Похороните меня под плинтусом

— Госпожа Огнёва, вы в курсе, что уже опаздываете на урок литературы на целых пять минут? Василиса недовольно цокнула языком, буквально вытягивая свою сумку из-под одной широкой дамы, что так любезно уселась рядом, преградив проход и вообще зажав бедную девушку между окном и собой. Какое классное утро получалось. К слову, получалось оно таким не единожды: Василиса потеряла счёт своим опозданиям, а ещё предупреждениям администрации и звонкам подруги, строго ведущей учёт её пропусков. Хорошо, когда ты ученик — выдворить из школы посреди учебного года тебя всё равно никто не сможет. Плохо, когда ты учитель — «какой пример вы подаёте ученикам?». Василисе в нашем случае очень не повезло. Василиса была учителем. — Не нуди, — Огнева резво перехватила телефон в другую руку и бросилась на зелёный свет светофора, перебегая дорогу как можно быстрее. — Я уже рядом, займи этих оболтусов какой-нибудь работой. — Почему это должна делать именно я? — в трубке послышался обречённый вздох, шуршание, хлопок учебника о стол (Василиса хотелось верить, что это был стол, а не голова несчастного ученика, удачно подвернувшегося подруге под руку), а вскоре и командный тон, вещающий об очередном бессмысленном задании бедным детям. — Читаем сказку о золотой рыбке! В конце урока приду и лично всех спрошу, каких три желания загадала эта придурош… старуха рыбе. — Фрезер, это шестой класс, — Василисе стоило больших усилий, чтобы не припечатать замёрзшую ладонь к собственному лбу. — Твои проблемы, — простой ответ, достойный Дианы, а после одинокие гудки, сообщающие об окончании разговора.  — Кто тут у нас придурошная, — телефон Василисы полетел в сумку, а сама она уже заходила, нет, залетала на территорию школы, одновременно сравнивая в голове образы Фрезер и старухи из сказки великого творца Пушкина. Первая была намного ворчливее, намного требовательнее, правильнее (когда не злилась и не спускала всё на эмоции)… Весь набор идеального пушкинского персонажа. Весь набор идеальной бабульки-селянки-дворянки-княжны-императрицы из читанной-перечитанной сказки. Вахту Огнева преодолела в считанные секунды, получив нагоняй от дяди Бори, местного вахтёра, добродушного и приятного мужчины, который хоть и грозился каждый раз пойти к администрации по поводу её опозданий, но никогда этого не делал (в отличие от Азалии — смены дяди Бори, жалобы от которой поступали в директорскую едва ли не каждую неделю). Лестничный пролёт, коридор второго этажа, тишина. Василиса облегчённо выдохнула, поправляя шлейки сумки и во все глаза таращась на дверь своего кабинета, за которой шестой класс под строгим взглядом Дианы Фрезер читал увлекательнейшую сказку о золотой рыбке. Бедняжки. Уверенным шагом преодолев коридор, даже не стараясь не стучать каблуками, девушка твёрдой рукой распахнула дверь кабинета… И едва сдержалась от того, чтобы не засмеяться в голос. Испуганные шестиклашки настолько тщательно читали страницы несчастных потрёпанных книг-пенсионерок, что даже не заметили её прихода. Смех вызывала Диана, что ястребом кружила между рядов с массивным журналом в руках, держа в страхе абсолютно весь класс своим поведением. Даже двоечник Петров, с трудом распознающий буквы и не умеющий связывать слова в предложении, усердно гипнотизировал взглядом страницу, будто та могла выдать ему секрет двоек, с мистической периодичностью появляющихся в его дневнике.  — С добрым утром, класс, — тишина раскололась надвое, и двадцать голов с круглыми от испуга глазками повернулись к Василисе, как ни в чём не бывало разматывающий шарф и продолжающей говорить. — Доброе утро, Диана Александровна. Диана Александровна лишь поморщилась, услышав голос рыжеволосой, и опустила журнал на первую попавшуюся парту, ученики которой тут же шарахнулись от него в сторону, будто увидели нечто ужасающее. Ну, журнал. Ну, побывал он в руках страшной женщины по фамилии Фрезер. Чего тут пугающего?.. Или что-то до прихода Огневой всё-таки произошло? Голову девушки пронзила страшная догадка. Неужели тот хлопок журнала (который показался учебником при телефонном разговоре) — это действительно была встреча крепкой обложки и пустой головы шестиклассника?!  — Здравствуйте, Василиса Нортовна, — как же Диана была «рада» видеть Василису: кислая улыбка, носок каблука, отбивающий ритм о потускневший деревянный пол, руки, скрещенные на груди. Любой адекватный человек побежал бы прятаться куда-нибудь в тёмный сырой подвал, вот только детям с урока бежать было нельзя, а Василису адекватной назвать ну никак язык не поворачивался. — Почему вы так задержались?  — Вы же знаете, какие пробки бывают в такое время, — рыжеволосая демонстративно закатила глаза и захлопнула дверцу шкафчика, где на долгий учебный день заперла своё нежное персиковое пальто. — Не я одна спешу на работу, думаю, вы отлично это понимаете.  — Да уж, понимаю, — Фрезер фыркнула и с высоко поднятой головой прошла мимо Василисы, которая в этот момент старательно сдерживала смех, так и рвущийся наружу. Глупая ситуация, у Огневой она не должна вызывать такой реакции, ведь за десять минут урока, потраченных впустую, администрация могла и голову оторвать. Администрация знала всё, следила за всем и устраивала такие разносы, что после них желание косячить в один момент неожиданно пропадало. У большинства. Василисе же удавалось мастерски не попадаться всевидящей администрации на глаза, смываться в нужный момент и прятаться тогда, когда метка «жертва» с особой тщательностью искала единственную рыжую макушку в школе.  — Кстати, сегодня очередное совещание по поводу Горохова, — реплика Дианы доносилась уже от двери, которая при одном только пинке готовилась выпустить девушку в холодный школьный коридор.  — Ура, во сколько? — Горохов интересовал Василису сейчас меньше всего. Любимый пушкинский стих, потерянный где-то в лирических дебрях сборника, никак не хотел находиться.  — После седьмого урока в 207 кабинете.  — Отлично, пойдём туда вместе. В кабинете повисло гробовое молчание, нарушаемое лишь шелестом страниц книги, которую безжалостно терзала Василиса. Кто-то ведь изобрёл такую прекрасную вещь, как закладки, так почему она ими не пользуется?  — Кхм, — кашлянула Диана, вновь привлекая внимание всего класса, но только не рыжеволосой, теперь уже шарящей ладонью в сумке в поисках ручки. — А ты не хочешь что-нибудь спросить?  — Что? — флегматично ответила Василиса, одним резким движениям снимая колпачок с ручки и что-то быстро записывая в своём дряхлом блокноте.  — Например, когда я это узнала?  — Ну и когда ты это узнала? — Огнева наконец-таки выпрямилась и непонимающе уставилась на Фрезер, явно довольную тем, что смогла привлечь внимание рыжей.  — Сегодня утром.  — Сегодня утром, — тупо повторила Василиса и снова склонилась над блокнотом. Диана уже успела и глаза закатить, и ухватиться за ручку двери, чтобы шагнуть в пустующий школьный коридор, и только после всего этого рыжеволосая подпрыгнула на месте, как ошпаренная, нереально круглыми глазами глядя на довольную Фрезер. — Сегодня утром?!  — Ага, — с улыбкой Чешира ответила девушка, опираясь спиной о дверь, которая моментально перехотела выпускать брюнетку из кабинета. — Сегодня утром. Между твоим звонком и приходом. Огневу будто водой окатили. И если сначала идти на собрание очень даже хотелось, чтобы вставить свои важные пять копеек в общее решение, то сейчас желание спрятаться где-нибудь в подсобке и не вылезать оттуда добрую половину дня затмило собой всё остальное. Кто-то там говорил, что Василисе мастерски удаётся избегать смертоносного меча администрации?.. Теперь уже нет. Удача исчерпала себя, и в скором времени девушку ждала хорошая выволочка на ковре у директора. Хотелось спрятать лицо в ладонях и завыть в голос, сетуя на себя глупую. А ведь сегодня, между прочим, у Огневой была уважительная причина опоздания! Она помогала маме поливать её благоухающие цветочки!  — Кто приходил? — голос рыжеволосой слишком быстро сменился с живого на уставший. Умирающий даже. Фрезер лишь усмехнулась, глядя на свою поражённую и немного паникующую подругу из-под каштановой чёлки. Ох, Василиса и сама догадывалась, вот только если эти мысли окажутся правдой, ей не жить. Пить валерьянку до конца своих дней, глотать снотворное пачками и молиться всем богам, чтобы такое никогда больше не повторилось. Администрация умела доводить работающий персонал до состояния амебы, чтобы после неповадно было ещё раз правила нарушать. «Зубодробилка, мозгопарилка и другая сложная хрень», — частенько цитировал слова несчастных, прошедших через эту процедуру, дядя Боря. «Марина», — одними губами произнесла Диана, коварно усмехнулась и юркнула за дверь, закрыв ту с тихим хлопком. Василисе хотелось рыдать в голос. Это блондинистое чудище точило зуб на Огневу с самого начала её работы в этой школе, а теперь грозилось растоптать гордость и остатки удачи девушки по красному коврику в своём кабинете. По мнению Василисы, директорский был в тысячу раз лучше.  — Александр Сергеевич Пушкин, стихотворение «Узник». Страница 125. Читайте, — бесцветным голосом произнесла рыжеволосая и скрылась в лаборантской, где опустилась в продавленное кресло и обхватила голову руками, пытаясь абстрагироваться от злого и обиженного на неё мира. Василиса Огнева влипла. А может, заявление об уходе — не такая уж и плохая идея?