Советский человек

— Да я скоро окончательно отупею такими темпами! — воскликнула Аня и одним взмахом пульта выключила телевизор. Прошло уже около недели с момента ее поселения в этой квартире, в этом мире, но она все еще не могла мысленно расстаться с родным домом и отечеством — Советским Союзом. Она понимала, что изменить ничего уже нельзя, да и это не настолько критично, чтобы пускаться в еще одно опасное путешествие и поменять — не в лучшую сторону — жизни еще каких-нибудь людей. Да, тупые передачи по телевизору, да, страна, по сравнению с ее миром, была в полной жопе, но теперь это ее мир, и надо было к этому привыкнуть. Аня старалась включать телевизор как можно реже. Там нечего было смотреть, но темными вечерами, когда Костенко задерживался на работе, она укрывалась теплым пледом, ложилась на диван и включала самый безобидный канал — «Спорт». Один раз она так и заснула на диване, и Сергею пришлось ее отнести на кровать в спальню. С его-то травмой! Нет, больше Аня не засыпала нигде, кроме положенного места. Шли дни, а Костенко ни слова не говорил о том договоре, который они заключили на трассе возле шашлычной. Он уходил на работу рано, возвращался поздно, и разговоры двух, живущих вместе людей, ограничивались двумя фразами: «Доброе утро» и «Спокойной ночи». Было около семи часов вечера, когда Аня услышала привычный скрип ключа в замочной скважине. Сергей вернулся сегодня раньше. Неужели пятница? В ее мире это был сокращенный рабочий день. И здесь также? Аня вышла в коридор, встречая хозяина квартиры. — Привет, Ань, — сказал Сергей с порога. Он держал в руке бумажный коричневый пакет и картонную коробку. — Ну что, как день прошел? — Да… как обычно, — ответила Аня, не найдя, что сказать на столь необычную разговорчивость генерал-майора. Тот, в свою очередь, разулся и быстро прошел к дивану в гостиной. — У-ух, ну и неделька была, а, Ань? На работе просто мрак какой-то творился. С проверкой приходили, сама понимаешь, откуда. Все выясняли о деле Киняева. Просили подробные отчеты о попытке задержания. Еле как выкрутиться удалось. — Это они из-за его смерти так? — спросила Аня, присев на противоположный край дивана. — Они не знают о его смерти. Никто не знает. Он считается пропавшим, и ведутся, — тут Сергей изобразил кавычки двумя пальцами, — поиски. — Но… почему? Почему бы не сказать, что он умер при задержании? Сергей усмехнулся. — Ну, во-первых, потому что никто не знает — да и не должен знать — о нашем путешествии в Припять. Иначе — международный скандал. Мне и так кое-как удалось уладить дело о двух убитых там военных. Да и то, благо, я генерал-майор, а не просто майор, и смог наплести чушь о секретной операции. — Так просто? — Аня удивилась той легкости, с которой Костенко говорил о таком важном и неприятном деле. — Звучит просто, а под трибунал я мог попасть раза три, не меньше. Но, слава богу, все растряслось. Да и ладно. Сергей поставил на стол пакет и коробку, а сам взял вещи из шкафа и направился в ванну. — Я минут на десять. Поставь пока тарелки и чай, — добавил Костенко своим обычным — строгим и деловым — тоном, а потом добавил слегка помягче, — если не сложно. Аня машинально пошла на кухню. В ее голове был какой-то бардак из-за всего сказанного. С чего бы внезапно правительству устраивать проверку? Почему именно сейчас, в такой неподходящий момент? Как Костенко объяснил семьям погибших бойцов все, что случилось? В мыслях ничего не увязывалось. Взяв пару тарелок и поставив чайник, Аня твердо решила устроить допрос Сергею после