Плата чародею.

       Седрик сморщился, когда по-настоящему нелепая бутафорная шпага отливает фальшивым золотом в солнечном свете. Кто бы мог подумать, что все до этого дойдет?               Колено порядком затекло, но король и не думал переходить к самому главному. Грудь задрожала от подавляемого горького смешка. Седрик представить себе не мог, что собственное посвящение в рыцари окажется настолько скучным. С другой стороны, Седрик и надеялся, что королевская милость поднимет его на несколько ступеней выше уже привычного звания королевского чародея.               От этой церемонии неловко. Закатное солнце лишь множило фальшь. Стены, люди, само посвящение. Здесь не было знакомых Седрику лиц, не наблюдалось людей, которые хоть немного были близки к душе. Даже верный ворон кружил где-то там, в небе, высоко над дворцовыми сводами. Из-за обилия людей даже тяжело дышать. Все это друзья. Ролланда, Джеймса, близнецов, Миранды. На душе даже как-то гадко от того, что единственный друг Седрика стоит прямо перед ним, обливаясь потом и закусывая губу в страхе сделать что-нибудь не то.               Происходящее мало радовало Софию. Пока прочие люди с удовольствием обманывались, наверняка думая, что все под контролем, обладательница амулета Авалора шагала по невидимому тросу над зияющей пастью обрыва. Седрик понимал ее чувства, поэтому лишь сильнее желал, чтобы все подошло к концу.              И дернул его бес согласиться на эту «награду»! Мысленно чародей дал себе несколько оплеух. Стоило просить нечто иное. Нечто значимое. Например, часть из королевской казны или хотя бы права на некоторые земли Волшебнии. На совсем худой, Его Величество мог бы выдавить хотя бы каплю подобающего уважения к тому, кто спас королевство. Но нет. Седрика назначали в рыцари, и голос внутри простонал, что с этим назначением мало что изменится.              Гробовая тишина в зале лишь вторила мрачным мыслям. Не было похоже, что здесь, в главном дворцовом зале, шел скучный, но все же праздник. Никто не чувствовал радости. София мелко вздрогнула. Кончик ненастоящей шпаги нелепо дернулся и Седрик выругался снова. София была достойна настоящего меча.              — Принцесса, все будет хорошо. — Шепнул маг, чувствуя скрип суставов.              Едва его шепот перекрыл громогласный голос Ролланда, как София улыбнулась чуть увереннее. Каким-то странным, прямо парадоксальным образом принцесса ему слепо верила, пусть Седрик все еще не мог понять — почему. Не могла же она забыть тот ужасный день волшебника, произошедший всего восемь лет назад?              -… хранитель моей дочери, да будет так, — громогласно заявил Ролланд, улыбнувшись сдержанно. Без сомнения в его жестах, взглядах и интонациях можно было прочесть одно: « и это не сон». — София, дитя, настал твой черед.              — Да, папа.               У нее вышло София без труда тронула смехотворным ненастоящим лезвием сначала одно плечо Седрика, потом другое. Волшебник подавил дрожь. Никогда в своей жизни он представить себе не мог, что однажды ему придется надеть самый настоящий мундир с не менее настоящими эполетами, но нет. Кончик шпаги ненадолго задержался на ненастоящей золотой вышивке и все внутри забурлило.              Ненастоящее.              Даже он сам.              Все это награждение — страшная ошибка. После всего того, что Седрик сделал, он менее всего был достоин подобной награды. Странным образом почти забытые прегрешения всплывают в памяти, обрастая странными, а то и страшными подробностями.              Волшебния, кажется, успела забыть о тайной охоте на амулет Авалора.              О ней успел забыть сам Седрик. До этого момента.              — Отныне вы являетесь рыцарем, сэр Седрик!               София изменилась. Она стала старше, взрослее, красивее. Но все же в возвышенной, полной томительного ожидания его имя прозвучало неправильно. Прямо как тогда, когда юная принцесса только-только пришла к башню волшебника. Мягкая улыбка сама расцвела на лице. Все же было нечто прекрасное в тех далеких временах.              Когда он целует ее руку, тело Софии содрогнулось. Руки у Софии мало чем похожи на руки принцесс. На них есть мелкие порезы, мозоли и прочие следы полу-крестьянского существования. Они удивительно похожи на руки Седрика и это немного, совсем чуть-чуть, польстило.              — Благодарю.       Седрик видел так много, так часто самую юную принцессу, но сейчас ему показалось, что до этого момента она была совершенной незнакомкой.              «И когда вы успели так повзрослеть, Ваше Высочество?»              Под его удивленным взглядом София покраснела и спешно отвела взгляд. Седрик продолжил держать ее ладонь в своих руках, тщательно всматриваясь в открывшееся ему милое лицо.              «Совсем девушка!»              Недовольное фырканье Эмбер — это единственный звук, который разбивает осознание на части. Кашель резанул легкие и Седрик спешно выпустил чужую руку. Слишком ревностный взгляд старшей принцессы тяжелым мечом завис у самой шеи. И Седрик не знал, ненавидела ли родная дочка Ролланда именно его, неприятного волшебника, посмевшего перетянуть все внимание на себя или немилость тронула Софию, которой повезло обзавестись личным рыцарем раньше.              