Творец чужих жизней

      Как только она это сделала, реальность навалилась всей своей мощью. В кабинете находилась куча людей, которые развлекались, кто как хотел. Кто-то пожирал содержимое стола; кто-то уничтожал запасы спиртного, стоя на голове и тем самым собрав вокруг себя вопиющих зрителей. В дальнем углу расположилась группка любителей серьёзного покера с сигаретами в зубах. Недалеко от них на столе МакГонагалл восседали уже набравшиеся, но ещё не в стельку пьяные девчонки, горланившие каждую песню, что включалась. А в середине был танцпол, абсолютный лидер по количеству участников. Класс трансфигурации в жизни не видел в своих стенах такого скопления старшекурсников. Пэнси задавалась лишь одним вопросом: «Как МакГонагалл это допустила?»       Тут внимание слизеринки привлёк голубоватый свет, мелькнувший в воздухе и нырнувший в гущу людей. Пэнси поспешила за ним. Когда она протиснулась сквозь толпу, патронус как раз возвращался в палочку того, кто его вызвал.       — Поттер, — изумлённо протянула Пэнси.       «Так, значит, ты в оленя превращаешься. Сохатый! — вдруг дошло до неё. — И как я раньше не догадалась? Но что значит «Бродяга»? Кто же ты, Блэк?»       Сириус почувствовал на себе взгляд и повернулся. Когда он увидел её, в груди предательски ёкнуло. Ему хотелось к ней подойти, но это противоречило новой, выбранной им стратегии. Юноша ей улыбнулся, перекинулся парой слов с Римусом и, захватив бокал, затерялся в толпе. Поведение Сириуса уже второй раз вызывало у Пэнси негодование. Она понятия не имела, что служило тому причиной, но точно знала, что он не мог так внезапно отступить. С некоторой долей волнения Пэнси стала приближаться к «имениннику». Он шагнул навстречу.       — Ты не перестаёшь изумлять нарядами, Паркинсон. Чьё на этот раз? — поинтересовался Римус, кивнув на платье.       — Вот только хотела поблагодарить за комплимент, и ты всё испортил, — скрючила в шутку недовольную гримасу Пэнси.       Парень улыбнулся уголком губ.       — Ты не ответила.       — Представь себе, моё.       — А туфли?       — Это босоножки. Они тоже мои.       — Ты меня удивляешь, Паркинсон, — уже во все тридцать два улыбался Люпин.       — Так я тебя изумляю или удивляю?       — Пожалуй, и то, и другое.       — Тогда приготовься к новой эмоции. Потому что я кое-что тебе принесла. — Пэнси протянула Римусу синюю коробочку. — С днём рождения.       Совесть кольнула сердце гриффиндорца. Он видел искренность Пэнси, и ему было ужасно стыдно за свой обман. Но слово друга есть слово друга. Да и поздно уже.       — Спасибо, — смутился Люпин, принимая подарок.       Он начал переминать его в руках, ничего не говоря и не поднимая глаз на Пэнси. Повисла неловкая пауза, за которую под Римусом земля горела и он хотел провалиться, а Пэнси пыталась сообразить, что она сделала не так.       — Откроешь? — поинтересовалась слизеринка.       — Прямо сейчас? — он окинул взглядом помещение, давая понять, что не время и не место.       — Да, хочу видеть твоё лицо, — девушка волновалась, так как вложила душу в этот подарок.       Глубоко вздохнув, Римус медленно открыл коробочку. Как только он увидел содержимое, он замер. Люпин был поражён. Действительно поражён. Коробочка вмещала браслет с круглой подвеской, на которой красовался диск луны, а под ним слова: «Луна лишь». Римус, едва касаясь пальцами, перевернул подвеску. На обратной стороне ровно в том же месте было изображение солнца и подпись над ним: «отражение солнца».       «Луна лишь отражение солнца» — мысленно соединил фразу Люпин и поднял глаза на Пэнси. Он смотрел на неё по-другому. Потому что он понял её сообщение: монстр, вырывающийся в полнолуние, слабее света, заключённого в человеке. Римус был тронут. Никто, кроме друзей, не был в курсе его скрытой природы, и только это позволяло ему спокойно жить среди людей и нормально общаться с ними. Но он знал, что стоит узнать его тайну тому же соседу по комнате, с которым он знаком семь лет, Дину Мартину, как к концу дня все студенты и их родители будут требовать его отчисления и изоляции. Слизеринка же Пэнси Паркинсон знала правду и при этом вела себя не только будто не видела Римуса в облике монстра, но и будто он и не принадлежал к враждебному факультету. Она была какой-то не правильной слизеринкой, той, которая была совсем не против стать ему другом. Ему захотелось прижать Пэнси к себе и покаяться во всём, что тут творится. Но он не мог сдвинуться с места.       — Самое время обнять меня. По глазам же вижу — понравилось, — выдала выдохнувшая Паркинсон.       Губ юноши коснулась робкая улыбка, которая через секунду обернулась решительными объятиями. Римус был почти уверен, что Сириус сейчас наблюдает за ними, но ему было всё равно. Девушка, знающая его всего ничего, смогла дать то, что несмотря на усилия друзей, он начинал понемногу терять. Она вернула ему веру.       Римус сразу же надел браслет и отправился хвастать перед Джеймсом, единственным, кто знал о том, что Пэнси в курсе тайны. Как только он покинул её, кто-то схватил девушку за руку. Обернувшись, она увидела Сильвию Уорнингтон.       — Сильвия? — удивилась Пэнси. — Ты как тут оказалась?       — Сириус пригласил, — пожала плечами пуффендуйка, не заметив, как слизеринка на несколько секунд изменилась в лице. — Классное платье. А говорила, что у тебя их нет.       — На тот случай не было.       — А здесь круто, — заметила Сильвия, оглядывая помещение. — Я никогда раньше не была на вечеринках Гриффиндора. Они умеют веселиться.       — Ты не была на гриффиндорских вечеринках? Ни разу?       — Не-а.       — А твои друзья с их факультета что никогда не приглашали?       — У меня нет друзей на Гриффиндоре. Так, — отмахнулась она, — только знакомые с младших курсов.       — Как же Римус? Сириус? — недоумевала Пэнси.       — Ну, с Римусом мы контактировали пару раз в рамках групповой работы. А с Сириусом вообще ни разу не разговаривали до сегодняшнего дня.       — И при этом он пригласил тебя?       — Ага, сама удивилась. Но мне было ужасно интересно увидеть закулисье Гриффиндора, поэтому я даже не поинтересовалась, с чего такая честь.       В голову Пэнси закрались подозрения. Но для построения полноценной догадки информации не хватало.       — И что ты подарила Римусу?       — Какую-то статуэтку. Не было времени на раздумья. Да и что бы я надумала? Я его вообще не знаю. Плюс Сириус сказал не заморачиваться.       «Вот как? Не задумал ли ты то, что я думаю?».       Тут Блэк материализовался собственной персоной.       — Эй, Сильвия, не откажешь мне в удовольствии? — Сириус с завораживающей улыбкой на устах протянул Уорнингтон руку.       Пэнси еле удержалась, чтобы не округлить глаза в изумлении, а Сильвия и вовсе потеряла дар речи. Сириус не удивлял, он шокировал обеих.       — Э-э… — замешкалась пуффендуйка, — да, почему нет?       Блэк расплылся в своей фирменной ослепительной улыбке, и по лицу подруги Пэнси поняла, что та растаяла. Сильвия только сделала шаг навстречу Сириусу, как Паркинсон перехватила её руку.       — Ты что делаешь? — тихо ужаснулась она. — Это же Блэк!       — Ну и что? — беспечно воспротивилась девушка. — Это просто танец. Не волнуйся: не буду я его у тебя отбивать.       — Да плевать мне на него! Он тебя использует, Сильвия.       — Пэнси, всем известно, что ты предвзята к нему, — начинала раздражаться Уорнингтон, освобождая руку.       — А как же Северус? — в последний раз попыталась Паркинсон.       — Его же здесь нет, — лукаво улыбнулась девушка.       