Свет проклятых звёзд

— Твоя сестра умерла. Мне очень жаль, правда. Я тебе очень сочувствую. Харет не хотела, чтобы муж приходил, а, услышав это, и вовсе пожелала ему сдохнуть в муках. Однако, ничего не сказав в ответ, аданет просто сорвалась с места и бросилась к выходу. Галдор поймал её под грудь, молча позволил себя бить и кусать за руку до крови. Харет выла и рычала сквозь плач, отчаянно сопротивлялась, но справиться с хваткой супруга оказалась не в силах. — Отпусти! — срывающимся голосом проорала она, наконец, используя человеческую речь. — Я тебя ненавижу! Ты принёс мне только беду! — Я пытаюсь помочь! — ещё крепче обхватив жену, марахлинг процедил сквозь зубы. — Но ты не видишь выгоды для себя, поэтому нападаешь, как орчиха! Мне больно вообще-то! — Ха! — рыдая, аданет вскинула растрёпанную голову. — У меня сестра умерла! Терпи, гад! Или отпусти! — Нет уж, — схватив жену за волосы и оттянув назад, чтобы не позволить больше кусаться, Галдор посмотрел ей в заплаканные чёрные глаза. — Отпущу, когда буду уверен, что ты туда не побежишь. — А я побегу! — прошипела, содрогаясь, Харет. — Побегу! Тебе назло! — Животное! — выругался адан, посмотрев на искусанную руку, которая болела всё сильнее. — Ты — животное! — не осталась в долгу супруга. — Ты! Харет постепенно уставала сопротивляться железной хватке, однако и Галдор чувствовал — надолго его не хватит, годы уже не те. Голубые глаза встретились с карими. Оба супруга смотрели с ненавистью, во взглядах отражался вызов и страх проиграть. — Мы можем поговорить нормально? — наконец, пошёл на путь примирения сын Хадора, понимая — лучше попробовать решить всё по-хорошему, чем оказаться слабее жены. — Хирь умерла! — взвыла, снова вырываясь, Харет. — Я тебе не верю! Ты врёшь! Врёшь! Врёшь! Хирь! Она жива! Она не могла! Ты врёшь! — Да на кой морготов хрен мне это надо?! — Галдор выругался и оттолкнул жену от выхода ослабевшими руками. — Думаешь, мне это кажется смешным?! Ты же знаешь, что мой брат погиб! И две жены, и сын! Я не должен был их хоронить, но мне пришлось! Ты думаешь, я стану таким шутить?! Карие покрасневшие глаза выпучились, дрожащие губы растянулись в жуткой гримасе. «Жаба, — собрался выругаться сын Хадора. — Омерзительная». — Я тебя пожалеть должна, да? — прозвучал вопрос, и Галдор вдруг ощутил безразличие к тому, что произойдёт дальше. Всё. Хватит. Довольно! Пусть идёт, куда хочет, делает, что хочет, говорит, что хочет! Надоело! — Пожалеть, да? — Главное, не кусай, — тихо произнёс марахлинг, прошёл мимо жены и сел за стол, ища взглядом бутыль. — Заразу занесёшь — у тебя зубы грязные. Удивлению Харет, казалось, не было предела. Потрогав себя во рту, аданет совершенно серьёзно спросила: — А если отмою, разрешишь? Такие слова вызвали одновременно смех и отчаяние, Галдор подумал, что зря учил это животное грамоте, однако жалость взяла верх, и он больше не произнёс ничего обидного. Найдя вино и налив в две чаши, сын дор-ломинского вождя протянул одну супруге и со вздохом заговорил: — Послушай, в Хитлуме тебе не нужно будет быть моей женой. Я просто привезу тебя к королю Голфину, докажу, что наши народы заключили союз и уеду на войну, а ты останешься в моём доме и будешь делать, что захочешь. Если, когда я вернусь, тебя не будет в моём доме, я не стану тебя искать. — Гляньте-ка! — всхлипывая и вытирая сопли ладонями, попыталась усмехнуться Харет. — Обиделся! Ладно тебе, не маленький уже. Дай сюда! — выхватив бутыль, аданет начала хлебать прямо из горлышка. — А это корытце себе оставь, — указала она на чашу. Напившись так, что больше не влезало, внучка вождя халадинов снова зарыдала, повторяя имя сестрёнки. — Почему Хирь?! — вцепилась она себе в волосы. — Ну почему?! Она была хорошая! — В такие мгновения, — отвернувшись, пробормотал Галдор, — нас научили клясться отомстить Морготу за всё зло и несправедливость в Арде. Я клялся уже сотню раз, но Рок всегда против меня. — Я его понимаю, — фыркнула сквозь слёзы Харет. — Ты отвратителен! — Что б ты понимала! — отмахнулся марахлинг. — Я рисковал жизнью, чтобы помочь твоему племени, между прочим. Думаешь, куда я ходил? — По бабам, — гордо