстве, - коротко отвечает женщина, и на её красивом лице всплывает улыбка, смутившая феникса, - Мое имя Аркадия, я первая фея Магикса. - А где это находиться? – девушка чуть жмётся при слове «фея», но ничего не говорит, не в силах оформить свои чувства в слова. - Меж всех миров, меж времени и пространства, мы находимся тут, - всё так же мягко проговаривает женщина, наблюдая за поведением гостьи. При том, что она едва смогла вспомнить свое имя, и то, что она не понимает, где находиться, девчушка вела себя на удивление спокойно, и даже смиренно, готовая к чему угодно. - Я умерла? – заглядывая в глаза существу, спрашивает коротковолосая, нервно растягивая в руках край белого платья, в котором оказалась тут. Аркадии кажется, что еще секунда, и материал разорвётся под тонкими пальчиками. - Не могу тебе сказать, - Аркадия делает шаг навстречу волшебнице, - Но я могу позволить тебе вспомнить. - Как? - Тебе нужно пройти лабиринт, - фея замечает, как Анкаа напугано озирается по сторонам, - Но, ты вправе отказаться, и мы отправим тебя в другое место, оно тебе понравится. - У тебя красивые перья, - раздается чей-то озорной хохот, - Посоветую тебе, все же, сначала пройти лабиринт, а потом уже решить, куда направишься. Цокот копыт приводит феникса в испуг, рядом проявляются образы могучего кентавра, а затем в блеске брызг фонтана возникает и фигура русалки, которой и принадлежал звонкий голосок. За спиной слышится звук, похожий на тот, что издают совы, коротковолосая подскакивает на месте, а затем вперед проходит странное крылатое существо, совершенно не обратившее внимание на гостью. Аркадия протягивает Анкаа свою бледную руку, и девушка сомневается, стоит ли вообще верить тем, кто стоит перед ней. Настороженность, бившая в грудь, разгоняла биение сердца феникса, как будто крича: «Не нужно!», но Ан поддается, посчитав лучшим рискнуть и побыть тут еще, ведь то, куда её отправят потом, может оказаться совсем неприятным местечком. Огненная птица чувствует исходящее из феи тепло по отношению к ней, и поэтому тянется к женщине, в попытке схватить её за руку, но вдруг оказывается за дверьми лабиринта. Могучие ворота закрываются, рождая звучный грохот, заставив бледную кожу покрыться мурашками, а перышки, торчащими из неё, встрепенуться. Первой феи рядом не было, лишь та же пустота, и множество стен, удерживаемые золотыми столбами, в самом простом стиле, который вообще мог придумать архитектор. Сжав руки в кулаки, Ан ступает вперед, часто заглядываясь на отражение на поверхности гладких, прозрачных стен, создающих ощущение беспрерывной слежки за ней. Простенькое белое платьице кажется ей таким непривычным, так же, как и наличие перьев на острых плечах и щеках. Анкаа дрожащими пальцами касается сначала лица, поддевая пальчиками перья, а затем и на плече, не веря в то, что они действительно должны быть у неё. Она готова поставить всё свое добро на то, что раньше их и в помине не было. Всего на миг в отражении появилась она, с обезображенным от трещин лицом, наполненное злобой и безумием, потемневшая кожа и глаза, лик в отражении больше походил на демонический, нежели человеческий. Фигура в отражении резко воспламенилась, приводя коротковолосую в ужас, а затем её отражение стало большой белой птицей. Ан отворачивается от назойливого видения, закрывая лицо руками, но даже спустя несколько минут, феникс не исчез, наблюдая за девой через толщу стекла. - «Они убивают нас, снова! Анкаа, ты должна что-то сделать»! – голоса в голове загудели с такой силой, что закружилась голова, - «Освободи! Освободи нас!» Волшебница побежала прочь со всех сил, задевая рукавами фонариками одно из украшений на столбе, разрывая прозрачную ткань, и падая на холодный пол, сильно ударяясь руками и коленями. Не в силах унять гул, Анкаа чувствует, как её накатывает самая настоящая паническая атака, тело пробирает дрожь, вокруг толпятся темные образы, покрытые черной дымкой. Их пустые горящие белым цветом глаза, неотрывно смотрели на девушку, не в силах что-либо сказать, но способных мысленно разговаривать с ней. Среди общих возгласов, звучащих практически в унисон, коротковолосая различает знакомый девичий голос. Спешно вскочив на ноги, волшебница петляет по