Советский человек

Little darling, it’s been a long cold lonely winter Little darling, it feels like years since it’s been here Here comes the sun, here comes the sun And I say it’s all right The Beatles

День был в самом разгаре: летнее солнце сверкало на фоне чистого синего неба, будто окрашенного светло-голубой пастелью. Дул слабый ветер. Ребята стояли около машины посреди поля, куда с минуты на минуту должен был прилететь военный вертолет, который довезет их до родного города. В Зоне команда решила его не дожидаться — оставаться в Припяти не хотелось ни минутой более, особенно, после того, как Паша, окончательно поддавшись своей сущности, исчез в неизвестном направлении. Аня, помнится, хотела перерыть весь город, обыскать каждый уголок, но найти близкого друга. Ребята, и, особенно, Сергей, отговорили ее от этой затеи. Труп Дерека еще не говорил об окончательном исчезновении опасности. Конечно, про Пашу никто не собирался забывать, вот только Костенко был убежден, что хорошо подготовленные и обученные сотрудники ФСБ лучше справятся с этим делом. Поэтому было решено оставить Припять. Итак, поле. Чистое, светлое, без радиационных знаков, безмолвно твердящих о мертвом городе. Аня, Настя и Леха стояли возле машины, погруженные в свои мысли. Чуть поодаль Гоша ходил взад-вперед, читая что-то на невероятном планшете. Сергей разговаривал по телефону нарочито приглушенным голосом. — Ребят, — сказала Настя, — мне кажется, Пашу мы уже не вернем. — Она слегка помедлила. — Мне кажется, ему этого и не надо… — Он не перестал быть человеком, — возразила ей Аня чуть более резким тоном, чем всегда. — Сергей обещал помочь его найти. Он не стал бы оставлять нас одних в этом… новом мире. — Ань, мне кажется, Настя права. Леха вообще в это время воздерживался от резких шуток и в большинстве реагировал с несвойственной серьезностью. Может, сама ситуация располагала, а может, рука, которая каждую минуту своей болью напоминала то, как Дерек силой мысли отбросил его на твердые камни бассейна. — Нет, ребят, я не сдамся. Вы — как хотите, а я буду ждать. И если КГБ не справится, то я сама… Тут Аня замолчала, потому что сверху послышался звук вращающегося винта. — Ну все, поехали, — крикнул Костенко, и компания отправилась домой, в Москву. *** Ане не верилось, что всего сутки назад она была в Припяти, видела несуществующих людей, была на волосок от смерти, держала Пашу — еще того Пашу — за руку. Теперь она сидела на диване в квартире в центре Москвы и смотрела на портрет какой-то безумно красивой женщины. Портрет был рисован простым карандашом, но игра со светотенью была потрясающа. Квартира была обустроена в современном дизайне: в гостиной стояла идеально белая стенка, в ней широкий плазменный телевизор. Чуть правее — стол, на котором покоился ноутбук. А прямо перед диваном — стеклянный столик, на котором, как по волшебству появилась тарелка с колбасой и кружка ароматного чая. — Кушай, если хочешь. Костенко поставил еду на стол, но сам садиться рядом не стал. Он был еще в форме. Довезя ребят до их нового дома, который находился неподалеку, они с Аней поехали сразу к нему. Но сотрудник ФСБ не мог дать себе времени на отдых, до того, как закончит «чернобыльское» дело. — Я поеду ненадолго в отдел. Надо завершить некоторые формальности. Аня слегка опешила. С момента роковой встречи в самолете она осталась одна лишь на считанные минуты, и эти минуты были самыми страшными в ее жизни. Но страх свой она не намеревалась показывать. Тем более, у человека есть важные дела. Ему нужно многое сделать. Например, объяснить, куда же пропали три его сослуживца, уехавшие в Припять вместе с