Дорога домой

Следующие дни путешествие стало намного труднее. Двигались нав и асур заметно медленней, вынужденные то и дело обходить длинные трещины, преодолевать отвесные скальные стенки и крутые склоны, а порой и менять маршрут, чтобы разминуться с ещё текущими кое-где реками расплавленной породы. Долгое время им не встречалось мест, где можно было пополнить припасы, но воду они экономили, а пойманную рыбу удалось засушить так, что она не портилась долго. Пригодилась и отрезанная коса Алайрена: безо всякого пиетета к этому жесту Анарга сплел из волос длинную, тонкую, но очень прочную верёвку, которая не перетиралась даже об острые каменные кромки.  Они больше не проводили дни в полном молчании, но тем, за которые им не хотелось порезать друг друга на ленты, всё равно было слишком мало, и выходом стали записи Анарги. Асур был не прочь рассказывать всё, что знал о Дарта'гхоре, его климате, флоре и фауне, движении лун, изменениях коры планеты — а у нава не кончались вопросы, и он старательно конспектировал все рассказы, заполняя страницы мелкими аккуратными иероглифами. Анарга и Алайрен уже не пытались делать вид, что видят рядом с собой пустое место, но и не лезли друг к другу, предпочитая отвлечённый предмет разговора. Это их обоих устраивало.  Алайрен не рассчитал: потоки лавы за то время, что он не ходил этой дорогой, обратили в безжизненную пустошь ещё немалый участок леса, и припасы кончились раньше, чем их можно было раздобыть снова. Так что последнюю неделю пути через пустоши они проделали с одной флягой на двоих, из которой раз в сутки делали по глотку. С едой было немного лучше, но рыба, в которую пришлось втереть порядочное количество соли, только усиливала жажду. И, как на зло, если в Улунти дождь шёл с завидной регулярностью, то теперь небо оставалось ясным, а воздух был сух и прохладен — и даже приятен, если бы не примесь вулканических газов. Но, по крайней мере, без воды холод переносить было намного легче, чем жару.  Пустошь упиралась в гладкий, безжизненный берег моря — одно из самых опасных мест на планете, но проблема пропитания теперь была решена. Из-за близости лун прилив здесь больше напоминал цунами и в зависимости от расположения спутников Дарта'гхора достигал десятков, а то и сотен метров. Огромные участки суши становились морским дном, а затем появлялись обратно, и на них оставалось огромное количество рыбы и морских гадов. Между сбором этих подарком природы Анарга не уставал удивляться, как, невзирая на такие чудовищные условия, в этом мире всё же кипит жизнь. Да как она здесь вообще возникла? Впрочем, через некоторое время до разъяснений снизошёл асур. Оказалось, его сородичи испытывали и разрабатывали здесь арканы планетарного масштаба, а потому держали Источник. Некогда более мощный, а затем, когда исследования решили сворачивать, заменили малой Искрой. Анарга, разумеется, записал и это — ведь давняя загадка о том, что же асуры здесь в своё время забыли, была решена. Интересное открытие — если оно ещё понадобится кому-нибудь, вместе со всеми прочими трудами Анарги.  Пару раз их чуть было не смыло в море, к холоду прибавилась сырость, а костёр разводить можно было разве что из сухих водорослей, но в целом путь вдоль моря был терпимым. Но закончился и он. Путешественники уткнулись в высокую и отвесную горную гряду, ощетинившуюся острыми скалами. Здесь можно было уже увидеть какую-то растительность и следы животных — но уже лежал снег. Алайрен поёжился, глядя вверх. Всю последнюю неделю он отчаянно мёрз, а последние две ночи и вовсе не сомкнул глаз, хотя и он, и Анарга уже стали позволять себе такие вольности. Покрывало тоже не решало проблемы, и теперь асур с тоской взирал на снег, от всей души жалея, что энергии у него так мало и на согревающий аркан не хватит.  — Пойдём, что ли…  Восхождение должно согреть и отвлечь. Всяко лучше, чем бесплодно жаловаться наву. Анарга меньше страдал от холода, поскольку помимо рубашки у него был ещё тёплый кафтан, мангладарского покроя, но традиционного чёрного цвета. И всё же путь через заснеженные горы не то чтобы очень радовал его. Остановившись перед крутым подъёмом, который начался почти сразу же, он подтянул лямки рюкзака, а затем кивнул и молча пошёл вперёд.  