коридорам, уже практически выдохнувшись, как за одним из поворотов ей встретились такие же силуэты, однако они светились совершенно другими цветами: синий, голубой, красный, желтый, фиолетовый. Они болтали между собой, активно жестикулируя и смеясь, но девушка не могла понять, о чем они говорят, совершенно позабыв язык, на котором сама разговаривает. Бесшумно прокравшись к одному из силуэтов, Анкаа касается его рукой, провоцируя всплеск воспоминаний в своей голове. Светлое, до чертиков знакомое, лицо девушки, украшенное мягкой улыбкой, смотрело на неё своими добрыми карими глазами, шатенка что-то говорила, но Ан едва могла разобрать хотя бы один звук. Досмотреть всплывшую картину ей не дал следующий силуэт, почти сбивший волшебницу с ног, он торопливо двинулся дальше вглубь лабиринта. Феникс удивленно смотрит на, явно, мужскую спину, и решает проследовать за ним, наученная, еще с самого попадания сюда, что за цветными огоньками следует ходить хвостиком. - «Ан, ты такая дура, вот честно», - приятный баритон звучит в голове, - «Наташа, она тебя едва знает, но готова была кинуться на амбразуру, тогда, как ты так беспечно поступила. Я говорю это не потому, что беспокоюсь за твою судьбу, а потому, что всё произошедшее отразилось на моей подруге». - М-мне жаль, - дрожащим голосом лепечет коротковолосая, растирая слезы, градинами скатывающиеся по щекам. Вина щипала нос, драла горло и заставляла слезы нескончаемым потоком литься из карих глаз, за своей истерикой, она и не заметила, как смогла узнать речь, до этого слышащаяся для неё, как какофония чего-то булькающего и скрежащего. - «Ч-что? Ты что-то сказала?» - ответил мужчина, но последующие выкрики девушки не были услышаны им. Анкаа бежит за красной фигурой, почти настигая её, однако одного касания к ней хватило, чтобы мир вокруг начал меняться, как по щелчку пальцев. Приятная чернота здешнего пространства заменялась холодной синевой ночи, так напоминающее ей что-то желанное и до чертиков родное. Это «что-то» было её радостью, восторгом, печалью и мечтой, ей кажется, что она слышит, где-то в глубине открывшейся глазам картины, детский плачь. Спешит пойти к нему, натыкаясь на небольшой дом. - Шшшш, моя звездочка, ты разбудишь наших соседей, - мужчина за окном зажигает свечу в доме и темный синий меркнет в тусклом свете, он спешит к колыбели, на которой громогласно визжит бледный младенец. Кожа новорожденной вспыхивает, но не обжигает отца. Видение ослепило Анкаа, та отступила на несколько шагов, пытаясь удержаться на ослабевших ногах. И ей видеться, как она, будучи подростком, в порыве эмоций неосознанно опаляет лицо горячо любимого отца своим огнем, как мужчина вымученно стонет, но не кричит, лишь бы не напугать Анкаа. Яркость тех эмоций ничего не могла затмить – слишком ощутимым было осознание собственной опасности для других, понимание бесполезности своего существования, ведь кроме как для войны, она бы никогда не смогла ничего делать. И Ан заперлась внутри себя, боясь лишний раз открыться собственному опекуну. А мужчина смиренно ждал, когда огонь в душе девочки потухнет, и они снова смогут зажить нормально. - Но этого не наступило, я сама отвергла его помощь, даже не подумав о его чувствах, - одолеваемое её горе, неожиданно стихло, феникс выровняла дыхание, но всё же одна слезинка вновь смочила её кожу, собирая в себе всю ту горечь и разочарование в самой себе, - я лишь назойливое пятно на их окне. Образы младших сестер сами собой рождаются в доме, и тогда Анкаа видит себя, уже повзрослевшую, и то, как девочки пытались наладить с ней контакт, злясь и не понимая, почему их названная сестра такая холодная и отстраненная. Они всегда старались заботиться о ней, и о своем отце, на которого они так были похоже. Они имели ту же кровь, что и их родители, у них были одинаковые, до невозможности добрые и чистые глаза, цвета закатного неба, и волосы, напоминающие поля ржи, растущие за их домом в Линфее. Феникс слишком отличалась от них, напоминая больше создание темного мира. - «Ан, пожалуйста, не возвращайся домой,» - голос сестры эхом проходиться по помещению, девушка закрывает глаза, не в силах больше выдержать того, что свалилась на её голову, однако, даже тогда воспоминания