и в смерти жизнь

— Что ты об этом думаешь? – Нару сидел на краешке стола в лаборатории. Он только что закончил описывать сложившуюся ситуацию Лину. Шибуя детально изложил все, что происходило, начиная с дела в музее и кончая сегодняшним днем. Он опустил только один момент – не сказал ассистенту про Порождения Кошмаров. Нару хотел послушать, какой вывод тот сделает. Лин сидел за компьютером, перечитывая то, что он законспектировал по ходу рассказа Нару. — Возможно, тебя прокляли. Хитогаты? — Я думал об этом. Этим можно было бы объяснить то, что происходило в Японии. Однако, как только я ее покинул, эта теория теряет все основания. Мое решение о поездке было спонтанным, никто не мог о нем знать. И потом, мое проклятие не объясняет одержимость посторонних людей. – Нару встал со стола и прошелся по помещению. – Ты знаешь что-нибудь о Порождениях Кошмара? Или же просто Марах? Молодой человек остановился и взглянул на Лина. Тот внимательно читал что-то в компьютере, потом поднял голову и несколько секунд смотрел в пространство. — В китайской мифологии нет упоминания о Марах. Однако, если собрать воедино все детали из твоего рассказа… — ассистент встревожено взглянул на него. — Это похоже на одну древнюю легенду. И если взять ее за основу, в конце ждет лишь одно – смерть. Нару перевел взгляд на фолиант, который он с таким трудом все же отыскал сегодня в библиотеке. Совпадение? Вряд ли. — Вот, прочитай, – он протянул книгу ассистенту. – И кстати, о чем же та легенда? — В ней говорится о том, что власть людей в этом мире лишь иллюзия. Короли, вожди, предводители… всего лишь пешки для некой силы. Пока люди могут что-то предложить этой силе, они остаются на вершине. Но это всего лишь мираж и в итоге, когда платить больше нечем… — Лин закончил читать и поднял взгляд на юношу. – Детали, конечно различны, но суть та же – сделка, плата и смерть. Ни в книге, ни в легенде ничего нет о борьбе с этим. И да, вот что меня интересует: почему в этой книге упоминается о том, что люди одержимы только во время грозы? — Скорее всего, дело не в самой грозе, а в электричестве. В наше время оно повсюду. На несколько минут в лаборатории повисла тишина. Нару взглянул на часы – ночь была практически на исходе. — На сегодня закончим. Завтра много дел. Дворецкий повел компанию на второй этаж, где находились комнаты для гостей. Процессию заключал мужчина из прислуги, тащивший вещи девушек. — …нет, да как его вообще понять можно?! То выгоняет, то оставляет! Да что с ним такое! – Май все еще не могла успокоиться и жаловалась громким шепотом. — Да ладно, малышка, не переживай ты так! Мы же все-таки заявились сюда без приглашения. Естественно, что он был… кхм… недоволен, – Хошо потрепал девушку по голове. — Да я понимаю… но все же обидно, — проворчала Танияма. Ясухара шел рядом с дворецким, заваливая того вопросами. — Во дает! Все ему нипочем! – присвистнул монах. Впрочем, Джеймс хоть и отвечал студенту, но особо не распространялся в подробностях. У него не выходило из головы лицо сэра Оливера. Выходит, что эти молодые люди не в курсе, кем является его хозяин. И эта девушка, кажется, ее зовут Май, назвала его «Нару». Это говорит о том, что в Японии он взял себе другое имя. Значит, для этого у него была причина, поэтому он, Джеймс, должен осторожнее отвечать на вопросы. — Вот мы и пришли, — дворецкий остановился в коридоре у одной из дверей, — эта комната для юных дам. Джеймс улыбнулся, отворил дверь и, пропуская девушек вперед, слегка поклонился. На словах о юных дамах Аяко вся прямо расцвела и громко, чтоб ее услышала не только Май, проговорила: — О, как мило с вашей стороны! Кое-кому тут следует поучиться в обращении с девушками! Монах, стоявший позади, хмыкнул: — Девушки? – Такигава озадаченно покрутил вокруг головой. — Я вижу здесь только одну девушку, и мы с ней и так неплохо ладим. Правда, Май? — Ха! Ха! Ха! В таком случае, мне жаль тебя как мужчину, раз ты ничего дальше собственного носа не видишь! – и разгневанная Мацудзаки