Этот хребет явно возник совсем недавно, и растения и животные едва успели облюбовать его, так что местами здесь был просто голый коричнево-серый камень. Нав понял направление и теперь просто выбирал наиболее удобную дорогу — пока эта наиболее удобная дорога существовала. Но вскоре скалы стали почти отвесными, и спасало лишь то, что ветер и вода не успели выгладить их, оставив сколы и угловатые элементы кристаллической структуры породы. Подумав немного, Анарга снял с рюкзака скрученную верёвку, обязал один конец вокруг своего пояса, а второй кинул Алайрену. Почему-то это простое и практичное действие снова бесило — наверное, слишком хорошо отражало куда более глобальное положение дел. «И принцесса от злости повесилась на собственной косе», — вспомнилось Алайрену расхожее присловье. Ситуация бесила и смешила одновременно, но асур обошёлся без комментариев. Привязав верёвку, он стал карабкаться по скале, причём по давней, намертво прицепившейся привычке, делал это не только ловко, но и очень тихо. Где-то вдали шумело море, ветер перебирал остатки волос, снег переливался в солнечных лучах. Алайрен не сразу заметил, что улыбается. Анарга лез рядом с ним, прижимаясь всем телом к холодному камню и цепляясь за неровности пальцами и носками сапог. Подъём предстоял долгий и нелёгкий, но от физической работы на душе становилось хорошо. На фоне яркого солнца едва-едва виднелись бледные очертания трёх крупных близких лун, но на их присутствие куда явственней указывала огромная приливная волна — тёмно-зелёная стена мутной воды, верх которой отблескивал белым. Каждые полсуток море опустошало этот край, обрушивая на него чудовищную массу воды. Каждый год по планете текли реки лавы, трескалась земля, вздымались к небу новые скалы. И каждый раз после разрушительных катастроф жизнь отвоёвывала себе место и не уставала сражаться, чтобы удержать его. Не мир — сплошное поле боя. Дарта'гхор был страшен и красив. Убийственно красив. А нав не провёл бы несколько тысяч лет в странствиях, если бы не заболел красотой Внешних Миров. Он изучал жизнь других Семей, но ещё любил сами планеты. И вот теперь они с Алайреном были наедине со стихией. Внутри неё, против неё… И здесь, почти в двух месяцах пути от жилья разумных существ, не так уж было важно, кто они. Потом, когда они достигнут базы, то наверняка будут биться насмерть, но сейчас они могли положиться только друг на друга. И пусть причиной тому было отнюдь не дружеское расположение, Анарга знал, что если он сорвётся со скалы, асур его удержит. И наоборот.   К середине дня они одолели только треть подъёма, и это было скверно. Ни ночевать на отвесной скале, ни продолжать восхождение в темноте наву и асуру совершенно не хотелось. Так что они, даже не сговариваясь, стали карабкаться на скалы вдвое быстрее, хотя это отнимало много сил и делало путь ещё опаснее. Однако навыки и природная ловкость и выносливость не позволили никому из них сорваться, и к наступлению темноты они оба, порядком измученные, оказались на небольшой ровной площадке, с одной стороны ограниченной новым подъёмом, к счастью, более пологим, а с другой — спуском на другую сторону хребта, куда им было не нужно. Там же начинался замысловатый и опасный лабиринт трещин, пещер, карнизов и невысоких, но гладких стенок, соваться в который никому не хотелось. В другое время Анарга, может быть, и рискнул бы, но уж точно не сейчас, когда долгий путь вымотал его, а до цели оставалось совсем недолго.  Некоторое время оба путешественника просто лежали на камнях, переводя дух, но скоро пронизывающий холод начал донимать их, и пора было обустроить какую-никакую стоянку.  