Творец чужих жизней

      В комнату Джеймс так и не вернулся, заночевав неизвестно где. Сириус так же отсутствовал, поскольку по-прежнему отбывал наказание в Астрономической башне. В связи с чем Римус и Питер вдвоём спустились на завтрак и увидели удручающую картину: Сириус и Джеймс сидели по разным концам стола и хмуро засовывали в рот ложки, не глядя друг на друга.       — Мы не можем принять чью-то сторону, — вздохнул Люпин. — Давай я к Бродяге, а ты к Сохатому.       — Нет, давай наоборот, — предложил Петтигрю. — Я немного побаиваюсь Сохатого. Он сейчас более непредсказуем, чем Сириус.       Хлопнув ладонями, друзья разошлись.       — Что, Хвост решил якшаться с предателем? — съязвил Поттер.       — Хорош, Джеймс. Из-за тебя мы с ним сейчас меж двух огней.       — Из-за меня? Тебе напомнить ночные события?       — Хватит! Пока не сказал то, о чём пожалеешь. Вы всё равно помиритесь рано или поздно. Так зачем усложнять?       — Очень сомневаюсь. После таких выходок встаёт вопрос об истинности дружбы.       — Джеймс, ты не знаешь Пэнси, и не знаешь, зачем ей так понадобился этот чёртов нейтрализатор магии. Уверен, у неё была веская причина. И Сириус просто верит ей.       — Как и ты, — едко бросил Поттер. — С появлением этой девки в Хогвартсе всё пошло через жопу.       На другом конце стола диалог Мародёров отличался.       — Решили разделиться, чтобы не обижать ни одного из нас, — с грустной улыбкой отметил Блэк.       — Типа того, — ответил Петтигрю, опускаясь рядом.       — Я удивлён, что ко мне пришёл ты. Ты же вечно за Сохатым ходишь, да и с Лунатиком у него сейчас контры тоже из-за Пэнси.       — Ну наверное Лунатик просто выбрал того, кто ему не соперник, — беспечно произнёс Петтигрю, наполняя тарелку.       — Не понял, — несколько напрягся Сириус. — Какой ещё соперник?       — У Джеймса Лили, соответственно, он ему не соперник. В отличие от тебя.       Питер старательно делал вид, что его полностью занимает завтрак, и сдерживал себя, чтобы не повернуться глянуть реакцию Бродяги, внутри которого медленно расползалась неприятная горечь. «Он ведь так и не поклялся тогда, что не встанет между мной и Пэнси, — вспомнил Сириус разговор с Люпином после приёма Слизней. — Неужели уже тогда имел виды на неё? И что теперь? Я и Рима как друга потерял? Остался один Хвост — ни рыбы ни мяса?»       — Что ты знаешь? — холодно поинтересовался Блэк, его сталь в голосе порадовала Петтигрю.       — То, что уже сказал. Не думаю, что Лунатик будет в открытую подкатывать, у тебя опыта намного больше, ты серьёзный соперник. Так что не парься.       И Сириус бы не «парился», если бы потенциальным соперником за сердце Пэнси был кто угодно, кроме Люпина. У друга куда лучше получалось взаимодействовать с девушкой, и она когда-то обмолвилась, что из их компании Римус для неё наиболее привлекателен. Как назло, в этот момент вошедшая в Большой зал Паркинсон помахала Люпину, и тот ей ответил. Блэк задумчиво положил подбородок на стол.       Пэнси с порога заметила мародёрский разлад, причём серьёзный и, похоже, между самыми неразлучными друзьями. Это противоречило планам истории, а значит опять надо было влезать. После завтрака она подловила в коридоре Питера, единственного, от кого она могла что-либо выудить: Джеймс и Сириус отпадали сразу же, а Римус стал бы недоговаривать, чтобы не огорчать.       — Привет, Питер.       — Паркинсон.       — Как у тебя дела?       — Давай сразу к делу. Ты хочешь знать причину раздельного завтрака. Отвечу: посмотри в зеркало.       — В смысле? Я ничего не делала.       — Тебе и делать не нужно. Достаточно сказать, и Сириус в лепёшку расшибётся, чтобы угодить тебе.       — Что он натворил? — груз ответственности мягко приземлялся на плечи слизеринки.       — Обменял семейную реликвию Джеймса на твой артефакт.       «Твой артефакт»? Он что, не в курсе про нейтрализатор? Они ему одному не сказали? Не доверяют? Или не считают должным посвящать в серьёзные вопросы? И что это за поттеровская семейная реликвия? Такая дорогая? Хотя… тут, вероятно, не в дороговизне дело. Матушка меня в подвале заперла, когда я потеряла прабабушкино кольцо с изумрудом. А уж если бы я намеренно кому-то отдала, точно из дома бы выгнала. У чистокровных семейные реликвии как свидетельство статуса. Поттер наверняка воспринял поступок Сириуса как предательство. Мерлин! Если они будут поодиночке, то это может нехило помешать мне с конечной целью. Придётся их как-то мирить»       — Ты чего зависла? — помахал у девушки перед лицом рукой Петтигрю. — Стыдно стало?       — Спасибо, Питер, — спохватилась Пэнси. — Встретимся на уроке.       На трансфигурации Джеймс намеренно сел с Лили, вызвав недоумение у Мэри МакДональд, чьё место он занял. Увидев это, Сириус про себя усмехнулся и остался на своём месте. Войдя в аудиторию, Пэнси задержалась лишь на секунду, а потом решительно направилась к столу Блэка и, опустившись рядом, начала готовиться к занятию под его ошарашенный взгляд.       — Долго будешь пялиться? — не глядя, буркнула слизеринка.       — Пока не объяснишь, — ответил Сириус.       Пэнси вздохнула, но голову так же не поворачивала.       — Я знаю, что ты сделал для меня. — Блэк нервно сглотнул. — И знаю, чего тебе это стоило.       Сириус, затаив дыхание, ждал продолжения.       — Это ничего между нами не меняет. Но я благодарна тебе, — Пэнси наконец посмотрела на парня. — Спасибо, Сириус.       Её улыбка, адресованная ему, заставила сердце сделать кульбит и ещё несколько минут скакать как бешеное. Паркинсон так и осталась сидеть с ним до конца урока. Слова МакГонагалл пролетали мимо, он слышал только размеренное дыхание соседки, скрип её пера, когда она царапала пергамент, изредка касаясь локтём его руки, и запах красных роз и цитруса, когда она взмахивала волосами, поворачиваясь в сторону отвечающего. Пэнси прекрасно знала, что Сириус постоянно бросает на неё взгляды и специально пододвигает руку, чтобы она наверняка её задела. И слизеринка не собиралась раскрывать своё знание, продолжала делать вид, что старательно записывает лекцию и её ничуть не смущает близость гриффиндорца, каждый раз крутила головой, лишь бы он не заметил пылающий румянец на её щеках. В присутствии Блэка открытие Северуса с удвоенной силой свербило мозг, словно крича: «Вот! Видишь! Ты втюрилась! Найди смелость перестать себя обманывать!»       Едва МакГонагалл объявила об окончании урока, Пэнси быстро сложила вещи в сумку и выскользнула из кабинета, пока ещё кто-нибудь не увидел её раскрасневшегося лица. Она больше не была уверена, что сможет и дальше скрывать чувства от Сириуса, а ему только стоит узнать о них, как вцепится мёртвой хваткой. И тогда Дамблдор точно что-то предпримет. И точно в отношении Сириуса, потому что сама Пэнси была ему нужна.       — Давай попробуем, — с порога заявила Паркинсон, без стука ворвавшись в комнату Северуса, чем вызвала возмущения его соседа-шестикурсника. Но она даже не обратила на того внимания, её волновал лишь друг.       Снейп по её взгляду сразу понял, о чём речь. Молча он поднялся с кровати и вместе с Пэнси вышел из комнаты. Так же не говоря ни слова, уверенно следовал по коридорам и лестницам, девушка покорно шла за ним, пока наконец они не оказались в Зале трофеев. Встав напротив большого зеркала, слизеринец взмахнул палочкой.       — Алохомора, — где-то щёлкнуло, и он открыл зеркало, словно дверь.       «Ещё один секретный вход? Для той, кому предстоит бороться с Волдемортом, я знаю слишком мало тайн»       На этот раз Паркинсон чувствовала себя спокойно, идя по тёмному коридору. Северусу, по крайней мере, она доверяла, в отличие от Трэверса. Однако куда ведёт тайный проход, она так и не узнала: Снейп остановился и зажёг один из факелов на стене.       — Только учителям известно об этом месте, а они сюда вряд ли заглядывают, поэтому тут безопасно. Сосредоточься на одной мысли, я буду прорываться сквозь неё, твоя задача — удержать меня конкретно на этой мысли, не дав увидеть больше.       Парень направил на подругу палочку.       — Будет больно? — тихо спросила Пэнси.       — Только в первый раз. Легилименс!       Голову резко пронзила колющая боль, словно в виски впились тысячи иголок. Девушка отшатнулась и схватилась за голову, глаза то зажмуривались, впечатывая глазные яблоки в мозг, то распахивались, практически выталкивая их из орбит. Пэнси не могла ни о чём думать, кроме боли. Где-то на задворках она ощущала, как Северус бесцеремонно перелистывает страницы её жизни как скучную книгу, не останавливаясь ни на чём конкретном. Он прощупывал, насколько глубоко сможет копнуть и где тот рубеж, вход за который непозволителен. Воспоминания проносились единым потоком, о многих Пэнси никогда и не вспоминала, тем не менее, как оказалось, они оставили отпечатки.       Внезапно поток замедлился: Северуса что-то заинтересовало. В голове появился Малфой-мэнор: широкая подъездная дорога, обсаженная живой изгородью, пересекающие её кованые ворота и четырёхэтажный особняк за ними. Поместье с первого взгляда потрясло десятилетнюю Пэнси, пусть Паркинсоны не бедствовали, их состояние уступало состоянию Малфоев, хотя девушка до сих пор не понимала, чем именно занимается Люциус. В тот день она впервые встретила Драко — свою первую любовь, первое разочарование и первую боль. Особенно запомнилась боль. Потому что с ней пришла надежда и новая жизнь в лице Фреда Уизли. Пэнси хорошо помнила его руку на своей, запачканной слезами и тушью. Образ их сплетённых рук сейчас бежал по волне памяти, созданной Северусом, Паркинсон и не догадывалась, как часто Фред брал её за руку. Тоска прострелила грудь, отвлекая от боли в голове. Очень вовремя — потому что Снейп подобрался к опасным воспоминаниям. Он успел увидеть, только как Гарри с отчаянием смотрит на её, шагающую в шкаф, без предшествующих подробностей, о которых Пэнси старательно не думала. В следующее мгновение она уже снова изучала лунную карту в компании Сириуса: вот она поворачивает к нему голову, он так маняще близко… Слизеринка не заметила, как полностью увлекала себя в воспоминание, воспроизведя ещё и ощущения в тот момент. Но тут всё неожиданно оборвалось, и она вновь очутилась в тёмном коридоре с Северусом.       — Тьфу ты! — его мину отвращения можно было различить даже при тусклом освещении. — Почему все важные моменты жизни у тебя связаны с мужиками?       — Чего?                               — Я провёл поверхностную диагностику, она выявляет самые сильные эмоционально воспоминания, соответственно, слабые места. И твои слабые места — мужики: блондинистый принц в замке, рыжий рыцарь без доспех, псевдоПоттер и пресловутый Блэк. Ты женоненавистница что ли?       — Ты вроде окклюменции меня хотел научить, а не психоанализом заниматься, — недовольно буркнула Паркинсон.       — Ладно. Теперь когда ты знаешь свои ключевые воспоминания, ты можешь их использовать. Ты можешь закрыть ими то, что хочешь оставить в тайне. Когда уже не останется сил очищать разум. Но помни: на это же могут надавить твои враги. Поэтому используй их таким образом в крайнем случае. Давай попробуй сейчас. Останови меня каким-нибудь из этих воспоминаний.       