Lost Son

Ему казалось, что он очутился в своем самом страшном кошмаре.  Проснуться. Надо просто проснуться, и страшный сон растворится.  Но нет. Она стояла прямо тут. В его кабинете. Перед его рабочим столом. Протягивая ладонь для рукопожатия. Улыбаясь улыбкой, которую немедленно захотелось стереть с её лица крепким, яростным поцелуем, от которого умерли бы уже они оба.  Это была любовь с первого взгляда. Банальщина, но он просто влюбился в девчонку в рваных на коленях джинсах и кожаной куртке, в безмерных черных очках и с выражением мировой скорби на лице. Глупо и по-детски. Так, что смотря на неё хотелось просто улыбаться. Это не было желанием. Это не было страстью, вспыхивающей, чтобы погаснуть. Это был огонек, который еще только предстояло раздуть. Она была необычной. Не загадочной, скорее сложной, не желающей показывать, кто она на самом деле. Она избегала его или просто была трудноуловима, но между тем утром, когда он привез ей потерянную сережку и их следующей встречей в посольстве прошло больше трех месяцев. И на этот раз она была не язвительно саркастичной, а преувеличенно тихой, почти незаметной на фоне разряженной толпы политической элиты. Она мерзла и прятала руку на перевязи под черной накидкой, пока очередной прием, появляться на которых требовала от неё мадам Прентисс шел словно мимо неё. - Очередная вечеринка закончилась весело, Эмили? - вопрос пресс-секретаря Госдепартамента режет слух, отчего Аарону хочется скрипнуть зубами. - Хорошо, что не мне приходится разбираться с твоими проблемами. Младшая Прентисс лишь кривит губы в холодной улыбке, выпивая бокал шампанского одним глотком, а затем исчезает с приема. Вот только Хотч точно знает где стоит её искать. - Мисс Прентисс, откройте, - он отдает дань вежливости и профессионализму, не вламываясь в её комнату, но и ждать под дверью слишком долго не намеревается. Благополучие обитателей этого дома его прямые обязанности. - Эмили, я вхожу. - Ты когда нибудь убивал, агент Аарон Хотчнер? - она встречает его взглядом через зеркало в ванной и окровавленным плечом, в котором - он уверен - пулевое отверстие. Какого?... - Черт, - Эмили шипит, пока он обрабатывает её руку, накладывая новые швы взамен разошедшихся. - Ты не ответил на вопрос? Разве не положено отвлекать меня от столь неприятной процедуры? - Положено обращаться к врачу, - сохранить профессионализм в этой ситуации почти невозможно, хотя вряд ли он старается, - и не мешать обезболивающее со спиртным. - Иначе переносить домогательства этого Джеффри почти невозможно, - Эмили запрокидывает голову, тяжело сглатывает, позволяя Аарону наблюдать, как по ее горлу ползут капельки пота. - Я готова была его прирезать. Знаешь, даже десертным ножом можно убить. Или хотя бы покалечить.  - Знаю, - он накладывает чистую повязку, все еще не приступая к самому главному вопросу. Он надзирающий за службой безопасности агент, и пулевое ранение дочери посла - это проблема. Большая проблема. - Но тебя бы обезвредили раньше.  - О да, - Эмили кривится, плавая где-то на грани сознания, но не уплывая слишком далеко. Аарона восхищает её выдержка.  - Ты же знаешь, что просто могла сказать кому-то из агентов службы безопасности о недопустимых действиях со стороны сенатора? - ему интересно, почему она не сделала этого. Почему она никогда не делает этого. Эмили смеется, быстро захлебываясь кашлем. Кажется, у неё начинается жар, но Хотч уверен, что она не станет обращаться к врачу даже если ей станет совсем плохо. - Ты не ответил, агент Хотчнер, - Эмили наконец поднимает голову, чтобы посмотреть на него прямо, - ты когда-нибудь убивал? - Это ведь не последствия студенческой вечеринки, так? - ему слишком важно услышать правду.  - Предлагаешь сыграть в правду за правду? - смеяться она больше не рискует, наоборот, в её глазах прорезается какая-то странная, одержимая серьезность. Наверное, поэтому Аарон отвечает. - Убивал, - смотреть прямо в её глаза удивительно завораживающе, и это отправляет его пульс вскачь, заставляя впервые почувствовать, как ток проходит по каждому нервному окончанию в теле. - Но он был плохим человеком. - Он тоже, - её ответ настигает его уже на выходе из спальни. - Он тоже был плохим человеком.  Аарон уверен в этом, также как и в том, что теперь знает, где искать правду об Эмили Прентисс. Правда.  Аарону хочется рассмеяться своему отражению в лицо. Он никогда не знал о ней правды.  - Я скучала, Аарон. - Заткнись, - он шипит сквозь зубы, наблюдая за тем, как она мужественно принимает удар. - Не могу поверить... Правда не может. Старается. Но не может.  Идиот. Каким же он был идиотом. - Уходи, - ему хочется задушить ее собственными руками, сомкнуть пальцы на тонкой шее, сжав трахею, и выдавить из нее остатки воздуха, приведя свой мир в гармонию. - Вон! - Нет. Она всегда была такой. Уверенной и идущей напролом, если ее припереть к стене. И он любил её именно за это.  За упрямый блеск карих глаз. За воинственно поджатые губы. За легкий изгиб бровей, которым она выражала свое крайнее пренебрежение к собеседнику. За голос, который теперь вибрировал в его голове, сливаясь с воспоминаниями. За это же он теперь ее ненавидел.  - Мой перевод не просьба, Аарон. Он не верит. Не хочет верить. - Никогда, - он просто не уверен выдержит ли рядом с ней еще хотя бы пару секунд. Бежать. Ему просто необходимо бежать. Ради него и Джека. Ради жизни, которую он собрал из обгоревших обломков. Ради Хэйли и семьи, которая у них есть. - Посмотрим.