На костер пошли найденный между камней жалкий куст и большие куски ярко-фиолетового сухого мха, а также припасённые ещё на побережье высушенные водоросли. От такого огня было куда больше дыма, чем тепла, и прогореть он должен был быстро, но всё же это было лучше, чем ничего. Готовить на таком не получилось бы, так что Анарга только налил половину котелка и заварил последнюю оставшуюся у него горсть флямских трав, превратив воду в ароматный согревающий напиток. Из еды же у них была только вчерашняя рыба, слегка подсушенная над огнём, но всё равно почти сырая. Анарга сырую рыбу не любил, но если щедро натереть её специями, вкус становился очень даже ничего, а специи у него ещё оставались.  От тепла костра и аромата травяного напитка становилось спокойно и уютно, и даже асур рядом не особенно раздражал. Настолько, что Анарга даже первую кружку отвара предложил ему, как сильнее мёрзнущему. А за узким кругом света высились скалы, сгущалась ночная темень, неслись по небу чёрные рваные облака, завывал ветер…  И тональность этого ветра начинала едва уловимо, но неуклонно меняться. — Сейчас здесь будет ураган, — Алайрен передал кружку наву, в последний раз обняв её ладонями. Словно в подтверждение его слов, по склону вниз покатился огромный камень, раскрашиваясь на ходу. Мелкая пыль кружилась в воздухе, набиваясь в глаза и нос, а холод стал таким, что асур почти не скрывал, что дрожит. — Нужно идти дальше. — Со склона нас сдует, — резонно заметил Анарга, кутаясь в накинутое на плечи одеяло и перемещаясь так, чтобы закрывать собой от ветра костёр. — А здесь мы околеем, — озвучил простую истину асур. — Тут пещеры есть… Правда, они могут быть кем-то заняты. — Свет с ним, что заняты… Анарга сворачивал одеяло, стараясь ещё немного согреться у затухающего огня.  — У меня нет крючьев, только оружие. Так что лезть туда будет весело. Конечно, навская сталь может рубить и базальт, но в качестве крюка или ледоруба кинжал ещё как-то подходит, а вот сабля — точно нет. И кинжал этот — один на двоих. Впрочем, долго ждать смысла не было. Ветер усиливался, размётывая угли костра и грозя сбросить нава и асура и с площадки. Температура падала стремительно, к пыли добавилось уже и ледяное крошево. Словом, выбирать не приходилось, и Анарга молча обвязался серебристой верёвкой из волос Алайрена и перекинул ему второй конец. Асур дотронулся до звёздочки-накопителя — та замерцала тёплым светом. — Справимся. Прицепив верёвку, он молча полез дальше. От холода пальцы почти не гнулись, а ветер, казалось, добрался уже до самого нутра. Алайрен понимал, что ещё немного, и он действительно сорвётся, и собирать его косточки будет некому. Спуск был крутым с самого начала. Горы немного защищали от яростных порывов ветра, но склон оказался почти отвесным, а с двух сторон от путешественников теперь поднимались стены ущелья, так что двигаться приходилось в почти полной темноте. Теперь первым шёл Алайрен — но вовсе не потому, что лучше умел лазить по горам, в этом они с навом были равны. Но он сильнее страдал от холода и потерял больше сил, так что имел больше шансов сорваться, в то время как Анарга вернее удержал бы его.  И через полчаса пути это чуть было не случилось. Асур попытался нащупать ногой опору, но носок сапога скользнул по вертикальной трещинке — а Алайрен уже перенёс на него вес. Как назло, под пальцами правой руки была скользкая наледь, образовавшаяся здесь от холода и сырости, и асур не удержался, повис на одной только левой руке, судорожно ища, за что уцепиться. Верёвка, уходящая вверх, тут же натянулась, давая ему ещё одну опору. — Чего ты там копошишься? — последовал недовольный окрик нава из темноты.  Алайрен не ответил, но наконец снова закрепился. А в следующее мгновение их обоих окружил «рой светляков». Простой аркан, требующий совсем немного энергии, не влиял на расстановку сил между ними двумя, но теперь мог спасти жизнь. И действительно, так стало намного легче, а вскоре оказалось, что аркан был сложен очень вовремя: дальше была гладкая стена с обратным уклоном, с которой они точно полетели бы вниз, но теперь могли вовремя забрать вбок, по стенке ущелья. А ещё приметили довольно широкий карниз впереди, за которым в скале зияла трещина, которая вполне могла оказаться достаточно глубокой, чтобы укрыться там от ветра. Только ветер теперь разыгрался по-настоящему. Бешеный поток воздуха несся по ущелью со свистом и воем, сверху летели огромные камни, а удержаться становилось всё труднее, потому что, свернув, нав и асур двигались параллельно ветру, и их грозило сдуть вбок и вниз.  