Свет проклятых звёзд

Забравшись под самый потолок высоченного свода подземного зала, двое эльфов, не используя ни страховочных тросов, ни крючьев, пользуясь только лестницами, украшали очищенный от прежней росписи камень звёздами и узорами, используя светящуюся краску и искусственные самоцветы. Оба творца были уверены, что справились бы в одиночку лучше, помощник исключительно мешает работе, пользы от него никакой, однако у обоих были причины терпеть рядом ничего не смыслившего в искусстве бездаря: Тьелперинквар обещал деду Гвиндора занять юного лорда интересной работой, а Гвиндор обещал своему деду, что поможет почётному гостю короля Финдарато Инголдо с его проектом. Теперь оба мастера втайне ругали лорда Индвэ, однако не подавали вида, стойко вынося отвратительное представление друг друга о том, как должен выглядеть потолок парадного зала. И вообще, просить помощи — равносильно признанию в никчёмности и неумению делать что-то самостоятельно! — Почему звёзды? — заговорил первым Гвиндор, решив прервать бессмысленное молчание, лишь множившее взаимную неприязнь. — Почему не орнамент? Мы ведь здесь творцы, и в нашем крошечном мирке на небесном куполе могут расти цветы и плавать рыбы, вместо порхающих по нежным лепесткам бабочек. — Потому что на небе не бывает огня, — неожиданно спокойно ответил Куруфинвион, — освещённая даже пламенной Ариэн высота всегда холодна и не может вспыхнуть. Здесь, видимо, многие так же думают про камень и рисуют на нём языки огня, а мне это видеть неприятно. — Я слышал, твой предок был Пламенным Духом, — доводя до совершенства лучи очередной звезды, хмыкнул юный лорд, — неужели его жар так сильно утомил тебя, что даже по прошествии стольких лет потомок величайшего Нолдо не может смотреть на горение? Тьелпе напряжённо замолчал. Одним лёгким движением руки мастер закрепил в камне свода прозрачный кристалл, сделав его сердцем очередного нарисованного творения Валиэ Элентари. — Не люблю говорить об этом, — выдавил из себя Куруфинвион, когда серебряная краска с голубым и золотым отливом легла на контур ещё одной звезды, снова восьмиконечной, — однако я считаю исход из Валинора ошибкой. Да, я снискал славу великого воина, сразившись с врагами в четырёх грандиозных битвах, однако уверен — кровопролития нужно стремиться избежать всеми возможными способами. — Я удивлён, — Гвиндор почувствовал себя неудачником и слабаком, поэтому не смог сдержать злость, лишь попытался превратить агрессию в насмешку, — обычно великие воины хвастаются подвигами, а не сожалеют о них. — Чем же я должен хвастаться? — сам удивился своим словам и мыслям валинорский отступник. — Убийством полсотни собратьев в Альквалондэ, за что меня теперь ненавидят все Айнур и король Тингол? Тем, что я прикрывал отступление Феанаро и его сыновей с Ард-Гален, сражаясь против войска Балрогов, но так и не сумев спасти великого деда? Мне стоит считать себя достойным легендарной славы, потому что во время Дагор Аглареб вёл войско Химлада на помощь Долине Маглора, но не успел вовремя, и пришёл, только чтобы изгнать орков с пепелища? Я должен гордиться тем, что не дал погибнуть принцу Финдекано, бросившемуся в бой с морготовым червём, но так и не убил эту огнедышащую тварь? Гвиндор часто задышал. Юный лорд чувствовал — Куруфинвион врёт, однако даже представить не мог масштабов лжи, поэтому уверился, что хотя бы половина сказанного правда, а этому уже можно было позавидовать. Великая слава, воспетая в летописях! А что сказано в книгах про сына лорда Гуилина? Только то, что родился? Вот это действительно заслуга! Почётно! Очень почётно. М-да. Видя, что гость Нарготронда не выглядит отважным бойцом, хотя бы как тот же ненавистный Эрьярон, но при этом смог проявить такую доблесть в сражениях, Гвиндор решил, что сам однажды обязательно прославится на поле боя. Если уж этот смог… — Не хочу говорить о войне, — дорисовав звезду, вздохнул Тьелпе и полез выше. — Мне и без неё есть, о чём подумать. Ты же знаешь, зачем мы украшаем этот потолок? — Ещё бы не знать, — младший сын Гуилина продолжил раскрашивать сине-фиолетовые очертания облаков, — ты хочешь жениться, и здесь будет празднование. — Только есть одна проблема: я считаю неправильным устраивать торжества в отсутствие короля, у которого гощу, но сколько ещё времени Финдарато собирается провести в Дортонионе, никому не известно. — Было прислано письмо, на совете зачитывали, — обрадовался своей важности Гвиндор. — Я не имею права разглашать содержание послания короля, однако некоторые детали не являются секретом. В частности, государь вёл речь о том, что ни в Нарготронде, ни на Тол-Сирионе Фирьяр не будет, и это вовсе не из-за непростых отношений между Старшими и Младшими, проблема не в том, что пока эльфийский король собирает армию и договаривается с вождями-собратьями, у Фирьяр успевают смениться несколько поколений, и даже если предок что-то пообещал, это вовсе не значит, что его потомки о договоре знают. Да, речь о племени на границе Таргелиона и Оссирианда, которое не помнит, что считалось вассальным для Хитлума и абсолютно уверено в своей вечной изначальной независимости. А завоевать их расположение Хитлуму пока нет возможности. — Странный народ, — задумчиво сказал Тьелпе, поправляя контур сияющего облака. — В Нарготронде смертным не место, — с важным видом продолжал юный лорд, — потому что здесь нет лучей Ариэн, а при отсутствии света и без того слабые здоровьем Младшие совсем сникают. Что касается Тол-Сириона, то там причина иная: остров слишком мал для стремительно размножающихся Детей Эру. Сын Куруфинвэ-младшего равнодушно пожал плечами — пожалуй, особенности восприимчивости смертных к темноте и свету его волновали сейчас меньше всего. — Учитывая, что обучение Младших — дело непростое, — видимо, вспомнил, с чего начался разговор, Гвиндор, — владыка Финдарато Инголдо ещё долго не планирует возвращаться в Нарготронд. — Я бы хотел позвать на свадьбу отца, — задумчиво произнёс Тьелпе, — однако в отсутствие короля границы закрыты. — Даже для Куруфинвэ Феанариона? Аманэльда задумался. Да, конечно, можно было бы думать, как… как тот, кто считает, что у королей одни законы и принципы, а у остальных — другие. Как Вала! Как тот, кого больше не зовут Вала! Нет. Никогда. — Куруфинвэ Феанарион не попадает под понятие «все»? — язвительно поинтересовался Тьелпе. — Для кого-то, возможно, это и так, но я считаю подобное нечестным. — Значит, — глаза юного лорда загорелись: эльф придумал нечто такое, что позволило ему праздновать победу, — твой отец в твоих глазах — ровня смертным дикарям. Кстати, почему мы рисуем восьмиконечные звёзды? Куруфинвион долго боролся с желанием скинуть наглеца вниз. Хотелось высказать очень многое и про символы рода, и про уважение, и про честность, однако Нолдо представил, как далеко может зайти спор и просто равнодушно ответил: — Звёзды с восемью лучами самые красивые.