Я у твоих ног!

POV.Мирослава.

— Мирошка, пойдём ужинать, — позвал меня папа. Сегодня мы были дома одни. Ну, на время. Мама повезла утром Тимофея к Симоне, а сама поехала на съёмки, ну, точнее полетела. Попросила меня заменить хотя бы на день, чтобы хоть как-то отвлечься от уборки, воспитания ребёнка и так далее. А я с удовольствием согласилась. Выходной ещё никому не мешал. Сегодня двадцать четвёртое июня. Завтра день рождения Егора. Завтра ему исполнится двадцать пять лет. И, к сожалению, мы не проведём этот праздник вместе. Практически каждый день я думаю над тем, стоит ли мне прощать Егора. Да, я его люблю. Но где гарантия, что не найдётся другая бывшая? Господи, да я даю тысячу процентов, что все его бывшие не будут против возобновления отношений. Только зависит всё от Егора. Но, как мы знаем, переманить к себе его очень легко. Наверно только не стоит идти по пути Ани. На это он второй раз не купится. — Поздравляю, сегодня твой омлет прекрасен, — сказала я, жуя свой ужин. Как бы мама не пыталась научить папу готовить, омлет ему поддавался очень редко. И не удивляйтесь, что я ем омлет вечером. У меня такое периодически бывает. Кушать хочется чего-то такого несложного, в какой-то степени лёгкого. Вот омлет и помогает. Но, конечно же, омлет Егора не сравнится ни с каким другим. — Я рад. Мир, мне на самом деле надо с тобой серьёзно поговорить. — Что-то в лейбле случилось? Какой-то клип не очень? Я где-то накосячила в документах? А я предупреждала, я в бумажках не всегда всё понимаю. — Подожди, я не насчёт этого. Тут ты молодец, всё в порядке. Мир, я хотел поговорить с тобой насчёт Егора. Я понимаю, что ты возможно не захочешь со мной говорить об этом. Но я твой папа, я переживаю за тебя. И мне важно знать, о чём ты думаешь, что в твоей голове. — Пап, там правда всё сложно. — Ты любишь его? — Да. — Хорошо. Это всё, что я хотел узнать, — сказал папа, после выходя из-за стола. — Будешь сок? — Да, давай. Пап, а ты не должен был как-то по другому отреагировать на это? Практически год назад ты готов был убить Егора. — Я уже успокоился. Понял, что не имею права лезть в твои отношения. Практически уверен в том, что Булаткин также тебя любит. Поэтому я и спросил у тебя. — А если бы я сказала, что больше не люблю? — Во-первых, вероятность этого очень мала, что ты разлюбила, а во-вторых, я бы пресек все его попытки на примерение, чтобы он тебя не трогал. Держи свой сок, — папа поставил передо мной стакан с соком, а после сел рядом. Сделав пару глотков, я поставила обратно стакан. — Как сок? — спросил папа, как-то странно на меня смотря. — Какой-то он странный. Не покупай больше такой. Ещё потравимся все. — Хорошо, в следующий раз куплю другой, — усмехнувшись, сказал папа. Какой-то он странный. — Ладно, спасибо за ужин, я пойду в комнату. Ещё успею поработать немного, — сказала я, вставая со стула. Но потом у меня закружилась голова. — Ой, что-то мне нехорошо, — сказала я, рукой хватаясь за спинку стула. — Тихо, Мирошка, тихо, засыпай, — сказал папа. Я почувствовала его руки, а после отрубилась.

POV.Егор.

