Гера Марволо Реддл

1 сентября 1991 год.       Застегнув мантию на крючок, я вернулась в купе. Убрав на верхнюю полку рюкзак, я села на своё место у окна, храбро охраняемое развалившийся на сиденье маленькой корги Маккензи. Я думала, что до конечной остановки послушаю сборник от дяди Лоренса, но слезливый взгляд мальчика с соседнего сиденья, которого звали Невилл, принуждал меня задать ему вопрос.       — Что-то случилось? — спросила я, с вежливой улыбкой на губах, надеясь на определённый ответ.       — Да, — опять моим надеждам не суждено сбыться. — Тревор пропал, — сказал он, шмыгнув носом.       — В купе хорошо смотрел? — когда я зашла, Невилл не выглядел так, будто судорожно искал своего жабёнка. — Может забился куда-нибудь в угол?       — Везде смотрел, — он снова шмыгает носом и смотрит на меня самым жалостливым взглядом из всех существующих, снова вынуждая меня задать вопрос.       — Может, я могу чем-то помочь? — задавая этот вопрос, я уже не надеялась, что он вежливо откажется и не станет напрягать незнакомого волшебника.       — Да, — вновь ответил Невилл, снова шмыгая. — Полумна решила проверить другие купе.       Я посмотрела на место рядом с собой, что было пустым. Я и не заметила, что в купе стало на одного ученика меньше. Встав на ноги, я подвинула корги обратно на своё место и пошла к двери.       — Я тоже тогда пройдусь, — сказала я, выходя в коридор, не оборачиваясь на слезливого мальчика.       Захлопнув дверь в купе, я повернулась к двум старшекурсницам, которые были в коридоре, и, заметив идущего к ним первокурсника, недоуменно переглянулись между собой.       — Извините, вы не видели жабу? — спросила я у них, на что они молча отрицательно махнули головой.       Я постучала в следующее за нами купе и, открыв дверь, заглянула внутрь, встречаясь с удивлённым взглядом мальчика, который на вокзале случайно врезался в нашу тележку. А рядом сидело рыжее недоразумение с грязным носом и довольно глупым лицом.       — Вы жабу не видели? — спросила я, замечая, как рыжий мальчик, наставив палочку на крысу, которая спрятала голову в картонной коробке, что-то ела. — О, вы колдуете, — я никогда не видела, как кто-то пользуется палочкой, и потому любопытство взяло верх. Я зашла к ним в купе и села напротив. — И как? Получается?       Рыжий мальчик недовольно смерил меня взглядом и, ещё раз взмахнув палочкой, пробормотал набор слов несуществующего заклинания, что просто снесло коробку с головы его крысы, а не сделало жёлтой. Или что он там вообще хотел сделать с бедным животным?       — Сомневаюсь, что такое заклинание вообще существует, — вслух заметила я. — Уверен, что правильно запомнил слова?       — Уверен! — прикрикнул он, снова смиряя меня взглядом. — Чего лезешь, если сама не умеешь? Не видели мы твою жабу.       — Жабу потерял мальчик по имени Невилл, — пояснила я, вытаскивая свою палочку из внутреннего кармана мантии, наставляя её на сломанные очки темноволосого мальчика. — Oculus Reparo! — четко проговорила я. Пластырь, что был залеплен на переносице очков, отклеился и слетел на пол. — Так будет лучше видно и не будешь врезаться. Я Гермиона Грейнджер.       — Ух ты! — воскликнул он, щупая пальцем целые очки. — Это было невероятно. Рон ты видел? Я Гарри, — сказал Гарри, счастливо улыбаясь. — Гарри Поттер.       — Будем знакомы, — сказала я, поднимаясь на ноги. — Если вдруг увидите жабу, передайте его Невиллу. Его сразу найдете.       — Не хочешь спросить, как меня зовут? — поинтересовался рыжий.       — Зачем? — в ответ спросила я, остановившись в дверях. — Гарри только что назвал тебя Роном. Рон это сокращенно от Рональд, а рыжие волосы выдают твоё происхождение, Рональд Уизли. И вам пора бы в мантии переодеваться, скоро уже прибываем.       Выйдя в коридор, я закрыла за собой дверь и пошла дальше по вагону. Как я и думала, жабы нигде не было, и, скорее всего, она где-то в нашем купе, потому что Тревор физически не мог бесследно покинуть купе или просочиться сквозь стены. Однако во мне проснулось желание увидеть других учеников в этом поезде, поэтому, когда купе в нашем вагоне закончились, я пошла в следующий. Как оказалось, это был вагон с одиночными сиденьями, и потому, когда за мной захлопнулись двери, многие обернулись. В этом вагоне, в основном, были взрослые ребята, и многие из них были с факультета Слизерин.       — Извините, — сказала я громко, привлекая внимание всех учеников. — Никто не видел жабу? — никто мне конечно не ответил. Как быстро на меня все повернулись, так и отвернулись.       Не обращая внимание на игнорирование моего вопроса, я пошла прямо к проходу, чтобы перейти в следующий вагон, когда передо мной вдруг неожиданно появилась книга. Я остановилась и, прочитав название корешка, повернулась к тому, кто её протягивал.       — Вышло новое издание, — сказал Драко Малфой, с полуулыбкой на лице.       Улыбка — это универсальный код, буквально встроенный в наследственность человека. Это проявление эмоций, по которой много чего можно сказать, и именно по улыбке можно понять, какая передо мной личность.       Полуулыбка чаще бывает признаком высокомерия, нежели презрения. Она обычно свойственна манипуляторам, которые в будущем становятся коварными обольстителями. Приподнятый левый уголок губы показывает, что передо мной личность, которая больше насмешник, чем циник, но и это может быть ошибочным при первом взгляде, потому что только при близком общении и наблюдательности можно заметить, какая из полуулыбок более естественная.       Из-за слов директора Клиффорда, я уже предвзято отношусь к Малфою и просто заранее пытаюсь понять, какой он, и правда ли от него у меня могут быть проблемы в школе.       Малфой скорее насмешливый циник, а не высокомерный тип, с которыми его легко спутать, если не усугубляться в анализ личности. Сама не знаю почему, но я хочу надеяться, что директор Клиффорд ошибся на счёт Драко.       — Вот как, — ответила я, приветливо ему улыбаясь. — И какое издание всё-таки лучше?       — Всё то же, — сказал он, убирая книгу. — К прочтению не советую. Это всё та же книга, только в этот раз написанная красивым языком. Жабу свою потеряла?       — Мальчик Невилл потерял свою жабу, которая, скорее всего, прячется где-то в купе, — пояснила я, убрав руки за спину.       — Вынужденная вежливость, — быстро догадался Малфой и, кажется, я поняла, почему хочу, чтобы Клифф ошибался. Из всех сверстников, с которыми я имела возможность пообщаться, у него самое приближённое ко мне мышление. Даже анализировать не нужно, это и так бросается в глаза. — Так свойственно сердобольным.       — Есть этические нормы общества, к которым стоит прибегать, чтобы не выглядеть… — я не договорила, а лишь шире улыбнулась. — Иногда к ним стоит прибегать. Мне пора вернуться и сообщить, что жаба не нашлась.       — Ты, кажется, вперёд шла? — с улыбкой подметил он.       — Иногда то, что кажется, просто кажется, — безразлично ответила я, прекратив наигранно улыбаться. — Увидимся в школе, Драко Малфой.

