Знаешь, о чём я? Нет, скорее всего, нет, Ты скажешь "Что за ересь?"
Мирон затащил меня в зал, но запнувшись за Стайлза, упал прямо на диван вместе со мной. Кот взмяукнул от испуга и решил ретироваться подальше от нас. Мысль о том, что Федоров — мой мейт заполняла сознание, но никак не вписывалась в наши отношения, если их так можно назвать. Это казалось сущей несуразицей, но, тем не менее, рядом с ним меня не беспокоят симптомы, да и он в полнейшем порядке. Соулмейтство — взаимная вещь, а, значит, либо ему стало хреново тоже, и он решил посоветоваться со мной, как на третьей нашей встрече. Тогда, на третьей встрече, я ему прописала сильный статик, потому что парень требовал решения проблемы и слишком негативно относился к самому феномену. Первая и вторая встречи вышли совершенно случайно. На первой он врезался в меня, покидая наш медицинский центр, где я только начинала работать. Как давно, кажется, это было. Во второй раз мы столкнулись в кофейне. Что странно, как мне потом он сам сказал — он ненавидит, как там варят кофе, но при этом там находился. Именно так мы и познакомились поближе — Мирон купил мне напиток, извинился за то столкновение, и мы просто очень добродушно и мило побеседовали. Конечно, на тот момент я прекрасно знала, кто он — спасибо моей заинтересованности его творчеством; интернету, где я находила информацию и моей подруге Маше, которая слишком хорошо его знает. Именно тогда он договорился уже об официальной встрече, узнав, где я работаю. Тогда я прописала ему тот самый статик, рассказала подробно о возможных побочных действиях и зарекомендовала себя в его глазах хорошим специалистом. Только сейчас до меня дошло, что не просто так он просил тот препарат, но это означало, что симптомы у него начались раньше, чем у меня. Бред! Может, все-таки я ошибаюсь, и он вовсе не мой мейт? «Вспомни, ты тогда лечила фарингит, потому что горло нещадно болело! После вашей третьей встречи все прошло, будто по мановению волшебной палочки!» — напомнил внутренний голос. Теперь паззл собрался воедино. Возвращаюсь в реальность, где руки Мирона по-прежнему на моей талии, а он дышит мне в шею. — Мирон, итить-колотить, отпусти уже! — Говорю я, прекращая смеяться. — А не много ли хочешь? — Спрашивает он, меняя наше положение — теперь он удобно сидит, облокотившись на спинку дивана, а я у него на коленях. В принципе, ничего не имею против, но, бля что? — Мирон! — Строго говорю я, на что он почти не обращает внимания, — Фёдоров Мирон Янович, отпусти меня сейчас же! — Ещё раз высказываю свое желание и, наконец, удачно. С недовольным лицом молодой человек разжимает свою хватку, а я спешу слезть с него, а потом прячусь на кухне. Пока он сидит в зале, я глубоко вдыхаю и пытаюсь привести свое взбудораженное сознание в порядок. Нужно продолжить готовить — это поможет отвлечься. Прибираю на столе, и начинаю почти заново нарезать мясо и овощи. — Больше моя помощь не нужна? — На кухню заходит Мирон, но предпочитает оставаться в проходе, оперевшись плечом в дверной косяк. — Я почти всё. — Просто отвечаю я, слегка улыбнувшись. Будто ничего мгновениями ранее не было. — Тебе не кажется странным, что ты не кашлянула ни разу в моём присутствии? — Заходим издалека, значит.Вру, что приняла перед этим таблетки. Фёдоров хмурится и подходит ближе ко мне, останавливаясь с противоположной стороны стойки, за которой я сейчас стою, упрямо измельчая помидорки. — Лена, а, может, ты перестанешь мне врать! — Его голос сквозит прохладой. Мирон забирает пару долек томата и поглощает их. — Так ты не считаешь это странным? — Считаю! — Шепчу, не решаясь поднять на него свой взгляд. — Может, тогда поговорим? — Мирон, с тобой разговоры — это как слушать нравоучения от отца или старшего брата, когда сама накосячила, что мама не горюй. — Не самое удачное время. — Брякаю я, понимая, что сморозила величайшую глупость. Федоров глубоко выдыхает, словно пытается сдержать какой-то порыв. — Ммм, не самое удачное время, значит! — Он забирает у меня нож и разделочную доску, отодвигая их в сторону. — А когда время подходящее будет? Когда совсем загибаться начнешь и меня за