На своих местах

Тот, кто сказал, что жизнь состоит только из белых и чёрных красок, частично ошибся. Жизнь это постоянная смена красок, ярких и страстных, светлых и нежных, тёмных и поглощающих. Душа может испытывать множество чувств, а также нести в себе много красок. Когда человек счастлив, он испытывает много радостных эмоций. Его жизнь светится яркими красками, самыми необходимыми и страстными. Когда он любит, к счастью и радости, добавляются светлые краски, которые несут в себе нежность, надежду и защиту. Когда человек грустит, его жизнь окрашивается в тусклые краски и приносит ему ещё больше уныния. Но что происходит, когда человек чувствует адскую душевную боль? Боль, которая поглощает его сильнее и сильнее, которая заставляет его забыть о физической боли и с каждым днём, часом, минутой и секундой сильно, резко и до основания разрезает его изнутри? Может ли душа чувствовать цвет темнее, чем чёрный? Душа определённо выкрикнет ДА! Но есть ли цвет чернее черного? Абсурд. Просто невозможно. Тем не менее, Хазан чувствовала себя сейчас именно так. Боль внутри разрывала её сердце и душу, ломала её изнутри и она ничего не могла с этим поделать. Боже, если она так измучена, если её душа так кровоточит, болит и погибает, то, что же с ним. Что же с Ягызом? Что твориться в его душе? Хаос, Цунами, Торнадо? Всю неделю девушка пыталась достучаться до возлюбленного. Пыталась поговорить, оправдать свои действия, но не получалось. Он не подпускал. Он не дал возможности. А чего она ожидала? Что он будет метать молнии, кричать на неё? Нет, она знала, что Ягыз так не сделает. Он закроется в себе. Он будет один. Продолжит любить, но перестанет признавать. В мыслях снова всплывали его слова. «Я последний раз пришёл к твоей двери… Я не знаю что вы скрываете, но у тебя есть возможность сказать… Буду любить, но не стану признавать.» Его слова больно ударяли по сердцу, а его голос, его холодный голос и пустой взгляд до сих пор звучал в голове: «— Ты всё это время знала! — уверенным голосом произнёс он и у девушки прошлись мурашки по коже. — Ягыз, я… — Ты знала и врала мне, Хазан. Разве не просил сказать? — с каждым словом голос становился холодней. — Я хотела защитить тебя. — Смахивая очередную слезу, ответила девушка — Защитить. — Повторил он и усмехнулся. — Все хотели защитить и я как идиот, узнал обо всём последним. Как идиот отгонял от себя плохие мысли о том, что ты не могла мне лгать. — Слова давались ему тяжело, но он не мог иначе, слишком больно. — Ягыз, пож… — Уйди, Хазан! — Ягыз… — Просто уйди. Я не хочу никого видеть.» Так и случилось, он заперся у себя в квартире, при этом запретив на рецепции кому-либо давать ключ. После больницы он никому не позволил себе помочь. Не хотел видеть ни «семью», ни друзей, ни возлюбленную. Снова не подпускал никого, снова терзал себя. Сколько бы Хазан не сидела у его двери, сколько бы слёз не пролила, сколько бы слов не сказала, Ягыз не позволил себе открыть ей. Он не смог впустить и выслушать её. Больно, ему сейчас было «чернее черного». Хазан вспомнила как вчера Фарах, у которой остались ключи от его квартиры решила войти к нему. Как они долго с Хазан ругались и как ошарашено Фарах вылетела из квартиры, еле успев снова забрать запасные ключи. Хазан никогда не забудет напуганные, ошарашенные глаза девушки, которая наконец-то согласилась с неё, что идея была плохая, даже очень. На деле же Фарах хотела доказать что знает Ягыза лучше, ведь они знакомы дольше, но, как оказалось, настолько хорошо его знает только Хазан. Поначалу Ягыз просто молчал и смотрел в панорамное окно. Квартира напоминала поле битвы, всё разгромлено, разбито, разорвано. Потом