Свет проклятых звёзд

Чего именно ожидал от встречи с Амбаруссар, Финдарато не знал, только где-то глубоко в подсознании жила отчаянная бессмысленная надежда увидеть тех дерзких медноволосых близнецов из Тириона, неизменно одинаковых и неразлучных. Сын короля Арафинвэ прекрасно знал, что Амбаруссар уже давно не единое целое, у них не одна жизнь и не одно имя на двоих, но почему-то осознание этого больно ранило. Они вышли навстречу кузену из роскошного шатра, поставленного в бескрайнем поле, где нашлось место и для табунов лошадей, и для армии, и для правителей. Они. Король и воин. Двое одинаковых разных эльфов, которых теперь не получилось бы перепутать даже после бочонка вина. — Привет, Артафиндэ! — одновременно сказали Амбаруссар, улыбаясь каждый своей улыбкой. Финдарато молча обнял родичей, представил сопровождавших его людей и осмотрелся. Со всех сторон доносились звуки: ржание скакунов, звон стали и команды тренирующихся воинов, смех, громкие разговоры, а ещё лилась песня, и голоса певиц показались знакомыми: — Волчий пляс для нас звучит, Волчий пляс для нас ночью. Волчий пляс Для нас. После изменившего многое разговора с Брегором эльфийскому королю хотелось бы верить, что правильных слов достаточно для восстановления утраченного доверия между Эльдар и эдайн, однако Финдарато понимал — это абсолютно не так. Нужны шаги к цели, поступки, свершения, и здесь возникал новый вопрос: насколько могут и хотят Младшие делать что-то самостоятельно, не решат ли они «доверить» всё Старшим, чтобы только пожинать плоды и командовать, или, напротив, любая инициатива эльфов начнёт восприниматься как принуждение? — Две тени сошлись в диком танце, Словно души в забытом краю, Как виденья в посмертия царстве… Пение на миг вернуло к реальности, однако король снова задумался, сомневаясь в правильности действий. — И с тех пор наши тени неразличимы, Вместе плоть и душа — тени неотделимы. Финдарато понимал — его план не продуман абсолютно, но проблема заключалась в невозможности заранее решить, что делать, поскольку о положении дел в Таргелионе нарготрондский владыка не знал ничего. — Волчий пляс для нас звучит! Первое письмо для Морифинвэ осталось без ответа. Позже выяснилось, что Карнистир не пустил к себе посла Маэдроса, не стал ничего объяснять Тэлуфинвэ, да и в целом не стремился обсуждать свои дела. Лишь прилетевшие со всех сторон вопросы о беглых людях, жалующихся на убийства, избиения и угнетение заставили короля Таргелиона позволить Финдарато приехать для разговора. — Сюда! Сюда! Кто слышал это?! — зазвучали вдруг слова, будто со сцены. Обернувшись на звук, Инголдо увидел гномов, разыгрывавших спектакль и уже собравших большой круг зевак. — Я расскажу вам без секрета! — говорил один из бородачей в ярко-красном колпаке с пышной кисточкой и бубенчиком. — На Азахагла-короля, Кто жил на севере, храня, Творца завет, Эльдар обет, На Тракте совершён набег! — Ах, до чего ж суров наш век! — вздохнула обнявшая его гномиха. — Кто виноват? — поинтересовался смешавшийся с толпой чернобородый артист. — И в чей наряд Одет был враг, тот лиходей?! — Да всё не так! Сюда, скорей! — отмахнулся очень толстый торговец, тоже стоявший среди зрителей. — Там были орки! — Их одежды! — возразил из центра круга гном в красном колпаке. — А ты поверил… Вот невежда. — А ты дурак, и трус, и лжец! — наигранно разозлился, замахал пухлыми руками торговец. — Послушайте вы, наконец! — вмешалась пожилая гномиха с гербом Белегоста на рукаве куртки. — В том Морифинвэ виноват! Он другу братскому не рад! Того на Тракте подстерёг, С вражиной встретиться помог! — А ничего, что в этот час Совет держал он среди нас? — толстый торговец подбоченился. — Тогда то были его слуги! — не унималась женщина из Белегоста. — Что ж вы несёте, добры други?! — обнимавшая гнома в колпаке бородатая дева схватилась за голову. — Да может ли союзник наш Так опуститься ради краж? — То покушение — не кража! — покачала головой подданная Азагхала. —Подкуплена была им стража Останки «орочьи» сжигать, Чтоб лиц никто не мог узнать! Финдарато отвернулся от весёлой компании и подумал, что ему совсем не смешно. Наслышанный об этой тёмной истории, нарготрондский владыка теперь всерьёз опасался за свою жизнь, и даже целая армия охраны, взятая с собой, не добавляла уверенности. — Волчий пляс для нас звучит, Волчий пляс для нас ночью, — снова долетела песня. Решив не думать о плохом, Инголдо переключил внимание на Брегора, ответственно подошедшего к выполнению своей части общего дела. — И крепка, словно древний завет, В Бездне Намо добытая клятва. Общее дело… Для кого оно важнее? Для смертного или для бессмертного? Финдарато сделал вывод, что человеческий вождь должен сам принять решение о судьбе таргелионских собратьев, если встанет вопрос переселения. Младший Амбарусса в письме рассказал, что халадины давно жили на земле Морьо, но не были никому нужны, но потом проявили себя в битве против орков, и король взял их на службу. Но что-то пошло не так. — И с тех пор наши тени танцуют Неразлучно и отдельно от тел Волчий пляс в синем сумраке леса, И никто этот танец прервать не посмел. Волчий пляс для нас звучит… В письме Тэльво не говорил открыто о действиях брата, однако давал понять, что Морьо снова перегибает палку. Если это так, то