ним. — Хорошо, Сергей. Скажите, где у вас постельное белье. — Все уже готово, Ань, располагайся в спальне. Это теперь полностью твоя территория, — Костенко улыбнулся, — ты ешь, не бойся, я лишь на пару часов. Тут телевизор есть… Ну ладно, бывай. После этих слов генерал-майор ФСБ развернулся и исчез из квартиры. Оказавшись одна, Аня в первую очередь обратила внимание на диван, на котором сидела. Он разительно отличался от всей современной обстановки и напоминал ей тот, который стоял в общей комнате детского дома. Старый, немного рваный, блекло бежевого цвета, он, казалось, прибыл из другого мира и встал скромно в уголок простой, но изящно отделанной квартиры. — А мы с тобой похожи, — вдруг сказала Аня и тут же скривила гримасу, подумав о том, что разговаривать с диваном — это уже слишком. Затем девушка подошла к портрету, который рассматривала по прибытии. В правом нижнем углу была подпись «Елена Ивановна Костенко». «Наверное, мама», — подумала Аня. Но тут она обратила внимание на покоящийся на столике ноутбук. С рунетом в этом мире вроде бы хорошо, почему бы не провести время с пользой и не изучить настоящий мир? Ну, или хотя бы посмотреть список существующих институтов, в которые она могла бы поступить. Поступить и жить на стипендию, чтобы не сидеть на шее у Костенко, и так много сделавшего для нее. Но все оказалось сложнее. На ярком экране блокировки, где была изображена компания людей в форме, рисовалась настойчивая надпись: «Пароль». Аня, разочаровавшись, закрыла крышку. Тогда девушка решила все-таки поесть колбасу, попить чай, да лечь спать, но прежде чем воплотить заурядный план в действие, она увидела на стенке книгу знакомого и любимого ею писателя — Федора Михайловича Достоевского. Из всей школьной программы он был любим ею больше всего. Помимо «обязательного» Преступления и наказания, она успела прочитать и Карамазовых, и Подростка. Но тут стояла другая книга — «Бесы». И почему бы не прочитать? Обложка романа была точь-в-точь, как в детдомовской библиотеке: какие-то бедные люди, сидящие в комнате с приглушенным светом и яростно обсуждающие волнующую их тему. Вот уже две вещи напоминали ей о прошлой жизни: диван и обложка романа. Что еще найдет она в этой квартире? Впрочем, пока этого достаточно. Аня легла на диван, хлебнула чай и погрузилась в мир Нечаева и прочих народников-пропагандистов. *** Аня лежала посреди бассейна и не могла подняться. Тело ее будто приковало к холодному каменному полу. Она кричала. — Паша! Паша, ты где? Мне страшно! В глазах было мутно. Она ничего не видела, но чувствовала, что он где-то рядом. Солнце из окон ослепляло ли, искусственный ли свет лампы — Аня не знала, но продолжала кричать. Вдруг над ней появилась тень, в которой она смогла отличить знакомый силуэт. Девушка с облегчением улыбнулась. — Ты пришел. Когда он взял ее на руки, она почувствовала тепло его тела и силу его измученных и слегка дрожащих рук. Он нес ее медленно прямиком к импровизированной из камней лестнице, ведущей наверх. Но вдруг картина поменялась: перед ней появилась огромная зеленая бурлящая колба. Из нее исходил жар. Вскоре, стало немыслимо душно, сложно было дышать, а колба заполонила все пространство перед ней. Но он продолжал ее нести прямиком в ад. — Нет, стой, не надо! — закричала она и начала вырываться. Но хватка у Паши была непривычно сильна. — Аня! Аня, проснись! Проснись, мать твою! Девушка резко открыла глаза и увидела перед собой испуганное лицо Сергея. Он все еще держал ее на руках, но уже был готов аккуратно ее опустить. Они были в спальне — белоснежной, как и вся остальная квартира. Аня не сразу смогла переключиться на