того, как он выйдет из своего временного укрытия. В пакете оказались какие-то рогалики с рисом и рыбой посередине, а в коробке — самая обыкновенная пицца. Но как она пахла! Аня не ела весь день. Как это с ней часто случалось, она просто забывала поесть: выпьет чаю, да и ладно. Девушка выложила пиццу в обе тарелки, принесла горячий зеленый чай и выложила рогалики на стол — прямо в пластиковых коробках. Когда Сергей вышел из ванны, на столе его ждала настоящая идиллия. — Я уложился в заданное время? — улыбаясь, спросил Костенко и сел рядом с Аней все на тот же диван. — Вполне, — Аня не смогла сдержать улыбку. Сергей был совершенно не похож на сотрудника ФСБ в ярко синих шортах и футболке с надписью «Гражданская оборона». — Ну, тогда приступим. Кстати, суши отменные. Недавно открыл для себя эту хрень. А если в эту фигню макать, — Сергей указал на небольшую баночку с темной жидкостью, — вообще шикарно. Аня, стесняясь, взяла руками один ролл и попробовала — ну и гадость. И почему они так нелепо называются? — Ты помнишь про наш договор? — спросил Сергей, жуя смачный кусок пиццы, как бы невзначай. Аня слегка оторопела. Вопрос бил ее с толку — настолько он был неожиданный в этой ситуации. — Д-да, конечно… А… ребята в квартире живут? Глупый вопрос. Аня знала на него ответ, но все равно хотела заполнить тишину и скрыть то впечатление, которое произвели на нее слова Сергея. Да, в душе она надеялась, что он забыл про этот договор и никогда не вспомнит. Но сотрудника ФСБ не проведешь. Он рассмеялся от испуганной серьезности Ани и взглянул на нее даже немного с жалостью. — Конечно, Ань, я же не изверг какой. Да ты не бойся. Я после произошедшего ко всему готов. В крайнем случае, — тут Сергей сделался серьезным и произнес суровым тоном, — психушка по нам всем плачет… У Ани похолодели руки. Неважно, что он говорил, но, когда он использовал этот свой тон, внутри все сжималось. Хотелось провалиться под землю и сидеть там до скончания времен. Сергей же будто играл с ней. Он пафосно откусил кусочек пиццы и снова рассмеялся. — Ань, ты кушай, не бойся, я же шучу… Нет, Аня не любила, когда с ней шутят вот таким образом. Она решила больше не поддаваться и его правилам игры, и ему самому. Она взяла небольшой ролл, съела его, пристально глядя в глаза Сергею и сказала: — Раз Вы хотите все знать, то слушайте. Только как бы нас двоих потом в психушку не забрали. Далее, Аня медленно, с выражением и подробностями рассказала о том, что случилось со времени того несчастного рейса и до их встречи в посольстве. Ее рассказ пробудил в ней воспоминания впервые с того рокового дня в Припяти. Она вспомнила и ребят, и Пашу, и почему-то дико по ним соскучилась, хотя со времени их знакомства прошли какие-то жалкие недели. Конечно, исключая Пашу. Внутри Ани происходила упорная борьба в последние дни, особенно, когда он ей снился. С одной стороны, она понимала, что любит его. Причем любит давно, с того самого дня, как они впервые переспали. Но и с того же самого дня она пытается внушить себе, что Паша — худшее, что могло случиться с ней в жизни. Вот уже второй раз он ее бросил. Сначала — потому что был мудаком, а теперь… а теперь было еще больнее. Ане пришлось приложить немало усилий, чтобы не расчувствоваться в конце рассказа. Но тут она взглянула на Сергея. Он сидел, обхватив голову руками, и смотрел в пол. Видно было, что он поверил. Но не принял. Проблемы на работе дополнились абсолютно не осознаваемыми подробностями дела о пропавших детях. Аня поняла, что сейчас и ей, и ему нужна