собой потащишь? — Мирон смотрит на меня в упор, и впервые в своей жизни мне хочется спрятаться от такого взгляда. — Ты тут причем? — Включаю дурочку, но Мир непреклонен. — Ты надо мной издеваешься, Лен? — Он слегка бьет ладонью по столешнице, от чего я слегка вздрагиваю. — Мирон, я… Ты… — Не знаю, как продолжить свою мысль. Как сказать ему, что все это неправильно. — Да, солнце, мы соулмейты друг друга! Нравится тебе это или нет, но это так! Может, конечно, тебе намного ближе этот… Как его там, Андрей? Тут же вскипаю сама, вся робость и некий страх перед ним пропадает. — А не пошел бы ты нахер, Фёдоров! — Лена, я же предупреждал, чтобы ты не выражалась! Хорошим манерам тебя ещё учить? — Он нагло ухмыляется. Да ты ж ебанись! Я хуею, дорогая редакция! Самое время обращать внимания на маты, проскакивающие в моей речи. Никак не реагирую на его реплику, просто снова придвигаю к себе доску с овощами и ножик, дабы дорезать этот чертов салат. Мирон, хмыкнув, уходит в зал, наконец, оставляя меня наедине с собой. «Препараты помогали до определенного времени, почти год я ничего не чувствовал» — раздается в голове его голос. Мог сказать это вслух! Больше я его не слышу. Вскоре салат полностью готов, а я возвращаюсь в зал. Мирон полусидя расположился на диване, голова покоилась на спинке, глаза закрыты, руки сцеплены в замок на груди, ноги на журнальном столике. Видимо, уснул. Стаскиваю с кресла плед и хочу его укрыть, но он тут же открывает глаза и притягивает меня за руку к себе. В процессе падения успеваю поменять траекторию, и оказываюсь около него, но не на нем, что радует. — Теперь ты готова поговорить? — С улыбкой произносит он. И всё же, какой бы занозой в заднице он не был, для меня Мирон — близкий человек, пусть и общаемся только около года. — Готова, наверное! — Отвечаю я, пожимая плечами. — Замечательно! Ты готова признать то, что я твой мейт? — Это до сих пор не укладывается в моей голове, поэтому молчу. Мирону это не нравится, вижу по его выражению лица. — Лена, ты сама знаешь — эту связь трудно разорвать! — согласно киваю — видела своими глазами тех, кто на это решился. Мне бы не знать, я 8 лет посвятила изучению этой проблемы. — Я вот прятался, не хотел признавать. Ты должна помнить моё отношение к этой херне, да и тебя я не знал так, как сейчас! Мне надоело! — Оу, откровения. — Твои проблемы! — Неосторожно бросаю фразу. — Наши, Лен! — Поправляет меня Фёдоров. — Ты, правда, собираешься прятаться дальше и отрицать до последнего? — Пожимаю плечами. — Нахуя тебе это? –Так и хочется ответить: «Чтобы тебя позлить!», но он никогда ничего плохого мне не делал, наоборот — всегда помогал, чем мог и относился хорошо, но старался всегда держаться в стороне. — Может, тогда выключишь этот детский сад? — Мирон, это не детский сад! Я делала и делаю то же самое, что и ты — закидываюсь препаратами. Только почему-то связь растёт, а лекарство перестаёт действовать. Почему я должна прекращать? Ты же не стал! Ты не искал меня, не рассказал ничего! –Вот он — тот самый момент, когда он мне про Фому, я ему про Ерёму. — Я не был уверен! — Отвечает он, не сводя с меня взгляда. — В чем? Достойна ли я тебя? — Ох, отрежьте мой длинный язык. — А к херам все! Делай, как хочешь! — Мирон резко поднимается со своего места и направляется к двери. Я поднимаюсь следом, но стою на месте. Сама не замечаю, что глаза намокли, но да плевать. Жду, когда хлопнет дверь, и я, наконец, останусь одна, только вот дверь всё не хлопает. В прихожей слышу странный шорох, а потом на пол падает, видимо, куртка. — Ебись оно все конем и гори синим пламенем! — - С этими словами Мирон приближается ко мне и впивается в губы.Отвечаю на его поцелуй, чем Мирон пользуется, проникая в мой рот языком.