— Булаткин, головой за неё отвечаешь, понял? — сказал мне Тимур, когда мы стояли на улице. Мирослава уже была в машине. Я не переживал, что она может проснуться, так как в ней достаточное количество снотворного, которое оказалось в Мире не без помощи Тима. Знали бы вы, чего мне стоило заставить его пойти на это. — С её головы не упадёт ни один волосок. Всё, мы поехали. Вернёмся через два дня. Надеюсь, что вместе, а не по раздельности. — Всё, удачи там. И только не дави на неё. Попрощавшись с Тимом, я сел в машину. Сейчас нас ждёт дорога в аэропорт. Мы летим в Барселону. Пора уже решить всё до конца. Я не хочу мучить ни себя, ни Мирославу. А так как моей малышке как всегда досталось больше, то хотелось решить проблемы как можно быстрее. И я молил Бога, чтобы разрешилось всё в пользу возобновления наших отношений. Я люблю Миру. Я хочу прожить с ней до конца своей жизни. Я хочу просыпаться и видеть её лицо. Хочу, чтобы именно она встречала меня дома после гастролей. Ладно, у меня будет ещё время поразмышлять красивыми фразами, а сейчас у нас впереди пятичасовой полёт на личном самолёте Тимати. Ну, так просто проще перевезти спящего человека. В обычном самолёте у меня бы потребовали разбудить Мирошку. Во-первых, это было бы невозможно, так как проснётся она только утром, а во-вторых, даже если и получится разбудить, она мне такую истерику закатит, что прощения точно не видать. А так нужным людям заплатил и всё. И проблем нет. — Егор Николаевич, вы что-нибудь желаете? — ко мне подошла стюардесса. А Юнусов неплохо устроился. Нет, я знаю, что он редко летает на этом самолёте, но блин, это всё равно круто. — Принесите, пожалуйста, плед и чай, — сказал я. Вскоре девушка вернулась с тем, что я попросил. — Спасибо, можете идти. Поставив чай, я встал, подошёл к Мирославе и накрыл её пледом. Сев на своё место, я не мог оторвать взгляд от девушки. Вот как можно было с ней так поступить? До сих пор не могу этого понять. Но нам всем свойственно совершать ошибки. И это сейчас было не сказано, чтобы как-то оправдать свой поступок. Нет. За все эти ошибки нам всем всё воздаётся. Я своё получил. Я всё осознал. И подобного точно больше не случится. Посмотрев на часы, я подумал, что и мне не плохо было бы поспать. Мира проснётся утром, а я к утру точно захочу спать, а так пару часов посплю и нормально будет.

POV.Мирослава.