когда он всё-таки понял что Фарах здесь, он тактично просил её уйти. Конечно же, она не собиралась этого делать. Она хотела поговорить с ним, но стоило только начать разговор об Америки и вернуться вместе туда, парень озверел. Ягыз начал кричать о том, что не уедет никуда, и пора бы ей понять, что он не собирается пересекать границу их дружбы. Его крики отрезвили немного девушку, но она всё равно не сдалась. Смысл его слов стал доходить когда он взял уцелевшую вазу и запустил в стену, около которой стояла Фарах. Она еле увернулась и поджав свой хвост рванула к выходу. Скорее всего, он не целился в неё, просто так совпало. Он скажет ложь, если не признается, что думал о том чтобы уехать. Но он не сможет. У него совершенно не осталось сил. Было не ясно кому Фарах хотела сделать лучше, себе или ему. После вчерашнего инцидента, девушка поклялась, что не переступит квартиру под номером «150», пока сам хозяин не позволит. Хазан винила себя во многом. Естественно она понимала, что в этом не только её вина, но не было желания и сил, говорить с кем-то или доказывать им что-то. Поняв, что ворваться к нему против его воли не лучшая идея, Хазан второй вечер оставалась в своей квартире и съедала себя изнутри. А в другом районе города, в то же самое позднее время, мужчина расхаживал по уютной но небольшой мастерской. Внутри него велась борьба о том, правильно ли он поступил, рассказав всё своему сыну или же нужно было молчать. Сейчас, когда та сумасшедшая женщина мертва, когда её больше нет в их жизнях, стоило ли ему говорить правду? Стоило, твердило подсознание и тут же меняло своё решение. «Возможно, он не смириться с правдой, возненавидит нас, не простит, вычеркнет из своей жизни, но мы перестанем бояться и врать ему каждый день.» «Мы поступили правильно. Слишком много людей об этом знало. Что было бы, если бы он узнал от служанки?» — Я потерял своего сына, потерял своего Ягыза. — всё так же перемещаясь по комнате, повторял мужчина. Эдже наблюдала за скитаниями сестры и мужа. Она сама находилась в плохом состоянии, но пыталась поддержать Хазан и Хазыма. Правда ударила по ним всем очень сильно. Каждому нужно было время, чтобы пережить это. «Боже, что же сейчас с Ягызом? Как он переживает это?» — думала Эдже, поглаживая свой живот. «Я всё думал, почему мой отец меня отправил так далеко? ПОЧЕМУ ОН НЕ ДАЁТ МНЕ ЛЮБВИ И ТЕПЛА КАК МОИМ БРАТЬЯМ И СЕСТРЕ? ПОЧЕМУ ОН НЕ ВИДИТ ВО МНЕ СЫНА, ПРОСТО СЫНА, А ВИДИТ ТОЛЬКО БРАТА СИНАНА, БРАТА ЕГО МЛАДШЕГО СЫНА. Какой же я глупый. Как я не понял сразу, ты ведь говорил, говорил, что я не Эгемен. Говорил, что я никто, а я списал всё на болезнь! Подкидыш Ягыз Йылдыз! Или нет, как хотела меня назвать эта сумасшедшая женщина? Синан, всё время я должен был следить за ним, всю жизнь убирать за младшим братом! Теперь я всё понял! Я НЕ БЫЛ СЫНОМ, Я НЕ БЫЛ СТАРШИМ БРАТОМ, Я БЫЛ КУПЛЕН ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ СЛЕДИТЬ ЗА ТВОИМ СЫНОМ. ПОДКИДЫШ, который всю жизнь должен следить за младшим сыном Хазыма Эгемена, чтобы хоть как-то отработать своё существование в данной семье.» Слова сына, сказанные неделю назад, оживали все эти дни в его воспоминаниях и терзали душу. Всю жизнь он заставлял Ягыза следить и защищать Синана. Быть ему нянькой и убирать за ним, только потому, что сам не смог достойно воспитать своего младшего сына. Из-за злости на самого себя он заставил страдать своего среднего сына и забыл, что он тоже человек, что он живой, он не просто старший брат Синана. Ведь не всё в мире крутиться вокруг его младшего сына. Какой он был глупый. Как он мог обидеть так сыновей? Как мог разделить их? Он ведь