Разум летит к чертям. Его руки на моей талии, и уже через мгновение забираются под футболку с его лейблом. Пальцы холодные, отчего по коже пробегает триллион мурашек. Молодой человек с силой сминает мою грудь, срывая с моих губ стон-крик, который тонет в жарком поцелуе. Пока Мирон исследует ладонями мое тело, мои руки покоятся на его предплечьях и медленно поднимаются выше. Федоров стаскивает с меня футболку, которая, как мне кажется, трещит по швам. — Бронхитом она, бля, заболела! Не достойна, видите ли! Пререкается еще со мной! — С каждым своим замечанием он прикусывает кожу на моих плечах и шее, засасывая её, отчего стопроцентно останутся следы. — Ах, да, ещё и завела вредную привычку — врать! — Мирон до боли сжимает зубы над ключицей, а потом сразу целует в это место и спускается поцелуями ниже. За это короткое время я поняла одно — он любит кусаться. Федоров следом прикусывает мою грудь через кружева бюстгальтера, а потом просто срывает его. Стаскиваю с него толстовку и пробегаюсь пальчиками по голому торсу, останавливаясь на татуировках. Мирон не даёт мне насладиться картинкой, он толкает меня в сторону спальни. Когда вообще этот человек так хорошо успел изучить мою квартиру? Уже через мгновение мы оказываемся внутри нужной комнаты. Молодой человек толкает меня на кровать, но я успеваю приземлиться на локти. Мирон расстегивает змейку на своих джинсах и приближается ко мне. Он снова накрывает мои губы жарким поцелуем, проводя рукой от шеи до бедра, останавливаясь на груди. Федоров натыкается на ткань моих шорт, которые летят вместе с нижним бельём куда-то в сторону, как и его оставшаяся одежда. — Знаешь, — он оставляет дорожку мокрых поцелуев от скулы до области за ушком, — в соулмейтстве есть плюсы, — шепчет он, — мне нравятся твои сны! — Я краснею, когда до меня доходит о чем именно он говорит. А вот молодого человека это забавляет. Мирон разводит мои ноги в стороны, устраиваясь удобнее. Он не позволяет мне закрыть глаза или прикрыть рот, когда оказывается внутри одним резким движением. Парень целует меня, оттягивая нижнюю губу. С каждым движением он ускоряется, а я до боли кусаю свой кулак. Фёдоров выходит так же резко, как и вошёл. Он переворачивает меня на живот и входит снова. Я прекрасно чувствую его зубы на коже плеч, его пальцы на бедрах и ягодицах, сжимающие до приятной боли; Мирон наматывает мои волосы на кулак, оттягивая голову назад, когда достигает своего пика. Он снова выходит, переворачивает меня на спину обратно, и снова входит до упора, срывая с моих губ громкий крик, который я не успеваю заглушить, прикусив кулак. По телу растекается приятная нега, Мирон устраивается рядом со мной, целует в уголок рта, а потом в плечо. — Забыл сказать, чтобы больше тут этого Андрея не видел! — Не сдерживаю смеха, заражая и его. — Как скажешь, Мирон Янович.***
— Ты меня боишься? — Внезапно спрашивает Янович спустя некоторое время. — Возможно! –А ведь он читал меня, как открытую книгу. Мирон просто обнимает меня, прижимая ближе к себе. Слышу, как он просит, чтобы я не плакала. Неужели плачу? Дотрагиваюсь до лица и чувствую под пальцами влагу. Спешу тут же их вытереть проморгаться. Мирон усмехается, дотрагиваясь до моей макушки губами. — Скажешь, чего именно боишься? — отрицательно мотаю головой, обещая, что расскажу сразу, как буду готова. Федоров усмехается; слежу за его взглядом — Стайлз медленно дожевывает кусочек курицы, которую выудил с кухни. Кот смотрит на нас и не понимает, из-за чего мы устроили тот цирк. — Пошли, хоть накормишь! А потом все же посмотрим тот фильм. — В итоге мы решаем взять салат в зал, устраиваемся на диване и включаем этот добрый фильм. Мне приятно слышать его искренний смех, а еще приятно, что теперь я не плююсь лепестками аконита, постоянно боясь задохнуться. После просмотра фильма уже по привычке сажусь отснять #Слово, предупредив Мирона, чтобы не светился перед камерами, на что получаю недовольный взгляд. — Вчера устроила себе вечер доброго кино! Посмотрела фильм от Дисней — «Снежные псы». А теперь расскажу вам о нем в своей рубрике #СловоКиномана, а это значит, что в студии Ленчик — поехали! Итак, фильм 2002 года. Молодой успешный дантист Теодор " Тедди» Брукс узнает, что родители его усыновили. Доктор отправляется на родину своей биологической матери, которая покинула этот мир. Он едет в маленький городок на Аляске. Жители этого городка прекрасно знали его мать, прекрасно знают друг друга. При озвучивании завещания он узнает, что все нажитое имущество его