POV.Мирослава.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Егор, когда мы зашли в офис. Сегодня моё состояние оставляет желать лучшего. Немного кружится голова и ужас как тошнит. Я то думала, что токсикоз прошёл, а нет. Вот поэтому Егор всё утро бегает вокруг меня, постоянно спрашивая о моём состоянии. Даже пытался уговорить меня не идти сегодня на работу. Но его попытки, как вы успели заметить, не увенчались успехом. В офис мы всё же приехали. — Уже лучше. А по сравнению с утром, так вообще шикарно, — сказала я, прижимаясь к своему мужу. — Ты сейчас на интервью поедешь? — Да, только надо Тёмыча забрать с собой. Пойдём, я тебя провожу до кабинета, а то потом волноваться буду, — сказал Егор, идя со мной к лифту. — Ты и так будешь волноваться, — улыбнувшись, сказала я. Егор очень сильно поменялся. И не только из-за того, что станет скоро отцом. Он в принципе очень изменился. С момента нашего, так скажем, воссоединения, его как-будто подменяли. И изменился он в хорошую сторону. Не знаю, стал более мужественным что ли. Более ответственным, заботливым. Сейчас его волнует всё, что касается меня. Если раньше ночью было окно открыто, то его это мало волновало. Он просто больше укутывался в одеяло, обнимал меня и всё. А сейчас он встаёт ночью и закрывает это окно, потому что я могу заболеть, а мне и ребёнку это явно на пользу не пойдёт. В общем, такой у нас заботливый муж и будущий папа. — Буду. Но хотя бы меньше, — сказал Егор, после вздыхая. Даю сто процентов, что он сейчас в голове думает о том, что лучше было бы, если бы он остался со мной, а не поехал на какое-то там интервью. Это же Егор. — Знаешь, у мужчин иногда бывает беременный синдром. Слышал о таком? — усмехнувшись, спросила я. — Слышал. И что? — Да нет, ничего, просто такими темпами, вполне логично, что он может появиться у тебя. — И в кого ты такая вредная, ума не приложу, — сказал Егор, двумя руками обнимая меня. Двери лифта открылись и мы вышли из него. — Я не вредная, — пробубнила я себе под нос. Ну, с беременностью мой характер, так скажем, ослаб. Очень ослаб. Я теперь могу заплакать из-за какой-то глупости. Могу обидеться из-за мелочи. Я как бы стараюсь местами это контролировать, но не всегда это получается, поэтому Егор периодически страдает, так как местами не понимает причину моих слёз. Вот это для него конечно стресс. Мне даже его жалко иногда становится. Но ничего, справляется пока. — Конечно не вредная. Ты самая красивая девушка и самая лучшая жена, — сказал Егор, после целуя меня в губы. — Яна, привет. У меня к тебе маленькая просьба. Если этой даме будет плохо, позвони мне, договорились? — я и слова сказать не успела, как Булаткин уже команды стал раздавать, да ещё и моей секретарше. — Договорились. — Отлично! Ну всё, Мирошка, я пойду. Если что, то сразу звони мне, — поцеловав меня ещё раз, Егор вернулся к лифту, а я пошла в свой кабинет. Работу ещё никто не отменял.***
— Мирослава, там Тимур Ильдарович попросил, чтобы ты зашла к нему сегодня, — сказала Яна, когда я вернулась с собрания. Надо было собрать всех режиссёров, поговорить, всё обсудить. В общем, рабочие моменты. — А у меня на сегодня нет никаких встреч? — Нет, на сегодня уже всё. — Я тогда сейчас к нему схожу, а потом домой поеду, а то мне как-то не очень хорошо, — сказала я. — Может Егору позвонить? — спросила девушка, тут же беря в руки телефон. Ну уж нет. — Не надо его беспокоить. Если что, попрошу папу отвезти меня. Ладно, увидимся завтра. Кстати, доделаешь отчёт и можешь быть свободна. Всё, пока, — попрощавшись с девушкой, я, держа в руках пальто с сумкой, пошла к лестнице. Мне нужно подняться лишь на один этаж, тут и без помощи лифта можно справиться. — Можно? — спросила я, приоткрывая дверь в кабинет папы. — Да, Мирослава, проходи, — в кабинете была какая-то женщина, а по выражению лица вполне можно было предположить, что пришла я не вовремя. — Здравствуйте, — поздоровавшись с женщиной, я села на стул. — Зачем ты меня звал? — Хотел обсудить с