Дорога домой

Через неделю лес кончился, а вместе и ним и относительно лёгкое путешествие. Здесь подвижная кора планеты в очередной раз смещалась и меняла форму, оставляя после себя лавовую пустошь с изломанным ландшафтом из глубоких трещин и отвесных уступов. Лишь кое-где из чёрного пепла пробивалась редкая растительность, да изредка над искорёженной землей летали яркие местные птицы.  Теперь не замечать друг друга стало гораздо сложнее. И при этом так глупо, что Алайрен не выдержал. — Из воды тут было озеро, — сказал он и вдруг понял, что очень давно не слышал собственный голос. — Чтобы туда попасть, надо делать крюк, но до реки ещё дальше. — Идём к озеру, — коротко бросил нав с таким видом, как будто впервые заметил Алайрена. Он привык к долгим путешествиям в одиночестве и не тяготился затянувшимся молчанием. Но всё же он тоже чувствовал себя странно. За время путешествия генетическая ненависть не то, чтобы притупилась, просто стала привычной. Как, например, назойливое жужжание насекомых или какой-нибудь другой неприятный посторонний шум. Анарга приучился не обращать на неё внимания — и вот светлый о себе напомнил. Алайрен молча повернулся и пошёл в нужную сторону. По дороге он совсем не думал о наве, благо, тем для размышлений хватало. Например, нехитрые запасы скоро подойдут к концу, и если без сна они оба ещё обходятся, то добавлять к этому ещё и голод совсем не стоило. Но в озере водилась рыба. Странная, как и всё на этой планете, но она надолго скрасила бы жизнь… Вот только как её поймать? Можно, конечно, и магией, но так не хотелось забивать микроскопом гвозди… То же самое нав скажет о своём оружии, но, может, у него ещё что припасено в заветном мешочке? — У тебя есть, чем ловить рыбу? — всё тем же ровным голосом спросил асур. — Если её не обработать, то местные от такого мрут, а ты или я будем валяться сутки и думать о вечном. Но если расщедришься наловить на меня, я покажу, чего с ней делать. Полуобернувшись, Анарга посмотрел на асура так, будто с ним заговорила грязная лужа под ногами. Он молча подошёл к чудом сохранившемуся тоненькому и хиленькому, но прямому деревцу на границе леса и одним коротким ударом сабли срубил его у самого корня. Затем убрал саблю и достал кинжал, которым прямо на ходу стал срезать ветки и счищать кору. В итоге получалась длинная острога.  — Значит, ты ешь первым, — заявил он через некоторое время. Алайрен пожал плечами. Если бы нав знал о тех рыбках побольше, он беспокоился бы вовсе не об этом. К озеру вышли утром следующего дня. Больше всего оно напоминало каменную чашу с немного загнутыми внутрь краями. Над непривычно бирюзовой водой стелился белёсый туман, а в глубине мельтешили юркие серебристые рыбины, похожие на пираний. Обглоданный птичий остов плавал неподалёку от берега и навевал невесёлые мысли. Если бы Анарга не был уверен, что необходим Алайрену, то подумал бы, будто тот решил отправить его искупаться к этим милым рыбкам. Но провизия была нужна, так что рискнуть стоило.  Нав отложил в сторону рюкзак, стянул сапоги и рубашку, чтобы не забрызгать, а штаны закатал до колена. Только оружие, с которым не расставался все это время, не стал трогать. А затем встал на самый край озера-чаши, чуть наклонившись вперёд. Сперва попробовал достать до дна своей острогой, но не смог — слишком глубоко. Тогда он поднял её и замер так, ожидая, пока рыба подплывёт поближе. Несколько минут он стоял совершенно неподвижно, пока наконец серебристая чешуя не блеснула прямо у его ног. И в ту же секунду нав одним молниеносным движением пронзил рыбу острогой и выбросил на берег. Та не издохла сразу, а яростно билась и подпрыгивала на камнях, но Анарга уже выцеливал следующую. Дальше дело пошло быстрее. Оказалось, Анарга зря стоял без движения, потому что, обнаружив над водой что-то живое, рыбы не стали скрываться, а наоборот подплывали поближе. Они были быстрыми и юркими, но скорости и реакции нава вполне хватало, чтобы бить их одну за другой и бросать на берег. Анарга уже предвкушал, что сегодня у него будет сытный обед, а если хотя бы часть рыбы удастся высушить или завялить, то жизнь и вовсе заиграет новыми красками. Каменный край был уже мокрым от брызг, а нав только вошёл во вкус, отчасти даже вымещая на ни в чём не повинной рыбе свое недовольство по поводу вынужденного соседства со светлым… И вдруг он слишком далеко подался вперёд, замахнувшись острогой, и, поскользнувшись на гладком мокром камне, ухнул вниз, в тёплую странно пахнущую воду. Попытался ухватиться за край, но тот оказался слишком высоко. Тем временем, рыбы уже норовили впиться в него зубами, и парочка мёртвой хваткой вцепилась в ноги. Отбросив острогу и зашипев от внезапной боли, Анарга выхватил кинжал. Навская сталь легко войдёт в каменную стенку, дав ему опору, чтобы выбраться… Но не тут-то было. Доплыть до берега он уже не мог, потому что рыбы, как оказалось, умели действовать сообща, и уже добрая половина стаи кусала свою добычу везде, где могла дотянуться, и тащила на глубину, пытаясь прямо на ходу сожрать заживо. Анарга сопротивлялся изо всех сил, пытаясь стряхнуть с себя рыб и выплыть, однако, несмотря на все усилия, медленно, но верно отдалялся от спасительного края озера. Алайрен отправился собирать сушняк для костра, стараясь, впрочем, не выпускать нава из поля зрения. Не то, чтобы он волновался, но лучше было бы обойтись без неожиданностей. Да и озеро это оставило о себе крайне неприятные воспоминания.  