мама передала ему. При осмотре и оценивании этого имущества дантист узнаёт, что ему достались псы из собачьей упряжки, с которыми его мать некогда выигрывала гонки. Во главе собачьей упряжки хаски по имени Демон, который не сразу принимает своего нового хозяина, а помимо основной команды собачек, Тэду достается Нана — добрейшей души дворняжка. Он познает прелести жизни на Аляске, немного узнает свою маму и отца. Там есть ещё один главный персонаж — Джек Гром, который хочет забрать собак себе. Тэд учится езде на санях с упряжкой, дабы показать Грому себя. Вообще я в фильме увидела посыл на то, что никогда не стоит сдаваться перед своими целями. Если поставил перед собой цель — выполни! А приемные родители могут любить тебя так же, как и биологические. Фильм учит любви к природе, к животным. Добрая доля юмора значительно украшает картину. Поведение собак забавляет, как и противостояние между Громом и Тэдом. Некоторые моменты на гонках заставляют задержать дыхание, кричать в голос, молиться, смеяться и плакать! Лично я уже смотрела этот фильм более 6 раз, и каждый раз для меня как первый! 10/10 — общая оценка! К просмотру рекомендую! Закончив с записью, я отправляюсь к нему. Мирон устроился у меня на кровати с телефоном в руках. Видимо, спать мы будем вместе. Так и происходит. ***Нас учили трезво жить без сказок и поверий...
С того дня проходит еще несколько. Мирон все это время жил у меня, а вот сегодня утром, в мой последний день больничного, нас будит его телефон. Молодой человек нащупывает мобильный и отвечает. — Да? — Постепенно его сонный голос переходит в обеспокоенный, отчего я совсем просыпаюсь, усаживаясь в кровати. — Скоро буду — С немым вопросом поглядываю на него. — Женя звонила, Машке и Марку плохо. У обоих температура под 40, у Рудовой снова расцвела та дрянь. — Езжай к Марку, дай вот это! — Подаю ему препарат, который используется для быстрой детоксикации организма. — А Маша? — Выведешь яд из организма Марка, Маше станет легче. Не забудь после удаления цветка, закапать в рану тот препарат, что я отдавала, и пусть она таблетки выпьет. Мирон спрашивает, о каком яде я говорю. По возвращению, нужно будет подробно рассказать, что мне удалось узнать и найти. Федоров покидает мою квартиру, напоследок поцеловав. Снова бы отправиться спать, но мне больше не уснуть. Уже через минут 30 раздается звонок моего телефона — теперь к ним вызывают меня. Приезжаю к Машиной квартире в кратчайшие сроки, захватив все, что, по моему мнению, может помочь. Мирон уже внутри, хотя должен быть у Марка. Оказывается, Маркул превозмогая боль, приехал сюда, а теперь лежал в обмороке на диване. Маша выглядела так еще хуже — девушка не переставала кашлять, от кожи исходил жар, повязка слетела к чертям, а цветок становился всё ярче, будто выпивал из неё жизнь. Ввожу Марку ещё одну дозу препарата, хоть Мирон это уже сделал до меня, и следом бросаюсь к девушке. Маша плохо реагирует на мои указания, но все же реагирует. Она кричит от боли, когда я отрезаю почти под корень эту дрянь, из стебля брызжет струйка крови вместе с гноем, он пульсирует — снова стал частью организма. По поверхностным сосудам на предплечье девушки расползается что-то темное. — Жгут! — Кричу я, а потом перевязываю руку. — Дай мне тот же препарат! — Уже обращаюсь к Мирону. Ввожу его и снова к Марку. Парень почти не реагирует на мои манипуляции, но вскоре мне удается привести его в сознание. Как только его глаза проясняются, темные извилистые линии на руке Маши исчезают. — Ради всех святых, найдите мне того, кто вас травит! Или хотя бы яд! — Отвечаю я, обессилено оседая на пол, но Мирон меня подхватывает и помогает сесть на стул. Прихожу в себя и даю ребятам рекомендации, назначаю еще одну консультацию, после концерта Марка в Москве. Вычленить этот яд из крови не получится — он растворяется сразу при введении препарата. Они соглашаются. Фёдоров почти от меня не отходит. Женя вообще смотрит на всех с удивлением, а потом подмигивает мне. — Слишком яркие засосы, сами в глаза бросаются! — Говорит мне девушка, когда я прохожу мимо нее на кухню. Чёрт бы побрал этого Фёдорова!