Свет проклятых звёзд

Зелёный лес пугающе шумел кронами, гудел, будто предупреждая, что в этой земле рады далеко не любому гостю. Неуверен в честности намерений? Уходи прочь, или умрёшь! Лес — щедрый благодетель, но в то же время — безжалостный убийца. Гость ты или жертва — выбор не всегда добровольный. Смотря с высокого берега на мрачные деревья за тёмной рекой, Оэруиль задержала дыхание. Страшно. «Широка река, глубока река, Не доплыть к тебе с того бережка. Тучи низкие прячут лунный свет. Полететь бы мне, да вот крыльев нет. Во сыром бору злой огонь кипит, Конь, черней, чем ночь, у огня стоит, Бьёт копытом он, ищет седока. Оттолкнул тот конь наши берега». Некстати вспомнившаяся песня заставила внутренне сжаться, отчаянно пытаться прогнать нахлынувшие видения. Огонь. Смертоносный и беспощадный. Огонь-палач, уже дважды направленный рукой таргелионской королевы. «Тёмная вода далеко течёт, Унесло весло, да разбило плот. Были ласточки — стали вороны! Рано встретились — поздно поняли. Двери новые не сорвать с петель, И одна беда стелит нам постель. Широка река, эхо долгое, Конь, черней, чем ночь, ходит около». — Мама? — Морион подъехал на вороном скакуне, остановился у края обрыва. — Где переправа? Оэруиль улыбнулась сыну. Мальчик ещё даже не юноша, но уже старается думать самостоятельно. Поправив шарф и взглянув на последние островки снега, ещё оставшиеся с зимы в тени берега, королева кивнула в сторону далёкой пристани. — Почему бы папе не построить мост? — задал вполне понятный вопрос сын Морифинвэ Карнистира, и таргелинская правительница задумалась, как правильно ответить. «Я бы сделал через Аскар не простой переход, и даже не разводной, как в крепости, — поделился как-то планами нолдоран, — это была бы ловушка, сбрасывающая всех переходящих реку одним лишь движением рычага. Но, увы, Лайквэнди против любых мостов». «Не говорить же ребёнку, что с его папой боятся иметь дело соседи», — подумала Оэруиль, смотря в ставшие вдруг ярко-зелёными глаза сына и пытаясь прочитать его эмоции. — Мы бы легко переправились, как через Хохотушку, — весело заявил Морион, назвав реку Гелион, как гномья торговка. — Для этого мы и едем в Край Семи Рек, Таурхиль, — королева осторожно улыбнулась сквозь шарф: главное, не сказать лишнего, ведь мальчик может поделиться секретами с отцом. — Мы договоримся о дружбе между нашим королевством и Оссириандом, и тогда через Аскар обязательно построим мост. И не один. Самый красивый назовём в твою честь. Морион поднял коня на дыбы, поскакал вдоль берега. Оэруиль обернулась на сопровождавшую свиту и охрану. Все они были верными подданными нолдорана Карантира, который не позволил жене взять с собой ни одного собственного слугу или воина. Кто в итоге должен был охранять королеву и принца? Смертный сброд, гордо именуемый таргелионской стражей? Нолдор, в чьих глазах лишь жестокость и готовность уничтожить любого, не подчинившегося королю даже в мыслях? С другой стороны, увидев это, в Оссирианде поймут, что владычице Оэруиль действительно нужна помощь. Пограничники-Лайквэнди наверняка уже всё, что нужно, рассмотрели, пусть теперь передадут вождям. — Славные стражи Тракта! — обратилась королева к командиру людей, выглядевшему обыкновенным разбойником из Земли Моргота. Даже орочья кровь угадывалась. Дед? Прадед? Впрочем, неважно. — Дальше смертному народу нельзя — запрет хозяев лесных территорий. — Нам наш король сказал, что можно, — оскалился щербатым ртом седой бородатый воин в дорогой броне. — Мы его слушаемся. — Ага, — поддакнул менее похожий на орка, но ничуть не более приятный мужчина с редкими волосами на лице и многочисленными мелкими шрамами, оставшимися от частых драк. — Кто платит — тот и приказывает. А эти тыкалки из леса нам пока ни мириана не дали. — Закрыл пасть! — рявкнул на него командир. — Не у себя дома! С эльфийской королевой говоришь. Цыц! — Я вам тоже плачу, — Оэруиль достала из мешочка золотые кругляши с изображением мёртвой принцессы. — Возьмите и останьтесь на этом берегу. А если кто спросит, почему реку не перешли — скажите, что