Свет проклятых звёзд

Боль, тоска и туман смешались в серую пелену позднего зимнего утра. Ледяного и угрожающего. — Осадный лагерь пал. Важнейшие рубежи оставлены. Армия Крепости Исток уведена с позиций. Химринг в осаде. В рядах людей смятение. Дортонион погиб. Тол-Сирион захвачен. Поющая Долина уничтожена. Таргелион и Эстолад не выслали войска. Дориат не даёт ответы на письма. Точных карт нет. Насколько продвинулся на юг Моргот — неизвестно. Верховный нолдоран уже повторял это самому себе, потом — уходившему в разведку Карнифинвэ, а теперь — знахарке Митриэль, рассказавшей своему новому королю о состоянии раненых. — Вот, что оставил мне отец, — сказал Финдекано, сверля безжалостным взглядом травницу. — Кто-то ещё готов его славить не в шутку? Митриэль предпочла не отвечать. — Зачем ты поехала в столицу? — вопрос заставил эльфийку ощутить себя загнанной в угол. — Я хотела помочь тебе, — честно ответила она, опасаясь наговорить лишнего, — и помогаю. Когда Аклариквет звал меня ехать с Варнондо, когда обмолвился о смерти Лайхениэ, я сказала ему, что отравлюсь тоже, если это единственный способ отказаться. — Почему она отравилась? Митриэль внимательно посмотрела на своего короля из-под расшитой вуали. Знахарке с самого начала казалось, будто сын госпожи Анайрэ позвал её не для беседы о раненых. Подозрения усилились. — Я ничего не знаю об этом, — честно, пусть и уклончиво отозвалась эльфийка. — Но предполагаешь, так? — Послушай… — Нет, мне не нужна ложь, — не дал ей сказать Финдекано, а потом указал на дверь: — Вечером мы должны выехать в Барад Эйтель. Ты нужна войску. Митриэль хотела предложить помощь, если речь зашла о чарах, но не рискнула. Раз король сам ничего не попросил, значит, не стоит навлекать на себя беду. Верит он Валар или нет, но отправлять в Валинор прямой дорогой через Чертоги Вала Намо Финдекано умеет. Таким способом возвращаться в Тирион знахарке не хотелось. Проводив взглядом Митриэль, верховный нолдоран сдавил виски руками. Боль, тоска и туман. И разрушенное до основания объединённое под несуществовавшей властью короны королевство Нолдор. Спасибо, атар. Ты был лучшим владыкой всех эпох Арды. *** — Осадный лагерь пал. Важнейшие рубежи оставлены. Армия Крепости Исток уведена с позиций. Химринг в осаде. В рядах людей смятение. Дортонион погиб. Тол-Сирион захвачен. Поющая Долина уничтожена. Таргелион и Эстолад не выслали войска. Дориат не даёт ответы на письма. Точных карт нет. Насколько продвинулся на юг Моргот — неизвестно. Юный человеческий вождь, державший в руках Драконий Шлем, серьёзно кивал. Он привёз в Барад Эйтель не только реликвию, но и множество записей: своих и соратников. Больше половины из них оказались понятными, вероятно, только составителям, Финдекано уже и забыл, как люди рисуют планы местности, однако небольшая часть говорила многое и действительно представляла ценность. — Я отдал шлем твоему деду, полагаю, — Финдекано с трудом отвлёкся от давящего одиночества. — За подвиги. Носи его с честью. Знаешь… — верховный нолдоран глубоко вдохнул, сделал паузу, собираясь с мыслями, — летописи могут соврать, а люди — забыть. Но каждый из нас, сам для себя должен помнить главное: враг боится сильных. Только сила способна победить в войне, а чтобы не потерять её, каждый должен знать, за что сражается. Скажи, Хурин, ты знаешь? Юноша без тени сомнения кивнул. — Да, мой владыка, — ответил он, ещё не изменившимся на взрослый голосом, — я должен победить врага, чтобы мой народ жил счастливо. — Ты же понимаешь, что счастье может достаться не тебе и даже не твоим детям? Хурин, похоже, никогда не думал об этом, поэтому растерялся. — Ты должен хотеть быть сильнее, даже если это не принесёт плодов в твои руки, — заговорил Финдекано, смотря в глаза человека. — Лорд Маэдрос, попав в плен и оказавшись под пытками, не надеялся на лучший исход для себя, но был сильным до конца и потом, оправившись от увечий, смог с гордостью считать, что победил Моргота. И это действительно так! Лорд Маэдрос не сдался, не взмолился о пощаде, не отступил от клятвы. Теперь он — пример для всех нас, мы знаем, на кого равняться в нашей борьбе. Вот они — главные плоды силы, понимаешь, Хурин? По взгляду юноши стало ясно — он понял не столько разумом, сколько сердцем. И большего верховный нолдоран от него и не ждал. Оставшись в одиночестве, Финдекано Астальдо Нолофинвион встал из-за стола, подошёл к окну, сдавил голову. Боль, тоска… Невозможно ни о чём долго думать, кроме одной женщины! Стало немного легче, всё-таки время действительно исцеляет, но как же тяжело! Разложив повсюду расчерченные разными способами атаки карты, верховный нолдоран сложил в голове всё, увиденное и услышанное за последние дни от тех, кто хоть что-то знал. Осадный лагерь пал. Важнейшие рубежи оставлены. Армия Крепости Исток уведена с позиций. Химринг в осаде. В рядах людей смятение. Дортонион погиб. Тол-Сирион захвачен. Поющая Долина уничтожена. Таргелион и Эстолад не выслали войска. Дориат не даёт ответы на письма. Точных карт нет. Насколько продвинулся на юг Моргот — неизвестно. Вот оно — наследие отца. Быстрым шагом покинув башню и выйдя на стену, Астальдо взлетел на самую высокую смотровую площадку под сигнальным огнём. Холод, смрадный дым, ледяной ветер, снег… Впереди почти ничего не видно, лишь сквозь пепельно-вьюжную пелену едва-едва проступает уродливое подобие твердыни, выросшее само собой на месте осадного лагеря. Дитя искажения, вывернутое наизнанку нутро земной тверди скорчилось в муках, застыло на пике агонии. В дыму едва видны очертания, уродство пока не явило себя миру, словно стыдясь показаться на глаза детям Истинного Творца. Уничтожить такую жестокую насмешку над Темой Созидания — есть милосердие. Главное — снова собрать вместе тех, кто достоин носить родовое имя Дома Финвэ. — Встав рядом, плечом к плечу, — впервые за долгое время улыбнулся Астальдо, — подняв к небу звёзды на наших знамёнах, мы переломим хребет истории, которую так старается написать для Арды Моргот. Мы справимся, я знаю. И тогда, ступая по руинам вражеских крепостей, историю Арды напишут Нолдор. Достойнейшие из нас. Я знаю: так и будет.