Творец чужих жизней

      Блэк не спал всю ночь. Из головы не выходила эта чёртова Паркинсон. Он злился на неё, злился на Римуса, на Слизнорта, но больше всего на себя. Его бесило, что он не может подобрать к ней ключик. И дело было вовсе не в том, что он испробовал все способы, нет. Дело было в том, что ему не приходилось раньше сталкиваться с такими, как она. Были и выпендрёжные стервы, и избегающие всеобщего внимания тихони, и сердобольные защитницы слабых, и неадекватки с семью пятницами на неделе. Одних он укрощал, в других зажигал огонь. Для каждого типа девушек у него существовала своя схема, которая всегда работала безотказно. До случая с Паркинсон. Она не подходила не под один тип, совмещая их все. Поэтому Сириус понятия не имел, как к ней подступиться, чтобы это подействовало.       В конце концов, он решил пробовать всё, оставалось придумать поводы, чтобы как можно чаще оказываться с ней рядом. И к утру один такой повод осенил гриффиндорца.

***

      — Эй, Паркинсон, — воскликнул Блэк, завидев Пэнси, идущую по коридору.       Слизеринка мгновенно остановилась и неосознанно стала искать глазами, куда бы ей сбежать. Сириус улыбнулся фирменной широкой улыбкой, но в этот раз её не сопровождал завлекающий пошловатый взгляд карих глаз, каким он обычно смеривает своих потенциальных жертв.       — Расслабься, — сказал он. — Я не буду тебя доставать, у меня к тебе дело.       Пэнси скептически приподняла бровь.       — Ты в курсе, что у Римуса через два дня днюха? — продолжил Сириус.       Девушка мгновенно переключилась с режима Фомы неверующего на режим заинтересованной слушательницы.       — Теперь в курсе.       — Мы с ребятами организуем небольшую вечеринку. Ты в деле?       Пэнси насторожилась.       — А кто там ещё будет? — поинтересовалась она.       — Только близкие Римуса.       — И как в это число попала я?       — Ну, вы… вроде как в последнее время с ним сблизились.       Сириус кое-как преодолел комок, вставший поперёк горла на слове «сблизились». Настороженность Паркинсон только возросла. Блэк, который не давал ей прохода, теперь вот так вот зовёт её на вечеринку Римуса?!       — В чём подвох, Блэк? — склонила голову набок Пэнси.       — В смысле?       — За время этого разговора ты ни разу не включил дон-жуана. Подустал? Или ты готовишь «сюрприз»?       Сириус был готов к такому вопросу, поэтому выдал заготовленную фразу:       — Я, наконец, понял тебя, Паркинсон. Так, ты в деле или как?       — В деле, — заверила Пэнси.       Внутри Блэка затрубили фанфары: именно на такую реакцию он и рассчитывал. Внешне он никак не выдал своего ликования.       — Отлично. Время и место сообщу, когда точно определятся, — максимально равнодушно произнёс Блэк.       С редкой невозмутимостью он развернулся и уже начал уходить, как Пэнси его окликнула:       — Моя помощь в чём-нибудь нужна?       Блэк сдержал улыбку.       — Нет. Главное — приходи. Риму будет приятно.       «Ну, не совсем Риму» — продолжил он мысленно.       Через пять минут гриффиндорец активно сколачивал команду для проведения декабрьского дня рождения, который на самом деле должен наступить только в марте. На недоумённые взгляды товарищей он отвечал одно и то же: «Хочется затусить, а поводов не предвидится». Девчонки же просто верили Сириусу на слово, либо не решались задавать вопросы, боясь, что он отзовёт приглашение. Главную банду сообщников Блэк оставил на сладкое.       Питер первым согласился участвовать в плане, аргументируя это желанием лично лицезреть провал Сириуса. За ним последовал и Джеймс, который наоборот был в группе поддержки Блэка. Упёрлась только основа всей операции.       — Это твой шанс заслужить прощение, — заявил Сириус.       — Ты хочешь моими руками обмануть стольких людей? Обмануть декана? Ради одной девчонки?       — Но какой девчонки!       — Нет, Сириус, я не собираюсь участвовать в твоих плэйбойских делишках, — отрезал Римус.       — Мать твою, Римус! Осёл ты упрямый! Я не сделаю Пэнси ничего плохого. Я же… Джеймс, как там то слово, которое звучит как диагноз?       — Влюбился?       — Точно. Я влюбился, Лунатик.       У Питера батончик выпал из рук.       — Ты понимаешь, что если это правда, то ты уже проиграл пари? — сказал он.       — С чего это? Семестр ещё не окончен, время у меня есть.       — Да с того, что не она стала твоей, а ты её. Если, конечно, ты сейчас не врёшь, чтобы уговорить Римуса.       Люпин со скепсисом уставился на Блэка. Он тоже сомневался в искренности его слов.       — И что ты на это скажешь, Бродяга?       — То, что меня впервые так сильно зацепила девчонка. И я не перестану её добиваться даже без пари. Но твой проигрыш, Хвост, и, соответственно, выполнение моего самого безумного желания станет приятным бонусом.       — Я всё ещё тебе не верю, — заключил Люпин.       — Я больше не могу, — Сириус поднялся с кровати. — Сохатый, может, у тебя получится убедить этих ослов?       Поттер отделился от косяка, у которого стоял до этого, скрестив руки и ноги.       — Может, и получится, — хитро улыбнулся он и прежде, чем кто-то успел что-либо сообразить, схватил подушку и принялся ею дубасить Люпина.       Римус стал отбиваться таким же образом. Питер быстро определился со стороной и через секунду обрушивал удары на Лунатика. Да и Сириус не был бы Сириусом, если бы не принял участие. Начался настоящий бой подушками. Но парни били слишком сильно, и подушки не выдерживали. Спустя несколько минут комната погрязла в перьях, как впрочем, и сами бойцы.       — Вы совсем придурки?! — в ужасе воскликнул только что вошедший Дин Мартин. — Хотя тупой вопрос. Разумеется, да.       — Ты чего разорался? — невозмутимо поинтересовался Поттер, поправляя очки.       — Чего я?! Посмотрите, что вы сделали с комнатой! Кто будет всё это убирать? — Дин возмущённо упёр руки в бока.       Мародёры синхронно, не сговариваясь, указали на Сириуса, в то время как он сам обвинил Римуса.       — Предатели, — буркнул Блэк.       — Это твоя плата, — выдал Люпин.       Брюнет резко повернулся к нему.       — Так ты согласен?       — Обидишь её — не посмотрю, что ты мой друг, — серьёзно предупредил Римус.