Открыв глаза, я вообще не поняла, что со мной произошло. Я просто потеряла сознание и всё. Дальше пустота. Покрутив голову, я поняла, что нахожусь в машине. Слева от меня был Егор, который спал, лицом уткнувшись в стекло. Господи, скажите мне, как я сюда попала? Тихо открыв машину, я вышла на улицу. Несмотря на то, что через пару дней начнётся второй месяц лета, на улице было прохладно, поэтому я посильнее укуталась в плед, которым я была накрыта в машине. Хотя неудивительно, что пока прохладно. На часах пять утра. Я пошла вперёд, уже прекрасно понимая, где я. Испания. Барселона. Я сейчас стояла на той смотровой площадке, где пару лет назад первый раз рассказала историю своей жизни. И человек, которому я открылась, был Егор. Опираясь на поручень руками, я смотрела на мой любимый город. Из-за ветра, моя и так неидеальная гулька на голове готова была вот-вот развалиться. Но меня это не беспокоило. Я так погрузилась в это спокойствие, что меня даже не волновало, как я сюда попала и что здесь делает Егор. У всех людей есть место в мире, где они чувствуют себя спокойно, где они находятся в полной гармонии с самим собой. Для кого-то это может быть родной город, для кого-то это город на другом материке, для кого-то это конкретное место. У меня это Барселона. И именно эта смотровая площадка. Пусть я тут только второй раз. — Красиво, да? — рядом со мной неожиданно появился Егор, что я даже немного дёрнулась. — Не замёрзла? — Как я тут оказалась? Что тут делаешь ты? И почему я ничего не помню? — спросила я сразу, поворачивая лицо в сторону Егора. — Тим дал тебе снотворное. Мы прилетели сюда на самолёте твоего отца. И прямо с аэропорта ночью мы приехали сюда. — У меня только один вопрос: зачем? — У меня сегодня день рождения. Юбилей. Двадцать пять лет. И ты единственный человек, с которым я бы хотел провести этот день. А по своей воле ты бы навряд ли согласилась куда-то поехать. Я ведь прав? — я ничего не ответила, вновь начиная смотреть на город. Я не понимаю себя. Меня жутко тянет к Егору, но также сильно отталкивает, когда я вспоминаю о его предательстве. — Мир, я не прошу многого. Просто выслушай меня. Потом можешь улететь. Билет назад лежит в машине. — Я внимательно слушаю тебя, Булаткин, — сказала я, уже не поворачиваясь к нему. Внутри меня только что рухнули все стены, которые я пыталась поставить между нами. Он готов отпустить. И не потому что не любит, просто не хочет мучить. Он готов сдаться. И не потому что сложно, а потому что сам прекрасно понимает, как тяжело простить. А с учётом того, что на контакт я не шла, он решил, что больше тянуть резину не стоит. — Я знаю, что мой поступок сложно оправдать, да я даже не собираюсь этого делать. Если спросишь, как так получилось? Я не отвечу. Просто потому что сам не знаю, зачем всё тогда сделал. Говорят, каждый человек учиться на своих ошибках. Я столько видел таких предательств, что казалось, в моей жизни не будет такого. Я же видел как больно людям, как они потом страдают. Но в итоге ничего не вышло. Всё же личные ошибки дают намного больше опыта, который уж точно останется в голове навсегда. Меня сложно простить. Я знаю. Также понимаю, что в тебе уже столько времени борются две половины. Простить или нет. Честно говоря, я бы не простил. — А почему хочешь тогда, чтобы я простила? — мы не смотрели друг другу в глаза. Мы смотрели вперёд. В будущее. И сейчас решалось самое главное: это будущее будет совместное или мы пойдём разными дорогами. — Люблю потому что. Пусть ты сейчас в мыслях миллионный раз усмехнулась и сказала: зачем тогда изменял, раз любишь. Но, что было, то было. Вернуть всё назад я, к сожалению, не могу. Я потерял твою любовь, твою заботу, твоё доверие. Я потерял тебя. И, наверно, это единственный раз, когда потеряв, я понял, что совершил ошибку. Я дурак, идиот, называй как хочешь. Мне не будет обидно. Я знаю, что виноват. Я понимаю свою ошибку. Я её признаю. Также понимаю, что ты скорее всего не простишь. Но прежде чем ты уйдёшь, я хочу тебе кое-что сказать. Ты самое лучшее, что случалось в моей жизни. Ты первый человек в моей жизни, который действительно меня любил, если не считать мою семью. Ты любила так, что порой я задумывался, а что я такого хорошего в жизни сделал, что ты мне такая идеальная досталась. Каждый день я просыпался только с одной мыслью. Я счастлив. Господи, да я даже имя нашей дочке придумал. Ты можешь сейчас уйти, я не буду держать. Я же не сумасшедший какой-то, чтобы насильно держать рядом с собой. Но просто помни, что ты всегда останешься для меня лучшей женщиной, которую я сумел полюбить и которая полюбила меня. Я любил тебя. Честно, я не врал. Я и сейчас люблю. Но сейчас надо решить. Принял бы за тебя это решение, но я жутко накосячил, что теперь не имею права на это. Билет лежит в бордачке. Вылет в восемь утра. — Имя какое? — спросила я, рукой вытирая слёзы. — Что? — Имя нашей дочке какое придумал? — улыбнувшись, спросила я, шмыгнув носом, а после повернувшись лицом к Егору. Он плакал. Правда плакал. По его щекам текли слёзы. Я наверно только сейчас поняла, почему Барселона. Почему именно это место. Сейчас он открылся мне. Он не сказал, что твориться внутри, он просто говорил то, что чувствует. — Амелия, — он так нежно протянул это имя, что истерика вновь поступила к горлу. Я зажмурила глаза и отвернулась, закрыв рот рукой, дабы не было слышно всхлипов. — Булаткина Амелия Егоровна. Необычно так. Но звучит красиво. — Я останусь, — тихо сказала я, запрокидывая голову назад, чтобы слёзы хотя бы не так сильно текли из глаз. — Мира, — Егор позвал меня и я наконец повернулась ко мне. От удивления я аж рот открыла. Господи, про нас точно фильм можно снимать. И название у него уже есть. Сумасшедшие. Другое просто не подойдёт. — Ты будешь моей женой? — он стоял на колене, держа в руках кольцо. Мы оба плакали. Всё плохое закончилось. Осталось лишь дать ответ. — Да, — сказала я, в сотый раз вытирая слёзы. — Я люблю тебя. Не предам больше. Я обещаю. Ты моя. Никуда больше не отдам, — Егор будто какую-то клятву шептал, пока кольцо мне на палец надевал. И вот, когда он меня поцеловал, прижал к себе, я поняла, что лучшего момента в моей жизни не было. Я нашла то самое место. В Испании. В Барселоне. На смотровой площадке. В объятиях любимого человека. В объятиях своего мужчины, своего будущего мужа. — Не отпускай меня, пожалуйста. Никогда, — прошептала я, ещё больше прижимаясь к Егору, хотя ближе уже некуда было. — Не отпущу, Мирош.