Провидица

Я мчался сквозь время, Желая найти Свой смысл средь голосов. Я падал, сбиваясь с пути. Разбиты колени в кровь. Но я поднимаюсь и не сдаюсь. Забвение — мне не судьба. Восстану и средь голосов вернусь: Как в книге легенд строка.

      Мы выступили к Мордору в тот же день. Лошади едва передвигали копыта, в то время как всадники, многие из которых были ранены, но отказались оставаться в стороне, сохраняли хорошее расположение духа и непринуждённо болтали. Арагорн и Гэндальф ехали в самом начале колонны, в то время как я — в середине, поэтому мне было видно издалека разве что их ровные спины.       Все знали, что этот поход был обречён, однако уверенно шли дальше. Гимли то и дело отшучивался, но любой без труда мог понять что эти нелепые шутки всего лишь способ скрыть нервозность. Леголас был мрачен, но спокоен: он молчал, изредка одаривая меня подозрительно задумчивым взглядом.       Я была слегка удивлена тем как Леголасу удается держать себя в руках, с тем условием, что мы оба осознавали сколь близка развязка захватившей нас иллюзии под названием «всё будет хорошо». Но, увы, мы оба знали, что «хорошо» если и будет, то уже не для нас.       Нет ничего хуже чувства безысходности и понимания неотвратимости окончания собственного существования.       Печать и так погубила бы меня. Но те, кто сейчас ехали рядом: зачем они согласились на это? Что заставляет их, игнорируя раны, морщась от боли, но улыбаясь, продолжать идти по дороге, ведущей к смерти? Ошибка выжившего или сила духа?       На протяжении всего пути, я молчала, предпочитая затеряться среди чужих лиц и голосов.       Мысли мои путались. С искренним сочувствием и уважением я смотрела на эльфа, что был неподалёку.       Я не строила замков из песка: за время, что мы были знакомы, навряд ли Леголас смог привязаться слишком сильно, но факт в том, что чтобы он не ощущал ко мне, вскоре он либо исполнит обещанное, либо умрёт в пылу сражения.       Судьбе этого эльфа я никогда не завидовала, но сейчас мысль о таком финале показалась мне слишком печальной.       Вот он, гордый сын своего отца, принц, умный, спокойный, но решительный, справедливый и воинственный, если кто-то попирает эту справедливость. Он был всем, что я когда-либо искала, но нашла слишком поздно.       — Скоро всё решится, — задумчиво произнёс эльф. Наши лошади поравнялись. Я на секунду взглянула Леголасу в лицо, но по-прежнему не увидела в нём ни капли страха и неуверенности. — Знаешь, иногда мне кажется, что это просто сон. Я пытаюсь проснуться, но когда открываю глаза: вижу всё то же самое.       — Словно весь мир сошёл с ума, да? — спросила я, отведя взгляд.       — Верно, — он коротко кивнул и сделал паузу, перед тем как почти шёпотом продолжить: — Я лишь хотел сказать тебе… не смей умирать. Без моего на то разрешения.       — Ну, теперь уж точно не умру, — съязвила я, но потом вздохнула и перебарывая невесть откуда взявшуюся неловкость, серьёзно добавила: — Ты тоже… себя береги.       В воздухе повисло молчание. Я украдкой посмотрела на губы Леголаса, вспоминая их вкус.       — На этом всё, — отрезал эльф и резко погнал лошадь вперёд, чётко давая понять, что наш разговор окончен.       И вот показались Чёрные Врата….       За крепкими каменными стенами города, в молчаливом ожидании приказа, затаились десятки тысяч орков. Я ощутила как ветерок страха пробежал по телу, заставляя ещё крепче сжимать в руках серебрянный меч.       — Я Арагорн, сын Араторна, наследник Исилдура, — произнёс Дунадан. Он смотрел на свою армию и видел их измождённые лица, их глаза, горящие страхом и... уважением. — Как и вы, я боюсь. Эмоции — это то, что делает нас теми кто мы есть: людьми, эльфами, гномами. Но сегодня мы должны забыть о своём страхе, побороть его, ведь там, за вратами Мордора, ради наших жизней двое бесстрашных хоббитов готовы рискнуть своими. И мы будем сражаться, чтобы дать им шанс спасти всё Средиземье! За Фродо!       «Зола разгорится огнём опять.        В сумраке луч сверкнёт.        Клинок вернётся на рукоять.        Корону король обретёт.»       И в ярких лучах почти исчезнувшего в этой тьме солнца, вверх был поднят Арагорном Андурил, Пламя Запада.       — Вперёд! — выкрикнула я.       Вскоре все бросились в атаку и, как и предсказывала Галадриэль, вёл их наследник Исилдура, тот ради кого любой его воин готов был отдать свою жизнь.       Арагорн… Я так гордилась им.       С невероятной скоростью колонна двинулась на колонну, и я начала пробивалась вперёд. Выхватив серебряный меч, я вспорола одному из орков брюхо, бросившись на второго, с силой вонзила клинок туда, где должно было находится сердце этого омерзительного существа, затем увернулась от удара третьего и серебро меча с отвратительным звуком вонзилось в горло врага, заставив его испустить предсмертный хрип, более походивший на громкое чавканье.       Моя реакция была молниеносна. Я быстро, ловко и точно отбивала удары. От волны эйфории, нахлынувшей на меня, немного подрагивали колени. Со временем, кроме меня и врагов никого не осталось на поле боя. Здесь были лишь я, мой меч и те, у кого он хотел отнять жизнь.       Вокруг меня звенели клинки, разрывавшие плоть и выпускавшие наружу багряные капли, свистели стрелы, пролетавшие в опасной близости от ушей и заставлявшие нервно вздрагивать при своём появлении.       Землю вновь заливала кровь. Ох, как же я устала от этого, как же хочу вернуться домой.       Краем глаза заметив, что один из орков пытается нанести удар Леголасу со спины, я свистнула:       — Эй, ты!       Орк недоумённо посмотрел на меня. В это время Леголас обернулся и кинжалом перерезал врагу горло.       — Будь осторожнее, — усмехнулась я и, не дожидаясь от эльфа ответа, вновь бросилась в самую гущу битвы.       Удар. Два. Три. Четыре.       Усталость понемногу брала надо мной верх. Орков было бесконечное множество, а нас почти в два раза меньше. Мои движения стали более вялыми и порою неточными, а враги, казалось, с каждой долей секунды становились всё сильнее и выносливее. Впервые за долгое время моё сердце затопило отчаяние.       Я зажмурилась. Глаза защипало от едкого дыма.       От шума заложило уши.       Печать на левой руке вновь загорелась невыносимой болью.       Всё перед глазами помутнело, превращаясь в размытые пятна. Я падала. Рука безвольно упала на землю, со звоном роняя меч. Глаза в безмолвном ужасе уставились в небо. Оно не было чёрным, нет. Никакого мрака. Там, куда я смотрела оно было голубым.       В нос мне ударил тошнотворный запах гари, исходящий от лавы, огненной рекой струящейся внизу.       Я стояла на утёсе Роковой Горы. Там, где всё началось и где всё должно было закончиться. Кольцо выпало из рук маленького хоббита и покатилось в мою сторону.       В голове прогремел повелительный голос Саурона:       — Возьми кольцо, Тень. Ты должна. Возьми! Спаси!       Я не могла сопротивляться. Не в силах отстраниться, сбежать и даже отвести взгляда, я нагнулась и подняла кольцо.       — Что ты делаешь?! — удивлённо выкрикнул Фродо. — Его нужно уничтожить!       Я заметила, что оба хоббита были готовы наброситься на меня и отобрать кольцо силой, но оно будто вросло в мою руку.       Оно кричало. Звало меня. Хотело быть рядом со мной. Две Тени в одном месте. Подобное к подобному: зло ко злу.       Я согнулась в приступе боли, только чудом удерживаясь на ногах.       Пальцы отказывались разжиматься, а разум с каждой минутой всё больше жаждал… власти.       Вот он. Мой шанс выбрать своё предназначение, выбрать между эгоизмом и общим благом.       Предназначение.       — Нужно, — кивнула я, и с усилием переставляя ноги, направилась к обрыву.       — Кольцо уже было найдено, — вновь пронёсся в голове голос отца, и я почувствовала, как по щекам бегут горячие слёзы.       — Не смейся надо мной, Арвен! — выкрикнула маленькая копия меня с детской обидой взирая на старшую сестру. — Когда я вырасту, вот увидишь, я обязательно буду тебя защищать! Спасу тебя от всего! И любимого твоего тоже спасу! Обещаю!       «Арагорн будет сильным. Он не сломается. Они переживут эту потерю: вместе».       Я сделала ещё один шаг.       — Кто здесь? — вспомнила я вопрос эльфа в нашу первую встречу, когда он, выхватив лук, направил его на меня, прятавшуюся в тенях.       Я молчала.       — Покажись, — повторил эльф и сильнее натянул тетиву.       Головная боль стала невыносимой. Я потеряла равновесие и упала на колени.       — Я видела то, чего не видела ты, — туманно произнесла Галадриэль. — Ты пришла за моим советом — ты его получила. Дальше: решать тебе.       Кольцо кричало.       «Прими верное решение! Ты такая же как я!»       Но ведь Галадриэль в меня верила?       «И верю», — пронёсся в моей голове её мелодичный голос.       И я поползла, игнорируя боль, стискивая зубы и крича, крича, потому что терпеть эту пытку было невыносимо.       — Я даю тебе обещание, которого ты жаждешь, — мрачно процедил Леголас и прежде чем уйти, добавил: — Но то, что произошло: знай, что я не буду об этом жалеть. Ни на секунду.       До обрыва оставалось не более трёх шагов.       «Ты — убийца, Тиадрэ», — смеялось кольцо.       «Эльф был прав насчет тебя», — убеждало оно меня.       Я замотала головой и пошатываясь поднялась на ноги.       «Тебе не придётся меня убивать», — подумала я.       В ушах звенел шум битвы.       Я вспомнила весь путь, все сражения, безудержную радость побед и горечь поражений, вкус скорби и привязанности, дружбы. Я нарушила клятву, данную самой себе ещё много десятилетий назад. Я привязалась к живому существу так как никогда не позволяла себе раньше.       «И как всегда ты был прав, Арагорн, — мысленно усмехнулась я. — Взгляни на меня, брат, я нашла свою Арвен».       — Я освобождаю тебя от твоего обещания, Леголас, — прошептала я, делая последний шаг.       Полёт начался. На долю секунды перед глазами в последний раз возникло лицо эльфа. Он улыбался.       — Прощай, — прошептала я, пытаясь коснутся его и вскоре ощутила жар. Он бесшумно поглотил моё тело. Боли не было, всё быстро закончилось и огненная бездна Роковой Горы забрала с собой две тени: меня и кольцо… Перед глазами лишь на краткий миг возникло прекрасное чистое синее небо. И крик. Победный крик.       Леголас       Удар. Ещё один.       — Смотрите! — с восхищением воскликнул кто-то и указал на разверзнувшуюся землю, уносящую орков в свои глубины.       — Фродо справился, — зачарованно произнёс я, но только через мгновение пришло осознание, что маленькие герои не смогут отпраздновать свою победу: лава из пучин Мордора уничтожала город.       Все стояли не в силах шелохнуться, кто-то молился, кто-то испуганно закрывал лицо руками, кто-то двинулся помогать раненным.       Мы одержали победу, но какой ценой?       Внезапно из-за стен города вылетели три огромных птицы. На одной из них расположился Гэндальф, а две другие цепко держали хоббитов в своих лапах.       Всех охватила безудержная радость.       Когда ликующая толпа начала отходить, я замер. Улыбка сползла с лица запоздало, ведь на миг я надеялся что это обман. Мягкие каштановые волосы спутались, когда-то живые и яркие зелёные глаза пустым безразличным взглядом смотрели в небо, кожа стала мертвенно-бледной.       — Нет… — я кинулся в её сторону, но кто-то преградил мне дорогу. — Тиадрэ!       — Успокойся, — попросил Гэндальф и положил руку на моё плечо. — Ты не сможешь ничего сделать.       — Тиадрэ, — лицо Арагорна побелело.       