Провидица

      А затем был мрак.       Голоса исчезли, оставив после себя неуютную тишину. Я не слышала её долгие годы, в последний раз это было...       — До тех руин, — продолжил за меня знакомый голос, и я обернулась, встретившись лицом к лицу со своим прошлым.       — Как ты…? — было начала я, но осознание пришло само собой, и я удручённо кивнула. — Ты всего лишь иллюзия.       Мильтеир хранил молчание.       — Что это за место? — спросила я, оглянувшись и поёжившись от холода.       От моего голоса расходилось эхо. Вокруг нас лениво проплывали кусочки необычных тёмных сгустков, они то образовали человекоподобные фигуры, то снова распадались, не в силах поддерживать желаемую форму.       Туман скользкой дымкой пробегал по скале, а мы стояли у самого обрыва.       Я подняла взгляд вверх, но там не было неба — лишь чёрное полотно без звёзд и луны.       Не было слышно пения птиц или тихого перешёптывания деревьев.       Я попыталась вспомнить, как очутилась здесь, однако, в памяти остались только непереносимый жар и запахи: серы, угля и жжёной плоти.       Дотронувшись до левой стороны груди, я осознала что сердце моё застыло, а дышу я лишь по привычке.       — Ты знаешь, — заключил Мильтеир, окончательно подтверждая мои догадки.       — Значит всё-таки мертва, — шёпотом подытожила я.       — Твоя душа отделилась от тела, принцесса, — он сделал паузу. — Мне жаль.       — Нет, — я отшатнулась и мотнула головой. — Я жива! Разве ты не видишь? Я это чувствую!       Словно в подтверждение моих слов сердце в груди единожды издало громкий удар.       На глаза навернулись слёзы хрупкой надежды.       Один краткий миг и темнота позади Мильтеира приобрела очертания арки. Внутри буйствовали фиолетово-чёрные всполохи. В ней металась сама бездна, и я была уверена — ступи я туда, всё моё существование в любой знакомой мне форме, прекратилось бы. Эти врата вселяли непостижимый ужас, страх забвения, страх Пустоты.       Но мрак неожиданно озарил яркий свет. Его вспышка едва не ослепила меня, но всё, о чём я переживала — это то, кто же стал ей причиной.       — Вечный сон не был твоим предназначением, Тиа. Иди к свету….       Маленький сгусток света становился больше с каждым моим шагом. Я протянула руку, желая коснуться его и ощутила приятное тепло, волнами разлившееся по телу.       — К свету, — повторила Лотлориэнская правительница. Теперь её голос был гораздо громче и чётче. Она находилась так близко, что вот-вот…       …       Я судорожно вдохнула воздух и распахнула глаза.       Быстрый стук прерывал тишину — он отдавался в ушах и груди.       «Это — моё сердце», — осознала я.       Я обнаружила себя на странной каменной платформе.       Надо мной склонилась Галадриэль. Она бережно сжимала мою руку. Выглядела эльфийка... измождённой, но широко и добродушно улыбалась мне.       Я попыталась что-то сказать, но с ужасом поняла, что голос меня не слушается.       — Не надо слов, Тиа, — Галадриэль с любовью погладила меня по голове. — Я сама расскажу всё, что ты хотела узнать.       Она отстранилась и, подойдя к своему зеркалу, стала водить пальцами по его поверхности.       — Это было давно. Задолго до твоего рождения, до сотворения Эа. Он бродил в Пустоте в поисках Негасимого пламени. Он же принёс диссонанс. От величия он пал к высокомерию, а от него — к презрению ко всем, кроме самого себя, и стал духом разрушающим и безжалостным. Мудрость подменил он коварством, искажая и подчиняя своей воле всё, чем желал воспользоваться, став в итоге бесчестным лжецом. Вначале он жаждал Света, но, когда не сумел завладеть им для себя одного, он, через пламя и гнев, спустился в огненную бездну, во Тьму. Именно тьму использовал он всего более в своих злобных деяниях, и сделал ее прибежищем страха для всех живых существ[1]. Долгие годы шла война. Война обмана и крови. Менялось время, но тьма оставалась сильна, но в итоге всё равно рассеялась. Повреждённый