обещал Севинч, что никогда этого не сделает. Она приняла Ягыза. Любила, а он не сдержал обещания. Он «отец века», он худший отец. Будто почувствовав его мысли, Эдже подошла и нежно коснулась руки мужчины. Он остановился и посмотрел в глаза своей супруги. — Он никогда не простит меня, Эдже. Никогда не простит. — Хазым, пожалуйста, не нервничай. Я прошу тебя! — Ягыз никогда нас не простит. Твоя сестра была права, нужно было рассказать раньше, нельзя было столько лгать ему, когда все вокруг знали. — Хазым. — Девушка посмотрела в глаза мужчине. — Как ты и говорил он твой сын, твой средний любимый сын. Ты для него герой, ты его отец, его семья. Он так гордился всегда тем, что ты его отец. Всегда защищал и поддерживал тебя. Ты бы видел, как он защищал твою честь, когда мы узнали, что тебя не стало, и они сделали тест на отцовство. Да, признаю, что в тот момент я его ненавидела, но он сделал это, потому что защищал честь обманутого отца. А как он ухаживал за тобой, когда ты был не в себе? Как рассказывал истории, кормил и держал за руку. — С каждым словом в глазах девушке все сильнее виднелись кристальные слёзы. — Ягызу нужно время чтобы принять всё. — Сколько времени Эдже? — разочарованно спросил Хазым. — Сколько нужно. Недели, месяцы или года, мы примем его решения и будем ждать. Он не может за пару дней принять факт, что не является кровным Эгеменом. То, что сумасшедшая, которая пыталась убить его и Хазан, это его мать. То, что ты и Севинч не его родные родители. Поверь, сейчас в его голове и такие мысли крутятся, просто нужно верить и ждать. — Девушка нежно положила руки мужчины на свои живот. — Теперь пообещай мне и твоему самому младшему сыну, что ты не будешь волноваться, и мы пойдём отдыхать. Тебе нужно отдохнуть Хазым. Наш сын всё чувствует и переживания отца и переживания старшего брата. Несколько минут они ещё смотрели друг другу в глаза, а после покинули мастерскую и направились в дом.

***

Следующий день начался позже обычного и каждый волновался и переживал одну боль порознь. В особняке было тихо. Никто не пытался поднять новую, а тем более старую тему. Служанки не понимая, что происходит, ходили по стойке смирно и списали это всё на смерть госпожи Кериме. Больше им ничего знать не нужно. Как говорится меньше знаешь, крепче спишь. После обеда пара вышла из особняка и направилась к машине, попутно думая правильно ли они поступают или это будет ошибкой. — Я чувствую себя идиотом! — сказал мужчина и сжал сильнее руль. — Это не так, просто… — Просто в этом доме слишком много тайн, вранья и интриг. — Закончил фразу за девушку он. — Я немного начала переживать, надеюсь у меня получиться. — Нервно сжимая майку сказала девушка. — Признаться честно, когда ты это предложила, я сначала не понял, но ты единственная, — посмотрев на девушку, проговорил парень, но увидев её нервно поджатые губы, — если ты передумала, мы вернёмся в особняк. — Нет, нет. Нам стоит попробовать. Я, конечно, не его друг, но я хочу помочь. День снова был ярким и солнечным. Вокруг давно всё позеленело, солнце нежно согревало, воздух был свежим и бодрящим, небо безоблачным. Несмотря на всю эту красоту, на душе у Ягыза было пасмурно, да что там пасмурно, его поглощало цунами, смерч и темнота. Он понимал, что погрузись ещё немного глубже, и он уже никогда не вынырнет. Его сердце пыталось найти оправдания всем любимым людям, которые лгали ему. «Они защищали тебя» — думал парень, но этого было мало. Он не мог простить, не мог допустить этого. Его разум прокручивал снова и снова разговор с отцом. «Хм, с отцом, разве он твой отец.» — Ягыз раз за разом прокручивал все события с самого