***

      Пока Сириус организовывал мнимый день рождения, Пэнси ломала голову, что подарить имениннику. Она совершенно не знала его. Она могла бы предположить, что нравится профессору Люпину, и то — без особой уверенности, а чем жил семнадцатилетний Люпин вообще не имела представления.       «Семнадцатилетний. Ведь ему семнадцать? — задумалась Паркинсон. — Или только будет семнадцать? Если ему будет семнадцать, получается, он младше меня. Мой профессор младше меня. Дурдом!»       Пэнси решила посоветоваться с Лили. Она нашла её в теплице номер один, где Эванс бережно расправляла лепестки неоновой кусачке и осторожно опрыскивала их какой-то вонючей дрянью, которую называла питательными веществами.       — Как ты можешь находиться в этой вони? — морщилась у входной двери Пэнси, не стремящаяся сделать и шага дальше.       — На самом деле, это полезно, — засмеялась Лили.       — Прости, что полезно? Отравлять организм?       — Всё совсем наоборот. Мы вдыхаем пары этих веществ, они очищают воздух в лёгких.       — Буээ! — Пэнси в очередной раз высунула голову за дверь, при этом оставаясь в теплице, сделала огромный вдох и быстро захлопнула, ведь «холодный воздух выветривает питательные вещества».       — Лили, я хотела кое-что у тебя спросить.       — Я так и подумала, — пожала плечами гриффиндорка. — Вряд ли ты стала бы терпеть запах просто так.       — Так вот, что ты будешь дарить Римусу?       — Дарить Римусу? — удивилась Эванс.       — Ну да. На день рождения. Или ты не пойдёшь к нему завтра?       Лили мгновенно отвлеклась от работы и подняла глаза на Паркинсон. Голова быстро перебирала пазлы, пытаясь собрать единую картинку. Лили осенила одна догадка, но её вероятность была слишком мала. «Не мог же он пойти на это? Хотя… он ещё тот самодур. Неужели настолько заморочился?».       — Тебя Сириус же пригласил? — стараясь ничем себя не выдать, поинтересовалась Эванс.       — Да, а что? — насторожилась Пэнси.       — Да ничего. Видимо, в этом году он у них в курьерах, — с некоторой долей возмущения заявила гриффиндорка. — Потому что меня звал тоже он. А Джеймс даже словом не обмолвился.       Лили подумала, что привязка чего-то личного собьёт Пэнси. И не прогадала.       — Оу, — смутилась слизеринка. — Так ты пойдёшь?       — Ну, разумеется.       — И что подаришь?       — Эм… книгу. Римус давно её хотел. Но она редкая, существует ограниченное количество экземпляров. Вот… я её нашла.       Лили придумывала на ходу. Она поняла, что затеял всё Сириус ради достижения Пэнси, и друзья не могли не помочь. Только вот саму Лили никто не предупредил. За что Джеймса ждала хорошая взбучка. Им бы, конечно, всем не помешало, но девушка не видела смысла: Сириус всё равно сделает по-своему, Питер всё равно пойдёт на поводу, а Римус и сам в состоянии остановиться, и если он согласился, значит, на то была причина. Которую Эванс, несомненно, намеревалась выяснить. Потому что только что сама себя загнала в угол, сказав Пэнси о подарке, который теперь придётся дарить. И не просто подарок, а ту самую книгу, которую Римус действительно очень сильно хотел и давно искал. Впрочем, как и Лили. Но она нашла, а он нет. И он неоднократно уже пытался выкупить книгу или обменять, и всегда слышал категоричное «нет». А теперь по прихоти Блэка и собственной глупости Лили вынуждена отдать свою прелесть.       — А я второй день всё никак определиться не могу, — Пэнси вновь распахнула дверь, вдохнула и закрыла. — Может, что-то посоветуешь? Ты его давно знаешь.       — Знаешь, Пэнси, за годы знакомства с Римусом я поняла одно: неважно, какой подарок ты ему подаришь, главное, что его подаришь именно ты.       «Именно ты» — мысленно повторила Паркинсон. — Что может напоминать ему обо мне? Что нас связывает?». Внезапно её осенило.       — Спасибо, Лилс, я побежала, — проверещала довольная слизеринка и помчалась доставать подарок.       «Лилс?! Ну, прекрасно! Теперь они вдвоём будут так коверкать моё имя. Два сапога пара».

