Свет проклятых звёзд

Уже во время перехода через тайные перевалы и тропы между отвесами Железных скал атани и наугрим ощутили запах тухлятины, и, чем ближе становилась земля врага, тем сильнее воняло. — Это Моргот подох и сгнил, — морщась, пошутил немолодой гном, уверявший, будто уже здесь бывал, поэтому в данных разведки не нуждается. — В прошлый раз не пахло ничем. — Яйцами воняет, а не трупом, — со знанием дела заспорил его молодой собрат. — Хотя, я дохлого Вала ни разу не нюхал, может, он такое же источает. Подобное уже говорилось и не раз, шутки о вони за горами не иссякали, хотя уже никто над ними не смеялся. Те, что уверяли, будто Моргота не существует вовсе, охотно верили в его гниющие останки, а при попытке напомнить, что не может умереть то, чего нет, лишь кривились. Хадора злило такое глупое противоречие в словах соратников, однако ничего с этим поделать не получалось. Более того, сам вождь в душе тоже допускал обе версии. — Да никто тут не подох! — устал от несмешных шуток вечно хмурый светловолосый гном. — Так воняет подземный огонь. Тут где-то рядом горящая дыра в почве. Если мы её найдём, мигом в угольки превратимся. Зато, когда вонять перестанет, можно будет стройматериалов набрать. — Ну ты и зануда! — обиделся на него престарелый собрат. Уходивший вперёд Гилхир вернулся недовольный. Пояснять причину своего настроения не стал, сказал лишь, что всё чисто. Земля чуть дрогнула, под ногами запрыгали камешки. Не сговариваясь, отряд ускорил шаг, поспешил выйти из-под скалистого навеса. Дальше пришлось карабкаться на внушительную высоту, но с гномами это всегда оказывалось проще: подгорный народ мгновенно выдалбливал в любом камне ступени, а потом так же легко их ломал, заметая следы, словно ничего и не было. Спускаться оказалось сложнее из-за кромешной морозной темноты, однако, те, кто здесь уже были, помогли новичкам, и следующий переход тоже прошёл без проблем. — Здесь, — на привале главный из наугрим развернул карту морготовых земель, начерченную во время прошлой разведки, — пересохшее русло. Вон, видите, поворачивает. Тут, думаю, надо и попробовать тыл обустроить. Если, конечно, карта не кривая, как руки рисовавшего. Гилхир кашлянул. — Ты, что ли, рисовал? — подгорный мастер хохотнул. — Нет, — беоринг отвернулся. — Но я знаю этого человека и не хотел бы слышать о нём подобное. — Послушай, приятель, — вместо того, чтобы замять неприятный разговор, гном решил доказать правоту, — если кто-то хороший друг, это не делает его хорошим художником. Заметь, в обратку это тоже так. — Ты слышал, что сказал лорд Маэдрос? — Гилхир напрягся, словно готовясь драться. — Он верит мне и моим картам. И картам моих собратьев. Понятно? — И это тоже не делает твоего приятеля хорошим художником. — Провались к трупу Моргота, — безмоционально прошептал командир беорингов и отвернулся на соратника, следящего, чтобы костерок не погас, но и не разгорелся слишком сильно. — Ты желаешь мне оказаться в несуществующем месте? — бородатый коротышка расхохотался до слёз. — Молчать! — скомандовал Хадор, видя, что делать вид, будто ничего не происходит, больше нельзя. — Ты, — он указал на гнома, решив не называть его имени во избежание путаницы с бесконечными Трорами, Рурами, Торинами и так далее, — кипятишь воду, а ты, — вождь марахлингов обернулся к беорингу, — начинай готовить к дальнейшей перевозке уголь. Оба спорщика подчинились, однако военачальник видел — ругань продолжится, как только будет возможность. Да, трудолюбивые Кхазад терпеть не могли ничего не хотящих делать беорингов, и столь плачевное положение вещей невозможно исправить вождю-чужаку, тем более, что сами ладросцы точно не станут менять поведение. — А ну, сгинь! — воскликнул вдруг занимавшийся костерком мужчина, вцепился в кирку и принялся бить что-то под ногами. — Сдохни уже! Сдохни, тварь! Сидевшие рядом воины, схватились за оружие, тоже начали что-то тыкать на земле. — Оно не убивается! — взвыл один из беорингов. Хадор и двое гномов, находившихся поблизости, взяли топоры, во что-то невидимое внизу полетели угли из костерка. Раздалось шипение. Присмотревшись, разведчики поняли: по камням между ними сновал скелет змеи. Было похоже, что тварь не касалась земли, а парила. Очень быстро. Клацая пожелтевшими зубами, нечто кидалось на людей вслепую, непонятно на что ориентируясь. Ни один удар не причинял непонятной твари вреда, огня она тоже не боялась. — Что это за дрянь?! — выругался гном, ещё не бывавший в Дор-Даэделот. Возможно, именно поэтому он единственный не запаниковал, бросился к монстру, схватил за основание головы и с силой швырнул вниз с отвесной скалы. На миг костёр словно загорелся