семиреченское колдовство не пустило. — Гы, — хмыкнул молодой страж, с очень низким лбом и совершенно пустыми глазами. — Колдовство, гы. Остальные смертные загоготали, жадно смотря на мирианы. Королева указала сыну, слугам и воинам-Нолдор путь к переправе. Где-то неподалёку, говорят, раньше жило племя халадинов, но теперь от их стоянки не осталось и упоминания — всё заросло травой да кустами. Землянки, могилы… За дюжину лет природа предала забвению то, что было кому-то важно и дорого. Почему же у эльфов память вечна? Зачем бесконечно любить умершее? Как было бы просто, если бы Карантир вот так же стёр из своей жизни погибших детей и любовницу! Можно было бы не бояться мести… Мысли спрятаться в Оссирианде не покидали. Есть шанс избавиться от слуг и охраны, лишь дав знак пограничной армии Семи Рек, что можно стрелять. Главное, зайти достаточно далеко в чащу и стать невидимой для смертных головорезов. Потом нужно спрятаться у родни, не позволить сыну общаться с отцом, но договор о торговле составить, начать отправлять через Аскар лес и тем самым успокоить супруга. Соврать, что отъезд Таурхиля из Оссирианда может разрушить договорённость… Но как быть с семьями стражи? Они ведь спросят, где их мужья-сыновья-братья. Можно, конечно, избавиться от воинов и шпионов мужа постепенно… — Мои верные, — улыбнулась королева бойцам-Нолдор, — мы идём не с войной в леса Оссирианда. Но увидев меня со столь большой армией, Лайквэнди подумают о возобновлении затихшей вражды. Я и Морион будем в безопасности в Краю Семи Рек, однако я понимаю опасения мужа, поэтому оставлю при себе слуг и дюжину воинов для охраны принца. Мне же защита не требуется — Оссирианд — мой третий дом, после Невраста и Таргелиона. Увидев резкий протест в серых злых глазах армии нолдорана, Оэруиль примирительно развела руками: — Однако. На границе я бы хотела оставить войско Нолдор. Нолдор, а не охранников Тракта. Полагаю, необходимо стянуть к реке хотя бы тысячу бойцов, чтобы Лайквэнди не думали, будто им безоговорочно доверяют. Можно заранее подготовить и мосты, и плоты, которые в случае необходимости быстро окажутся на реке. — Король отдал иной приказ, — сурово сказал командир. — Тогда именно ты, доблестный страж, будешь сопровождать меня, — просияла королева. «И умрёшь первым». — Мой венценосный супруг не знает нравов Лайквэнди, и это снова осложнит дело, — пожала она плечами, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Я не должна выглядеть враждебно в глазах оссириандских вождей, иначе переговоры будут обречены на провал ещё до начала. Мы снова потеряем столь долгожданную прибыль. — Хорошо, владычица, — нехотя согласился Нолдо. — Будь по-твоему. — Спасибо, что послушал голос разума, — Оэруиль выдохнула. «Ты поёшь, словно птица небесная, — снова некстати вспомнилось, — но, как все, на земле рождена, Даришь радость живущим в безвестности, В ожидании светлого дня. От зари до закатной агонии, До сиянья вечерней росы, Ты поёшь — ведь тебе так дозволено Тем, кто создал бездонную синь». Морион ловко спрыгнул на первую, ещё светло-зелёную траву, выпрямился, отбросил со лба белёсо-пепельные волосы, запутавшиеся в роскошном золотом венце со звездой Феанаро Куруфинвэ. — Я сам приготовлю свою лодку, — безапелляционно заявил принц, бросаясь к причалу. — Где мои сокровища? «Ты сам — сокровище, — подумала Оэруиль. — Даже не представляешь, насколько ценное». «У самой же гнездо разорённое, — пугали образы из воспоминаний, — гулкий ветер да пепла следы, Горе горькое, тварью бессонною На тебя неотрывно глядит». Тёмные волны реки заблестели холодными лучами солнца, первые судёнышки оттолкнулись от берега. Чёрно-красные знамёна затрепетали на ветру, сырой холод пронзил тысячами стрел. — Прощай, — почти беззвучно прошептала Оэруиль, ступая на мокрый песок, — наша проклятая бесплодная земля. Провались в бездну! «И терновника шип разорвёт твоё платье — Разве это несчастье? И терновника шип раскровит тебе руку — Лишь минута испуга. И терновника шип пронзит твоё сердце — Как легко и свободно тебе будет петься, Птица небесная…»