детства. Вся его жизнь, его детство, юность, всё было ложью. Люди, которых он любит, которых превозносит, обманывали его. Боже, все знали о том, что он не родной. Слишком много людей знали правду и скрывали её. Как можно описать его чувства? Разве можно такое описать? Представьте себе, что всю жизнь вы посвящаете любимой семье. Вы готовы на всё ради них. Сделаете всё для их благо, даже если в угоду себе. Вы их любите, уважаете и цените. Ваша семья, это ваша гордость. Представили? А теперь ваш отец или ваша мать, говорит, что вы не родной ребёнок. Говорят, что ты приёмный и им очень жаль. А самое страшное, что ваши биологические родители вас продали. Продали как вещь. Продали, не потому что любят вас и желали вам лучшей жизни, а потому что деньги были важнее, чем собственный малыш. Ягыз был настолько сильно погружён в собственные мысли, что не услышал звук входной двери, и тихие шаги, что остановились недалеко от него. Когда он понял что не один в комнате, Ягыз нервно дотронулся до лица и хотел снова кричать. Он просил оставить его одного. Он не хотел и не мог видеть свою так называемую семью. Ему было больно смотреть в глаза отца, братьев, Эдже и в шоколадные глаза его возлюбленной. Как бы он не старался оправдать её поступок, как бы сильно не любил Хазан, он не смог простить её, не смог сделать это, не сейчас. Он очень хотел, правда, хотел, но он привык вычеркивать из своей жизни людей, которые его обманули или предали. Когда человек живёт всю жизнь по одним правилам и законам, он не может измениться по щелчку пальцев. Не может измениться за несколько дней, даже ради любви. Возможно это ложь, но разве есть человек, который после такого обмана смог бы перечеркнуть все свои правила и принципы и сразу простить?! Повернув голову немного вправо, он был очень удивлён. Он ожидал увидеть кого угодно из всех вышеперечисленных, но не девушку, которая стояла перед ним и с грустью смотрела в его глаза. — Привет! Знаю, ты не хотел видеть никого из семьи, друзей, врагов и… — немного замялась девушка, — и Хазан, поэтому здесь я. Конечно у меня нет никаких прав что-то говорить или советовать тебе, но я правда хочу сейчас быть тут. Все очень переживают за тебя. Ключи у Фарах взяли. Ягыз снова посмотрел на девушку. В её взгляде не было жалости. Это заставило его слушать её. — Ты можешь ничего не говорить, просто… я присяду. — Сказала она и села около него. — Ты порезал руку. Стоит обработать, у меня как раз всё с собой. — Парень удивлённо посмотрел на неё. — Я ведь будущий врач, да и Омрюм всегда могла пораниться. После того как они закончили обрабатывать рану, Ягыз и Севда сидели несколько минут в тишине. — Тебе больно, это страшно. Конечно, я не могу быть на твоём месте, но Ягыз они в любом случае твоя семья, понимаешь? Я… — в глазах девушки немного защипало, — я просто… не важно, кто является биологическими родителями человека. Родитель тот, кто воспитал, кто любил, кто вырастил и научил. Знаешь, мой отец был усыновлен, там вообще странная история была. Когда его биологическая мать умерла, папа был совсем маленьким и его отец женился снова. Та женщина не хотела сидеть с маленьким ребёнком, не хотела с ним возиться, и тогда его отец отдал его своему брату, представляешь, брату. То есть моего отца воспитывал его дядя и его жена. Они были ему родителями, настоящими родителями. Они долго не могли завести ребёнка, и их счастью не было предела, а спустя время родилась моя тетя. Но они были дружны, никогда не разделяли, ни отца, ни тётю. Воспитывали его самым лучшим образом. Когда отец узнал про это, ему было немного больше 30, у него была жена и дочь. Ему было тяжело. Он был разбит