его дух был выброшен через Врата Ночи, но прежде чем исчезнуть за ними, маленькие крупицы его искалеченной души смогли скрыться. Они как чума прошли по Средиземью в поисках носителей. Те, в кого попадал дух Моргота, начинали слышать не только его ложь, но и его мудрость. Однако их собственные души искажались жестокостью. Многие теряли рассудок и становились причиной ужасных событий. Узнав о том что дух Моргота не исчез до конца из нашего мира, кусочки души начали искать и уничтожать, прежде чем они смогут свести носителя с ума и заставить его совершить нечто непоправимое.       — Руины, — не своим голосом прохрипела я.       В юности я часто сбегала из дома — и в один из дней оказалась в месте, которое до сих пор вызывало смешанные чувства. Это был красивый город с ослепительно белыми стенами: величественный и гордый, но в городе этом во всём его великолепии неправильным казалась лишь странная деревянная лачуга с распахнутой настежь дверью.       Я, словно под гипнозом, пробиралась вперёд к странному покосившемуся домику. Там стоял человек: он звал меня. Не успела я сказать и слова, как ноги мои обмякли, и я упала на землю: волосы окунулись в грязную лужу и последнее, что я увидела, прежде чем закрыть глаза как величие обращается в руины. Города давно нет.       — Этот осколок не нашёл носителя, он скитался в тех руинах до тех пор, пока носитель сам не отыскал его. Так он нашёл тебя и связал с Сауроном, который добровольно вместил в своё тело осколок души Моргота, что после слился воедино с его собственным духом, — Галадриэль тяжело выдохнула и отстранившись от зеркала, посмотрела на меня. — Прости, что держала тебя в неведении.       — Получается что он был во мне долго, — пришла к выводу я. — Почему не сошла с ума как другие?       — Осколки прежде попадали только в людей и Саурона — но он сам принял этот путь. Думаю: чем дольше живёт существо, тем больше нужно времени, чтобы завершить процесс.       — Если вы уничтожали до этого осколки, — с подозрением произнесла я, — почему просто не уничтожили мой и не занялись Сауроном после?       — Тот способ, что был нам известен уничтожал не только осколок, но и носителя, — мрачно пояснила Галадриэль. — Мы же с твоим отцом искали способ спасти тебя. И тогда мне пришло видение: как душа Моргота может умереть, не уничтожив физическое тело и другую душу. Ты не смогла бы сопротивляться власти кольца, поскольку оно, по сути, было твоей частью, но ты должна была уничтожить осколки. Оба осколка. Это было нашим последним шансом спасти тебя. Мы заставили тебя увидеть то, что было бы, если бы ты подчинилась осколку. Мы воспитывали из тебя того, кто сможет подчинить и победить самого себя.       Видение. Видение, заставившее меня уйти и вновь вернуться, возненавидеть свой голос и своё лицо, свои мысли и свою жизнь было послано Галадриэль. Всё было спланировано с самого начала, но держалось лишь на вере… в меня. Сделай я другой выбор, то мои близкие убили бы меня. Как убивали других до этого.       «Имея вескую на то причину», — поправила себя я.       — Что произошло при Хельмовой Пади? — спросила я, немного привстав на локтях.       — Саруман воззвал к душе Моргота. Осколок покинул твоё тело и переместился в пространстве, но так как он слился с твоей собственной душой, он принял твою форму, — Галадриэль говорила спокойно. В её голосе не было ни дрожи, ни чувств.       — На Роковой Горе было тоже самое?       — Белый маг вновь произнёс заклинание и заставил тебя переместиться к кольцу, в надежде, что ты спасёшь его, но твоя воля, благодаря его предыдущей ошибке, была сильна и ты смогла побороть себя.       — Я умерла?       — Нет, — Галадриэль тепло улыбнулась. — В тебе умер осколок, но твоя душа настолько слилась с ним, что надолго покинула тело и не хотела возвращаться назад. Тебе всего лишь нужно было время.       — В своих ведениях я видела свою смерть от рук того, кто стал мне дорог. И только от него, — начала я. — Почему?       — Ты видела искажённые варианты: вероятное и текущее будущее осколка и носителя сливалось воедино. Что как не любовь убивает зло, таящееся в нас?       — Значит мы справились? — дрожащим голосом спросила я.       — Да, Тиадрэ, — мягко ответила она. — Вы справились. Ты пробыла здесь две недели. Я думаю, что ты захочешь отправиться в Ривенделл.       Я кивнула.       — Они знают?       — Думаю, что Элронд предвидел твоё возвращение, — Галадриэль протянула руку, помогая мне подняться. Я свесила ноги, и аккуратно коснулась ими ледяной земли. — У входа в лес тебя ожидает лошадь. Мы нашли её и кормили. Я думаю, она тебе знакома.       — Наньет, — догадалась я.       Солнце ярко светило на утреннем небе. Его лучи пробирались по земле, бесшумно подкрадываясь к растениям.       Я чувствовала, что теперь ничего не тяготило меня. Впервые за долгое время, я ощущала себя собой.       На зелёной поляне у цветущего леса со скучающим видом лежала лошадь. Едва завидев моё приближение, она вскочила и радостно заржала.       — Наньет, — улыбнулась я и нежно потрепала её гриву. — Давай вернёмся домой.       Моё сердце переполняли счастье и эйфория. Руки нервно вздрагивали, когда мы приближались к очередной деревне, однако теперь пейзажи сменились. Всё постепенно приходило на круги своя. Повсюду кипела жизнь, отстраивались разрушенные дома и лавки. На лицах людей уже не было той горечи и слёз, не было обречённости и отчаяния. В их глазах горела надежда и вера в лучшее будущее. Всего за один день, достигнутый ценою многих жизней, всё вокруг как будто стало в тысячу раз светлее, чем прежде.       «Или именно так выглядит мир без тьмы внутри меня».       Я торопилась, сбавляя скорость лишь для того, чтобы дать лошади перевести дух. Я же не хотела отдыхать. Каждая минута ожидания и неизвестности была для меня пыткой. Я не знала где сейчас Леголас. Галадриэль ограничилась туманными наставлениями.       «Эльф, надеюсь у тебя всё хорошо».       Когда передо мной вновь предстали стены Ривенделла, я не смогла унять нервной дрожи. Спешившись, я медленным шагом направилась ко входу. По дороге меня остановил изумлённый голос. Его сложно было не узнать.       — Тиадрэ? — удивился Элрохир, а затем крепко сжал меня в своих объятьях.       — Я рада тебя видеть, — улыбнулась я, высвобождаясь. — Где отец?       — Вернётся в скором времени, — пояснил брат. — Пока ты спала, наш Арагорн стал королём, а сестрёнка — его королевой.       — Отец сказал, что ты опоздаешь, — ухмыльнулся Элладан. — Может, устроим собственную церемонию в честь победы и наградим тебя прекрасным вечером в кругу семьи?       — Всего лишь? — усмехнулась я, подмигнув им. — Я, так и быть, согласна на кольцо власти и парочку городов. Мордор и Изенгард подойдут.       — Да, — шутливо протянул Элрохир. — Аппетиты нашей малышки с возрастом растут.       ***       Я держалась немного отстранённо, хоть и не упускала ни одного случая, чтобы не подшутить над братьями. Мои мысли, раз за разом возвращались к эльфу. Неизвестность пугала меня. Чтобы как-то отвлечься, я старалась делать все приготовления вдвойне тщательней. В итоге, к концу дня, я уже не думала ни о чём, кроме мягкой подушки, тёплого одеяла и постели, преданно ждущей меня в углу маленькой комнаты.       Я занимала себя бесконечными тренировками, подготовкой праздника и всем, что только попадалось мне под руку. На четвёртый день этого сумасшествия, я, как и все прошедшие до этого дни, без сил лежала на кровати, внимательно разглядывая белоснежный потолок.       Дверь неожиданно открылась, и в комнату бесшумно впорхнула Лириэль. Это была красивая эльфийка с ярко-голубыми глазами и бледной фарфоровой кожей. Она была довольно низкого роста. Раньше это вызывало насмешки и косые взгляды со стороны некоторых эльфов, вплоть до того момента, пока я не попросила её помогать мне с домашними делами. Тогда все и вовсе перестали обращать на неё внимание. Девушку же это вполне устраивало.       