***

      Пэнси с удовлетворением закрыла крышку подарочной коробочки и подошла к зеркалу. Несмотря на то, что дядюшка Альбус не обеспечил её вечернем платьем, повседневное в гардеробе нашлось. Причём того самого оттенка шоколада, который так любила Пэнси.       «Дамблдор точно умеет читать мысли, — думала девушка, расправляя волосы по плечам. — Ух, ты! Вот это они отросли. Интересно, если я не буду стричься четыре года, длина в моём времени сохранится?»       Пэнси покружилась из стороны в сторону перед зеркалом, пару раз взмахнула волосами.       — А я неплохо выгляжу. Даже, я бы сказала, отлично. Это плохо. Там же будет Блэк. Хотя… пошёл он в пекло. День рождения-то не у него.       В приподнятом настроении слизеринка спустилась в гостиную. Где сразу привлекла внимание факультетских лидеров.       — Для кого вынарядилась, Паркинсон? — принялся язвить Трэверс.       — Тебе-то какая разница? — не останавливаясь, парировала она.       — Не для львиного ли старостишки?       — Даже если и так, то тебя это волновать не должно.       Трэверс резко вскочил и через мгновение стоял вплотную к Паркинсон.       — Вообще-то должно, — выплюнул он со злобой.       — Да, и с чего бы? — пристально глядя ему в глаза, задала вопрос Пэнси. Внутри она начинала кипеть.       — С того, что слизеринцы не ходят на вечеринки других факультетов, — отозвалась сидящая на диване Клиффорд. — И уж тем более к Гриффиндору.       Лицо Ивис перекривилось в презрительной усмешке. Пэнси так и захотелось всё вправить на место… стулом, например.       — Так вас и не приглашали.       — Ты — слизеринка, Пэнси, — Клиффорд медленно поднялась и грациозно приблизилась. — Ты — часть коллектива, не выбивайся из него.       — Я бы не выбивалась, если б он был. Но как раз это не удивительно. Ведь коллектив формируют старосты, — Паркинсон широко улыбнулась. — Удачного вечера.       И девушка в таком же приподнятом настроении покинула гостиную.       — Да что она себе позволяет?! — возмутилась Ивис.       — А я думал, в стервозности ты вне конкуренции, — заявил Трэверс. — Смотри, ещё переплюнет.       — Хватит ею восхищаться! — ополчилась на него за неимением объекта злости Клиффорд.       — Я и не восхищаюсь.       — Ну да, конечно. А то я не вижу, как ты пялишься на неё.       — Так пялиться и восхищаться — не одно и то же.       — Ты будешь мне загонять, что тебе башку не сносит её дерзость? Мне? Да я знаю тебя как облупленного, Джейкоб, и твои больные фантазии в том числе. Ты вообще до смерти благодарен должен быть, что я до сих пор тебя не выдала. Правда, молчание моё может оказаться бессмысленным, если ты не бросишь затею с Паркинсон.       — А чего это ты за неё вступаешься? Ты же ненавидишь её.       — Больше, чем ненавижу. Но она не по зубам тебе, из-за неё ты загремишь в Азкобан. Мазохист? Валяй дальше.       Трэверсу нечем было ответить, и он, злобно скрипнув зубами, вынесся из гостиной.

***

      Около восьми Пэнси была у кабинета трансфигурации. Мёртвая тишина, доносившаяся оттуда, навела на мысль о колоссальном обмане.       «Развели! Поверить не могу! Вот идиотка! Как я могла довериться? Нет, серьёзно, как?! Ещё и вырядилась, дура! Кого собралась очаровывать? Пивза? Аха-ха. Действительно, единственная достойная пара».       Паркинсон уже намеревалась уйти, как сквозь дверь просочился голубоватый патронус в виде оленя. Остановив взгляд на девушке, он заговорил:       — Ваше имя?       — Пэнси Паркинсон, — ничего не понимая, ответила она.       Без слов олень прошёл сквозь дверь обратно, и через мгновение та отворилась и открыла взору Пэнси пустой кабинет.       «Лучше рискнуть и выглядеть глупо, чем не рисковать и выглядеть скучно» — вспомнила слизеринка одну из фраз близнецов Уизли, которой они оправдывали свои проделки.       «Ладно, Фред, была-не была» — подумала она и перешагнула через порог.