Я у твоих ног!

POV.Мирослава.

Лето уже заканчивается. Но именно в последний месяц этой чудесной поры года у нас очень много праздников: день рождения папы, Тимофея, а также наша с Егором годовщина свадьбы. Сегодня двадцатое августа. Сегодня ровно четыре года как мы с ним женаты. Это событие мы решили отпраздновать всей семьёй в загородном доме, куда приехали ещё два дня назад, чтобы просто отдохнуть. Насчёт нашей малышки, то она уже совсем скоро должна появиться на свет. Мы уже ждём с большим нетерпением. Как и в первую беременность, последние недели и дни самые сложные, так как уже нет сил терпеть, хочется уже поскорее взять свою малышки на руки, почувствовать её запах, прикоснуться к ней. — Малыш, ну как ты себя чувствуешь? — я сидела в гостиной и смотрела за тем, как все чем-то заняты. Ничего не меняется. Что раньше, что и сейчас мне никто не разрешает ничего не делать. Поэтому я просто сижу с Амелькой и смотрю мультики. Но знаете, нам с дочками и так хорошо. Пусть все работают, а мы будем отдыхать и радоваться жизни. Ну, а сейчас к нам подсел Егор. — Вроде хорошо. Правда ощущение такое странное, — сказала я. — В каком смысле? — спросил Егор, обнимая меня, а после целуя в макушку. Этот ритуал он ежедневно проводит со мной и Амелией. Это обязательно. Даже если мы с Амелией этого не хотим. — Не знаю. Просто странно как-то. Ощущение, что что-то случиться. — Ну конечно. Папа с Тимом уже успели отметить нашу годовщину. Конечно что-то случиться. Кто-то спать пойдёт раньше положенного часов на шесть. — Очень смешно. — Да ладно тебе. Ты же знаешь нашу семью, ощущение того, что что-то должно случиться для нас вполне нормально, — усмехнувшись, сказал Егор, а я согласно кивнула. Тут он прав. — Так, ладно, я чего пришёл, всё уже практически готово, пойдёмте на улицу уже. Дочур, пошли кушать, бабушка знаешь какой вкусный торт приготовила! Пойдёмте, — сказал Егор, а после помог мне встать с дивана. Они с Амелией пошли на улицу, где уже всё было готово. Так как семья у нас большая, то классическую беседку пришлось немного изменить, чтобы там было место для каждого, да и могли там обедать и ужинать. Я решила заглянуть на кухню, надеясь на то, что мне хотя бы разрешат просто нарезать фрукты. Мама с Мариной Петровной уже не летали по кухне как пару часов назад. Ничего не жарилось, не запекалось, а значит, что всё и вправду всё готово. — Вы уже всё приготовили? — спросила я, зайдя на кухню. — Да, Мирошка, только осталось тарелки отнести. Поможешь? Мы тебе сейчас что-нибудь лёгкое дадим, — сказала Марина Петровна. В принципе, я обрадовалось такой новости. Знаете, ну это хоть что-то. Мне вручили тарелку с черешней и виноградом. Выйдя на улицу, я счастливо улыбнулась. Все мужчины играли с Амелией, Тимофеем и Алисой. Всё таки круто, когда у тебя такая большая семья. Нет, конечно, у нас всегда куча проблем. И самая главная из них: собраться всем в одном месте и в одно время. Но эти встречи навсегда остаются у тебя в сердце, в памяти. — Мама, смотли, сто у меня есть! — кричала Амелия, размахивая водяным пистолетом. Они бегали с Тимофеем по саду, обливая друг друга водой. — О, дочур, давай я тебе помогу, — папа забрал у меня тарелку и мы вместе пошли к беседке. — Ну что, уже можно начинать праздновать, — как только папа сказал последнюю фразу, ставя тарелку на стол, я почувствовала резкую боль внизу живота, и тут же ухватилась рукой за балку, немного приседая. — Мира? — конечно же Егор увидел всё первым и тут же подскочил ко мне. — Мира, что случилось? Болит? Скорую? Уже началось? — и конечно же с его уст начало слетать по тысячу вопросов в секунду. Этого у него не отнять. После этого ко мне уже подлетели все, окружая со всех сторон. — Так, тихо, всё нормально, просто я, кажется, рожаю, — сказала я, пытаясь сказать так, чтобы меня услышали. — Всё, понятно. Так, мам, останетесь с Машей здесь, а мы в роддом, — в этот раз Егор тоже не дал себе слабину, в отличие от меня. В общем, держался молодцом, взял всё в свои руки. Так как папа с Николаем Борисовичем уже успели отметить наш праздник, то за руль сел Егор. Я села на заднее сидение, а со мной сел папа, ну так, для поддержки, как он сказал. Ну и для поддержки рядом с Егором сел Николай Борисович. И мы поехали в роддом, оставив мам и детей. — Мирошка, ты только не переживай, хорошо? Всё будет хорошо, — папа держал меня за руку, пытаясь успокоить. — Знаешь, мне было бы лучше, если бы ты на меня не дышал. От тебя коньяком несёт за километр, меня тошнит от этого запаха, — сказала я, уже начиная паниковать по полной, так как по ощущениям всё проходит гораздо быстрее, нежели в первый раз. В голову конечно же полетели мысли о том, что мы не успеем. Вот что тогда, что сейчас. Тоже самое. Страх родить в машине. — Так, Юнусов, быстро отвернулся от неё! Какого хрена вы вообще пили? Нельзя было как все подождать? И не смотри на меня так. И не дыши так! — папа тут же получил от Егора. — Мне по-твоему куда дышать надо? — В окошко, — Егор сказал это таким тоном, что даже мне стало немного страшно. Но я тут же забыла об этом, так как мне стало просто невыносимо больно. Ну и папа получил по полной, так как именно его рука держала мою. Тут уж извините. — Мира, Мирошка, доченька, а ты можешь немного руку расслабить, мне немного больно, — тихо сказал папа, стараясь не дышать в мою сторону. — А мне больно не немножко, поэтому вот сейчас схватка пройдёт и я обязательно отпущу твою руку, — сказала я, уже просто не зная, куда деть своё тело. — Егорка, скажи, а нам ещё долго ехать? — Нет, конечно, что ты, пару минут и будем уже на месте. Мирошка, ты чего там? Плачешь? — Егор посмотрел в зеркало, а потом даже повернулся ко мне, дабы убедиться в этом точно. Я плакала. — Малыш, ты чего? Всё будет хорошо. — Ну почему всегда всё идёт через одно место? Почему сейчас? Почему не тогда, когда мы будем дома, когда рядом будут больницы, когда не будет рядом пьяных родителей? Почему? — у меня начиналась истерика и предотвратить я её не могла. Возможно, потому что у меня не было желания этого делать. — Вообще-то я не пьяный, — сказал папа. — Я тоже, — сказал Николай Борисович. — Так, вы вдвоём вообще молчите, мы потом с вами отдельно поговорим, — сказал Егор, заставляя наших пап опустить голову и замолчать. — Мирош, послушай меня, если Миюша захотела сегодня появиться на свет, значит так надо. Значит нас она уже обожает, так как решила сделать такой обалденный подарок на нашу годовщину. Это же так круто! А то что нет рядом больниц, они уже практически есть. Мы уже въехали в Москву. Осталось совсем чуть-чуть. — Егор, мне страшно, — сказала я, а после закричала, так как было очень больно. В глазах папы и Николая Борисовича читался ужас и полное непонимание, что они здесь делают и вообще зачем они с нами поехали. — Малыш, мне тоже очень страшно. Но мы справимся. Всё будет хорошо. Я рядом с тобой, слышишь? Никому тебя в обиду не дам и Миюшу тоже. Поэтому давай, успокаивайся. Сейчас приедем в роддом, родим, а потом уедем с дочкой обратно. И всё. — У тебя всё так просто. — Конечно, а зачем всё усложнять? Вон, смотри, видишь, уже роддом виден, — увидев больницу, по-моему, выдохнули все. И Егор тоже.