тревожат её, возвращаясь в голову со скоростью света. Фантом сестры стоял перед ней, облаченный в длинную кофейную ночнушку, забавные рюши, украшавшие её, всегда нравились Ан, её младшая сестренка смотрела на неё с недетской серьезностью, но в тот момент волшебница думала лишь об одном. - «Она ненавидела такие вещи: рюши, блестки и кружево, но всё равно надевала эту ночнушку, просто потому, что я ей её подарила». Она не спеша идет дальше от дома. Желание развернуться и ринуться к туда, обратно, настолько сильное, что начинает ломить руки и ноги, Анкаа силится сделать шаг вперед, но останавливается, переваривая всё произошедшее. Нет, сейчас не лучшее время вернуться, нужно, чтобы всё устаканилось, и тогда она сможет зажить с ними по новой, верно? Голова опустела, оставляя слабый налет чего-то неприятного, но думать об этом уже не хочется совсем, лишь бы исчезнуть, не существовать больше вовсе, перестать чувствовать себя обузой для всего мира. Земля под ногами ощутимо дрожит, заставляя забыть обо всех своих проблемах. Птицы взвились вверх, разлетаясь по небу в немом испуге. Откуда-то несется знакомый рев зверя, который Анкаа хотела бы не узнать, но в подтверждение её догадкам, из-за высоких густых деревьев на неё выскакивает исполинское существо. Гремя костями, дракон машет крыльями, да только не в силах взлететь, он вновь вскрикивает, и несётся прямо на причину своих страданий. Волшебница тут же ускоряется, не желая угодить в пасть артефакта, и быть перемолотой его мощными челюстями. Острый испуг, вот что испытывали феи, прячущиеся в Алфее, и он же сейчас остужал разгоряченное тело Анкаа. Если она так желала умереть, то сейчас эта сцена казалась крайне абсурдной: спасаться от того, кто мог бы убить тебя, просто сомкнув ряд острых зубов под головой. Мир вокруг начал рушиться, а еле видимое свечение за спиной погасло, не давая возможность вернуться в столь желанный дом грез. Тропинка, вьющаяся меж деревьев, друг обрывается, земля скатывается в уже знакомую пустоту Золотого Королевства, и Анкаа останавливается, колеблясь в своем решении. Волшебница закрывает глаза, и делает шаг вперед, проваливаясь в пустоту. Сознание приходит к ней уже в конце лабиринта, до которого она добежала, будучи атакованной скелетом. Первая фея подождала, пока феникс придет в себя, её разум был плохо подготовлен к такому изложению собственных воспоминаний. Женщина внимательно следила за изменением эмоций на лице волшебницы, пока их буйство не прекратилось вовсе. Ан облокотилась боком о хрустальную поверхность стены, закрыв глаза. Холодная стена остужала, позволяя трезво мыслить. - Я умираю, верно? – тихо пролепетала Анкаа, не оборачиваясь лицом к Аркадии. - Да, - осторожно отвечает первая фея, она порхает крылышками, опускаясь на пол, и делая пару шагов навстречу фениксу, - У тебя есть возможность остаться в живых, и жить дальше. - Жить дальше? Серьезно? Вы ведь всё знаете, так как вы думаете, нужна ли мне такая жизнь? – Ан скатывается вниз по стене, прислоняясь к той спиной, и усаживаясь мягким местом на прозрачный пол, - Вернуться в мир, где все только и пытаются отправить тебя на тот свет, хах. - Ты не так просто оказалась тут, - начала женщина, - Если бы ты не хотела вернуться, то не попала сюда. Твое желание сохранить себе жизнь, было слишком велико, а сейчас ты говоришь, что тебе это не нужно. Немного лицемерно, тебе не кажется? - Какое вам до этого дело? – надрывно восклицает коротковолосая, спрятав лицо за ладошками. - Белый феникс один из держателей стабильности миров, - светлые глаза Аркадии заглянули буквально в душу некроманта, когда та вдруг подняла голову - Не бывает, что все хранители светлые (как вы выражаетесь), каждый отвечает за что-то свое. Мне нужно, чтобы ты вернулась, но… Так или иначе это должен быть добровольный выбор, ты сама понимаешь. - Я всё равно попаду сюда, уже новым человеком, верно? – усмехается Анкаа, - Многих ты пыталась так уговорить? Да, по твоему усталому взгляду понятно. Феникс поднимается на ноги, и двигается в сторону феи. - Твои предложения? - У тебя есть три варианта исхода, - фея развернулась к стене, и взмахнула рукой, - Первый: уйти на покой. Перед Ан всплыли несколько арок, напоминающие зеркала. Самая