Пэнси поняла, что убеждения бессмысленны: Сильвия хотела пойти с Сириусом, и ничего бы её не остановило.       — Проблемы? — напомнил о себе Блэк, обращаясь к Сильвии. С того момента, как он подошёл, он ни разу не взглянул на Пэнси.       — Никаких, — заверила Уорнингтон и подала ему руку.       Слизеринке оставалось лишь наблюдать, как Блэк уводит подругу в гущу танцпола, опуская руку на её спине всё ниже.       «Выбрал новую цель. И кого? Сильвию! Единственную девушку в Хогвартсе, не считая Лили, с кем я общаюсь. Одно из двух, Блэк: либо ты сдался и решил так мне отомстить, либо это способ вызвать у меня ревность».       Хотя Пэнси и убеждала себя в том, что действия Блэка никак на неё не влияют, ей было несколько неприятно видеть его не в компании друзей, как привыкла, а рядом с другой девушкой; её самолюбие было ущемлено. И, тем не менее, она не могла оторвать взгляда от этой сладкой парочки.       — На что ты так увлечённо смотришь? — поинтересовалась подошедшая Лили.       — На самое прекрасное, что здесь есть: Блэк, пытающийся залезть Сильвии под юбку, — саркастически отозвалась Пэнси. — Картина маслом!       — А, по-моему, они не смотрятся.       — По-моему, он ни с кем не смотрится. Разве что с собственным отражением.       Лили хитро сузила глаза, отметив про себя, что Пэнси ни на секунду не отвела глаз от танцпола.       — Ты находишь Сириуса привлекательным? — вдруг выдала она.       Пэнси резко повернулась в сторону Эванс.       — Блэка?! Привлекательным?! Он же напыщенный индюк! Как он может казаться привлекательным?       — Ну, Сильвия бы с тобой не согласилась.       — Знаешь, Сильвии я бы не доверяла, — фыркнула Паркинсон. — Ещё вчера она утверждала, что ей нравится Северус.       Лили мгновенно изменилась в лице.       — Северус? — тихо переспросила она.       Несмотря на громкую музыку, Пэнси её услышала. Увидев сбитое с толку лицо гриффиндорки, она вспомнила слова Сильвии о том, что раньше Лили и Северус были друзьями, и заключила, что девушка всё ещё переживает разрыв.       — Да. Но Северус об этом не знает. И, надеюсь, не узнает, а Сильвия найдёт другой объект воздыхания. Вон, — Пэнси кивнула в сторону Сириуса и Сильвии. — Блэка, например.       — Ты же согласилась, что они не смотрятся.       — Плевать. Главное, чтобы она держалась подальше от Северуса.       — Вы так с ним сблизились… Он обычно никого к себе не подпускает.       — Заметила. Мне пришлось постараться, чтобы пробиться к нему.       — Мы раньше дружили, — неожиданно выпалила Эванс. — Познакомились ещё до Хогвартса. Он несколько лет был моим лучшим другом, а потом…       Лили замолчала.       — Потом появился Джеймс, — закончила слизеринка. — Да, мне рассказали.       — Нет. Джеймс появился ещё на первом курсе, — Лили улыбнулась, вспомнив, как это было. — Он в буквальном смысле ворвался в нашу жизнь. Неугомонный бунтарь и страшный задира. Мне никогда не нравились хулиганы, они меня возмущали, к тому же Джеймс постоянно доставал Северуса и этим ужасно бесил. Скажи мне тогда, что я буду с ним встречаться, я бы, не раздумывая, запустила бы в него чем-нибудь. Я счастлива с ним, но иногда, — её улыбка обрела оттенок грусти, — закрадываются мысли, что это только до окончания школы.       — Ты и Джеймс?! — слишком эмоционально воскликнула Пэнси.       Слышать о неуверенности в прочности отношений от девушки, отношения которой вылились в брак и рождение национального героя, по чьей вине Пэнси сейчас торчала в 1977-м, было выше её сил. Она никогда не понимала девушек, которые из ничего делали какие-то неутешительные выводы. Скучно жить им что ли?       — Мне вот одно непонятно: ты слепа и не видишь, как он по тебе с ума сходит, или у тебя чересчур заниженная самооценка?       — Что? — недоумевала Лили.       — Лилс, будь уверена, вы ещё поженитесь и детей нарожаете. Готова держать пари, что первым будет мальчик.       — А, может, девочка? — рассмеялась Эванс.       — Заключаем пари?       — Ну уж нет. В последний раз я заключала пари с Сириусом, когда на двести процентов была уверена в успехе. Тогда я поплатилась за свою самоуверенность. Больше я такой ошибки не допущу: вы с Сириусом слишком похожи.       — Я и Сириус как небо и земля.       — Скорее, как огонь и пламя.       Пэнси понимала, что Лили права, а она сама просто хочет убедить себя, что они совсем разные. Но факт оставался фактом: Блэк такой же энергичный, амбициозный, хитрый и целеустремлённый. Он — лидер, как и она; в их схватке не будет победителя. Потому что оба поглотят друг друга.       — Ну, при таком раскладе Блэк — яркий пример того, какой парень мне не нужен.       — Это ещё почему? Общее же сближает.       — Да. Но ты сама сказала: огонь и пламя. Зачем разжигать пламя в том, в ком оно и так есть? Мне нужен тот, кто может пламя утихомирить.       Пэнси максимально томно обвела глазами помещение. Она осторожно вступала на разведческую тропу.       — Кто-нибудь тихий, возможно, не приметный снаружи, но с богатым внутренним миром, который не каждый может увидеть за внешностью.       Лили с каждым словом узнавала в «идеале» Пэнси Северуса и пыталась понять, как к этому относится. Она и не догадывалась, к кому подступает Паркинсон.       — Кто-нибудь… как Питер, — остановила свой взгляд на Петтигрю слизеринка.       — Питер?! — настал черёд Лили округлять глаза.       — Ну, а что? У него кто-нибудь есть?       — Насколько я знаю, нет. Но Джеймс не рассказывает о личной жизни друзей.       — А Питер стал бы прятать свою девушку?       — Питер очень скрытный, у него есть секреты, но, сомневаюсь, что они касаются девушек.       — А чего же они касаются? — сердце Пэнси участило ритм.       — Не знаю, — Лили неосознанно приблизилась и продолжила уже тише. — Но, знаешь, что странно?       — Что? — Пэнси полностью сосредоточилась на гриффиндорке, она уже даже не слышала громыхающую музыку.       — Я видела его пару раз с Трэверсом и Краучем. Они о чём-то спорили, а Питер постоянно оглядывался.       — Подожди, Крауч? Младший?       — Да. Скользкий тип.       — Почему?       — Он умудрился сдать СОВ на двенадцать баллов. По всем предметам.       — И что здесь такого?       — Пэнси, я не знаю, как в Ильверморни, но в Хогвартсе набрать максимальный балл по всем предметам невозможно.       «Это ты зануду Уизли не знаешь» — подумала Паркинсон, но тут же переключилась на более серьёзную мысль.       «Барти Крауч — Пожиратель смерти. Петтигрю тоже. Но стали ли они ими в этом времени? Надо как-то выяснить. Видимо, Трэверс тоже из них. Но у него точно нет метки. Может, ещё не вступил официально? Может, они все ещё не вступили? Но в любом случае процесс начался: Петтигрю начал переходить на тёмную сторону».       Петтигрю не выходил у Пэнси из головы. Она буравила его взглядом и пыталась придумать, как к нему подобраться.       В какой-то момент басы стихли, и включилась медленная мелодия. Питер сразу двинулся в сторону ближайшего угла. На полпути он заметил, что Пэнси смотрит на него, и остановился. «Вот он — шанс», — подумала слизеринка и как можно невиннее улыбнулась Петтигрю, а потом взглядом указала на танцплощадку. Питер вопросительно приподнял брови, ткнув себе пальцем в грудь. Пэнси с той же улыбкой кивнула. Брови гриффиндорца ещё больше поднялись, но уже в удивлении.       