выпрямилась супруга. — Куда ж ещё? — Я ходил к вождю, а ещё — к твоему отцу, — Галдор скривился, выпил. — Я повалил его на пол, и твой дядя сказал, что я должен стать вождём после Халдана. Смешно. — Почему смешно? — не поняла аданет. — Потому что мне здесь не место. — А мне, значит, в этом твоём Хитлуме место?! Голубые и карие глаза снова встретились. На какое-то время повисло молчание, потом сын дор-ломинского правителя снова заговорил: — Эльфы предполагают, что нам, Младшим Детям Эру, вовсе не место в Арде. Мы здесь гости, не более. Родились, пожили чутка, умерли, и наш дух куда-то отправляется, а куда — не знают даже Валар. — Подожди! — Харет начала пьянеть, речь перестала звучать чётко. — Ты хочешь сказать, что эльфы хотят сказать, что моя Хирь куда-то улетела за небесный купол? И даже не подождала меня? И старуха Хала тоже где-то там летает? И наш мертворождённый братик? Но кто тогда приходит на зов в круг из камешков? — Это загадка, Харь, — неожиданно ласково произнёс Галдор. — Никто не знает ответ. — А как там мама? — встрепенулась вдруг аданет. — Она здорова? Знает о… О… — Да, знает, да, здорова, — марахлинг осторожно тронул жену за щёку искусанной рукой. — Когда мы с Глорэдэль пришли к твоему деду, там орала толпа, а эльфы следили, чтоб никто никого не убил. Но, понимаешь, отсутствие помощи в такой ситуации — это тоже убийство. Твой дед запер у себя главного из знахарей и тем самым обрёк на смерть очень многих. Я решил положить этому конец и пошёл. Поговорить. — Подожди! Муж! — Харет немного взбодрилась, хоть и продолжала плакать.— А ты ж заразный теперь! — Я не заболею, — пожал плечами Галдор. — В детстве подхватил такое. А этой гадостью, говорят, один раз болеют. Я, конечно, защищаюсь на всякий случай, ведь искажение сильно, вдруг и хворь эта исказится, но просто… Я не мог иначе. Это же бред! Лекарь нужен всем, а не только вождю! — Посто-ой, муж… Это зна… — Да, твой дед тоже болен. Я поэтому и решил говорить с ним сам, потому что не заражусь. Я пошёл к твоему отцу, а он пьяный, веселится, ему на всё плевать, ну я и дал ему в рожу. А оказалось, у вас так трон завоёвывают. — Ты молодец, муж, — Харет принялась есть оставшийся хлеб с рыбой и пытаться вытирать слёзы с особой яростью. — Хирь! Ну почему? — Не начинай снова, ей уже не поможешь, — устало произнёс Галдор, поджигая на блюдце принесённые с собой листочки. — Но это моя любимая сестрёнка! — Я всё понимаю, — марахлинг осторожно погладил жену по голове, — не кусайся только. — Странно, — Харет с подозрением посмотрела на бутыль, покрутила её в руках, — я напилась, а блевать не хочу. — Это эльфийское вино, — усмехнулся сын Хадора. — В Хитлуме его много. — Я там сопьюсь! — горько хмыкнула аданет. — Тут же как? Налакался, проблевался, выспался и потом от дурмана воротит, от одного воспоминания! А такое можно пить всё время! О, вот почему ты вечно пьяный! Теперь ясно! Галдору стало стыдно. — Я пришёл к твоему отцу, — поспешил он сменить тему на более почётную для себя, — заставил его брата проводить меня к Халдану, и тут пришли какие-то люди и принесли Хирь. Сказали, что нашли её на берегу уже остывшую. Думали, может, утонула, но потом присмотрелись, и нет, похоже, что от горячки. Так бывает, если не лечить плёнки — сердце не выдерживает жар. — На берегу?! — ужаснулась Харет. — Значит, Хала правда её забрала! Она существует! Я боюсь! — Что? — с насмешкой спросил Галдор. — Ничего. Но, — аданет опустила глаза, потом посмотрела на супруга пугаюшим безжалостным взглядом, — муж, если ты убьёшь деда и отца, я тебя при всех не похвалю, конечно, но в постели отсосу так, как ни одна общая баба не умеет. Уверенный, что горе и хмель помутили разум жены, марахлинг никак не отреагировал, но Харет продолжила тему: — Они оба плохие люди! Маму обижали! А она терпела! Хирь говорила, что не станет так, как мама, но вот… Умерла. А они плохие, очень плохие! Мне их не жалко, пусть сдохнут. — Не надо так, Харь, — покачал головой Галдор. — Пф! Надо! — она снова выпила. — Ты лекаря освободил? Сын Хадора внимательно посмотрел на жену. Очень внимательно. А потом выпил и медленно закивал.