первая из них загорелось чернотой, еще более странной, чем пустота, окружающая данное место. Оно отливало сиренью, зазывая к себе душу девушки, далекая и неизведанная. И Ан бы ступила туда, если бы не понимала, что загробная жизнь ей не светит. У каждого феникса своя душа, но все они прозябают внутри одного и того же сосуда, не в силах освободиться. - Второй исход… Рама, располагающаяся в середине, завибрировала, затряслась, а затем на тонкой поверхности появилось изображение. Пейзаж родной Линфеи, и её дома, где проходил обычный день их семьи. Отец и мать копошились в поле, средняя дочь сажала цветы, а младшая – только-только возвращалась из школы. - Я могу вернуть тебя туда, к родителям и сестрам, но я не могу сказать, как отреагируют другие, на твое возвращение, - Аркадия уже хотела активизировать третье окно, как заметила движение со стороны волшебницы, - Ты останешься тем, кто ты есть, пока, наконец, не состаришься, и в конце тебя ждет новая жизнь. Анкаа осторожно подобралась к знакомому изображению, проводя подушечками пальцев по гладкой поверхности зеркала. Её взгляд радостно метался от одного силуэта к другому, и, кажется, ей уже не было дело до происходящего. Это было то, чего она так страстно хотела, ради чего было сделано всё. Три года самого настоящего ада только ради этого момента – для того, чтобы шагнуть на теплые плодородные земли, ощутить ветер, разгоняющий аромат тысячи цветов, и слышать жужжание существ, на котором летают линфийцы. Почувствовать себя на своем месте, в доме, где всем всегда было все равно на то, что ты темное создание. - И, третий вариант, - Ан слушала женщину, но пребывала в сильной прострации, не в силах отвести глаз от второго зеркала, - Мы долго ждали, когда наконец-то родиться кто-то с твоей магией. Ты останешься одним из хранителей баланса. - Но я ничего не охраняю, в чем суть? - Тебе и не нужно, от тебя просто требуется существовать, - коротко отвечает Аркадия, которой не понравилось, что коротковолосая её перебила, - Итак, продолжим – Ты можешь вернуться обратно, но собой ты уже не будешь, твоя жажда жизни подвела твою магию к варианту твоего бессмертия. Ты переродишься, и души остальных фениксов освободятся из заточения, ты будешь собой, неподвластная их эмоциям. - Постойте, - Ан хмурится, и Аркадия понимает, что девушка обо всем догадалась, - Я стану личем, мертвый маг-некромант. И мое тело деформируется, и я… стану чудовищем. - Этого мы не знаем. Карие глаза снова переводятся на вторую раму, с надеждой смотря в лицо отца, такое радостное и беззаботное. И Анкаа кажется, что вернуться домой, будет самым честным вариантом для неё, наконец-то стать счастливой, не важно, что будут говориться остальные. Просто видеть радость на лице дорогого отца, и слушать гул младших сестер, обсуждающих мальчишек, и обнимать дорогую маму, в моменты сильной грусти. - «Но ведь, это может принести боль им», - девушка опускает взгляд, осматривая свои ноги, - «Третий вариант, ей надо, чтобы я выбрала его, ведь тогда я так или иначе смогу навестить их и…». - Есть одна тонкость – в третьем исходе все забывают о твоем существовании, - первая фея сталкивается с негодованием в глазах феникса, - Всё, некогда происходящее с тобой сотрется из памяти остальных. Ни твои родные, ни феи, ни директора, никто тебя не будет помнить. - Н-никто, - одними губами проговаривает волшебница, кидаясь ко второй поверхности, уже готова ступить в неё, Ан вдруг останавливается. Эта картина кажется ей знакомой, эти движения родных, их лица. Тогда девушка замечает собственный силуэт меж деревьев, собирающий опавшие плоды. Всё вставало на свои места: единственный истинный вариант выбраться отсюда, это обратиться, и Ан не была против него. Спасти души своих жизней было её давней мечтой, но вечная жизнь в одиночестве, казалось ей самым страшным кошмаром. Однако, то было лучше, выбери она остальные пути. Забвение возвращало её в свое тело, а затем она должна сгореть в нем, и дать жизнь следующему фениксу. А второе – лишь иллюзия, в которой будет жить её разум, вечная кома, в которой день ото дня будут повторяться события, происходившие с ней на Линфеи. Заманчивое предложение, если хочется сойти с ума. Анкаа понимала, что