Найдя чуть более удобную, чем остальные, опору, Анарга на всякий случай проверил ещё раз верёвку и легко ли кинжал выходит из ножен на поясе. Удостоверившись, что всё в порядке, полез дальше, немного ускоряя темп, чтобы уменьшить расстояние между собой и Алайреном. Заветный карниз был уже совсем недалеко. Как теперь можно было разглядеть, он был длинным и уходил вниз, расширяясь — почти нормальная дорога. Совсем не в ту сторону, что им было нужно, но если не повезёт с первой трещиной, можно будет пройти дальше и поискать подходящее укрытие…  За этими размышлениями нав едва успел отшатнуться в сторону, когда немалых размеров кусок породы ударился в скалу точно там, где только что была его голова. Но так камень лишь краем задел его руку — разодрал кожу и перешиб мышцы, но кости выдержали. Впрочем, экстренная смена позиции заставила нава совершить ту же ошибку, что недавно совершил Алайрен: опора оказалась ненадёжной и скользкой, а яростный ветер довершил дело. Коротко вскрикнув, Анарга полетел вниз. Он видел, как за миг до рывка асур понял, что произошло, и попытался подготовиться, но без толку. Будь у него чем зарубиться в скалу, он легко удержал бы своего не слишком тяжёлого попутчика, а так его тоже сдёрнуло вниз. Рой светляков послушно летел за хозяином, и асур пытался ухватиться хоть за что-нибудь на стремительно пролетающей мимо него поверхности стены.  Анарга же здоровой рукой выхватил кинжал и изо всех сил вогнал его в скалу, высекая искры. Клинок из навской стали вошёл с камень почти по рукоять, падение остановилось. Если бы не злосчастный камень, нав мог бы придержать верёвку, чтобы смягчить удар для Алайрена и для себя, но предплечье превратилось в кровавое месиво, и сжать пальцы было слишком тяжело — он просто не успел.  Верёвку дёрнуло вниз, это было больно даже через плотную одежду, но Анарга стерпел. И двойной вес на одной руке тоже удержал. Гораздо хуже было то, что после рывка верёвка только покачивалась, а в остальном висела спокойно. Нав посмотрел вниз. Рой светляков освещал безвольно висящего асура и едва различимую серебристую кровь, поблескивающую в серебристых волосах. Ударился головой. Но живой, в этом Анарга не сомневался.  Тем не менее, положение было почти отчаянным. До карниза оставалось совсем мало, но ещё недостаточно близко, чтобы прыгнуть и не расшибиться. Впрочем, нав было подумал развязать верёвку у себя на поясе. Алайрен и так без сознания, и толку от него никакого, а в падении он переломает себе всё, что можно, но не погибнет. Но эту идею пришлось тут же отбросить: Анарга не мог гарантировать, что асур так с карниза не свалится в пропасть на острые камни. Стало быть, оставалось только ждать, пока он придёт в себя или пока регенерирует рука. Сейчас вес двоих существ он на ней не удержал бы, а значит, не мог ни выдернуть кинжал, ни сдвинуться с места.  Он провисел так менее четверти часа, но к тому моменту, как асур зашевелился, успел изрядно замерзнуть. Алайрен же не сразу понял, на каком свете находится. К горлу подступила тошнота, а скалы вокруг отплясывали залихватский местный танец, так что двигаться дальше получилось не сразу. — Сейчас, — асур закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться и прийти в себя. Руки и ноги совсем закоченели и плохо двигались, по голове словно ударили «кузнечным молотом», но долго себя ждать Алайрен не заставил. — Хватайся уже! — перекрикивая ветер, проорал Анарга и несильно дернул верёвку.  