и растерян, но спустя время пришёл к родителям и плакал как ребёнок. Он был благодарен им, они были его родителями. Когда я подросла, я осознала что не важно, какая кровь в тебе течёт, какая твоя фамилия, самое важное это люди, которые тебя любят, ценят и воспитывают. Тебе больно Ягыз, но когда-то это боль пройдёт. Дети это самое ценное и самое счастливое, что может случиться с человеком. Когда в моей жизни появилась Омрюм, я поначалу не знала что делать. Я так полюбила эту девочку, что теперь, когда она рядом со своей матерью, моя душа разрывается. — Рядом с матерью? Я не понимаю. — Омрюм дочь Ясемин. — Ягыз был настолько удивлен, что не мог поверить в то, что услышал. — Это должен рассказать тебе Гекхан, а не я. Когда тетя Фазилет попросила сказать всем что она моя дочь, я испугалась. — Теперь до парня начало доходить. Конечно, как и во многих случаях всё крутиться благодаря Фазилет, Ясемин и ещё некоторым лицам. — Я полюбила Омрюм. Я так хотела, чтобы она поправилась, так хотела помочь ей, быть рядом. Конечно, я не её мать и девочка меня не примет, сейчас от этого больно. Мне так не хватает, проснувшись с утра пойти и приготовить ей завтрак, повести к врачу, поиграть или почитать сказку. Я студентка. Мне даже 25 нет, но я приняла девочку. Я позволила себе полюбить Омрюм и почувствовать себя её матерью. Сейчас для меня совершенно не важно, является она моей родной дочерью или нет, я бы хотела, чтобы она была рядом, и возможно однажды назвала меня мамой. Не важно, какая кровь течёт в тебе, ты становишься тем человеком, которого хорошо и правильно воспитали родители. Севда сжала руку Ягыза, улыбнулась, вытерла слёзы и поднялась на ноги. Девушка шла к выходу, думая, что парню нужно обдумать всё. Возможно он не прислушается к её откровениям, но она правда хотела ему помочь. Севда думала, что он единственный кто поймёт её. Уже у выхода из квартиры, девушка была окликнута и услышала тихое «Спасибо, Севда!», обернувшись и улыбнувшись, девушка покинула квартиру под номером «150».

***

После долгих раздумий девушка решила, что с неё хватит накручивать себя и пора выпустить свой гнев. Поэтому переодевшись в спортивную одежду, Хазан направилась в спортзал, чтобы как следует побить грушу и выпустить на ней весь гнев и боль. Хазан уже полтора часа колотила спортивный инвентарь так сильно, будто он был в чём-то виноват. Был бы на месте груши человек, он бы давно отправился ногами вперёд. Тем не менее, Хазан не переставала колотить грушу, руками и ногами при этом издавая дикие рычания. Стоит отметить, что в зале помимо неё никого не было, что очень радовало девушку. Стоило ей только об этом подумать, как дверь зала открылась, и в неё вошёл человек, которого она меньше всего ожидала сейчас увидеть. Мужчина прошёл в зал, остановился около матов и опустил на пол бутылку с водой. Потом подошёл ещё к одной груши и, взяв перчатки, стал вертеть их в руках. Хазан молча несколько минут следила за действиями мужчины, но когда он поднял на неё свои глаза, в которых был гнев, ненависть и презрение, она сглотнула и подумала что ей стоит уйти отсюда. Сняв перчатки и кинув их на маты, девушка взяла спортивную сумку и направилась к выходу, когда за спиной что-то громко упало, и раздался голос. — Значит, ты снова убегаешь? — громко, чётко и холодно спросил он. — Хотя почему я удивляюсь, это твоё привычное состояние. Хазан медленно повернулась и посмотрела в глаза человеку, что стоял недалеко от неё. Она знала, ему глубоко в душе больно. Злость, презрение и ненависть скрывают ту самую боль, он пытается защитить себя. — Конечно, разве я мог забыть. Сбегать, лгать, уходить и