Светлые волосы Лириэль были сплетены в длинную косу. В руках она держала простое белое платье.       — Ваш отец прибыл, Ваше Высочество, — девушка немного поклонилась и протянула мне наряд. — Он просит вас спуститься.       Я кивнула. Хоть я и не пылала любовью к платьям, но появляться при отце в грязных штанах, запачканных землёй и кровью, не хотелось.       Я взяла протянутый мне кусок ткани и жестом попросила эльфийку удалиться.       — Я сообщу, что вы скоро спуститесь.       Дверь захлопнулась. Спустя энное количество времени мне, не без ругани, но удалось натянуть платье и заплести каштановые волосы в косу, затянув их голубой атласной лентой. Теперь в зеркало на меня смотрела абсолютно другая девушка, но глаза выдавали усталость, а улыбка казалась какой-то натянутой и измученной. Я тяжело вздохнула, отвернулась от зеркала и вышла из комнаты.       Внизу слышались шум разговоров и тихое пение, отдалённо напоминающее то, что я увлечённо слушала во время моего последнего приёма. Спустившись по лестнице, я заметила отца. Он стоял в одиночестве. Его лицо, как всегда, было серьёзным.       — Отец, — окликнула я.       — Тиадрэ, — он улыбнулся. — Рад, что всё получилось.       Я молча кивнула.       — Со мной приехало несколько твоих друзей, — Элронд указал на дверь. — Думаю, они будут рады узнать, что ты жива.       — Кто? — мгновенно спросила я.       — Те, с кем ты сражалась плечом к плечу. Ждут тебя на улице.       Два раза повторять было не обязательно. Я незамедлительно кинулась к выходу. Свежий ветер ударил в лицо. Сердце ёкнуло. И вот я увидела фигуру возле двери….       — Гимли? — немного разочарованно спросила я. — Рада тебя видеть!       — Тиадрэ?! — он ошалело взглянул на меня. — Ты жива?!       — Да, друг мой, — я улыбнулась. — И для тебя я специально заготовила немного эля.       — Если ты думаешь, что можешь избавиться от меня с помощью выпивки, девочка, то ты очень ошибаешься, — проворчал гном, а потом, хмыкнув, добавил, — разве что это будет несколько бочек.       — Уже, — усмехнулась я.       Гимли направился в указанную мною сторону, но прежде чем он скрылся бы за дверью, я окликнула его:       — Леголас здесь? — глухо спросила я.       — Он уже уехал, — покачал головой гном и исчез в здании.       Всё так, как должно быть.       Я сделала то, ради чего отправилась в путь. Не следовало и надеяться на что-то большее. Вечная жизнь сулит разочарования, лишая нас наивности души и веры в лучший исход, пока, в конце концов, мы не обнаруживаем себя на пороге своего дома, потерянными в размышлениях о бесполезности эмоций: пустота, только она оставляет след после очередного разочарования.       Мои мысли прервал шорох у стены, заставивший меня резко подняться.       — Кто это?       Долгое время всё было тихо, а затем от теней отделился чей-то силуэт.       — Не могу поверить, — обладатель голоса приблизился, и пламя факела осветило его лицо. — Скажи мне что ты настоящая. Это не игра моего воображения? Не иллюзия?       — Леголас… — тихо прошептала я. — Почему бы тебе не подойти ближе, чтобы убедиться.       Он подходил очень осторожно, в то время как взгляд его был прикован ко мне: эльф очевидно полагал, что я могу раствориться в воздухе.       — Скажи мне, — хрипло произнёс он. — Как?       — Это будет очень долгая история, — усмехнулась я. — Но я расскажу тебе её... завтра.       Леголас оказался так близко, что я ощутила его дыхание на своей щеке. Он аккуратно коснулся моего лица и осознав, что я не иллюзия, заключил меня в крепкие объятья.       — Я был уверен, что ты мертва, — шептал он мне в волосы. Руки его тряслись. — Клянусь, ты не дышала.       — Знаю, — ответила я, касаясь его губ поцелуем. — Теперь всё будет хорошо.       — Будет, — уверено отозвался он. — Рядом с тобой: будет.       И с этого момента я знала, что всё будет хорошо.