если не она, так её новая жизнь выберет третий вариант. Никто до неё этого не делал, так почему она не может поступить иначе? Спасти их всех, даровать свободу и долгожданное успокоение, тогда как сама, возможно, начнет новую жизнь. Переминаясь с ноги на ногу, девушка нехотя подходит к третьей арке, оглядывается на Аркадию, а затем шагает за неё, окончательно решив положить себя на алтарь самопожертвования. Даже несмотря на сильную тягу домой, уже и так было понятно, что продолжи она каждый раз пытаться вернуться назад, её будущее просто погибнет, навсегда закрыв возможность на что-то лучшее. Её прошлое было солнечным, даже несмотря на то, как Ан тогда себя вела. Прекрасное время, которому пора бы отпустить её. - Хороший выбор, Анкаа, теперь твоя жизнь сильно изменится, но это не означает что-то плохое. Поверь мне, - губы Аркадии растягиваются в добродушную улыбку, и это придает волшебнице сил. Напоследок Анкаа чувствует, как на её шее застегивается замочек, и что-то тяжеленькое опускается на ключицу. Мягкость прохладных губ Первой феи, дарящих приятное прикосновение ко лбу, и шепот, наполненный материнской заботой: «Не бойся, дитя». Вокруг Ан взвилось пламя, оно окутало всё её тело, точно саван, сжигая вплоть до костей, и когда наблюдающие за этим уже готовы были склонить головы в немой молитве, белый огонь зародился средь тонких ребер, медленно расползаясь по почерневшим костяшкам, образуя сначала мышцы, потом органы, а вслед за ними и кожу, такую же белую, какой она была у Анкаа до смерти. Маги ошеломленно наблюдали, как феникс возрождается в самого себя. На тонкой шее сияет полоска света, превращаясь в незамысловатое ожерелье, с красивым светлым камнем на нём. На коже больше не было перьев, но на светлом лице виднелись бледно-серое тату, обрамляющие её глаза, кончиками поднимаясь вверх, и заканчиваясь над бровью, закругленным кончиком. В противоположную сторону, вниз по щеке полз острый конец, образовывая что-то примерно похожее на острие сабли, с еще одним торчащим изгибом где-то в начале. В середине лба, куда феникса поцеловала фея, был символ, напоминающий чашу, а над ним круг, символизирующий солнце. - «Это рассвет твоей жизни, Анкаа», - слышит в голове голос Аркадии феникс, и наконец-то делает вдох, вздымая грудь, - «Будь хорошей девочкой, позаботься о себе как следует». Наташа порывается подойти к Анкаа, заприметив, что даже сейчас ей оставили ту же длину волос, с окрашенными кончиками, словно это была та же девушка, теперь уже без следов разрушения на теле. Валтор сильнее стиснул плечи шатенки руками, не подпуская её к подруге. Оголенное тело Ан обтянула шелковая черная одежда, струясь по коже светлым, магическим свечением. Губы приоткрылись, жадно пытаясь вдохнуть как можно больше воздуха. Волшебница смогла найти в себе силы привстать, и наконец-то распахнуть глаза, дабы осмотреть помещение, в котором она находилась. Наташа ахнула, заметив, что теперь глаза её подруги издавали слабое свечение, а зрачок, обрамленный все той же карей радужкой, стал белесым. - Ан, ты как? – Ната предприняла еще одну попытку подойти к кровати, и тогда её настигла неожиданность. - Кто она такая, и как оказалась тут? – сквозь зубы цедит Валтор, чувствуя рядом с собой сильного мага, неизвестного ему. Шатенка осмотрела непонимающие лица возлюбленного, а затем метнула взгляд на чернокруговцев, все как один были в глубочайшем шоке и не понимали, что происходит, все, кроме Огрона. Долгое пребывания его рядом с сердцем феникса дало ему возможность избежать потери памяти. С Наташей всё было проще, она просто не поддавалась данному эффекту, являясь существом не этого мира. Анкаа же смотрела на окружающих, сначала как-то отстраненно, словно находясь за несколько галактик отсюда. Но тут её тело содрогнулось, свет глаз волшебницы моргнул, точно отсоединил волшебницу от сети, и когда та снова углядела знакомые лица, то не смогла сдержать улыбки. Благодарной и такой теплой, глаза искрились, наполненные непередаваемым спектром ощущений, которые Ната впервые видела на лице подруги. - С добрым утром, - шутливо выпаливает вампирша, не сдержав нервного смешка. Ан прикрыла глаза, и звучно усмехнулась. - Рада видеть тебя вновь, дорогой друг.