POV.Егор.

Всё повторяется опять. Как три года назад. Всё абсолютно также. Мирославе больно, а я опять ничем не могу ей помочь. Слава Богу, что в этот раз нам не надо было заполнять кучу бумажек и вся процедура оформления заняла меньше получаса. Мы с Мирославой были уже в родовой палате, а в коридоре сидели наши папы и по телефону всё передавали нашим мамам. — Егор, дави сильнее, — кричала Мира, стоя на кровати, на четвереньках. — Я и так давлю, — говорил я, надавливая пальцами на поясницу. Врачи, да и сама Мира говорили, что от этого жене становиться легче при схватках. — Да ни хрена ты не давишь. Я не прошу от тебя массаж, просто бл*ть возьми всю свою силу и надави на эту чёртову поясницу, иначе я на хрен тебя пришиблю чем-нибудь тяжёлым. Ты понял меня? — понял я всё с первого раза, поэтому надавил сильнее. Ну если она и материться начала, то значит мы близки к концу. Мира материться очень редко, только в экстренных ситуациях, ну или когда ей очень и очень плохо. — Ну что, молодёжь, как дела? — в палату зашёл врач. Я, конечно, не в восторге, что роды будет принимать мужик, но меня, особо, никто не спрашивал. Хватило лишь одного взгляда Миры, чтобы понять, что меня реально убьют, если я сейчас что-нибудь скажу. — Я больше не могу терпеть, — сказала Мира, утыкаясь головой в подушку. — А больше не надо. Будем рожать, — после этой фразы все вокруг засуетились, забегали, а я просто взял Миру за руку, прекрасно понимая, что сейчас ей будет хуже всех. Но она справится. Потому что она сильная. — Так, Мирослава, посмотри на меня, Мира! Слышишь? Насчёт три начинаем, хорошо? — Да, — сказала жена, смотря на врача. Я видел её испуганные глаза и пытался взять себя в руки. Получалось не очень, точнее вообще не получалось. Единственное, на что мне хватает сейчас сил — просто не свалиться в обморок. — Так, приготовилась. Раз, два, три, — и вот опять. Какая ностальгия. Я всё также не чувствую свою руку, всё также говорю жене, как сильно её люблю, всё также надеюсь, что это скоро закончится. — Умница! Осталось чуть-чуть! Давай последний разок! Мира! — после этой фразы Мира вдохнула, ну как и я, а после мы вдвоём закрыли глаза от боли. Ну, а после был самый волшебный момент этого дня. И второй волшебный момент за всю мою жизнь. Я услышал крик нашей второй малышки. — Всё, Мирослава, молодец, отдыхай, у вас дочка. Я смотрел на нашу кроху и плакал как девчонка. Это ещё одно наше маленькое счастье, наша любовь, наша жизнь. — Она так на тебя похожа, — сказал я Мирославе, которая держала дочку, и также как и я плакала. — Ну не всё ж тебе должно быть, — улыбнувшись, сказала Мира. — Я люблю тебя. Очень люблю. — Я тебя тоже. И дочку. Точнее дочек. Люблю вас больше жизни. Спасибо тебе за всё, Мир, правда, спасибо, — сказал я, а после поцеловал жену. Я счастлив. Просто счастлив. И этого мне достаточно.