***

      Сойдя с лодки, я влилась в толпу первокурсников, собирающихся возле бородатого, высокого лесника Хагрида, освещающего тёмную округу не очень ярким фонарём на металлическом кольце. После того, как я вернулась в купе и сообщила Невиллу, что его жабу Тревора никто из учеников не видел, меня не покидало странное чувство, сжимающееся внутри моей грудной клетки. То ли тревога, то ли некое подобие волнения, что сковывает меня в этом словно ненастоящем мире, стирая все мои выстроенные ранее рамки для поддержания объёма.       Я привыкла жить с чувством полного отрешения от реальности в месте, где выросла. Каждый день я не просто училась жить в обществе, приглядываясь к эмоциям окружающих, анализируя головой, в какой именно момент разговора стоит улыбаться, а когда стоит принимать вид полного согласия с собеседником, чтобы ему было со мной удобно говорить. Я училась жить с самой собой, заглушая тысячи мыслей в голове, стараясь, как можно меньше заставлять родителей переживать за меня.       Сколько я помню, мама всегда переживала о том, что у меня нет друзей, в которых я сама не нуждалась. Мне должно быть интересно во время разговора, и поэтому мне нравилось разговаривать с мамой, папой, дядей Лоренсом и директором Клифордом. Я считаю их своими друзьями, но все они считают, что у меня должны быть хотя бы приятели-сверстники, но все они, кроме мамы, понимают, что для меня это сложно. В обычной магловской школе мне потребовался месяц, чтобы привыкнуть к её обществу и завести «друзей», чтобы мама не волновалась.       Наигранно улыбаясь в школе, я, приходя домой, отключалась от всего. До следующего утра у меня было время для перезагрузки, а здесь этого времени не будет, а я уже в сильном напряжении. Больше шести часов я принимала доброжелательный, заинтересованный вид в разговорах с другими учениками, и сейчас я вымотана больше, чем думала.       Как обычно задумавшись, я не обратила внимания на то, как интуитивно пошла за толпой, и когда пришла в себя, удивлённо оглянулась по сторонам, пытаясь понять, где нахожусь. Мы стояли на широкой лестнице, а что-то говорившая женщина в тёмно-зелёном платье, смерив недовольным взглядом Невилла, сидящего на полу с жабой, развернулась и ушла, цокая своими каблуками.       — Так это правда, что с нами будет учиться Гарри Поттер? — я отвела взгляд от Невилла с жабой и посмотрела на заговорившего Драко Малфоя рядом с Гарри. — Надеюсь, ты заведёшь правильных друзей, — он презрительно скользит взглядом по Рональду Уизли, что так же с пренебрежением смотрит в ответ. — Драко Малфой, — он протягивает руку Гарри, который не спешит её пожимать, тем самым сознательно, или нет, вызывая конфликт.       — Не бывает правильных и неправильных друзей, — сказал Гарри, неотрывно смотря на протянутую ему руку. — Они у тебя или есть, или нет. Не надо быть высокомерным, чтобы пытаться выглядеть крутым в чьих-то глазах.       Вот о чём я и думала, высокомерие легко спутать с насмешливым цинизмом, что гораздо безобиднее.       — Иногда о словах сказанных в сердцах, потом можно пожалеть, — сказала я, выходя из толпы, привлекая внимание этой троицы. — Если нечего сказать, то лучше промолчать, а не выдумывать невесть что.       — Опять ты, — пробормотал Рональд. — А что такого выдуманного сказал Гарри?       — Друзья — это, по сути, личность, которая по своей сущности может приносить или пользу, или вред, отсюда следует вывод, что друг может быть правильным и неправильным, — пояснила я, поднимаясь по ступенькам вверх. — Гарри Поттер сейчас в некотором недоумении из-за вашей с Малфоем личной неприязни, и потому он говорит то, что первое пришло в голову, — я приняла, наверное, самое рискованное решение в своей жизни, слишком скоро проанализировав ситуацию. Я не смогу жить здесь так, как жила дома. Здесь у меня не будет времени для необходимой перезагрузки, и я буду вредить себе каждодневным напряжением, поэтому я буду собой.       — Как-то странно рассуждаете для своего возраста, мисс Грейнджер, — мы все вздрогнули, когда над нами раздался хриплый мужской голос. — Если вы закончили вашу интересную беседу, то заходите в Большой зал, ждать вас ни у кого нет желания, — протянул он, не сводя с меня внимательного взгляда.       