Не дав прийти в себя, Северус вновь произнёс заклинание. На этот раз Пэнси была готова к его последствиям, Снейп оказался прав: боль стала чуть менее заметной. У неё были доли секунды, чтобы определиться с воспоминанием, которым она будет защищаться. Поттер отпал сам собой, бесить человека, который ей помогает, Паркинсон не хотела, потому отбросила и Сириуса; Фред был сокровенной частью души, которой она не готова была делиться с Северусом. Оставался Малфой. «Вот уж и в страшном сне не представляла, что этот придурок может когда-нибудь мне помочь», — подумала Пэнси и сосредоточилась на злости к бывшему возлюбленному. Как только она нарисовала в голове вечно презрительную физиономию Драко, то почувствовала лёгкий толчок, непонятно откуда раздался голос Северуса:       — Неплохо, но эмоции в этом воспоминании недостаточно сильные. Вернись к первоначальному.       Девушка вновь перенеслась в себя десятилетнюю.       — А это мой сын. Драко, — чуть ли не торжественно произнёс мистер Малфой.       Из-за его спины появился мальчик. Такой прекрасный, что у Пэнси перехватило дыхание. Идеально уложённые платиновые волосы, одежда, с ног до головы пронизанная вкусом и утончённостью, а какие манеры! У девочки не было шансов устоять. Сейчас взрослая Пэнси явственно ощущала тот щенячий восторг, но вместе с тем где-то на задворках колыхалось презрение. Она прекрасно знала, в какого жалкого труса превратился объект её чувств, видела собственными глазами, как его обнял, словно любимого ученика, Волдеморт, как он ушёл с битвы в сопровождении родителей, ведь ему не хватило смелости защитить себя и близких. Чувства Пэнси-ребёнка отличались от чувств юной Пэнси. И потому воспоминание дало брешь, Северус со всей силы обрушился в её прошлое. Она не могла позволить ему увидеть Хогвартс её времени, только сейчас она осознала безрассудность идеи с помощью Снейпа в окклюменции, он слишком хорош даже в этом возрасте. Как ей теперь вырваться из его цепких лап?       Пэнси уже не замечала боли, она в панике пыталась найти выход. Её замешательство привлекло внимание легилимента, он стал рыться в поисках причины и всё ближе подбирался к роковому дню. Перед ним уже мелькали руины, сверкали вспышки, на горизонте появлялось зарево, и Пэнси знала, что это полыхают теплицы мадам Стебль. Слизеринка слышала, как колотится её сердце: он вот-вот доберётся до главного секрета, а она не в силах ни вытолкнуть его, ни обмануть. Она принялась скоропалительно рисовать образ обнажённого тела Сириуса — того, что, по её мнению, заставит Северуса самого вылезти из её головы. Правда, она его недооценила. Опять. Снейп не спешил уходить, он терпеливо выуживал из эротических кадров куда более мрачные, те, которые подруга изо всех сил старалась скрыть. Он успел увидеть разрушенную Астрономическую башню, когда Сириус и Пэнси остались без одежды и терпению легилимента пришёл конец.       — Нет! Господи Боже! Как теперь это развидеть?       Пэнси никак не реагировала, она устало спустилась спиной по стене на пол. Тело ломило как при температуре, лоб покрылся испариной, пальцы рук едва уловимо дрожали. Однако её не заботило собственное состояние, её волновал один вопрос: как много он видел? И что ещё увидит, если продолжит?       — Наверное, на сегодня достаточно, — тихо произнесла она.       — Что? — мгновенно переключился с возмущений Северус. — Мы только начали.       — Я уже без сил. Я точно не готова сейчас сопротивляться.       — Думаешь, если кто-то вздумает применить к тебе легилименцию, он будет спрашивать, готова ли ты. Давай соберись, — он вновь поднял палочку.       