поддержка. И решила сделать первый шаг. По крайней мере, смотря на него, она ненадолго забывает о Паше. Аня пододвинулась к Костенко и взяла его за руку. — Это все уже кончилось, — произнесла Аня. И вдруг ей стало дико неловко. Зачем она к нему пододвинулась так близко? Зачем она взяла его руку? Он ведь взрослый человек, да и в личное пространство влезать было необязательно. Но… она не хотела отодвигаться. Просто сидела рядом с ним и держала его за руку. А он все задумчиво смотрел в пол, будто не замечая ее. Наконец, он сжал ее руку чуть сильнее и поднял голову. — Чушь какая-то… Но иначе как объяснить? Ты знаешь, пока Георгий был у меня, так скажем, в заключении, он рассказал мне то же самое. На детекторе лжи. Но он мог ошибаться, ты же знаешь. Детектор. — Можешь и меня проверить. Ой, то есть, можете, — Аня слегка покраснела. Она задумалась и повела себя невоспитанно. Так комсомольцы себя не ведут. — Да ладно, Ань, давай на «ты», а то я выканья на работе наслушался. И да, — Сергей уже, видимо, взял себя в руки и говорил более уверенно и привычно, — на детекторе я тебя проверять не буду. Я тебе верю. Да и какая разница теперь. С этими словами Костенко взял кусок пиццы и чуть ли не целиком засунул его себе в рот. — Кушай давай, завтра мне помощь на работе понадобится. Ты же знаешь английский? Аня впервые выдохнула с начала рассказа. Сергей не отпускал ее руку. Хотя, судя по его поведению, он просто забыл о ней. Аня сама аккуратно убрала руку и продолжила есть суши. — Конечно, я с радостью… Но не успела она договорить, как на всю квартиру заорал телефон. Что ее порадовало, так это мелодия из культового советского фильма «Служебный роман». Сергей тут же встал из-за стола и взял трубку. — Да… — Небольшая пауза. Сергей насторожился. — Все живы?.. Вы его видели?.. Выезжаю. Сергей в секунду положил трубку и бросил Ане: «Поехали». Не надо было быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться: что-то случилось с ребятами — иначе бы он ее не позвал. — Что случилось? — Аня в спешке надела кофту и куртку и уже стояла в коридоре. Костенко на ходу натягивал штаны. — В квартире пожар, все выжили. Гоша утверждает, что видел Пашу незадолго до этого. На месте разберемся. Через пару минут Аня и Сергей уже выезжали из двора. — Но зачем ему было поджигать их квартиру? — спросила Аня, разорвав напряженную тишину. — Я не думаю, что это был он. Гоша испуган, ему могло привидеться. Особенно, после всего пережитого. Костенко гнал по магистрали, обгоняя впереди идущие машины. Раза два за всю дорогу Аня была уверена, что они врежутся в столб или в неуклюжий грузовик. — Ну вот, мы и на месте. Сейчас все и узнаем. Во дворе уже работали пожарные, стояли машины скорой помощи и полиции. Настя с Лешей курили, сидя на бордюре, а Гоша сидел в машине скорой помощи. Он был укрыт зеленым одеялом. Его трясло. Костенко сразу направился к полиции, а Аня — к Гоше. Увидев ее, Настя и Леша тоже подошли к «скорой». — Ребят, как все произошло? Вы в порядке? Все трое были измазаны в черной золе, а Лешина кисть была перевязана. — Он был здесь, — тихо заговорил Гоша, — он стоял вон там, — он показал на дворовую скамейку на детской площадке, — стоял с закрытыми глазами и смотрел на то, как мы выбирались из квартиры… — Да Гош, никого там не было, мы бы тоже увидели, — сказала Настя и села рядом с юношей на край машины. Она повернулась к Ане, — Он не в себе, Ань. Это я виновата. Я, когда курила, могла не затушить сигарету. Хотя я этого не помню, но могла. — Насть, вот че ты бред