Раненая рука ещё болела и плохо заживала в таком холоде, но слушалась уже лучше. Верёвка провисла — асур нашёл опору. Он медленно пробирался в сторону карниза, цепляясь за камни почти не гнущимися конечностями. Какая-то часть его сознания уже успела удивиться, что нав просто не отвязал верёвку, но думать об этом было пока рано, говорить — тем более, и Алайрен сосредоточился на деле. Наконец ноги нащупали карниз, и можно было нормально встать — простое незамысловатое счастье. Когда Алайрена больше не нужно стало держать, Анарга высвободил кинжал и стал спускаться вслед за асуром. От движения он снова стал согреваться, а карниз был совсем близко, так что их положение уже не казалось таким скверным, и наконец они оба оказались на карнизе. Им приходилось изо всех сил прижиматься к стене ущелья, чтобы ветер не сбросил их вниз, но идти было можно. Только рой светляков уже погас, но больше и не требовался. Трещина оказалась намного шире, чем казалось сверху, и это действительно был вход в длинную пещеру. После жуткого холода снаружи воздух здесь казался очень тёплым — просто потому, что не было ветра. Или не только… Ещё на входе чувствовался какой-то странный запах, но нав и асур были слишком вымотаны, чтобы вовремя обратить на него внимание.  Но спустя несколько шагов Алайрен, шедший первым, не столько увидел, сколько ощутил быстрое движение в темноте. Несмотря на усталость, его инстинкты сработали молниеносно, как и всегда, и с его пальцев сорвалась яркая молния Эльфийской стрелы. Которая высветила узкий проход и ударилась в вытянутую морду, защищённую толстыми роговыми наростами. И морда эта была не меньше драконьей и похожей одновременно на драконью же и на кошачью — так и не разобрать. Заклинание было мощным, но зверь, похоже, оказался слабо восприимчив к магии, потому отпрянул лишь на миг, утробно зарычав от боли, но тут же кинулся вперёд, подминая асура под себя и пригвождая к земле лапами. Вторая Эльфийская стрела обожгла ему шею и скользнула по брюху, а за ней последовал Кузнечный молот, который оказался действенней: существо подбросило вверх, но оно снова приземлилось на свою жертву.  Мощные когти разорвали, пригвоздили плечо Алайрена к камню, вторая лапа располосовала бок, разорвав мышцы и сломав рёбра. Асур попытался вывернуться, но лапа только сильнее вдавилась в плечо, разрывая плоть и раздробив ключицу. Зверь же раскрыл пасть и наклонил голову, примериваясь, чтобы одним мощным укусом избавиться от незваного гостя.  Но там, где не помогала магия, куда эффективнее оказался кусок острого крепкого металла. Если бы Анарга первым зашёл в пещеру, он, скорее всего, не успел бы сориентироваться и оказался в том же положении, но теперь, когда зверь вознамерился прикончить асура, у него было время для действий. Более того, перед ним очень удачно оказалась морда, и нав, размахнувшись, ударил саблей точно между ноздрей, разрубив костяной нарост и челюсть, так что сабля оказалась между оскаленных зубов существа. Не останавливаясь, Анарга с усилием выдернул её, и на него тут же брызнула струя горячей, пахнущей металлом крови. Рычание твари стало хриплым и отчаянным, а потом переросло в скулёж. Она стала судорожно мотать головой, попыталась свести челюсти, но снова взревела от боли. Лапы заскребли по камню, протащив асура назад, и ещё сильнее расширив рваную рану на плече, но нава сейчас волновало не это. Он снова рубанул по морде, на этот раз сбоку, снова перерубив кость, а затем, подскочив поближе, вонзил кинжал в глаз существа. Зверь попятился, а нав отпрянул назад, разрывая дистанцию, чтобы ударить саблей снова.  Но существо оттолкнулось лапами и бросило вперёд своё массивное тело, стремясь подмять под себя второго чужака так же, как и первого. И ему это удалось. Анарга позволил опрокинуть себя на спину и сильно ударить о камень, но выставил перед собой оба клинка, так что зверь напоролся на них со всей силой собственного броска. Сабля насквозь пронзила крупную голову, так что кончик вышел из макушки, а кинжал распорол горло. Кровь толчками лилась из раны, напоминающей второй отверстый рот, окатывала Анаргу с ног до головы. Но дело было сделано: зверь бился в агонии и постепенно затихал, теряя силы. Наву осталось лишь выбраться из-под него и добить точным ударом в основание черепа.  