возвращаться, заставлять всех молчать, строить интриги это тебе подходить. В глубине души девушка понимала, что он это говорит специально и не стоит попадаться на его уловку, но злость начинала бушевать в ней. — Что ты пытаешь сказать? На что намекаешь? — кидая сумку на пол, крикнула девушка. Он несколько секунд на неё смотрел, потом усмехнулся и продолжил. — Намекаю? Да нет Хазан, я прямым текстом говорю, что ты лгунья и интриганка. — Ты не серьёзно. Ты не можешь так говорить, ты ведь меня знаешь. — Не веря его словам, девушка сказала каждое слово тихо. — Разве я тебя знаю? Разве могу знать девушку, которая столько времени мне врала. — Зло крикнул он, чем напугал немного Хазан. — Разве могу знать тебя, Хазан? — Я хотела тебя защи… — Не говори, чтобы защитить меня! Какие все благородные, хотели меня защитить! — Ягыз был зол. Внутри было обидно и больно. Мысли и чувства съедали его изнутри, и он выплёскивал это злостью и ненавистью. — Вы сделали это ради себя, чтобы защитить себя, так что не придумывай. Хазан снова начинало трясти от злости, как тогда в том чёртовом номере отеля. Сейчас они не были Хазан и Ягызом, которые полюбили друг друга, сейчас они снова были тем мужчиной и той девушкой, которые люто ненавидели друг друга. Стоит признаться, что за всей той ненавистью, скрывалась привязанность и любовь, но снова чувства этих двух гордых и упёртых молодых людей были задеты и никто не хотел уступать первым. Завтра Ягыз пожалеет обо всех сказанных словах, обо всём плохом что наговорил, но сейчас он не мог по-другому. — Я тут подумал, может у тебя изначально был такой план. Может, всё было специально сделано, спланировала, нашла и… — не успел он договорить, как по залу разлетелся сильный звук пощечины. Ягыз и Хазан несколько секунд буравили друг друга взглядом полным боли и ненависти. Но через ещё пару секунд, ничего не поняв, и не осознав, Хазан уже была прижата к стене. Руки Ягыза по-хозяйски сжимали её талию, а губы грубо впивались в её, не давая девушке сделать вздоха. Он так ласкал и требовательно целовал её, словно пытался передать всю свою боль, которая беспокоила его столько времени. Громкий стон боли слетел с губ девушки, когда он сильно припечатал её к противоположной стене, тем самым ударяя спину. Он приподнял девушку, и она обвила своими ногами его талию. Руки Ягыза стали блуждать под спортивной футболкой с силой сжимая грудь девушки через лифчик. Он оставлял грубые поцелуй от виска к шее, кусал ушко, губы, шею. Это не было нежно. Было грубо, больно, но так сладко. Хазан запустила свои ручки в его волосы, сильно сжимая их. Стала обнимать его за плечи, отвечая на каждое его прикосновение, на каждый поцелуй, издавая звуки, которые были для неё в новинку. Когда Ягыз перестал терзать губы девушки и спустился к шее, Хазан нервно стала глотать воздух. Голова начинала кружиться, казалось что ещё немного, и она потеряет сознание. Сколько времени прошло было не ясно. Ягыз пытался сделать своей возлюбленной больно только для того чтобы она почувствовала какого это, а Хазан которой в первый раз снесло голову, даже не обращала внимания на грубое поведение возлюбленного. Когда с коридора стали доноситься голоса, пара пришла в себя. Ягыз опустил девушку, но огонь в его глазах не потух. Хазан же придя в себя, осознала, что только что произошло. Её щеки залились краской, в голове сильно застучало, сердце было готово выпрыгнуть наружу. Девушка посмотрела в глаза мужчины и первый раз в жизни испугалась. Он смотрел на неё как зверь смотрит на добычу. Как только в зал вошли несколько девушек, Хазан со всех ног помчалась прочь из спортзала в надежде, что Ягыз не пойдёт за