Ухмылка Джеймса указывала на второй вариант, но все же окончательно уверенным Седрик быть не мог. Характер Эмбер был таким же изменчивым, как тайфун в море.              Зал сотрясся от аплодисментов и это намек на начало другой, еще менее интересной части празднества, откуда и не грех сбежать. Так Седрик и поступает, бормоча что-то про важные дела. Ироничная горечь горчит сильнее, когда никто толком и не замечает пропажу главной звезды утомительного дня.               Солнечные лучи весело играли на золотых запонках парадного камзола. Белый и золотой цвета оказались удивительно уродливыми после привычных темно-фиолетовых, болотно-зеленых, изредка горчичных одеяний. Не шел Седрику и статус «героя», рухнувший на голову, как снежный ком.              «Я просто сделал то, что нужно»               Это несоответствие напомнило не то язву, не то дыру, которой не суждено срастись. Награда, ранее казавшаяся лишней волокитой, оказалась слишком великой. Ведь Седрик должен быть где-нибудь в недрах темницы за попытку похищения амулета и присвоения королевства, а не сидеть тут, в цветущем саду, разодетым в пух и прах, да и еще с новым титулом.              Р-рыцарь, не иначе.              В сердце защемило, а щеки покраснели. Стало стыдно и противно от того, что где-то там, близко к кромке горизонта, родной отец испытывал гордость за него. Он даже не явился во дворец, боясь принести с собой смущение и неловкость. Также поступила мама, сестра, племянница. Они все гордились Седриком, но никто не пришел, чтобы разделить радость триумфа.              Точно там, где-то в глубине души, семья чувствовала фальшивое нутро церемонии.               Тоска отпустила, едва память отмотала время на несколько минут назад. Седрик ударил себя по щеке, но мысли не изменились. София… Его подмастерье, принцесса и заступница, сильно изменилась, когда сам чародей это заметил так поздно. Память о коже рук принцессы пробудила странные, ни на что не похожие мурашки.              Седрик тронул ее. Даже поцеловал. Да, так, как полагается по этикету, но этот поцелуй пробудил в уставшей душе то, о чем Седрик даже не подозревал. Интерес. Трепет. Страх.              В тот момент, когда он только присягнул ей на верность, София смущенно отвернулась. А что если… Нет, нет, нет! Удар повторился опять. От самого себя стало подташнивать.              Они были так давно знакомы!              «Я и думать об этом не должен!» — Седрик до белых костяшек вцепился в камень фонтана.              Собственное отражение пошло рябью. Не изменился. Время любило магов чуть больше, чем прочих людей. Молодость прошла сквозь израненные пальцы как песок или та же вода, но зрелость никуда не делась. Не добавилось новых морщин, но и не исчезли старые.              Чародей тронул лицо. Оно продолжало гореть от духоты, жара и странных чувств, которые пришли так некстати. В голове вновь замелькали чужие лица и напряженное лицо единственного друга.              В теории перед Седриком — целая вечность, но маг так устал от одиночества! Панцирь собственной отрешенности раскололся на куски, едва из-за спины раздалось:              — Мистер Седрик, наконец я вас нашла!               Улыбки Софии можно продать за целое состояние. Седрик смущенно закашлялся. Все же где-то там, стоя на пороге вечности, маг хотел бы видеть именно это, а не горы бездушного золота.              — Принцесса? Почему вы здесь?              — Я пришла к вам, мистер Седрик! — София мгновенно уселась рядом, не обращая внимания на грязь, пыль и все то, что могло испортить ткань великолепного платья. — Вам ведь так одиноко!              И Седрик заметил этот взгляд. Жадный, ожидающий, почти лисий.              Так он когда-то смотрел на своих кумиров. Так сама София смотрит на него. Тепло ее ладоней разливается вдоль длинных пальцев, а речь сладким медом закладывает уши. Эмбер может поучиться.              То, что это всего лишь предлог, Седрик понимает лишь в середине беседы, когда София с воодушевлением припоминает сущие пустяки. Это не стоит ни ее, ни его времени. Но София переплетает их пальцы, а Седрик тверже убеждается — ее улыбка достойная плата за спасение целого королевства.              Но все же стоит кое-что уладить.              

***

      

      — Я решил, какую награду я хочу за ваше спасение, — завил Седрик тем же вечером.               Король Роланд оживился. Навязанная им награда не принесла никакого чувства удовлетворения. Смутный страх, что через десять — двадцать лет Седрик попросит что-то такое, что сможет разрушить его жизнь, терзал Его Величество с момента вероломного нападения.              О щепетильности магов в вопросах оплаты ходили целые легенды.              — Чего изволите, сэр Седрик? — Подчеркнуто уважительно поинтересовалась королева. Ее нежная улыбка напомнила цветение первых роз.               Седрик прочистил горло. Все же то, что именно он желал получить, было куда меньше, чем тысячи и сотни тысяч человеческих жизней, верно? И София не против.              Мимолетный поцелуй продолжил жечь губы.              — Я хочу, чтобы принцесса София стала моей… Моей будущей супругой, Ваше Величество!