Реквием

      20 лет спустя.       Последний трактир перед границей между Странами Рек и Огня сегодня практически пуст. Эта летняя душная ночь выгнала путников на природу, где слабый ветерок хоть немного обдувает влажную кожу.       Узумаки Хана очень хочет последовать примеру остальных путешественников, но она уже месяц в дороге и не спала на нормальной кровати так давно, что ее спина нещадно ноет уже несколько недель.       Девушка распахивает окна в снятой комнате, жадно хватает ртом свежий воздух и завязывает длинные волосы в хвост. Черная рубашка неприятно липнет к телу, и девушка скидывает ее, направляясь в ванную. Душ — еще одна причина для остановки в трактире.       Прохладная вода смывает дорожную пыль и пот, приятно охлаждает разгоряченное тело и приводит в порядок мысли. Хана смывает с волос остатки мыла, выключает воду и насухо вытирается полотенцем. Девушка выходит в комнату, на ходу накидывая халат, и замирает. На подоконнике сидит большой черный ворон и недовольно щелкает клювом.       — Прости, Сумрак, — выдыхает Хана, отвязывая с лапы птицы письмо.       Ворон сверлит ее пристальным взглядом, будто он строгий родитель, а Хана — провинившееся дитя. Возможно, так оно и есть, весело думает Хана. Сумрак сам нашел Хану еще в детстве, просто прилетел в один день в тот сад, где играла девочка, и больше не оставлял ее.       Девушка задумчиво смотрит на письмо, скрепленное печатью самого Хокаге, и не решается его вскрыть. Она написала в Коноху довольно-таки давно, и вот спустя практически два месяца ей пришел ответ. Почему они так долго ей не отвечали? Она просчиталась?       Сумрак каркает и срывается с подоконника на свободу, и девушка мысленно ругает себя за нерешительность. Не этому ее тетя учила… впрочем, она бы и ее план не одобрила. Хана качает головой, откидывая прочь мысли. Сейчас не время об этом думать. Быстро взламывая печать, девушка пробегает взглядом по тексту письма.       «Уважаемая Узумаки Хана,       Сообщаем Вам, что Ваша просьба о предоставлении гражданства Селения Скрытого в Листве одобрена. По прибытии в вышеупомянутое Селение рекомендуем незамедлительно обратиться в резиденцию Хокаге.       Советник Хокаге,       Нара Шикамару»       Что же, она ожидала положительный ответ, но вот… Советник Хокаге? Хана знает об этом человеке, и его репутация немного пугает девушку. Вот уж чего она не хочет, так это привлечь внимание умнейшего человека Страны Огня.       Девушка рассеянно смотрит в окно, гладит пальцами пергамент. Сейчас, когда исполнение плана уже так близко, она начинает нервничать.       Сумрак, громко каркая, приземляется на фонарный столб и смотрит куда-то вниз. Хана следит за его взглядом и видит группу из трех шиноби. Девушка чуть щурится, напрягая зрение, чтобы разглядеть опознавательные знаки. На хитай-ате всех троих изображен символ Конохи.       Ворон громко машет крыльями, привлекая к себе внимание одного из членов группы, и Хана, отчаянно чертыхаясь, отступает от окна вглубь комнаты. Вот же глупая птица!       Может ли это быть совпадением, что сразу после получения письма в трактире объявляется группа из Конохи? Хана одевается так быстро, как только может, пытается сосредоточиться на внутренних ощущениях, чтобы почувствовать чужую чакру. Сенсор из нее отвратительный, но трех не таящихся ниндзя она ощущает на первом этаже трактира. Девушка замирает. Троица явно поднимается на второй этаж… и уходит в другое крыло.       — Ты — параноик, Хана, — качает головой девушка.       Она усмехается над собственной глупостью. Это ведь действительно последнее пристанище перед границей со Страной Огня. Наверное, шиноби Конохи останавливаются здесь каждый день, возвращаясь с заданий.       Рубашка снова липнет к взмокшему телу, и девушка завязывает волосы в высокий хвост, прежде чем спуститься в столовую. От близости к кухне здесь даже еще жарче, поэтому неудивительно, что в этом помещении совсем нет людей. Хана берет миску рагу и ломоть хлеба и уходит со своей ношей на улицу.       Она усаживается прямо на землю, скидывая сандалии и зарываясь пальцами в траву. Хана ест медленно, мыслями постоянно ускользая в планирование будущего. Сумрак оказывается рядом, смотрит непроглядно-черными глазами на миску в руках хозяйки и терпеливо ждет.       — Кыш, глупая птица, — хмурится девушка, все еще необоснованно обиженная на друга.       