тобой детали клипа, — говорил папа, часто смотря на ту самую женщину. Кто она? Меня начинает это напрягать. — Тимур, может ты познакомишь нас? — женщина села напротив меня, а я вообще не понимала, что тут происходит. Папа смотрел на меня так, будто он сделал что-то плохое, а сейчас пытается извиниться. — Пап, может я не вовремя зашла? — спросила я, смотря на отца. — Нет, Мирослава, ты пришла как раз таки очень вовремя, — сказала эта женщина, а я вообще ничего не могла понять. — А вы, простите, кто? — так, ну моя фантазия выдала мне одну лишь версию, которая мне совершенно не нравилась. Папа же не мог изменить маме? Нет же? Господи, главное, чтобы это не была его любовница. Остальное меня мало волнует. — Меня зовут Ксения. Ты должна меня знать, — сколько высокомерия, ужас просто. А самое главное, она уверена, что я её знаю. Ага, если бы. — Во-первых, ничего я вам не должна, а во-вторых, ваше имя мне вообще ничего не дало. Папа, я, пожалуй, завтра зайду, — в общем, этот бессмысленный диалог мне надоел, поэтому я решила, что поговорю с папой чуть позже. Взяв сумку, я встала со стула. — Я твоя мать, — сказала женщина, а я обернулись к ним лицом, тут же опираясь рукой на стол, смотря испуганными глазами на папу. Вот это сюрприз, ничего не скажешь. Приплыли блин. Воздуха стало не хватать, а голова стала кружиться ещё больше. Папа подскочил ко мне, после помогая сесть на стул. Если со мной что-то случиться сейчас, то я точно её убью. — Воды дать? — спросил папа, а я кивнул в знак согласия, после получая стакан с водой. — Тебе лучше уйти, — сказал папа, смотря на эту женщину просто испепеляющим взглядом. Ну не знаю, я бы на её место всё же ушла бы. Мало ли, папа в гневе страшный. — Я хочу поговорить со своей дочерью. — Ты уже поговорила. Хорошего из этого ничего не вышло. Так что выметайся отсюда, пока я охрану не вызвал, поняла меня? — Зачем ты пришла? — я решила прервать их не самый дружеский диалог, задав вопрос, который меня сейчас очень сильно волновал. — Я скучала. Хотела тебя увидеть. — Серьёзно? За все эти годы ты только сейчас соскучилась по мне? Или потому что меня сейчас по телевизору показывают? Знаешь, я очень благодарна своему папе, что он всю жизнь отгораживал меня от тебя. Хотя, сейчас понимаю, что ему это не стоило больших усилий, так как ты и сама не горела желанием меня увидеть. — Мирослава, я хочу, чтобы мы начали общаться. — А я не хочу. У меня есть моя мама. И я её очень люблю. Она меня любит, помогает, поддерживает. Знаешь, я всегда считала, что должна увидеть свою родную мать. Ведь это же мама, моя мама. А сейчас понимаю, что зря всё это. Если бы ты хотела увидеть меня, то могла бы это сделать много лет назад. Думаю, что наш разговор больше не имеет смысла. Мне не нужны твои извинения, оправдания. Мне не нужна ты, как когда-то не нужна была тебе я. Можешь идти. — Я ещё вернусь, — Господи, как она злобно хлопнула дверью. Детский сад какой-то. На что она вообще рассчитывала? На то, что я подбегу к ней, обниму и скажу, что всё прощаю? Я даже не хочу об этом думать. Я никогда не смогу её понять или оправдать, потому что я никогда не смогу бросить своего ребёнка. — Мир? — тихо позвал меня папа, когда я закрыла руками лицо. Отрицательно покачав головой, я начала плакать. — Тише, моя хорошая, всё хорошо. Эта встреча должна была состояться. Когда-нибудь, это точно бы случилось. Ты должна это понимать. — Я не хочу её видеть. — И ты её больше не увидишь. Всё, переставай плакать. Тебе и так нельзя нервничать. Меня Крид убьёт, если узнает, что ты плакала. Ты же его знаешь. Он на мне живого места не оставит, потому что кто-то обидел его любимую Мирославу. — Пап, я очень сильно тебя люблю. И маму. Мою маму, — сказала я, прижимаясь к папе. — Я знаю, Мирошка, я знаю. И мама знает, слышишь? Мы тебя тоже очень сильно любим. Всё, хватит плакать. Собирайся, отвезу тебя домой, а то в таком состоянии я тебя одну никуда не отпущу. — Всё же будет хорошо? — спросила я. — А по-другому и быть не может.