И шестое чувство не подвело. Стоило отойти чуть-чуть подальше и нагнуться за очередным печальным кустиком, как до ушей донёсся звучный всплеск.  Ещё не добежав до берега, асур понял, что просто вытащить за руку тёмного уже не успеет. Прыгать вниз тоже не вариант, не говоря уж о хитромудрой левитации. Но бесценный враг погибал на глазах, и асур сделал первое, что пришло ему в голову: простым арканом обрезал свою длинную косу и кинул её наву вместо веревки.  — Лови! Дважды просить не пришлось. Рванувшись изо всех сил, Анарга ухватился одной рукой за брошенную ему косу, затем зажал кинжал в зубах и ухватился второй. Он отчаянно брыкался, всё-таки сбрасывая с себя рыб, и помогал Алайрену тащить себя наверх. Так вскоре он уже сам ухватился руками за каменный край, подтянулся и перекатился на берег. Одна рыба так и осталась висеть у него на лодыжке, и он отодрал её от себя и бросил к остальному улову, а затем перевернулся на бок, приподнявшись на локтях, и некоторое время отплевывал воду, которой успел наглотаться.  Только спустя пару минут он поднял глаза на своего спасителя и за одно понял, что именно тот кинул ему вместо верёвки. За такое стоило бы поблагодарить, но так унижаться перед врагом — этот уж слишком. Тем более что не по доброте душевной асур его вытаскивал, а косу себе отрезал просто потому, что не успел схватить верёвку. Так что нав просто смерил Алайрена долгим взглядом и промолчал. Когда-то длинные волосы были у асуров показателем статуса, и обрезать их — всё равно, что лишиться узоров на лице. Статус тот давно был одним воспоминанием, но отношение никуда не подевалось, и тёмный не мог этого не понять. Впрочем, сам Алайрен тоже не нашёл для нава доброго слова и… впервые за всё путешествие об этом подумал. Подобные мысли попахивали генетическим отклонением, так что асур просто отмел их прочь и занялся рыбой. — Нож дай, — произнёс он буднично, словно речь шла о соли. — Тут резать надо. Анарга перебросил ему валявшийся рядом с ним кинжал и растянулся на камнях, обсыхая и дожидаясь, пока затянутся укусы. Кое-где прожорливые рыбы успели отгрызть кусочки кожи и плоти, кое-где кожа и мышцы были полуоторваны и висели кровоточащими шматами. Нав был весь изгрызен, и болело у него буквально всё, но ничего серьёзного с ним случиться не успело. — Мог бы и предупредить, — проворчал он.  Нав снова злился — и на Алайрена, и на себя за оплошность, которая чуть не стоила ему жизни. А ещё сильнее — за то, что теперь обязан асуру, и гораздо больше, чем тот обязан ему за спасение улунти. — Всё тебе не так, — рассеянно бросил Алайрен.  Разделать чудо-рыбу было той ещё задачей, и светлый предпочёл не отвлекаться, даром что на глазомер никогда не жаловался. Удалив плавники и голову, он аккуратно вырезал ядовитые внутренности. — Теперь можно хоть сырую есть, — сказал асур, промывая рыбину водой. — Но сырости на сегодня уже хватит.  И стал обжаривать на костре. Протянув руку, нав ухватил рюкзак за лямку и придвинул к себе. Порылся немного, и вскоре в сторону Алайрена полетел небольшой мешочек, в котором было множество других, поменьше: соль, пряности и специи, разные, с разных миров. — Не хочу, чтобы обед был по вкусу как подошва, — пояснил он.  И про себя отметил, что у них получается ещё не очень нормальный, но разговор. И это… удивляло, но молчать ему уже наскучило. — Хорошо живёшь, — всё так же беззлобно усмехнулся асур. Такого великолепия он не видывал уже очень и очень давно и теперь напоминал самому себе древнего дикого нава, что впервые зашёл в асурский дом и ещё не понял, как со всем этим быть: разрушить, ограбить или умереть от разрыва сердца. И вот теперь они поменялись местами. Попробовав содержимое нескольких мешочков, Алайрен выбрал, что показалось ему наиболее нейтральным. И отметил, что подумал не только о себе, но и о наве. Это было занятно. Анарга всё-таки промолчал, но поднялся и сел поближе к костру, с которым впервые возился не он. Вроде бы мелочь, но он её подметил. И не мог не признать: после его вынужденного купания действительно что-то изменилось. Конечно, и его, и асура природа осталась той же, но воспринималась уже иначе. А ещё чего-то не хватало. Такой простой вещи… — Кстати, как тебя зовут? — вдруг спросил он. Раньше он о таком просто не задумывался. — Алайрен… — обычно после имени следовала длинная витиеватая должность и красивое название места, откуда он родом, но ни то, ни другое, не имело значения уже очень давно. В отличие от имени нава. — А тебя? — Анарга, — представился нав. — Ну, будем знакомы.  Анарга решил, что «проводник» в его записях сегодня тоже обретёт имя.