Но ворон, естественно, никуда не уходит. Хана громко выдыхает, смотрит недовольно на полупустую миску. Аппетита из-за жары почти нет.       — Держи, вымогатель.       Миска оказывается прямо рядом с птицей, и Сумрак мгновенно налетает на еду. Девушка смотрит на него почти завистливо. Из-за духоты она едва может нормально двигаться.       — Ваша птица? — раздается рядом приятный мужской голос.       Хана резко оборачивается, смотрит снизу вверх на красивого мужчину из той троицы, что пришла полчаса назад.       — Да, этот недотепа мой.       Мужчина улыбается, присаживаясь на корточки рядом с Ханой, и не сводит взгляд голубых глаз с ворона. Сумрак, успевший покончить с едой, прыжками подбирается к незнакомцу, недовольно подмечает отсутствие у того лакомств и, кряхтя, легко поднимается в небо.       Девушка краем глаза рассматривает собеседника. Одетый в водолазку и стандартный жилет шиноби, он будто бы и не замечает удушливую жару и вовсе не выглядит измотанным неприятной погодой. Хана откровенно ему завидует, разглядывая чистую абсолютно сухую кожу мужчины. О Господи, у него на шее голубой шарф!       — Он призывной? — мужчина смотрит на Хану, и та едва заметно качает головой.       От шиноби веет любопытством и странным чувством дежа вю. Хана делает глубокий вдох, прислушиваясь к этим ощущениям. Она с детства не то чтобы разбиралась в людях, но прекрасно чувствовала их эмоции. Тетя Ли всегда говорила, что женщины в их роду обладали способностями эмпатов, то есть могли понять, что человек чувствует в тот или иной момент. Ее тете было необходимо прикасаться к человеку, чтобы задействовать свой дар, а Хана может определять чужие эмоции и без контакта. Достаточно полезное умение для тех, кто всю жизнь скрывался.       — Меня зовут Конохамару, — он протягивает ей руку, и девушка уверенно пожимает ее.       — Хана.       — Куда держишь путь, Хана?       Девушка сильнее прислушивается к внутренним ощущениям, но подвоха не чувствует.       — В Страну Огня, — уголки ее губ дергаются в легкой улыбке.       Внезапно спину обжигает неприятный коктейль эмоций: недовольство, раздражение и чуть-чуть ревность. Хана оборачивается, сталкиваясь взглядом с женщиной из того же отряда, что и Конохамару. Ее рыжие волосы завязаны в два причудливых хвоста, на виске застыла капля пота, а жилет давно покоится на сгибе ее локтя. Она явно переносит жару хуже напарника, думает Хана, и почему-то ей становится легче.       — Конохамару! — напарница окликает его, и даже в голосе женщины слышится недовольство.       Мужчина оборачивается, машет подруге рукой, и поднимается. Хана остается сидеть на земле, кивает Конохамару на прощанье и делает глубокий вдох, прикрывая глаза. Позволяя телу расслабиться, Хана с легкостью проскальзывает в медитативный транс. Будто огоньки, вспыхивают в трактире чужие эмоции.       Вот повар испытывает усталость и раздражение, а девушка за стойкой регистрации явно думает о том, в кого влюблена. Хана даже на мгновение задерживается на этом чистом ощущении счастья и привязанности. Делая еще один глубокий вдох, девушка двигается дальше. Парочка на втором этаже буквально искрится от возбуждения и похоти, и Узумаки, словно обжегшись, вздрагивает и тянется дальше, пока не находит нужную ей комнату. Однако ничего интересного там, судя по всему, не происходит. Хана ощущает слабые вспышки раздражения и недовольства, будто троица о чем-то спорит, но ничего опасного в их эмоциях нет.       Девушка открывает глаза, позволяя чужим чувствам покинуть ее тело, и сталкивается с взглядом хитрых черных глаз Сумрака. У лап ворона лежит кошелек, и птица наклоняется, подхватывает добычу в клюв и укладывает ее прямо Хане в руки.       — Что ты опять натворил?       В кошельке обнаруживается фотография симпатичной девушки, возможно на пару лет младше самой Ханы. У нее короткие черные волосы и необычные красные глаза. Узумаки качает головой, и прядь волос цвета воронова крыла, вылезшая из хвоста, падает на лицо.       У меня ведь тоже иногда бывают красные глаза.       Ловко перебрав пальцами валюту Страны Огня, девушка находит еще одну фотографию, сложенную вдвое, на ней уже знакомая троица стоит, обнявшись. Хана кривит губы и смотрит на ворона.       — Зачем ты стащил у них кошелек?!       