Свет проклятых звёзд

Привычный белый снег был отвратительно грязным, свежий воздух отчаянно боролся со смрадным дымом, чуть отступившим из-за холодов и метелей, но всё равно пока безнадёжно проигрывал натиску вони морготового огня. Алмарил начал трезветь — взятое с собой вино неумолимо заканчивалось, и первые морозы наступающей зимы ощутились пугающе остро. Зато именно сейчас удалось в полной мере ощутить всю прелесть разговора со стражей Барад Эйтель. «Ты куда?» «Я — принц Алмарил Морифинвион, из рода Феанаро Куруфинвэ! Я должен проверить, свободен ли путь в Химринг!» «М-м-м…» Воины многозначительно переглянулись, покачали головами, что-то друг другу шепнули. «Нам так и сказать, когда спросят?» Сын таргелионского нолдорана рассмеялся воспоминанию. Да, стражи всё поняли, но отпустили беглеца. Похоже, им самим не слишком нравилось происходящее в подвластных теперь неизвестно кому землях. Но что делать дальше? Алмарил помнил разговоры в Барад Эйтель о том, как командир крепости собрал все ресурсы Дор-Ломина и бросил вперёд, а эльфов отозвал в тыл. Принц не оценивал это с точки зрения какой-либо стратегии, думая лишь о собственном спасении сейчас. Если все люди отправлены на север, значит, где-то недалеко от Барад Эйтель появились новые расположения войск, ведь на Ард-Гален теперь никто не сунется. День-два поисков, и найдётся какой-нибудь лагерь. Возможно. Или придёт смерть от мороза. В лучшем случае. Алмарил прислушался, полез на дерево. Вонючий дым разъедал глаза, мешал что-либо рассмотреть, однако примерное направление дальнейшего пути всё же вырисовалось. Спрыгнув в снег, эльф посмотрел под ноги. Рябой серо-чёрный покров в первый момент рассыпался, открылась белая чистота, но уже через мгновение и она потемнела. Сначала точками, крупицами, а затем и сплошным слоем. Отвратительно! Решив всё-таки вернуться на дорогу, таргелионский принц побежал к людям. *** — Да не знает никто ничего! Иди жрать готовь! — орал пожилой мужчина с красным носом-картошкой на своего приятеля. — Ушли они! Потом тех принесли и опять ушли! Там какая-то срань на равнине творится! После дня пути почти без остановок, Алмарилу эти вопли не показались ни смешными, ни пугающими, он просто обрадовался, что добрался хоть до кого-то, способного поделиться едой и дать возможность немного отдохнуть. — Айя Феанаро! — крикнул Нолдо людям, подходя на расстояние, с которого его уже точно будет видно, несмотря ни на дым, ни на близорукость большинства смертных. Далеко не все его услышали, поняли ещё меньше, зато те, кто догадались, о ком речь, рассмеялись: — Да мы поняли, что ты не орк! Иди, иди, не стесняйся! Осознав, что долгожданный привал достигнут, Алмарил почувствовал чудовищную усталость. Быстрее сесть, чтобы не упасть! Вдруг он увидел, как прямо на него идёт со стороны костров гном. Низкорослый бородач шёл целенаправленно к принцу, ошибиться было невозможно, при этом весьма угрожающе подобравшись, и кивая, мол, есть разговор. Пока гном приближался, Алмарил успел подумать очень многое про дела отца, заранее приготовился пояснить, мол, давно не имел ничего общего с родителем, но вдруг бородач остановился, прищурился и расхохотался: — Ой, вот я слепой индюк! Прости, кхулум, обознался! Он обернулся к двоим людям неподалёку и женщине из своего народа: — Нет, вы гляньте! Ну правда ж похож! Все четверо засмеялись, Алмарил пожал плечами. Устроившись у костра, сын таргелионского нолдорана задремал практически сразу, как согрелся, и разбудил его знакомый голос: этого полуэльфа он встречал и в осадном лагере, и в Барад Эйтель. — Угу, припёрся, значит, к нам этот ополовиненный, — увлечённо рассказывал воин, с наслаждением отпивая горячее пойло, от одного запаха которого можно было опьянеть, — и начал: вот, нам с вами биться не приказывали, в вашу сторону нам пока не надо, мы все туда идём, на восток, там уже порвали кого-то, но сказали, значит, нам в заду врагов не оставлять. Хадор с ребятами ему: и? А тот, мол, ну вы отойдите из зоны видимости, типа, мы вас прогнали, убили, поимели, мы отчитаемся, уйдём, и вы обратно придёте. Люди расхохотались. — Хадор ему сразу дал понять, что в такие игры не играет, потому что это может быть хитрость. Орки ж их назад отгонят, к скалам и болотам прижмут, и там и перебьют. Ополовиненный расстроился, ушёл к своим. Завтра бой будет, похоже. Готовьтесь. А я счас за ручей, потом назад. Алмарил моментально взбодрился. — Гилнор! — в одно мгновение оказался он рядом с полуэльфом. — Я иду с тобой. Я — племянник лорда Маэдроса, если ты меня не узнал. Мне нужно разведать обстановку и пробраться в Химринг. — Как скажешь, господин, — поклонился воин. — Идём, надо успеть ещё одних оповестить. Неожиданно к полуэльфу подошёл тот самый гном, присутствие которого Алмарила всё больше заставляло напрягаться. Судя по тому, как изменилось рябое лицо Гилнора, подозрительный бородач и ему прошептал нечто не слишком радостное, однако полуэльф подумал и отмахнулся: — Увижу — передам. Но не обещаю. — Кто это такие? — требовательно спросил Алмарил, когда лагерь остался позади. — Почему они здесь? — Понятия не имею, — отозвался Гилнор. — Видимо, очередные торговцы, которые не