Рон пошёл первым, Гарри замер, нерешительно посмотрел на Малфоя и, качнув головой, тоже пошёл по лестнице вверх, сливаясь с течением первокурсников. Как я и думала, после обращения профессора Снейпа, который был специальным посланником в мою семью, Малфой всё понял. Ум, в отличие от эмоций, видно сразу. Малфой умный.       — Было приятно пообщаться, Драко Малфой, — сказала я, коротко взглянув на разочарованного Малфоя, который, заметив на себе мой взгляд, демонстративно отвернулся. Возможно, я ошиблась, и он всё-таки высокомерный тип, а не насмешливый циник.       Пройдя мимо профессора Снейпа, я поднялась по лестнице, заходя в Большой зал вслед за другими учениками. Остановившись на мгновение, я подняла голову вверх, чтобы увидеть зачарованный потолок, усыпанный яркими звёздами на тёмном ночном небе. Это, наверное, единственная вещь, которую я ждала увидеть в школе.       Придя в себя, я прошла дальше к ученикам, которые выстроились в две линии, и, встав за последним учеником, я не обернулась назад, когда за спиной неподалёку послышался голос Малфоя, которого легко будет в будущем не замечать. Для меня сложно кого-то заметить, а остальное пустяк. Это будет несложно, особенно учитывая то, что мы будем на разных факультетах. Я никогда не попаду в Слизерин, а Малфой не окажется на другом факультете. И если для него правда важно кто мои родители, то нам не стоит общаться, что жаль: думаю он был бы интересным собеседником.       Вновь задумавшись, я пропустила мимо ушей речь директора, который уже возвращался к своему месту за профессорским столом, отдавая право голоса женщине, которая встречала нас на лестнице. Взяв конусообразную старую шляпу в руки, она подошла к высокому табурету и изучающе оглядела новоприбывших.       — Чьё имя я назову, должен выйти вперед, — громко объявила она. — Рональд Уизли, — послышалось улюлюканье со стола Гриффиндора, что неудивительно.       Рональд прошёл по ступеням вверх и, неуклюже запрыгнув на стул, практически тут же встал, потому что шляпа, едва коснувшись его головы, отправила рыжего в Гриффиндор. Тот, ни в чём не сомневаясь, побежал навстречу своей семье.       — Гарри Поттер, — объявила профессор следующего ученика.       И весь зал, который радостно галдел в одно мгновение замер, услышав имя мальчика. Я уже не в первый раз замечаю подобную реакцию на его имя. Директор Клифф, видимо, не всё мне рассказал, потому что я понятия не имею, кто такой этот Гарри Поттер, и почему, когда произносят его имя, все в округе замирают.       — Хмм, — задумчиво протянула шляпа, когда профессор надела её на голову Гарри. — Сложный молодой человек, которого ждёт великая судьба и на факультете Слизерина, и на Факультете Гриффиндор. Хмм, — вновь протянула шляпа. — Гриффиндор!       Стол факультета Гриффиндора вскочил на ноги и принялся громко аплодировать, когда Гарри спрыгнув с табурета, счастливый побежал к ним, получая на ходу поздравления.       — Драко Малфой, — сказала профессор.       Придвинувшись в сторону, я пропустила его к ступеням и посмотрела на Гарри, который чуть смутившись от такого большого внимания, радостно улыбался разговаривая с каким-то братом Уизли.       — Слизерин! — прокричала шляпа, едва коснувшись макушки беловолосого мальца, который, хитро улыбнувшись, пошёл в сторону стола своего факультета, где его радостно приняли.       — Гермиона Грейнджер.       Протиснувшись мимо других учеников, я поднялась по ступеням и аккуратно забралась на табурет, оглядывая все четыре стола, зная, что могу попасть только в три из четырех. Гарри… Гарри Поттер…       Вздрогнув от неожиданного шипения возле моего уха, я обернулась за спину и никого не увидела, кроме профессоров, с удивлением смотрящих на меня в ответ. Нахмурившись, я отвернулась.       — В этом году поступили уникальные детишки, — хрипло рассмеялась шляпа, судорожно дёргаясь на моей макушке. — Почему в твоей голове, только три факультета? — потому, что в четвертый я не попаду по крови. — Хмм, а зря, ведь там твоё место, дитя. Несомненно, именно там тебя ждёт величие, — там? — Слизерин!       Не может быть…