Пэнси смотрела на него снизу вверх, чувствуя, как по телу разливается слабость, как боль в голове медленно утекает, отдавая бразды правления «туману». Она непроизвольно зевнула.       — Который час?       Зевая в ответ, Снейп вытащил из мантии маленькие карманные часы.       — Без четверти одиннадцать.       — Как? — девушка мигом поднялась. — Мы же уходили ещё до ужина.       — Когда ты не владеешь своей головой, время идёт иначе. А ты молодец, — Северус хлопнул Пэнси по плечу. — Продержалась почти три часа и не отключилась. Для первого раза это потрясающий результат.       — А ты сколько продержался в свой первый раз?       — Эм… ровно три. А потом вырубился на сутки. Мама хотела уже в Мунго меня трансгрессировать.       — Мама? Ты обучался дома? Среди магглов?       — Да. Мама настояла. И она же обучала. Но исключительно в стенах дома.       — А почему ты решил обучаться окклюменции и легилименции?       — Мне нравится уметь то, что не умеют другие. Ладно, хватит болтать, продолжим, — Северус вновь принял боевую стойку.       — Но Северус, я же… — попыталась противостоять девушка.       — Эй, — Снейп выставил вперёд указательный палец, — ты ничему не научишься, если будешь жалеть себя. Потому и я жалеть не стану. Это мой долг за твою помощь и дружбу. Ты должна остановить меня.       — Разве сейчас я это не сделала? — настороженно спросила она. Её начинало беспокоить, как крепко в неё вцепился Снейп. Будто в том была не только её выгода. — Ты сказал защищаться ключевыми воспоминаниями, их я и использовала.       — Нет. Я сказал закрыть ими то, что ты не хочешь, чтобы я видел. Я сказал обмануть меня, выдав их как более важные, не дав дойти до настоящего важного. Но ты выбрала то, что наверняка оттолкнуло бы меня. Ты выгнала, а не обманула. Вряд ли легилиментов, пробравшихся в твою голову, ты будешь знать так же хорошо. А уж Дамблдора тем более. Ему сто лет в обед, только представь, каких сцен он повидал. Так что соберись, мы не выйдем отсюда, пока тебе не удастся хоть на секунду меня обмануть. Легилименс!       Пэнси не успела подготовиться, так как до последнего надеялась, что Снейп отступит. Он опять принялся ворошить её прошлое, но в этот раз целенаправленно. Он что-то искал. Когда он замедлился, девушку как прошибло током. Потому что в голове всплывали мутные картинки второго мая. Пэнси вмиг отбросила страх и усталость. Из всех воспоминаний Северус точно определил самые важные и опасные, и, судя по его рвению, Паркинсон засомневалась в благородности его требовательности.       Северус невольно дрогнул, когда увидел, как Джагсон собственноручно убил Гермиону. Пэнси воспользовалась секундной заминкой и ради сокрытия тайны решилась на душераздирающий шаг. Она позволила легилименту ощутить её ужас в тот момент, а потом плавно увела от смерти обычной знакомой к утрате родного человека. Она вновь окунулась в ту боль и отчаяние, когда хотела кричать и рвать на себе волосы. Она так и не оплакала Фреда, просто не было возможности и времени; теперь же она чувствовала, как по щекам катятся слёзы, как в груди разверзается дыра и вместе с тем приходит какое-то облегчение. Воспоминание не уходило: умиротворённое лицо Фреда будто смотрело на неё со знакомой живой улыбкой, но неподвижные глаза говорили об обратном, — это означало, что Снейп поверил. Ужасающая картина прошлого медленно растворилась, открыв настоящее абсолютной пустотой. Северус стоял, опустив палочку, то и дело виновато поглядывая на подругу. Когда тихие всхлипы перешли в рыдания, он подошёл к ней и крепко обнял.       — Прости, — коротко прошептал он и не отпускал Пэнси, пока она не успокоилась.