Анарга задержался немного, чтобы перевести дух, а затем, напрягшись, перекатил слабо подёргивающуюся массивную тушу на бок и высвободил свою саблю. Он был весь мокрый, и кровь, поначалу горячая, стремительно остывала, но это пока не было главной проблемой. Вернув себе оружие, нав вытащил из-под умирающего зверя Алайрена и понёс дальше в пещеру, где обнаружилась примятая куча мха, ещё хранящая тепло тела огромного хищника. Там он уложил асура, осмотрел и ощупал. Плечо и бок превратились в сплошное месиво разорванной плоти и переломанных костей, острые осколки которых торчали из раны. Крови было много, она уже пропитала рубашку и пятнала серебристым мох, но всё же асур вполне мог регенерировать. Только вот сколько времени это займёт? Тихо выругавшись сквозь зубы, Анарга стал очищать его раны от грязи и обрывков ткани, чтобы потом перевязать. Алайрен повернул голову и перевёл на тёмного мутный, но всё ещё осмысленный взгляд. Сложил пальцы в простой целительский аркан, но энергии уже не было. Ни на что. Схватка с тварью пожрала последние крохи. «Ну вот, нав снова сверху», — пронеслась в голове дурацкая мысль. Анарга и правда мог добить его. Теперь, когда база была совсем близко, в раненом враге не осталось никакой нужды. Нав в состоянии найти всё сам, пусть на это и уйдёт чуть больше времени, — но он так не считал. И почему-то это уже почти не удивляло. Алайрен улыбнулся насмешливо, но не зло. — Спасибо, что ли. — Не за что, — отозвался Анарга с такой интонацией, с которой в пору было говорить «да пошёл ты».  Он накладывал повязки умело и сосредоточенно, даром что в темноте, и на это ушли те лоскуты сменной рубашки, которые он не извёл в прошлый раз. Кровь зверя на нём самом стала уже прохладной, и он знал, что скоро начнёт мёрзнуть. Но сначала нужно было доделать дело, иначе завтра асур точно не встанет. Он как мог, вправил торчащие кости, перетянул всё тряпками, а потом укрыл асура двумя одеялами.  Сам он скинул мокрый кафтан, а затем поднялся и стал толкать длинную шестилапую тушу уже издохшего существа так, чтобы она почти полностью закрывала проход — так будет теплее. Закончив и с этим, нав присел рядом со зверем на корточки, снова вытянув нож. Запах крови и пусть и сырого, но мяса напомнил ему о том, что организму срочно требуется топливо. — А кстати, их едят? — вопросил он асура. — Всё едят, — отозвался тот. Слабость и вновь накатившая дурнота настраивали на философский лад. Асур положил руку под голову и стал рассматривать потолок. Похожие пещеры были в горах неподалёку от Столицы, и там полегло так много тёмных, что те места вошли в какую-то навскую поговорку. Впрочем, светлых тоже погибло изрядно. Сам Алайрен выжил чудом: его и двоих напарников замуровали в проходе, что в представлении врагов заканчивался тупиком. К счастью, представления эти не оправдались, но троим асурам пришлось долго блуждать по подземным коридорам, страдая от голода, холода и жажды, хотя самым страшным было не это. Когда они вышли, Эстранирим уже пал. Пальцы Алайрена сжали мелкий камешек, но раскрошить его сил не хватило. Ненависть тоже улеглась, привычно свернувшись калачиком где-то в глубине души. Столицу уже не вернёшь, а вот силы экономить надо.  — Молодость вспомнил, — тихо пояснил он на тот случай, если нав заметил все эти метания. Теперь, когда не нужно было бороться за свою и асура жизнь (как же странно это звучало!), Анарга старался не напрягать отбитую камнем руку, но даже так разделывал тушу зверя быстро и умело. Он рассёк толстую шкуру на боку и теперь вырезал куски тёплого сочащегося кровью мяса. Отрывал зубами куски и жадно ел, чувствуя, как от этого постепенно восстанавливаются силы. Он слишком устал и был слишком голоден, чтобы думать о чём-то отвлечённом. А вот с Алайреном, похоже, было всё наоборот.  — Закрой рот, а то и я вспомню, — резко, но беззлобно огрызнулся нав. — Жрать будешь? — Нет, — асур помотал головой. — Наружу выйдет. Ешь сам, герой.  Нав всё ещё бесил, но теперь генетическая ненависть стояла в череде других неприятных ощущений и не особенно выделялась среди них. И если можно справиться с дурнотой, почему бы и не поговорить с навом? Как бы странно это ни звучало. Анарга только хмыкнул, уминая очередной шмат сырого жёсткого мяса, как будто оно было изысканным угощением. Насытиться всё никак не получалось, что было и неудивительно после таких приключений. — А ты после Земли сразу пришёл сюда или помотался по мирам? Спрашивать об убитом звере стоило бы утром, когда нав сможет записывать. А пока что он задал этот вопрос, просто чтобы проверить, насколько его взбесит разговор о жизни асура. Как ни странно, получалось терпимо. — На Мангладар завернул, — Алайрен всё ещё смотрел в потолок и слушал завывания ветра. — Но потом сюда. Искру надо было забрать. А тебе чего дома не жилось?  