Breaking the Ice

      Евгения ждала уже целый час, было десять утра, а секретарь до сих пор не пригласил ее в офис Горшкова. Она сидела и нервничала, пока мама держала ее за руку и подбадривающе улыбалась. Несколько минут спустя к ним подошел секретарь и произнес:       — Евгения Армановна, Александр Георгиевич ждет вас.        Вместе с мамой они поднялись с мест, чтобы пройти в офис, но секретарь их остановил:       — Простите, но к Горшкову приглашена только спортсменка.       Ее мама кивнула и спросила Евгению:       — Справишься одна?       Девушка рассеянно кивнула в ответ, после чего Жанна прошептала:       — Удачи.       Расстояние, которое Женя прошла, следуя за секретарем к офису президента Федерации фигурного катания, казалась бесконечным. Когда они достигли нужных дверей, секретарь дважды постучал, прежде чем впустить ее. Оказавшись внутри, Евгения услышала устрашающий голос, который сказал ей:       — Садись.       Расположившись напротив, она волновалась так, как никогда прежде, но попробовала скрыть свои страхи и поблагодарила президента самым уверенным голосом, на который была способна в данный момент:       — Спасибо, что нашли для меня время.       Но Горшков не отреагировал на эти слова.       — Я сразу перейду к делу, Евгения. Вчера я получил очень любопытный звонок от Татьяны Тарасовой, которая сообщила мне о твоих намерениях покинуть Россию, — сказал он.       — Все верно, — подтвердила девушка.       — У тебя какие-то проблемы с тренером? — строго спросил мужчина.       — Нет, мои отношения с Этери Георгиевной по-прежнему очень хорошие, — честно ответила Евгения.       — Тогда я не понимаю, почему ты хочешь от нее уйти. Не могла бы ты объяснить? — многозначительным тоном попросил ее Горшков.       — Я считаю, что мне нужны перемены, если я хочу остаться конкурентоспособной и не потерять свое место, — попыталась разъяснить она.       — А разве все свои положительные результаты ты получала не у Тутберидзе? Лучший способ остаться конкурентоспособной и сохранить место — это продолжить работать с ней. Все, больше нам нечего обсуждать, — заключил он, ожидая, что девушка с ним согласится.       — Мой выбор уже сделан, я покину Россию с вашим разрешением или без него, — произнесла Евгения тоном, показывающим, что она намерена отстаивать свое решение.       — Если ты не получишь наше разрешение, то не сможешь соревноваться, — предупредил Горшков.       — По-моему, это нарушает правила Международного Союза Конькобежцев. Вы препятствуете спортсмену делать свой выбор в пользу той или иной тренерской команды, — возразила Евгения, демонстрируя собеседнику, что готова к давлению со стороны Федерации.       — Это правда, что Федерация не может помешать тебе сменить тренера, — признал он. — Но мы можем перестать оплачивать твои тренировки.       Их разговор шел к теме, о которой ее предупреждал Брайан, поэтому Евгения ответила так, как он советовал:       — Уезжая, я хочу остаться в добрых отношениях с Федерацией, потому что я намерена переехать не только, чтобы учиться у Орсера как фигуристка, а также - как будущий тренер. После Пекина я закончу спортивную карьеру, то есть через четыре года. За это время я планирую выиграть как можно больше медалей для России, а полученные знания хочу не только применять сама, но и делиться ими с будущими поколениями российских фигуристов.       — Тогда зачем тебе уезжать? — поинтересовался Горшков. — Лучшие тренеры работают в России.        — Орсер не работает здесь, — отметила Евгения.       — Орсер — это тренер, которому повезло иметь двух талантливых учеников, решивших с ним работать. В его резюме больше поражений, нежели побед, — спокойно сообщил ей Горшков.       — Однако его ученики одни из лучших в нашем спорте. Полагаю, что России, несмотря на то, как хорошо у нас обстоят дела в этом виде, не мешало бы поучиться у других тренеров с отличными от наших методами обучения. Было время, когда в женском фигурном катании доминировали девушки из США, но теперь все иначе. Отчасти это случилось потому, что они не до конца понимают, как работает современная судейская система, а еще они отказались подстраиваться под эту систему. Если мы хотим развиваться и быть лучшими в чем-то, недостаточно просто смотреть на то, что у нас уже есть, нужно смотреть и на то, что делают другие, чтобы мы могли учиться и совершенствоваться. Канадская Федерация делает что-то правильное, на прошлой Олимпиаде они взяли больше медалей, чем мы, — заявила Евгения, повторяя слова, которые подсказал ей Брайан.       — Это потому, что многих наших спортсменов не допустили до Игр, — проворчал раздосадованный Горшков.       — Нам нельзя оправдываться, если мы хотим продолжать расти. Мы не доминируем ни в одной дисциплине кроме женского катания, и речь идет не только об Олимпиаде. Видя подобные результаты на других соревнованиях, мы должны бы начать волноваться, потому что в топах мужчин, пар и танцевальных дуэтов нет русских имен. Неужели придется ждать до тех пор, пока такая же ситуация не возникнет и у женщин, чтобы вы поняли, что пора что-то делать? — вопрошала Евгения, надеясь, что стратегия Брайана сработает.       — Так Орсер собирается натаскать тебя сразу в четырех дисциплинах? — едко спросил Горшков.       — Орсер собирается мне помочь выиграть золотую медаль, которую я не выиграла в Пхенчхане. Он сделает меня лучше настолько, что я сама смогу тренировать в той дисциплине, которую выберу, потому что в Крикет Клубе он работает с опытными профессионалами из разных областей, — объяснила девушка, стараясь не вспылить во время беседы с президентом.       — Я понимаю твою точку зрения, Евгения. Возможно, ты права, но если мы позволим тебе уехать, то спортсмены из нашей сборной могут подумать, что мы поддерживаем подобную инициативу, — жестко заявил мужчина.       — Значит, я остаюсь без поддержки Федерации, — заключила Евгения, чувствуя себя поверженной.       — Я этого не говорил. В наших же интересах, чтобы у тебя была надлежащая профессиональная подготовка, и, как ты сказала, ты - будущий российский тренер, так что мы можем прийти к соглашению. Расценивай это как знак доверия от нас, потому что, пусть я и уважаю твою инициативу, как главу Федерации фигурного катания ты ставишь меня в неудобное положение, — сказал он ей твердо.       — Что за соглашение? — забеспокоилась Евгения.       — Мы позволим тебе уехать, но не будем оплачивать тренировки один полный сезон, — сурово объяснил мужчина.       — Почему только один сезон? — спросила она, не до конца понимая.       — Потому что ситуация может измениться, все зависит от результатов, которые ты принесешь. Если с Орсером ты преуспеешь, мы начнем финансирование со следующего сезона. Но если случится обратное, и результаты будут печальными, тогда ты бросишь Орсера и вернешься в Россию, где будешь тренироваться у тренера, которого выберем мы. Договорились? — уверенно спросил Горшков, зная, что у нее нет другого выбора, кроме как согласиться.       Как он и ожидал, девушка приняла условия, сказав:       — Да. А каких результатов вы ждете?       — Ты должна быть на подиуме каждого соревнования, в котором примешь участие. И, разумеется, мы ожидаем, что ты поможешь сохранить нужные нам три квоты на Чемпионат мира этого сезона. А также выделяй время на шоу и мероприятия, где требуется твое присутствие, чтобы способствовать работе, которую ведет Федерация, — дал Горшков развернутый ответ серьезным тоном.       — Конечно. А что насчет моих спонсоров? — спросила Женя в надежде, что из-за данной ситуации на нее не наложат никаких запретов.       — Если они захотят спонсировать тебя дальше, это их личный выбор. У Федерации нет на них никакого влияния, — услышала девушка его простой ответ.       — Хорошо, большое спасибо, — Евгения, смирившись с положением дел, встала и направилась к выходу.       Она знала, что не смогла бы добиться сделки лучше.       — Еще один момент, Евгения, — произнес Горшков.       — Да? — она взглянула ему в глаза.       — Время от времени мы будем присылать официальных представителей проверять твои успехи. Последнее слово о новых программах на сезон остается за нами. Мы не хотим, чтобы повторилось то, что ты устроила на Чемпионате мира в этом году, изменив программу в последнюю минуту, — заявил президент, отчего Евгения почувствовала себя неловко.       Несмотря на расстояние, Федерация по-прежнему держала ее в ежовых рукавицах, поэтому в ответ она смогла сказать только:       — Конечно. Еще раз спасибо за то, что нашли время.       Горшков вновь проигнорировал ее слова и бросил под конец:       — Закрой за собой дверь.       Покинув его офис, Евгения не была довольна полученными результатами беседы, но, увидев ждущую ее маму, она улыбнулась, чтобы показать — война еще не выиграна, но она готова сражаться.