успели домой до войны, и теперь пытаются хоть где-то хоть что-то продать, хоть за счёт чего-то обогатиться. Вон, они дружка своего ищут, говорят, тоже где-то тут должен быть. У них к нему дело есть. Может, убить хотят, может, долги стребовать, а, может, выручкой поделиться. Кто их знает! — он помолчал. — Хотя, если я правильно понял, о ком речь, вряд ли его эти ребята благодарить собираются. Слушать истории о каких-то сомнительных личностях Алмарилу не хотелось, но таргелионский принц решил сделать над собой усилие и молча переждать, пока этот вояка всё выложит. Вроде бы сплетни — первый шаг к дружбе? — Я этого парня помню по одной истории, — Гилнор начал зевать, похлопал себя по щекам, стряхнул грязный слой со снега под ногами и быстро умылся белыми хлопьями. — Соратник мой один пристрастился к чему не надо. А этот проходимец тут как тут. Дорого у него, говорит, зато хватает на дольше. И выглядит, как курево обычное, а не как всякая дрянь, за которую от бати прилетит. А дурь эта такая оказалась ядовитая, что померли не только накурившиеся в хламину, но и кто-то, кто просто надышался. Не то, чтобы кому-то их жалко было, но тому парню пообещали разного. Исчез он. А потом, лет через дцать опять явился. И опять дрянь суёт. Я уж подумал, что нарочно он травит этих конченых. Но только слабо верится, что кто-то столь странным образом благие дела вершит. Вдруг полуэльф замолчал, прислушался. Алмарил тоже насторожился, и уловил вдали многоголосые крики. — Быстрее, — шепнул Гилнор, прячась за дерево, — осторожно подойдём, и если там бой, орка какого-нибудь в плен хапнем. Вдвоём справимся. Пошли. Удивившись такой решимости, эльф согласно кивнул. Однако, крики удалялись быстрее, чем принц и разведчик продирались сквозь снег и бурелом, а потом и вовсе стихли, зато стали слышны стоны. Добравшись, наконец, до лагеря, Алмарил и Гилнор увидели красный, смешанный с грязью снег и скорчившиеся на нём тела. Некоторым ещё можно было помочь. — Я поищу здесь орков, — скомандовал полуэльф, — а ты живых наших ищи. Раны глянь. Таргелионский принц кивнул. Трое ближайших к нему людей оказались мертвы, рядом с ними валялись двое орков, уже бесполезных, чуть дальше шевелилось окровавленное тело, эльф поспешил к нему, но вдруг кто-то схватил его за плечо сзади. Резко обернувшись, Алмарил увидел одного роста с собой мужчину, лицо которого скрывали неопрятные чёрные волосы. Воин хрипел и держался на живот. — Передай, — сказал раненый незнакомец, протягивая какой-то конверт, — там написано всё. Решив попробовать спасти хотя бы этого бойца, Морифинвион взял послание, осторожно усадил раненого на снег, помог лечь, отодвинул одежду. Выглядело всё более чем плохо, однако и не такие выздоравливали. Достав флягу с пойлом из предыдущего лагеря, Алмарил протянул её воину, но тот не отреагировал. Тогда Нолдо убрал волосы с лица раненого, чтобы напоить его, и сердце пропустило удар: на грязном окровавленном снегу умирал мужчина, одновременно похожий и на самого Алмарила, и на ту аданет, которую он не вспоминал уже очень долгое время. Ужаснувшись догадке, таргелионский принц, отчаянно попытался не думать о худшем, ведь мало ли в Белерианде похожих между собой полуэльфов?.. — Что-то сказать родне? — спросил он, надеясь услышать имена. Не те самые! — Матери? — Она давно мертва, — выдохнул воин. — А остальным — не надо. — Как её звали? — едва ли не выкрикнул Алмарил, надеясь успеть получить ответ. — Тинвен, — тихо произнёс полуэльф, закрывая глаза. — Давно её нет. — Вот проклятье! — вдруг громко сказал над головой Гилнор. — Помер этот пройдоха! — он указал на застывшего перед Алмарилом полуэльфа. — Не узнаем теперь, нарочно он бадягу ядовитую гнал или нет. Рядом появились ещё несколько людей. Они быстро рассеялись по лагерю, занялись живыми. Не в состоянии хоть что-то сказать, таргелионский принц медленно поднялся. Смерть внезапно встреченного разбойника, который, похоже, оказался сыном, стала последней каплей в давно заполняемом сосуде отчаяния, однако на этот раз убить себя прямо здесь и сейчас не хотелось. Искра жизни зацепилась за необходимость передать кому-то конверт. Последняя просьба… Сына! Сейчас в голове не возникало мысли, что это может оказаться очередная ядовитая дрянь, и Алмарил подставит себя, он просто хватался за любой глоток воздуха, чтобы сохранить остатки понимания происходящего. — Убежали далеко, мы только время потеряем, — не замечая ничего вокруг, покачал головой Гилнор. — Сваливай всех в кучу, без разбора. Подожжём и пошли быстрее обратно. Я не понимаю, откуда сюда пришли орки! Я всё просмотрел! Все дороги! Не сквозь огонь же шли! Не с неба ж свалились! У Моргота нет столь сильных крылатых рабов, чтоб отряды орочья таскать! Морифинвион только покивал. Руки и ноги стали ватными, спина перестала гнуться. Нолдо догадывался, что выглядит жалко, пытаясь таскать трупы в таком состоянии, но Гилнор не подавал виду. Опытный боец, сразу видно. Когда на телах заплясало обычное, горячее, светящееся пламя, совсем не похожее на искажённый морготов огонь, эльф и полуэльф поспешили назад в лагерь, чтобы предупредить остальных об опасности. Похоже, бой будет раньше, чем на рассвете.