ней. Надежде Хазан не суждено было сбыться, как только подъехал лифт, Ягыз грубо схватил её за локоть, заходя в лифт, и припечатывая к стене. Хазан была напугана. Она понимала, как только двери лифта закроются ей конец. Какого же было её счастье, когда в него вошли ещё несколько людей. Мужчина отпустил девушку, и они стояли по разные стороны лифта. Теперь она молилась, чтобы люди не вышли раньше, чем будет её этаж, потому что Ягыз смотрел на неё совсем не по-доброму. И вот когда лифт остановился на пару этажей ниже, долго не думая она рванула на выход, сбивая одного из парней, быстро извиняясь и мчась к лестнице. Хазан так быстро бежала несколько этажей, что даже не обернулась посмотреть бежит ли её погибель за ней или нет. Когда она была на своём этаже, девушка обернулась и облегчено выдохнула. Стоило ей только выйти в коридор и сделать несколько шагов к своей квартире, как из-за угла её схватила рука Ягыза и припечатала снова к стене. — Я не закончил с тобой, маленькая госпожа. — Тихо на ушко сказал он ей и прошёлся рукой по бедру. Хазан нервно сглотнула и подняла свои испуганные глаза. — И почему же ты боишься? Разве тебе не нравиться? — поднимая её руки над головой, а другой, приподнимая майку, произнёс он бархатным голосом. — Ягыз… — выдохнула она его имя. — Пожалуйста. — тихо сказала она. — О чём ты просишь любимая? — Не нужно, пожалуйста. — Еле проговаривала Хазан, потому что действия Ягыза вызывали в ней много эмоций. Её тело реагировало на все его прикосновения. Её губы издавали стоны, но девушка боялась, она очень боялась такого Ягыза. — Я ведь сказал, что не закончил с тобой, не стоит просить меня остановиться. Пока он покрывал её тело поцелуями, Хазан таяла, но стоило на мгновение остановиться и отстраниться, чтобы посмотреть на возлюбленную, она снова попыталась вырваться и убежать. — Ты не убежишь Хазан, не сегодня! — Ягыз, пожалуйста, тут соседи, пожалуйста, не делай — тише и тише говорила она. — Так дело в соседях? — спросив это, Ягыз перекинув девушку через плечо, чем повергнул её в шок, и направился в сторону своей квартиры. Как только дверь квартиры «150» закрылась, Ягыз опустил девушку и снова прижал к стене, покрывая её шею, лицо и губы поцелуями. Несколько минут и Хазан только в спортивном лифчике, ещё секунда и Ягыз с голым торсом. Девушка обвивает снова его талию ногами, и он медленно начинает двигаться к лестнице, попутно снимая с себя и девушки одежду. Медленно поднимаясь по лестнице, чтобы не уронить его любимую, его золото, его ценность. Оказавшись в спальне, Ягыз нежно кладёт Хазан на кровать и нависает над ней. Сейчас он снова становиться тем нежным и заботливым Ягызом, который не причинит Хазан боли, который сделает всё возможное, чтобы ей было хорошо и комфортно. Несмотря на то, что было некоторое время назад, ссоры, ненависть и ругань, Хазан доверяет Ягызу и отдаётся ему полностью и без остатка. Сейчас она хочет быть здесь с ним. Сейчас они оба наслаждаются друг другом, забыв до утра про тайны, интриги и проблемы. Сейчас только он и она. Он нежно двигается, стараясь не доставлять ей дискомфорт, а она издаёт такие сладкие стоны и произносит имя любимого.

***

Утро наступило слишком быстро. Сидя на кухне за столом, девушка думала, правильно ли она поступает. Именно сейчас после проведённой вместе ночи. После того как они принадлежат друг другу, её разум и сердце отвечают что правильно. Написав последние предложение, девушка складывает письмо в конверт, подписывает его и оставляет на обеденном столе в гостиной у тарелки с яблоками. Она последний раз обводит квартиру взглядом, идёт в коридор и тихо закрывает за собой дверь.