Гера Марволо Реддл

1 сентября. 1991 г.       Закрыв книгу, я убрала её в рюкзак и обернулась к матери, которая сидела, прижав носовой сиреневый платочек к лицу. Не в силах смотреть на слёзы, я отвернулась к окну, разглядывая быстро мелькающие серые здания маггловского Лондона, желая, чтобы они скорее закончились. Хогвартс-экспресс отправляется со станции Кингс-Кросс ровно через тридцать две минуты, и ни секундой позже, и я, наслушавшись директора Клиффа, планировала приехать на станцию ещё двадцать минут назад, чтобы занять хорошее место в поезде.       Так планировала я, однако мама особо не спешила утром, и потому мы сейчас опаздываем, что меня ставило в недоумение. Маме не по себе от того, что я покидаю дом на долгие месяцы, и потому оттягивает момент прощания как может. И именно это чувство тоски в её глазах ставит меня в полнейшее недоумение. Я не знаю, как реагировать на это, потому что в моём сердце нет чувств, которые сейчас испытывают мои родители. Мама тихо плачет, папа нервно сжимает руль от напряжённого переживания, которое не отпускает нашу семью с начала лета. И потому, наверное, сейчас самый лёгкий способ успокоить двоих взрослых — это прибегнуть к совету другого взрослого.       Дядя Лоренс говорил, что это нормально, не разделять чьи-то чувства, но чтобы успокоить моих родителей я должна уметь притворяться. И я притворялась каждый день своего обучения в простой школе, когда меня возле ворот встречала мама. Я, выходя со школы, всегда держалась с некоторыми своими одноклассниками, рассказывая забавные истории, заставляя их смеяться и помогать создавать мне иллюзию для мамы. Каждый день мама видела иллюзию моей «дружбы», которую приходилось поддерживать ежедневно.       Это нормально не хотеть иметь друзей, но лучше успокоить душеньку мамы и пройти с парочкой ребят, так говорил дядя Лоренс, когда иногда водил меня в школу вместо родителей. И он оказался прав, потому что когда началась иллюзия, мама перестала натянуто улыбаться, проходя мимо группки скучных детей. И сейчас мне тоже было необходимо создать иллюзию своей грусти от расставания с родителями, отзеркалить их терзания, но я не могу этого сделать. Не только потому, что меня сложно заставить плакать, а потому, что это будет враньём.       А я не хочу лгать родителям. Одно дело «завести друзей», другое дело врать о своих чувствах.       Я не унываю и не печалюсь, потому что долгое время жила с мыслью, что однажды мне придётся покинуть стены родного дома, для обучения в школе магии и волшебства Хогвартс. Наверное вру, ведь я не знала, а предполагала, не веря словам директора Клиффорда, который пророчил мне поступление. Ничего не говоря ни ему, ни дяде Лоренсу, я просто слушала их и читала книги, которые мне любезно подсовывали под нос, пока мне не попалась не книга, а скорее статья об учёбе в этой школе. Если я правильно помню, то называлась она «Учеба в Хогвартсе: от А до Я. Пособие для учеников». Видимо, Клиффорд хотел подготовить меня не только к учёбе в школе, но и к жизни в ней, однако он не учёл один момент, что был описан в прологе. Первые строчки поздравляли читающего с поступлением, а со следующего абзаца рассказывалось про то, как читающий попал в специальную книгу, написанный волшебным пером.       Проявление волшебства ещё не означает, что магический потенциал достаточно высок для зачисления, о чём я и сказала дяде Лоренсу, что храбро хранил мою тайну и директору Клиффорду. Выслушав меня, они ничего не ответили, а просто продолжили снабжать меня волшебной литературой, заталкивая в мою голову побольше полезных знаний, что могли и не пригодиться.       Мне повезло, что моей магической силы хватило для поступления, и все выученные заклинания на сложном языке пригодятся, а не просто канут в лету моего сознания за ненадобностью. Мне нравится читать и получать новую информацию, но заучивать то, что мне не пригодится в будущем, просто пустая трата времени и сил.       — До сих пор не верится, — громко сказал папа, отвлекая меня от раздумий. Переглянувшись с ним в зеркале заднего вида, он слегка приподнял брови и глазами указал на плачущую маму. — В семье простых людей…       — Маглов, — поправила я папу, протягивая маме сухих платочков, что папа расчётливо припас, забирая у неё из рук влажный платочек.       — Звучит, как оскорбление, — тихо проговорила мама, утирая покрасневший нос и ласково поглаживая проснувшуюся Маккензи по голове.       — Глупости, — быстро отмахнулась я. — Оскорбление, это умышленное унижение чести и достоинства личности, выраженное в неприличной форме, но маггл не оскорбляет ни твоё достоинство, ни твою личность. Волшебники и маги не обижаются, когда их так называют, потому что они на самом деле волшебники, вот и ты не обижайся, потому что ты человек, у которого нет магических способностей, а поэтому ты…       — Магл, — ответила она с грустной улыбкой на губах, с удовлетворением смотря на меня. — В кого же ты такая умная, а? Хотя не отвечай, мы знаем ответ, — мама уже задавала такой вопрос, и я, не поняв его сути, рассказала о том, как строится ДНК организма. Они ещё долго с этого смеялись.       — Гермиона, ты взяла с собой таблетки? — поинтересовался папа. — Нам с мамой пришлось постараться, чтобы найти трёхмесячный запас.       Знаю, пришлось врать, что родители меня переводят в частную школу в Оксфорде, и там я не смогу сама купить необходимые препараты. Это было слишком утомительно.       — Они в чемодане, — ответила я, выглядывая из окна на Кингс-Кросс, прикидывая в голове сколько из этих, спешащих на поезд, маглов и сколько волшебников. Хватило меньше трёх минут, чтобы понять, что их оказалось больше, чем я думала. Таких легко было отличить от маглов по странным чемоданам, больше напоминающие сундуки. И все эти торопящиеся с похожими чемоданами-сундуками, маглорожденные. Волшебники не живут в магловском мире, они предпочитают волшебный, спрятанный под толстым занавесом от чужого взора. — Мама, прекрати пожалуйста плакать, — я обернулась к матери, которая смотрела на меня влажными от слёз глазами и ставила в тупик. Мама ждала реакции, но какой? Я не могу просто так заплакать. — Ты ставишь меня в неловкое положение.       — Всё нормально, — ответила она, поглаживая меня по плечу.       — Приехали, — слишком радостно объявил папа, заглушая мотор машины. Ему, как и мне, с трудом удавалось выносить мамины слёзы. Если так можно сказать, то в этом я вся в него, потому что он тоже попадает в тупик, не зная, как именно ему стоит успокоить и приободрить свою жену. Мама это знает, и потому итог один — плачущая в одиночку мама и мы с папой, стоящие, как два истукана. — Джин, дорогая, привези тележку.       Мама, ещё раз погладив меня по голове, пошла на поиски тележки, оставив нас с папой и Маккензи возле машины. Надев на спину рюкзак, в котором лежали книги, вкусняшки для Маккензи и плеер, я помогла папе вытащить из багажника огромный сундук, он же чемодан.       — Мама переживает, — сказал он, мягко прижимая меня к себе. — Ей страшно отпускать тебя одну в незнакомый, большой мир, где ты будучи волшебницей будешь махать палочкой, а нас звать маглами. Просто нужно время.       — Время нужно всем, но времени никто не нужен, — ответила я, вытаскивая стопку перевязанных книг. — Я понимаю.       — Пытаешься понять, — мягко поправил меня папа, забрав книги. — Тебе всего одиннадцать. Нет ничего страшного в том, что ты не понимаешь некоторых вещей. Даже я в силу своего возраста тоже много чего не понимаю.       — Папа, ну и чем ты хвалишься, собственно?       — Ни чем, а кем. Своей умной дочерью. Джин, быстрее, мы опаздываем! — папа, мы и из-за тебя тоже опаздываем, ведь на пару с мамой не торопился. — Билет на месте? — пока папа грузил этот чемодан на тележку, я вытащила из кармана куртки билет и показала его маме с папой, которые кивнули. — Таблетки? — из другого кармана я вытащила маленькую таблетницу и тут же убрала на место. — Таблетки для Маккензи?       — В рюкзаке, — ответила я. — Доставать не буду, они под книгами вместе с пакетиками для уборки маленьких неожиданностей.       Мама, поставив рядом с чемоданом связку книг, побежала следом за, спешащим вперёд, папой. В этом весь он. Папа старается избегать неловких ситуаций, а если не получается, то бежит. В прямом смысле этого слова.       Лавируя между другими опаздывающими пассажирами, я прижимая к себе Маккензи, старалась не отставать от родителей, что получалось с трудом из-за пропорций моего тела в соотношении с их. Родители выше и их шаги гораздо шире, чем мои, об этом они иногда забывают.       Директор Клиффорд объяснил нам, где найти барьер разделяющий две платформы, и мы почти до него дошли, когда в нас врезался мальчик с тележкой, на которой стоял похожий на мой чемодан.       — Извините, — громко сказал он, поправляя свои круглые очки.       — Всё нормально, проезжай, — сказал папа, пропуская его вперёд.       И когда тот пошёл тем путем, о котором нам говорил Клифф, сомнений не осталось — этот нелепо выглядящий мальчик тоже первокурсник, который также спешит на поезд. У меня была мысль догнать его, но она прошла, когда я в толпе, чуть не потеряла родителей, и потому легко потеряла из виду самого мальчика.       Мы пробежали ещё пару метров по шумному перрону и вместе остановились возле кирпичной поддержки уличной крыши, что на самом деле была волшебным барьером. И вот туда, прямо сквозь это кирпичное сооружение, мне нужно было пройти. Если мы ошиблись местом, то просто влетим лицом в стену, а если нет, то я скоро вновь окажусь в волшебном мире.       — Это то самое? — спросила тихо мама, оглядываясь по сторонам, опасаясь, что нас могут счесть безумцами. Но нас никто не замечал это или благодаря чарам защитного барьера, или им было просто плевать.       — Видимо, — ответила я, протягивая руки к стене, ожидая почувствовать прохладу красного кирпича, но мои пальцы просочились сквозь стену, ощущая проносящийся от быстрых шагов волшебников, слабый ветерок. — Оно самое. Я пойду первой.       Закрыв глаза, я первой вошла в неизвестность проникая сквозь тайный, волшебный барьер. Открыв глаза, когда совсем рядом раздался громкий гудок Хогвартс-экспресса, я обернулась назад к родителям, которые прошли следом за мной через барьер и, встав рядом, во все глаза уставились на волшебников, кишащих вокруг нас. Проходящие мимо нас они с некой заинтересованностью смотрели на моих родителей.       — Почем они смотрят на нас, как на животных в зоопарках? — спросила я у родителей.       — Всё в порядке, — сдержанно сказала мама, погладив меня по голове. — Мы ведь тоже смотрим на них.       — Вы смотрите не как они, — мне не нравилось, как окружающие смотрели на моих родителей. Такие взгляды я видела у детей, которые в зоопарке впервые увидели льва, зебру, бегемота и жирафа. Директор Клифф рассказывал мне об отношении волшебного общества к маглам и маглорожденным готовил заранее к трудностям, что могут возникнуть. Если к маглорожденным они относятся терпимо, из-за волшебных сил, то к маглам скорее снисходительно, как с маленькими детьми, глупо веря в то, что они лучше их. Словно маглы, это прошлая ступень эволюции, а не просто другая жизнь.       Осенью прошлого года, мы вместе с директором Клиффордом, который навещал дядю Лоренса, посетили самый известный на весь магический Лондон Косой переулок. Это была ознакомительная прогулка под прикрытием, и чтобы мы с дядей не выделялись из общей толпы, директор Клифф достал нам мантии, что были мягко говоря не по размеру. Сначала мы посмотрели места, где в будущем я должна буду покупать палочку, а именно в лавочке Олливандера, школьные учебники, прочие принадлежности для учёбы, различные ингредиенты и даже школьную форму. Я не стала спорить с ними, убеждая в том, что могу и не поступить, и потому просто наслаждалась прогулкой по закрытым, для простых смертных, улицам. Директор Клиффорд даже показал магазин с товарами для квиддича, скоро объяснив суть игры, после чего я поняла, что это не интересующий меня вид спорта. Однако было место, что понравилось мне больше всего, и это была книжная лавка, где я провела бы много времени.       — Предполагаю, что ты здесь надолго? — смеясь спросил дядя Лоренс, когда я стала изучать ассортимент книжных полок. Молча кивнув ему, я взяла в руки том о фантастических тварях, написанную Ньютом Саламандером, что прочла в прошлом месяце, и я думала почитать что-нибудь ещё. — Хорошо, тогда будь тут, а мы с Клиффом отойдём. Гермиона, будь здесь и не смей выходить на улицу одна. Поняла?       — Поняла, — протянула я, ставя том обратно. — Буду здесь и не выйду на улицу, пока вы не придёте.       — Умничка, — погладив меня по голове, дядя Лоренс с директором Клиффордом вышли из магазина и оставили меня одну.       Я оглянулась по сторонам, смотря на короткие вывески на полках, чтобы выбрать нужную секцию и книгу. Директор Клифф пообещал купить мне книгу в качестве поощрения за усердное обучение. Клиффорд сквиб и потому его неисполненные мечты с желаниями проецируются на мне, ведь больше некому передать все то, что хранится у него в голове и в кабинете. Его дети родились маглами, без каких-либо проявлений магической силы и ведут обычную жизнь, что вроде и радует Клиффа, а вроде и нет. Он видит ум своих деток, и ему грустно, что волшебный мир потерял таких талантов. Поэтому, не имея возможности поделиться ценным с ними, он этим делится со мной, и я этому рада, потому что мне очень интересна биография создателей школы Хогвартс.       Заметив нужный мне стеллаж с книгами про исторические и даже легендарные книги, я поднялась на второй этаж и подошла к широким полкам у окна. Найдя нужную мне книгу, я замерла, неуверенно смотря на вторую, похожую книгу. «Основатели Хогвартса. Правда, что мы не знаем», написанная некой Розой Лонгфорд и «История великой четверки» от Гариуса Томкинкса, который написал «Историю Хогвартса». Обе были про биографии создателей, но разных авторов — и какую мне выбрать?       — Если хочешь больше настоящих фактов, то лучше стоит взять Томкинкса, — я повернулась к мальчику, который, встав рядом со мной, рукой указал на книжку, которую я думала взять, доверяя её автору. — Если хочется почитать красиво написанные сплетни без источников, то эту — он показал на вторую книгу.       — Ты их читал? — спросила я, беря в руки книгу от Томкинска.       — Да, — протянул он, убрав руки в карманы. — Обе книги есть в моей фамильной библиотеке. Какую выберешь?       — Зависит от того, могу ли я полагаться на слова незнакомца, — ответила я, пролистывая книгу, выхватывая оттуда некоторые слова и данные. Поставив издание на полку рядом, я взяла в руки «правду, что мы не знаем». Также пролистав несколько страниц, я, заметив странное написание некоторых имен, захлопнула её и поставила обратно на место. — Разное написание имён, — пояснила я, беря в руки книгу, которую посоветовал мальчик.       — Разница не только в именах, но и в фактах, — сказал он, странно растягивая гласные в словах. — Читала Историю Хогвартса? Ты очень уверенно взяла его вторую книгу.       — Читала и думаю, что могу доверять его мнению, — промолвила я, разворачиваясь к тому, кто оказался неожиданно приятным собеседником. Мальчик было примерно моего возраста, а мне обычно со сверстниками ужасно скучно. — Потолок в Большом зале интригует.       — Не меньше, чем движущиеся лестницы, — отозвался он в ответ, слегка прищурившись.       — На которых могут заблудиться рассеянные простофили, — сказала я.        — Да, точно, — ответил он, улыбнувшись, неожиданно протягивая мне руку. — Драко Малфой.       — Гермиона Грейнджер, — пожав ладонь в ответ, я глянула на первый этаж, когда зазвенел колокольчик над входной дверью. Директор Клиффорд вернулся один, найдя меня на втором этаже, он махнул рукой, чтобы я шла вниз. — Мне пора, спасибо за помощь.       — Надеюсь, встретимся в школе, Гермиона Грейнджер, — громко сказал он, догоняя меня на лестнице.       — Всё может быть, Драко Малфой, — ответила я, так же улыбаясь в ответ. Спустившись на первый этаж, я протянула выбранную книгу директору Клиффу. Молча взяв её у меня из рук, он, ничего не говоря, оплатил её на кассе и, взяв меня за руку, быстро вывел из магазина, напоследок бросив встревоженный взгляд на Драко Малфоя. — Что-то не так? — спросила я. — Где дядя Лоренс?       — Ждёт нас в кафе. Смотрю, ты нашла новых знакомых, — напряженно проговорил он. — Надо же было тебе попасть именно на него.       — А что не так? Он любезно помог мне с выбором книги, — ничего страшного в его поведении не было, наоборот, мне было приятно переброситься с ним парой слов, насильно не принуждая улыбаться и говорить, как в общении с детьми в своей обычной школе.       — Я как-то рассказывал тебе о чистокровных, полукровных и маглорожденных волшебниках, — как-то подозрительно он издалека начал.       — Да, когда рассказывал про сквибов, — в тот вечер после того, как я разозлилась на его племянников, Клиффорд долго со мной говорил о мире, к которому принадлежу, и когда я спросила, почему он тогда здесь, директор в простой школе, то он очень развёрнуто ответил. — У чистокровных оба родителя волшебники. У полукровных кто-то из родителей магл, а у маглорожденных оба родителя маглы, и, возможно, кто-то из семейного древа некогда был сквибом, — быстро рассказала я то, что запомнила из его развёрнутого ответа. — Какое это имеет отношение к мальчику, который помог с выбором книги?       — К сожалению, прямое, Гермиона, — ответил директор Клифф, грустно выдыхая. — Малфой — это древний род сильных чистокровных аристократов, которые ужасные снобы в отношении маглорожденных и маглов в принципе. Тебе будет лучше, если не станешь с ним водиться.       — Вас взрослых не понять, — тихо сказала я, останавливаясь на месте. — То говорите общаться со сверстниками, а когда начинаю, то тут же мне станет лучше, если не буду водиться.       — Они ненавидят маглорожденных, — спокойно сказал он, снова беря меня за руку и ведя вперёд. — Этот малец не знает, кто ты, и потому сейчас он был приветлив, но когда он узнает, что ты маглорожденная волшебница, то в одно мгновение ока будешь окрещена самым мерзким прозвищем до конца своего обучения.       — «Грязнокровкой»? — уточнила я, встречаясь с его удивлённым взглядом. — Я нашла в библиотеке книгу, переписанную из дневников одного чистокровного волшебника зельевара, — кажется, он забыл о существовании такой книги. — Прежде, чем это случиться, я должна сначала поступить в школу.       Это было не так давно, по сути, всего год назад, но с того момента, смотря в зеркало, я не могу пропустить мимо себя мысль, что на самом деле грязнокровка. Я не могу понять, считается ли это оскорблением, если у меня на самом деле не чистая кровь? Наверное, считается, потому что моя кровь хоть и не чистая, но она не грязная, и я не знаю, как мне следует поступить, если вдруг кто-то в школе посмеет меня так назвать. Пропустить мимо ушей, не опускаясь на их уровень, или дать отпор?       Не знаю, что я сделаю в том случае, но сейчас, смотря на эти провожающие нас с родителями отвратительные взгляды, я могу только скорее сесть в этот поезд и отправиться в школу, где докажу, что маглорожденный ребёнок не третий сорт, несмотря на то, что понимаю отношение к маглорожденным детям. По статистике, в семье, где оба родители полукровки, вероятность того, что ребёнок родится сквибом равна двадцати процентам, что много, и директор Клифф живое тому доказательство. Родившись в семье полукровок, директор среди своих двух братьев и сестры — единственный не получил достаточной магической силы для поступления в Хогвартс.       Чем больше в волшебнике крови магла, тем велика вероятность того, что в будущем поколении у него может родиться сквиб. Может показаться, что такого, если родиться сквиб? И в этом нет ничего страшного, если не мыслить глобально и наперёд.       Волшебный мир буквально тает на глазах, смешиваясь с обычным, поэтому я понимаю, страх некоторых чистокровных за исчезновение магический силы из обоих миров.