Сумрак, естественно, не отвечает. ***       Впервые за десять лет Ли возвращается домой, в маленькую деревушку в стране Дождя. Ее домик так и стоит, пустой и немного заброшенный, и сердце женщины сжимается от тоски. Это место так сильно напоминает о хрупкой младшей сестренке, о ее мягкой улыбке и оранжевых одеждах послушницы. Напоминает так же сильно, как и ладошка девочки, сжимающей руку Ли.       Хана подавлена. Она уже несколько месяцев почти не говорит, и в глазах у племянницы поселилась печаль. На ее долю выпало слишком многое для ее нежного возраста. Наверное, поэтому Ли и захотела привести ее сюда, в дом, где когда-то давно была счастлива сама женщина, ее сестра Айяно и, возможно, Итачи.       У девочки пробудился шаринган как раз пару месяцев назад, и скрывать правду о ее отце стало уже невозможно. Хана стойко вынесла новости, с равнодушием прочитала письмо, что Айяно написала для дочери перед смертью, а потом плакала каждую ночь на протяжении нескольких недель.       Ли убирает с дверей и окон печати, не позволяющие посторонним проникнуть внутрь, и, наконец, заходит. Да, фуин действительно творит чудеса: казалось, что дом покинули буквально вчера вечером, а не десять лет назад. На полках ни пылинки, на кресле лежит позабытый оранжевый палантин. Ли замирает, цепляясь взглядом за эту вещь.       Она никогда не носила оранжевый.       Хана отпускает ее руку, окидывает пустым взглядом помещение, молча проходит на кухню. Ли скидывает свою дорожную сумку у порога и идет следом за девочкой. Племянница стоит у окна, смотрит в запущенный сад и даже не шевелится. Оправится ли она когда-нибудь?       О, Ли очень хочет убивать ублюдков, виноватых в таком состоянии Ханы, снова и снова. Жаль только, что они уже и так мертвы.       — Дорогая, иди в сад, я пока приготовлю поесть.       Хана безропотно повинуется.       Ли ненавидит чувствовать себя такой беспомощной. Она не готовилась быть матерью, ей было чуть больше пятнадцати, когда полученная на миссии травма сделала ее бесплодной. И женщина смирилась, даже радовалась, ведь знала, что ей не стать хорошим примером для ребенка, она бы не смогла дать нужное воспитание и заботу. Ли всегда была беззаботной и немного легкомысленной, и единственной привязанностью в ее жизни была младшая сестра.       А потом Айяно погибла, оставив растерянную и подавленную Ли с младенцем на руках.       Ли выглядывает в окно, смотрит сквозь застывшие на стекле капли, как ветер играет с черными волосами девочки. Узумаки наклоняется к окну ближе. Да, не показалось, плечи Ханы подрагивают, и Ли выскакивает в сад, желая утешить племянницу, а вместо этого…       Слышит смех.       Ли осторожно подходит все ближе, боясь спугнуть Хану, но девочка оборачивается на ее шаги и широко улыбается.       — Смотри, кто здесь!       Перед девочкой сидит черный ворон, маленький, не больше пары месяцев отроду. Ли растерянно вытирает руки об фартук, смотрит на птенца, скачущего вокруг Ханы. Девочка смеется, протягивает ему руку, и ворон взбирается на ладонь, доверчиво глядя на малышку.       — Тетя, давай его оставим?       — Он дикий, глупышка, он может не захотеть остаться.       Старое обращение слетает с губ так естественно, что женщина не сразу понимает, кого она так звала раньше. Но вдруг приходит к мысли, что так правильно. Хана поразительно похожа на свою мать, от отца ей достался только угольно-черный цвет волос.       — А если захочет? Оставим?       — За ним придется ухаживать: кормить, убирать, следить, чтобы не болел.       — Я все сделаю!       Кончиками пальцев Ли касается смуглой щеки племянницы, не в силах сдержать улыбку. Из-за частых переездов они не могут завести кошку или собаку, но птица? Почему бы и нет. Особенно, если эта птица заставляет Хану смеяться.       — Тогда ему нужно имя, — замечает Ли.       Хана оглядывает сад, смотрит на темнеющее небо и застывшую перед грядущей ночью природу. Она улыбается торжествующе и широко.       — Сумрак, — нарекает она. — Его будут звать Сумрак. ***       Конохамару несет свою вахту у раскрытого настежь окна. Не то чтобы в мирное время требовалось спать посменно, но он все равно не может уснуть. Эта миссия почему-то вызывает в нем странное чувство тревоги.       Все началось почти два месяца назад, когда в резиденцию Хокаге прилетел ворон. Поначалу Наруто даже обрадовался. Письмо! От еще одного выжившего Узумаки! Да к тому же, выживший Узумаки заявляет, что является мастером фуин — а ведь считалось, что все мастера погибли вместе с Деревней Водоворота.       