ярче, и в отблеске пламени на камне мелькнула тень — высокий мужской силуэт. Через мгновение видение исчезло, остатки костра перестали светить, воцарилась тревожная тишина. — Надо вернуть Гилхира и гнома, — серьёзно сказал Хадор, озираясь. — А тебе, — он обратился к выбросившему змею товарищу, — спасибо от всех нас. Я награжу тебя. — Ой, да что там, — засмущался подгорный мастер, — мне разве что инструменты нужны кое-какие. Я слышал, что такие вот твари месторождения ценные охраняют. Я бы тут покопался немного. Глаза гнома нехорошо загорелись, и его собратья вдруг начали смотреть точно так же безумно. — Нет, только не это! — поняв, что происходит, собрат Хадора посмотрел вверх. — Пожалуйста! — Да мы немного покопаем и всё! Это не помешает… — Нет! — вождь уставился на стремительно теряющих разум помощников. — Сначала закончите стройку, а потом копайте сколько хотите! Ясно?! Отвечайте! По заросшим бровями, усами и бородами лицам было видно: неясно. Однако Азагхал доходчиво объяснил подданным, что надо слушаться командира-человека, и это не обсуждается, поэтому Кхазад пришлось подчиниться. — Мы пойдём проверим дорогу, — Гилхир возник из темноты, снова странно воодушевлённый. — Заодно докажем, что не все ладросцы трусы. — Пока нет необходимости, — осмотревшись, Хадор задумался. Чутьё упорно твердило: этот человек что-то задумал, и лучше его держать на виду. Отпускать небезопасно. — Есть необходимость, — беоринг напрягся. — Если тут много тварей, подобных тому скелету, придётся спешно уходить и искать безопасное место. И лучше, если мы заранее узнаем о ползущих сюда гадах. Я ходил по этим землям, я знаю пути. Мы с братьями не заблудимся. Вождь марахлингов закатил глаза. Как их не отпустить? Гилхир говорил слишком убедительно! Проклятый хитрец! Получив согласие, беоринги взяли свою часть припасов и вещи и очень быстро исчезли в темноте. Морготовы отродья! *** — Не орочья голова? — переспросила Гильдис, улыбнулась мужу, налила в бокалы эльфийской работы гномий эль. — Нет, — не заметив заботы супруги, Хадор опустил голову, глубоко вздохнул и, стремительно багровея, заговорил: — Нас предали. Эти клятые ладросцы нас бросили, ушли и не вернулись. Я сразу говорил, что они крысы, но гномы не поверили. Нам пришлось разделиться. Одни строить остались, другие пошли товарищей выручать. В общем, и те не вернулись. Тогда пошёл уже я и обнаружил трупы. Тех, больно сострадательных, которые выручать соратников отправились. И не просто трупы! Выпотрошенные и наполовину съеденные. В общем, вспомнил я про некоторые тропы и понял, что эти ладросцы клятые решили сбежать с войны, потому что вождь их помер, и некому стало их вешать. И я их нашёл. Гильдис понимающе покачала головой. Открывать мешок смысла не было, продолжать обсуждение неприятной ситуации тоже. — Помнишь, — заговорила она об интересующем её деле, — эльфы рассказывали, как нашего короля предали вассалы? По лицу Хадора стало ясно: не помнит. Более того, вообще не понимает, о чём речь. — Давно это было, — осторожно начала рассказ аданет, взяв мужа за покрытую рубцами искалеченную руку, — наш род тогда только пришёл в Белерианд. Часть народа отделилась и вернулась на восток. Король Голфин послал за ними, но они прогнали гонцов, за что потом поплатились: их едва не перебил Карантир Феанорион, попытавшийся насильно взять в жёны их предводительницу. А потом их бросили на произвол судьбы беоринги. Похоже, это племя затаило злобу на обидчиков, и понимаешь, что это значит? — Гильдис, прошу, не спрашивай, просто говори. — Ты можешь договориться с ними, с этим племенем. Вернуть их королю в услужение, а заодно избавиться от подчинённых беорингов. Давай вместе напишем письмо Голфину. — Нет, — отмахнулся Хадор, отворачиваясь к окну. — Я не буду всё это делать. Не хочу, Гильдис. Стар я для всего этого. Хочешь — пиши. Хочешь — возвращай Голфину беглых вассалов. Хочешь — найди ему новую жену. Ты у меня мудрая, справишься. А я устал. Приехал отдохнуть, а потом вернусь на север и продолжу с гномами строить поселение одно важное. Надеюсь, ты не спросишь, что это, и где оно находится. Спасибо за твою мудрость. Супруга вождя с улыбкой кивнула и тоже посмотрела в окно. Совсем недавно там, на площади пел и танцевал какой-то праздник, но теперь всё стихло, и лишь в памяти ещё звучали пугающие неотвратимостью строки: «Мир волшебный налился тьмой, Раскрываясь цветком пустым… Раньше звоном влекли ручьи, А теперь мрак течёт в ночи». Может быть, запомнились стихи не совсем правильно, но менее страшными от этого они не становились. Самые суровые зимние дни дышали в спину всё ближе, и натиск их остановить было не под силу, увы, никому.