Он запоздало отметил, что впервые назвал Землю домом навов. — Я исследовал другие миры, — просто ответил Анарга. — Искал то, что будет полезно Нави… и просто так. Я любопытен. Разговор, как ни странно, почти не раздражал его, но выворачивать перед асуром душу было бы уже слишком. Впрочем, тот и сам, должно быть, всё понял, когда каждый вечер нав расспрашивал его об этом мире и всё старательно записывал. — Выходит, я твою книгу читал, — Алайрен попробовал немного повернуться, чтобы ничего не затекло, и едва не зашипел от боли. — «Описание планеты Мангладар» или что-то в этом роде. Искал про Печаль Спящего — ну, эту планету, — а нашёл ту книгу. Библиотекарь хотела познакомиться и притащила мне её. Такого, мол, вы точно не читали. Ну и… познакомился. И почитал на досуге. Сразу показалось, что с навского перевод, обороты речи ваши остались. — И как тебе? — не очень внятно спросил Анарга, жуя очередной кусок мяса.  Весь в крови и в лохмотьях, с перемазанным лицом и спутанными волосами, рядом с тушей убитого зверя, он сейчас совсем не походил на учёного. Скорее на карикатурное изображение варваров из Внешних Миров времён начала войны, когда асуры ещё не осознали серьёзность угрозы. — Интересно, — не стал отрицать очевидное Алайрен, — но перевели плохо. Я же по привычке смотрю, как перевели… — Сам что-то переводил? — догадался Анарга.  Он наконец оставил в покое убитое чудище и теперь, как мог, обтирал руки и лицо.  Тем временем свист и вой ветра снаружи стали ещё яростней, а температура стремительно падала ещё ниже. — Было дело, — асур кивнул одними глазами. — Однажды заинтересовался языками народов из Внешних Миров и переводил с них на наш. Обидно было, что из-за снобизма и пренебрежительного отношения к языкам младших нам не будет доступно их наследие. — Но вы же всегда считали, что это наследие ничего не стоит.  Нав поднялся и подошёл к гнезду из мха, куда уложил Алайрена, и посмотрел на асура с гораздо большей, чем обычно, неприязнью. Но тема разговора была здесь ни при чём. Пещеру согревал её обитатель, а затем они своим дыханием, да и туша всё ещё отдавала тепло. Но было ясно, что скоро всё здесь выстудится, и холод из неприятного станет опасным. А тёплых вещей у них сейчас было — два одеяла. Нав скривился, но замёрзнуть из-за собственной гордости в паре дней пути от цели казалось просто глупым. — Если хочешь знать, мне отвратительно то, что я сейчас делаю, — сообщил он, забираясь к асуру под одеяла и прижимаясь к нему, чтобы было теплее. — Я ни в чём тебя не подозреваю, — чопорно отозвался асур, но глаза его смеялись.  Нав был тёплый, как дракон, только чешуи не хватало. Алайрен, конечно же, просто замёрз, но странное сравнение как пришло в голову, так и решило там остаться. В тепле регенерация пошла быстрее, а мысли наоборот текли медленно-медленно. Асура клонило в сон, и он запоздало подумал, что доверять извечному врагу всё ещё не стоит. Анарга недовольно фыркнул и, сделав над собой ещё одно усилие, просунул одну руку асуру под голову, а другой обнял его. Его враг и правда успел сильно замёрзнуть, а во время сна будет хуже. Теперь лицо асура было совсем близко, так что нав чувствовал запах его кожи, а коротко и неровно обрезанные серебристые волосы растрепались и лезли ему в нос и в глаза. Да, глаза лучше просто закрыть, чтобы не видеть рядом с собой Алайрена. И представить, что это существо любого другого генстатуса, потому что в такой близости от светлого уснуть оказалось трудно. Но Анарга слишком устал, чтобы долго от этого мучиться, тем более что он тоже пригрелся. Привычное раздражение почти прошло, отодвинулось куда-то в дальний уголок сознания, и теперь мерное дыхание Алайрена успокаивало и навевало дрёму.