Затем появился Гимли.       Все замерли, глядя на мёртвое тело эльфийской принцессы.       — Убери руку, — почти прорычал я. Гнев сводил меня с ума. Я должен был, обязан был пробиться к ней.       Гендальф посмотрел удивленно, но все же отступил.       И я ринулся вперёд, словно безумный, и упал у её тела: в ужасе от того, что оно действительно мертво.       — Я запретил тебе умирать! — выкрикнул я, сгребая бездыханную Тиадрэ в свои руки. — Как ты могла?       Не знаю сколько я просидел так, раскачиваясь из стороны в сторону, задавая бессмысленные вопросы в пустоту, однако вскоре моя скорбь была нарушена одним из Лориэнских эльфов.       — Ваше Высочество, прошу прощения, — мягко начал он. — Позвольте мне забрать… тело.       «Тело» — это слово вызвало очередной болезненный спазм.       Когда-то личность, теперь всего лишь «тело», которое нужно забрать.       Я показал слишком много из того, что всегда должно оставаться скрыто.       Я поднялся и отшатнулся как от ожога, натолкнувшись на безцветный взгляд Арагорна.       Направившись прямо к Тиадрэ, эльф из Лориэна аккуратно взвалил девушку на руки.       — Куда? — охрипшим голосом спросил я.       — В Лотлориэн, — ответил эльф. — Так распорядилась госпожа.       — Я с вами.       — Нет, — Арагорн мотнул головой. — Нам необходимо отправиться в Ривенделл.       — Я не обязан там быть, — резко ответил я.       — Леголас… прошу тебя, — прошептал Арагорн. — Я тоже потерял её…       Я ощутил резкий укол совести. Я знал её лишь мгновение, а Арагорн — всю свою жизнь. Это он должен рыдать над её телом, это он имеет на это право.       — Я знаю, — сокрушенно произнес я и направился прочь, не желая видеть её тело и думать о её глазах.       Её нет…. Мне было бы не так больно, если бы она просто исчезла. Если бы я знал, что где-то там она всё же доживает свои дни. Но… Её нет…. Два простых коротких слова.       Я не мог её ненавидеть, но как же в тот момент я хотел научиться.       Потому что если нет ни её, ни ненависти, то мне остаётся только давящая пустота.       — Будь осторожнее.       Это последнее, что я от неё услышал.       — Почему же ты сама не была осторожна, глупая принцесса? — прошептал я.       Я почувствовал, как на глаза выступила влага.       Разве справедливо, что у меня отняли единственное, что стало так дорого?       Разве это я заслужил?       Она сладко уснула на моём плече. Я лишь с удивлением вглядывался в её умиротворённое лицо. На губах её периодически появлялась улыбка. Думаю, ей снился хороший сон.       Я посмотрел в потолок, желая найти ответ на вопрос отчего так быстро бьётся сердце: словно в бою. Потолок молчал. Ответ повис в воздухе, но потом всё же сорвался с губ.       — Ты мне нравишься, — признался я скорее себе, ведь девушка так и спала. Да, это было идеальное слово пока что. Я слышал о любви, но не был с ней знаком, чтобы утверждать. Боялся перепутать с чем-то другим. Боялся ошибиться. Боялся разочароваться или разочаровать.       «Может когда-нибудь, допустим, через год, я смогу сказать что люблю тебя».       Тиадрэ во сне проговорила что-то непонятное, заставив меня улыбнуться.       ***       Галадриэль смотрела в своё зеркало. Возле него, на большом каменном столе лежало мертвенно-бледное тело эльфийки. Уголки её губ чуть-чуть изогнулись в едва заметной улыбке. Глаза были закрыты. Распущенные каштановые волосы, красивыми волнами спускались на плечи.       — Вечный сон, — прошептала Галадриэль, — не был твоим предназначением, Тиа.

С желанием битва, сражение с болью. Прощения просьбы и грёзы о доме. Пусть цепко в оковах своей я гордыни, Но запертый здесь не один я отныне. Пришла среди тьмы и вернулась туда же, Во мрак, прах и пепел, лицо твоё в саже. И небо над нами, гремят голоса, Но это живые лишь видят глаза.