Он посмотрел на Сириуса. Тот, не обращая внимания на Паркинсон, продолжал обжиматься с Сильвией. Хвост задался вопросом, какого чёрта творит Бродяга, но его больше интересовало поведение Пэнси. «Сегодня небеса перевернутся: меня на танец зовёт та, за кем бегает Бродяга. Первый ловелас школы и невзрачный неудачник, о существовании которого знают лишь из-за друзей. Поразительный треугольник. Какова насмешка судьбы. Хотя… если воспринять это как подарок… Неужели справедливость восторжествует?» — подумал Питер и решительно направился к Пэнси. Однако по мере приближения решительность таяла.       — Привет, — робко поздоровался он.       — Привет.       — Ты бы не хотела… Может, мы…       — С удовольствием, — улыбнулась Пэнси и протянула Питеру руку.       Через секунду они были в центре танцплощадки. Он несмело положил руки ей на талию, а она по-хозяйски обхватила его шею. Питер двигался чересчур скованно, словно что-то мешало ему переставлять ноги. Это несколько раздражало Пэнси, но она старалась держаться.       — Ты слишком зажат, Питер. Расслабься. Всё, что нужно, это качаться в такт и вовремя переступать.       Он чувствовал себя неловко. Потому захотел объяснить.       — Это… мой первый медленный танец.       — О, значит, ты его запомнишь. И меня вместе с ним. Кстати, Питер, извини, что тогда сбила тебя. Надо было сразу извиниться. Не знаю, почему я это не сделала. Ни тогда, ни потом. Извини. Мне ужасно стыдно.       — Да ничего, — почему-то смутился Питер, хотя понимал, что Пэнси действительно виновата. — Лучше поздно, чем никогда.       Пэнси улыбнулась.       — Смотри, у тебя получается, — воскликнула она лишь бы продолжить разговор.       — Правда? — оживился Питер.       — Да. Почему ты раньше никого не приглашал?       — Ну… девушек не привлекают такие парни, как я. А я не хочу навязываться тем, кому я не нравлюсь.       — Но если ты не подходишь к девушкам, откуда ты знаешь, что ты им не нравишься?       — Пэнси, взгляни на меня. Я толстый и уродливый.       — Что за чушь? Да, ты немного взбитый. Но уродливый? Если кто-то так считает, это не значит, что так считают все. Мы всегда будем кому-то не нравиться. А для кого-то будем теми единственными.       — Ты романтик, Пэнси, но я нет. У жизни свои любимчики.       Паркинсон не понравился тон, с которым он сказал последнюю фразу. «Он явно обижен на этих «любимчиков». Интересно, не друзей ли своих он таковыми считает?»       — Да, она несправедлива. Но ты сам выбираешь: быть любимчиком или аутсайдером. Нужно что-то делать, чтобы получать лавры, а не тупо сидеть и ждать, что они с неба свалятся.       — Так ты не веришь, что всё уже предначертано и решено за нас?       — Я верю в то, что мы постоянно оказываемся перед выбором. И только мы решаем, как действовать. За примером далеко ходить не надо. Ты мог пригласить меня на танец, а мог этого не делать. Шансы были равны: либо да, либо нет. Люди почему-то предпочитают выискивать оттенки, не признавая, что мир поделён лишь на чёрное и белое. Всегда существовали и будут существовать две крайности. И мы вправе выбрать любую из них.       Пэнси не знала, насколько невинен Петтигрю в этом времени, но она знала, на что он способен. Ей даже усилий не требовалось, чтобы воспроизвести образ омерзительного предателя из её настоящего. Слизеринка сделала свой выбор. Она выбрала, кого спасти. И Питер не входил в это число.       — Ты используешь тёмную магию? — вдруг выпалил Петтигрю.       На несколько секунд Пэнси в буквальном смысле потеряла дар речи: подобного поворота она не предвидела. Девушка сбилась с ритма и обескураженно захлопала глазами. Питер понял, что попал в точку. Он уже давно нутром чуял, что слизеринка что-то скрывает, возможно, имеет совсем не невинные секреты. Он и не догадывался, насколько был прав: Пэнси сразу вспомнила Карательные отряды, учреждённые Пожирателями после прихода к власти в Хогвартсе, собственное в них участие, безуспешное практикование заклинания Адского огня. А ещё… ещё роковые два слова, выкрикнутые на адреналине и страхе, и зелёную вспышку, поглотившую Амикуса Кэрроу, лицо которого до сих иногда преследовало девушку в кошмарах. Ответ на вопрос Питера был, определённо, утвердительным. Но нужно ли ему об этом знать?       — Да, каждый день вызываю души покойников на крови единорога, — саркастично отозвалась слизеринка.       — Нет, серьёзно. Ты сама сказала, мир поделён на чёрное и белое, и каждый сам в праве выбрать своё. Одурманивать Сириуса безобидной Амортенцией или зельем покруче, в составе которого кровь того же единорога?       «Ах ты, змеёныш! Да как ты свой рот поганый смог открыть, чтобы обвинить меня в таком?!» — мысленно возмутилась девушка. В волшебном мире было общеизвестно, что кровь единорога священна, и достать её, можно сказать невозможно, ведь для этого недостаточно ранить животное — нужно его убить, в противном случае кровь теряла свою силу. Такой ингредиент имелся только у самых страшных волшебников, погрязших во тьме с головой, которым нечего терять, ведь даже души у них не осталось. Несмотря на нахлынувшие эмоции, Пэнси быстро вернула хладнокровие.       — Должна признать, Питер, у тебя непревзойдённая фантазия. Многие тебя недооценивают, — с улыбкой увильнула от ответа девушка.       «Это уж точно», — мелькнуло в голове Петтигрю. Он испытывающе смотрел на Паркинсон. Она поняла, что отмолчаться или свести к шутке не удастся.       — Даром мне не нужен ваш Сириус. Он не так неотразим, как все, включая его самого, думают.       — Хочешь сказать, ты белая и пушистая?       Голос Питера немного дрогнул, что не ускользнуло от внимания девушки. «Он имеет в виду совсем не охмурение Сириуса. Что ты вынюхиваешь?»       — Я на Слизерине. Сам как думаешь? — ответила Пэнси.       Гриффиндорец напряжённо сглотнул. В его глазах Пэнси уловила смесь восхищения, страха и… возбуждения. «Да ты же больной фанатик. Крышу сносит только от мысли о власти. Правильно я решила тебя не спасать!»       Больше Питер не продолжал тему, он сам резко сменил предмет разговора и стал рассказывать о проделках, совершённых им и друзьями за годы обучения. Паркинсон слушала и поражалась изобретательности и безбашенности Мародёров и вместе с тем пыталась подавить тревогу. Ей настойчиво казалось, что не Петтигрю попал к ней на крючок, а совсем наоборот.

***

      — М-м-м, — в очередной раз промычал Сириус в ответ на какую-то реплику Сильвии.       Он не слушал, что она ему говорит, мысли были сосредоточены на другой, но Уорнингтон того не замечала и млела от его «мычания», считая его знаком удовлетворения. В какой-то момент Сириуса стало это раздражать. Ему было противно, что Сильвия так легко вошла в его игру, так запросто позволила ему себя лапать, хотя они до сегодняшнего дня и знакомы-то не были. Блэк был уверен: позови он её на большее, она согласилась бы, не раздумывая. Всего пару месяцев назад он бы так и сделал и с гордостью занёс бы её имя в Тетрадь трофеев. Но не сегодня. Сириус скривился от мысли о подобном и, не сказав Сильвии ни слова, ушёл к столу с выпивкой. Через секунду туда подошёл Римус.       — И это твой гениальный план? — поинтересовался он со скептической улыбкой. — Заставить Пэнси ревновать?       — Не просто ревновать, — Сириус самодовольно взял со стола пунш. — Ревновать к Сильвии.       «Не бесится. Значит, мои обнимашки с Пэнси он не видел. Слава Богу!» — промелькнуло в голове Люпина.       — И какая разница?       Включилась медленная мелодия.       — Я понял, что запал, когда Пэнси была с тобой. Моим другом.       — Так вот с какой радости Уорнингтон здесь оказалась. Она — орудие для реализации твоего плана. К слову, дурацкого.       — Согласна с Римусом, — заявила вдруг материализовавшаяся Лили.       — И ты в меня не веришь? Не ожидал, Лилс.       — Дело не в тебе, Сириус. Пэнси ищет иной типаж парней.       — Интересно узнать, какой?       Эванс взглядом указала туда, где в последний раз видела Питера.       — Где он? — удивилась она. — Только же был там.       — Кто?       — Питер.       — Питер?! — воскликнул Сириус.       — Да, она сказала, что ей нужен тот, кто сможет её утихомирить.       Тут Лили заметила в толпе Пэнси и Питера и невольно остановила на них свой взгляд. Сириус и Римус его проследили.       — Серьёзно?! — не верил Блэк. — Сначала Римус, теперь Питер. Она издевается?       Сириус смотрел, как друг что-то щебечет девушке, заполонившей его разум, а она в ответ задорно улыбается. По крайней мере, ему казалось именно так. Он не понимал, как они вообще могут о чём-либо говорить, ведь Питер за километр обходит всех девушек в принципе и явно не дотягивает до уровня Пэнси. Так с какой стати ей с ним общаться, да ещё танцевать? Внезапно Сириуса осенило.       «Она сделала это специально»       Гриффиндорец улыбнулся.       — И чему ты лыбишься? — спросил Римус.       — Я ей нравлюсь.       Люпин рассмеялся.       — Разуй глаза, Сириус. Пэнси танцует с Питером, а ты всё ещё в зоне отшитых.       — Она играет. Думаешь, случайно она позвала к Слизнорту именно тебя, а сейчас танцует именно с Питером? Вы оба мои друзья, и Паркинсон знала, что её пребывание с вами точно не пройдёт мимо меня. Она выбрала именно вас и тем самым выдала себя.       — А, по-моему, ты видишь то, что хочешь видеть. Ты не интересуешь Пэнси. Лили, скажи, что я прав.       — О, нет.       — Ты же согласилась, что план дурацкий.       — Да, вызывание ревности — дурацкий план. Но я не имела в виду, что у Сириуса нет шансов.       — Спасибо, Лилс, — подмигнул ей Блэк.       — Попробуй вести себя, как Питер.       — Как мышь? — воскликнул Сириус.       — Просто поскромнее. Не всем девушкам нравятся самоуверенность и настойчивость.       — Я обещаю подумать над твоим предложением. Спасибо, Лили.       «Ясно. Пропустит мимо» — подумала гриффиндорка, уже давно выявившая фразу Блэка, которой он вежливо заменял: «Не лезь не в своё дело».       — А чего это ты пытаешься ему помочь? — поинтересовался Римус у Лили, как только Сириус от них ушёл.       — Мне кажется, Пэнси — та, кто ему нужна. А про Питера сказала, чтобы его позлить. Он не верит, что может иметь соперника. Только в случае с Пэнси соперник слишком крут. Это она сама.       — И зачем же ему нужна именно она?       — За тем, что, встретив равного соперника, мы начинаем понимать себя. Сириусу это необходимо. Он запутался и тратит жизнь впустую. Возможно, Паркинсон поставит его на верный путь. По крайней мере, я на это надеюсь. И даже жертву во имя этого принесла.       — Какую? — удивлённо воззрился на Эванс Люпин.       Лили ответила немым недовольным взглядом. До Римуса дошло. Его губы медленно растянулись в самодовольной улыбке.       — Кстати, спасибо за подарок, Лили. Я был приятно удивлён.       — Я дала её тебе не надолго. К Рождеству вернёшь.       — Это же подарок! — наигранно возмутился Люпин. — Подарки не возвращают.       — День рождения ненастоящий, так что не подарок тоже. К Рождеству, Люпин.       — Я же не успею прочесть.       — А ты людей меньше обманывай, и времени хватит.       Римус понял, что она подразумевала аферу с днём рождения.       — А Сириусу притворяться Питером значит можно?       — Это же Сириус. А ты — их совесть, Римус. Кто если не ты вернёт их на путь истинный?       — Можно подумать, они меня когда-нибудь слушают, — фыркнул юноша.       — Слушают, — заверила Лили. — Просто тебе не говорят. И вряд ли скажут.       Римус усмехнулся. Эванс была права: эти болваны попали бы в большее количество передряг, если бы его с ними не было.