захлопнула дверь перед молодыми людьми. Ясухара и Джон, стоя позади Такигавы, тихо хихикали. — Ой, не могу! Бо-сан, кажется, вас только что сделали! – проговорил студент, давясь смехом. — Заглохни, очкарик! – прорычал Хошо. — Молодые джентльмены, ваша комната напротив, прошу сюда, — дворецкий отворил дверь и пропустил троицу вперед. — Здесь две смежные комнаты, думаю, вы сами решите как вам лучше устроиться. Если что-нибудь понадобится, жмите на кнопку возле кровати и к вам подойдут. А теперь, господа, позвольте пожелать вам доброй ночи! Джеймс спускался по лестнице в холл, когда на середине пути вспомнил, что забыл сказать юным леди о том, что делать, если им что-нибудь понадобится. Он хотел уже идти обратно, когда увидел проходившего внизу Терри. Это был еще совсем молодой человек лет девятнадцати, симпатичный, с большими зелеными глазами, темными рыжевато-каштановыми волосами и обаятельной улыбкой. Он устроился сюда в качестве слуги где-то с год назад и сразу же расположил к себе как персонал, так и самих хозяев дома. — Терри, не могли бы вы кое-что сделать… — обратился к нему старик и изложил просьбу. — Конечно! Сейчас все сделаю! – юноша улыбнулся и тут же исчез. — Эх, молодость, молодость! Сколько энергии… и куда это все девается? – Джеймс покачал головой и пошел дальше. Ему еще нужно было сказать сэру Оливеру о том, что завтра вернутся мистер и миссис Дэвис. После пожара дворецкий счел своим долгом оповестить об этом хозяев. Единственное, о чем он умолчал, так это о том, что Оливер тоже здесь. Он не хотел, чтоб они сильно волновались. Джеймс обреченно вздохнул — завтра его ждет двойной выговор. Один от хозяев, за то, что умолчал о сыне, а второй от этого самого сына за то, что вызвал хозяев. А кстати, на счет молодости… Эта девушка – Танияма Май. Он сразу заметил в ней нечто особенное. Джеймс хитро улыбнулся: — Хе-хе, может, я зря потерял надежду, что кто-нибудь его изменит?.. — Ха-ха-ха-хах! Аяко, ты видела лицо Бо-сана? Похоже, ты сильно его задела! – Май, смеясь, плюхнулась на огромную кровать. Но тут же посерьезнела: — Но все-таки, не обижай его сильно. Он ведь не со зла! Аяко, распаковывающая свои вещи, подозрительно на нее посмотрела: — Ты вообще на чьей стороне? — Ни на чьей! Я вас обоих любл…— договорить девушке не дал деликатный стук в дверь. – О, может это Бо-сан идет извиниться? Май подмигнула жрице. — Да ты что! Он такого слова-то не знает! Извиниться! – Аяко презрительно хмыкнула. — И уж тем более этот медведь в дверь стучаться не будет. Танияма поднялась с кровати и направилась к двери: — Секундочку! – девушка отворила дверь. На пороге стоял красивый юноша. Он улыбнулся и что-то произнес на английском. — Э-э-э… извините, но я ничего не поняла… — растерянно протянула Май. Молодой человек смутился, но через секунду его лицо озарила улыбка, и он заговорил по-японски: — Прошу прощения, леди, я не сразу сообразил… — Ой, да ничего страшного! А как вас зовут, молодой человек? – к двери продефилировала Аяко, заинтересованно разглядывая слугу. — … Мое имя Терри, — ответил он жрице, — затем снова обратился к Май, — я хотел сказать, что если вам что-нибудь понадобится… Слуга сообщил что делать в том случае, если им что-нибудь понадобится, и ушел.Закрыв за молодым человеком дверь, Май направилась в ванную чистить зубы. — Кажется, у тебя появился поклонник. Я смотрю, ты пользуешься популярностью! Май обернулась. На пороге ванной комнаты, облокотившись на косяк, стояла Аяко в пижаме и весело улыбалась. — Эээ, о чем это ты? — А ты разве не заметила, что понравилась этому Терри? Он с тебя глаз не сводил! – Мацудзаки внимательно смотрела на девушку. Май залилась краской: — Т-т-ты что-то неправильно п-поняла, Аяко… — А еще, он довольно милый… — продолжала та, задумчиво постукивая пальчиком по подбородку. — Я н-не заметила! — Правда? А чего тогда красная стоишь, как рак? — Это… это… да потому что жарко здесь! – с этими словами Май пулей выскочила из ванной. Жрица усмехнулась: — Заметила-заметила!..