реальный мир, поэтому, встав на ноги, тут же упала на кровать, которая так кстати оказалась рядом. — Ты меня, конечно, изрядно напугала. Зачем вырывалась? Опять кошмар приснился? — Костенко присел рядом с Аней на кровать, положив руку на правое ребро. — Простите, Сергей. Я уже и не помню, — соврала Аня. Зеленая колба все еще стояла перед ее взором. — Да ничего, Ань, хорошо, что проснулась, а то еще бы секунда и я бы уронил тебя. Ты уснула на диване. В книгу я закладку положил, — усмехнулся Костенко, — не беспокойся. Может, тебе чаю принести? — Нет, спасибо, вы идите, отдыхайте… Еще раз извините… Я постараюсь уснуть. Аня, конечно, знала, что уснуть (по крайней мере в ближайшее время) не получится. Но она не могла задерживать Сергея более. Он и так вернулся с работы уставшим, и еще даже не снял жилет. Угораздило же ее уснуть на диване… Костенко посмотрел на Аню и выдохнул: — Ань, ты не думай, что ты меня сильно напрягаешь, или что… Я же сам тебя пригласил. И не из вежливости вовсе. Какая тут вежливость? Тебе если что-то надо, ты обращайся. Но даже после такого откровения Аня не позволила чувствам проявить себя. Ей наоборот стало еще более неловко. Сергей же настаивать не стал и после этих слов, еще раз сочувствующе посмотрев на Аню, вышел из комнаты. Однако заснуть действительно не удалось. Аня долго ворочалась с одного бока на другой, пока в коридоре не погас свет. В этот момент она решила тихонько пойти в ванну и умыться, а затем забрать из гостиной книгу и еще немного почитать. На цыпочках пробравшись в коридор и найдя нужную дверь, она не заметила тоненькую полоску света, выползавшего из-под нее. Девушка спокойно открыла дверь и увидела перед собой ужасающую картину. На боковушке ванны сидел Сергей в форменных штанах и обрабатывал мазью огромный иссиня-черный синяк размером во все правое ребро. Лицо его было искривлено от боли. — Ты чего не спишь? — немного опешив спросил он, отложив мазь. — Я… я… Господи, что это? На вас кто-то напал? — Аня решительно подошла ближе и взяла мазь. — Пойдемте на кровать, вам надо лечь. Я помогу обработать… Надо скорую вызвать! — Ань, тише-тише, — Сергей взял ее за руку, — не надо скорую. Это еще с Припяти, я на камень в бассейне наткнулся, когда падал. Сергей встал и послушно пошел к дивану, слегка согнувшись. Аня пошла за ним. — Но… нельзя же так! А вдруг у вас перелом? Это же серьезно! — Она вдруг осознала, что беспокоится об этом человеке сильнее, чем за всех остальных. — Да был я у врача, сказали сильный ушиб. От госпитализации отказался. Что мне теперь, из-за легкой ранки работу пропускать и тебя бросать? Сергей лег на кровать в ее спальне (на диван решили не идти — слишком узкий), а Аня без лишних слов начала мазать поврежденную кожу. Она даже немного злилась на него. «Какая работа? Здоровье важнее! А я бы не умерла от пары недель одиночества…», — думала Аня, не считая нужным говорить это вслух. В комнате хранилось молчание, и только шум оживленной московской улицы напоминал Ане, что они уже не в Припяти. — Спасибо, Аня. Сергей посмотрел на девушку и попытался было поднять руку, чтобы коснуться ее волос, но боль дала столь не вовремя о себе знать. Аня улыбнулась и скромно опустила глаза. Только сейчас она заметила накаченный и упругий торс генерал-майора ФСБ. Он не выглядел на свои годы, хотя Аня и не знала, сколько ему лет, но подозревала, что молодые и неопытные не получают столь высокого звания. — Ну все, готово. Девушка закрыла мазь и в этот миг заметила, что Сергей заснул. Тогда она решила не тревожить его, укрыла мужчину пододеяльником и легла на противоположный край кровати — благо, она была большая.