несешь, а? — влез Леша, — Я пепельницу вычистил за час до этого! Наверняка это этот, блять, забыл свой ебучий паяльник выключить, а теперь валит все на хер пойми откуда появившегося Пашу. — Да он был там. Хотите верьте, хотите — нет. Я отвечаю, он стоял там. — Гоша снова показал на дворовую скамейку. — Так, ребят, успокойтесь, — сказала Аня, — давайте по порядку. Когда это случилось, вы в какой комнате были? — Да в общей. Пожар явно с кухни был, попер через коридор и загородил дверь. Мы как раз из окна успели выпрыгнуть, — ответил Леха. — Так, замечательно. Квартиру тушат с двух фасадов. Куда окно кухни выходило? — На ту сторону, — ответил Гоша, но тут же добавил, — он мог быстро перебежать! Мы не сразу вылезли. — Да заткнись ты уже, блять! — Леха хотел врезать Гоше, но Настя его остановила. — Так, а вот и пострадавшие. — Костенко как всегда внезапно подошел со спины. — Запись с камер наблюдения удалось снять. — Тут он сурово посмотрел на Лешу. — Итак, слушай меня внимательно. На твое счастье, квартира застрахована. Но если ты еще хоть раз, хоть одну сигарету на новой квартире выкуришь, будешь жить на помойке, понял? Вань, покажи им. Мужчина в полицейской форме, стоявший позади Костенко, включил на планшете запись, где отчетливо было видно, как Леша кладет в пепельницу на кухне незатушенный окурок. Далее на быстрой перемотке было видно, как ветром из окна уголек сдуло на штору, и та загорелась. — Но… я тушил ее! — удивленно воскликнул Леша. — Стоп, да не может быть такого… — Леш, камера. Кстати, откуда она в квартире? — Настя повернулась к Костенко, — Никогда ее не замечала, — Она подошла к Лехе и взяла его за руки. — Ты, поди, забыл, да и все. С кем не бывает… — Он одернул их. — Да нихера такого не было, я не выжил из ума еще. — Так все, — сказал Костенко, — есть камера. Есть запись. Подделать ее никто не мог. Зачем и как?! Камеру я и поставил во избежание таких… эксцессов. За вами подъедут. Пока поживете у моего знакомого. У него дом в соседнем районе. Аня, жду тебя в машине. Костенко, вместе со своим товарищем, ушел по направлению к черному джипу. — Ань, ну хоть ты мне веришь? Я не мог, ну не мог! — Леха подошел к Ане и заглянул ей в глаза. Аня вообще не могла собраться с мыслями, наверно, как и все здесь стоящие. Она не хотела даже и помыслить о том, что это мог быть Паша. Да и причин уже не было. Ей хотелось бы успокоить Лешу, но она не могла. — Леша, я верю тебе. Верю, что ты не хотел, но камера… — Да идите вы все в задницу! — сказал Леха и направился к тому месту, где, по мнению Георгия, стоял Паша. — Вот, смотрите! — проорал он. — Следы, блять! Ребята двинулись к таинственной скамейке. Гоша отдал покрывало, и «скорая» уехала вслед за полицией. Возле сидения действительно оказались отчетливые следы на коричневой грязи, но рядом были отпечатки детских ботинок, перекрывающие их. — Вы видели здесь детей после пожара? — спросила Аня. Ребята помотали головой. Аргументов больше не было. Ни у Лехи, ни у Гоши. Они могли бы найтись, если бы не столько потрясений — и все за один день. — Ладно, — сказала Аня, — я поеду, поищу информацию о том, что случилось с компанией Киняева и его проектом в Зоне. Может, это поможет понять, что сейчас с Пашей и мог бы он быть здесь. Аня сказала это, скорее, чтобы успокоить мальчиков. Она ни минуты не сомневалась, что Паша здесь не причем. — Я тоже поищу, — ответил Гоша. Аня попрощалась с ребятами и отправилась к машине. Может быть, она и поищет информацию, почему бы и нет? Но не сегодня. Сегодня надо отдохнуть.