оставлять халадинов на его земле нельзя, поскольку ради них никто не станет менять уклады и законы, значит, мятежи будут повторяться, пока эльфы не перебьют всех недовольных людей, тем самым поссорив между собой две расы. Объяснить это Морьо будет трудно, однако Финдарато рассчитывал на свой дар убеждения, а ещё на то, что его, в отличие от таргелионского правителя, поддержат абсолютно все соседи, с которыми Чёрный Финвэ, между прочим, торгует. Но если уводить халадинов из Таргелиона, то куда? Брегор, когда встал такой вопрос, ответил не сразу и уклончиво: «Я должен на них посмотреть». — Волчий пляс для нас… Пение и смешанные с лязгом стали выкрики отвлекли от размышлений, Финдарато заметил, как Амбаруссар разместились за столом, поставленном около шатра, и что-то весело обсуждают с воинами, однако глаза у обоих злые. — За тобой приедут посланники Морьо, — сказал Тэлуфинвэ, прямо посмотрев на Инголдо и приглашая присоединиться к беседе. — Наверное, это хорошая новость. — Возможно, — напрягся нарготрондский владыка, — но мне почему-то теперь ещё страшнее соваться в дивные владения кузена. — Полукузена, — вроде бы пошутил Питьяфинвэ. — А так совсем страшно, — ужаснулся Финдарато и, сев за стол, взял вино. — Мы специально сами приехали сюда, а не тебя в город позвали, — понизил голос младший Амбарусса. — Чтобы пограничники нас видели, — пояснил старший, — чтобы и с нашей стороны, и с их было много свидетелей, что ты приехал, что с нами беседовал, что с тобой были все эти сопровождающие. — Вы меня совсем запугали, — зажмурился Инголдо, — я ведь не к Морготу еду. — К Морьо, — в один голос произнесли близнецы. Покачав головой, Финдарато посмотрел туда, где Брегор и Мельдир со своими людьми разговаривали с беглыми халадинами. Судя по выражению лица вождя, можно было сделать вывод, что беоринг чем-то сильно недоволен. Наверное, это плохо. А может, и нет. *** — Ну что, когда жрать принесёшь? — крикнула молодая соплеменница Халет, схватившись за прутья решётки, заменявшей и стену, и дверь.— Или сам наш обед жрёшь, сволочь? Леди-вождь одобрительно кивнула, посмотрела вокруг: её народ, те, кто поддержали бунт, болели всё тяжелее, многих совсем захворавших куда-то увели, и больше они не вернулись. Остальные исхудали, завшивели, страдали от простуды и многого другого, и конец становился всё очевиднее. Однако на вопрос долбаного «мешка яблок» «Одумались или нет?» измученные неволей люди отвечали с каждым разом всё резче и непреклоннее. — Жрать давай, тварь! Рассмеявшись сквозь кашель, Халет погрозила кулаком в сторону закрытого замка. Из полумрака появились стражники с обычным невкусным, хоть и сытным обедом, а с ними вместе явился «мешок яблок», только выглядел он совсем не как обычно. Затравленно вращая глазами, эльф сделал кому-то знак, и узникам принесли тёплые одеяла, сушёные фрукты и ягоды. Не понимая, что происходит, ожидая нового подвоха, халадины посмотрели на неожиданные дары и не успели ещё ничего сказать, как «мешок» подозвал ещё двоих эльфов, назвав их знахарями. Заключённые пожали плечами и позволили осмотреть себя, так и не дождавшись объяснений. Надеяться на лучшее было страшно, несмотря на то, что очень хотелось. *** Поздно вечером, когда Майя Тилион уже поднял на небесный купол серебряную ладью, Финдарато позвал Брегора в свой шатёр, снова думая о том, как бы относился к родне того, кто посмел причинить боль Артанис. Вероятно, сестра отомстила бы сама, и ненавидеть быстро стало бы некого, но это обстоятельство всё равно не повлияло бы на отношение. Может ли сохраниться доверие и честное сотрудничество с такой семьёй? — Звал, владыка? — поклонился Брегор, отодвигая полог шатра. Молодой вождь, похоже, нарочно не использовал простое слово «ном», обращаясь к королю. — Да, присаживайся, — Финдарато отложил книгу, которую так и не начал писать, погрузившись в раздумья. — Что ты решил насчёт таргелионских собратьев? Беоринг напрягся, и нарготрондский владыка понял — разговор выйдет не из приятных. — Этот народ, — человек прямо посмотрел на эльфа, — потомки тех, о ком мы говорили недобрые слова. Их предки не пошли за тобой, предпочли остаться дикарями. И знаешь, владыка Артафиндэ, они до сих пор дикари и меняться не хотят. «Артафиндэ? — Финдарато еле удержался, чтобы не переспросить. — Артафиндэ? Брегор услышал, как меня называли кузены и…» — Я сначала готовился осуждать эльфов, — вдруг честно признался вождь, — но когда увидел, как эти люди реагируют на мою речь… Инголдо удивлённо поднял брови. — Их не заинтересовали книги, они засмеялись сложным словам, — Брегор покачал головой, смотря выжидающе, ища согласия со своим мнением. — Мой предок не признавал тех, кто не читал, и всего за сто лет его потомки из дикарей превратились в народ, способный нравиться эльфам. Как равные нравиться. Даже дети общие появились. Зачем нам с тобой, владыка Артафиндэ, на нашей земле дикари? Мы поможем им в их беде, но править ими я не хочу. Потрясённый сказанным, Финдарато подумал, что эту речь надо было бы услышать дяде-узурпатору, однако решил не озвучивать домыслы. Не надо людям знать про ещё одного нехорошего эльфа слишком много. — В Белерианде ведь есть незанятые земли, — после паузы произнёс вождь, — пусть там эти дикари и живут, раз эльфы им не нравятся.