А потом странностей пошло все больше. Узумаки Хана (прямо-таки как новая знакомая, удивленно замечает Конохамару) написала, что является племянницей Узумаки Ли — куноичи Страны Дождя. Страны, что никогда не была в дружеских отношениях со Страной Огня.       Наруто послал команду Конохамару для выяснения некоторых деталей биографии внезапно обнаружившейся родственницы, вот только даже после расследования понятнее ситуация не стала.       Конохамару смотрит на спящих Моэги и Удона, задумчиво крутит в руке монетку.       — Идиот, — шипит он сам себе.       Ее зовут Хана, у нее есть ручной ворон (а много ли он знает людей, использующих воронов?), и она направляется в Страну Огня. Конохамару подскакивает со своего места, распахивает дверь и видит удивленно застывшую Хану с занесенной для стука рукой.       — О, — выдыхает девушка, чуть отступая.       — Хана?       Мужчина ругает себя последними словами за то, что так нещадно тормозит.       — Мой ворон украл кое-что у одного из вас, я хотела занести и извиниться, — девушка смущенно улыбается.       Шиноби проходит в коридор, прикрывая за собой дверь, и не может отвести взгляд от ярко-синих глаз собеседницы. Не тупи, Сарутоби.       На ее ладони лежит его кошелек, и Конохамару растерянно хлопает себя по карманам, пытаясь понять, в какой момент лишился этой вещи.       — Извините, обычно он более воспитан.       — Спасибо, — Конохамару все еще не сводит взгляд от девушки, на этот раз, разглядывая ее волосы.       Черные, уж точно не красные, как у всех Узумаки. С другой стороны он полжизни провел рядом с Наруто — натуральным блондином.       — Еще раз извините, — Хана смущенно улыбается и разворачивается, чтобы уйти.       — Из какого вы клана?       Шиноби Скрытого Листа даже не сразу понимает, что это он задал этот вопрос. Кажется, язык решил все за него. А собеседница явно напрягается, но на лице ее все еще царит дружелюбная улыбка.       — А кто сказал, что я из клана? — девушка игриво пожимает плечом и исчезает за поворотом.       Когда команда из Конохи утром выходит на завтрак, ни девушки, ни ее ворона нигде не видно. ***       Узумаки Наруто немного нервно дергается, когда от команды, охраняющей ворота деревни, приходит сообщение о прибытии гостьи. Такая реакция для него даже в новинку, ведь эта девушка — уже девятая Узумаки, прибывающая в Коноху. Взойдя на пост Хокаге, Наруто кинул клич по всем Странам, в надежде собрать некогда великий клан Узумаки под крышей Селения Листа. За несколько лет ему удалось найти две семьи с маленькими детьми, да двух пожилых женщин, еще помнящих трагедию Деревни Водоворота.       Впервые кто-то из его клана приходит в Коноху сам, и впервые у этого кого-то есть способности шиноби.       Раздается короткий стук, и в кабинет, дымя сигаретой, заходит Шикамару. Главный стратег Конохи не просто настоял, а, по сути, поставил Наруто перед фактом, что собеседование с Ханой будет проходить в его присутствии. Что-то в письме Ханы, в уже выясненных обстоятельствах ее биографии, тревожит Шикамару, а Наруто привык верить другу.       — Ты готов? — коротко интересуется Нара, туша сигарету об пепельницу, предусмотрительно покоящуюся на столе Хокаге.       — Как и всегда.       Шикамару подходит ближе, протягивая спрятанную до этого папку.       — У меня для тебя подарок.       Хокаге чуть хмурится, принимая вещь.       — Что там?       — Досье Узумаки Ли из Деревни Дождя.       Наруто поднимает удивленный взгляд на своего советника. Деревня Дождя не подписывала мирных договоров и до сих пор держится особняком. Когда Наруто посылал запрос о куноичи, когда-то состоявшей на службе у Деревни Дождя, то получил лишь короткую выписку из ее дела со сведениями о родственниках. Но ее досье?       — Как тебе удалось?       — Никак, они посчитали, что вреда от этой информации не будет. Эта женщина не состоит на службе более двадцати лет. Думаю, это досье — одолжение. Они вполне могут попросить потом что-то взамен.       Наруто раскрывает папку и пробегает взглядом по первым строкам.       Узумаки Ли       Ранг: чунин       Возраст: 29 лет       Статус: отстранена от службы.       Наруто чуть хмурится, пролистывает папку и хмурится сильнее.       — Я не вижу записей решения об отставке. Этому досье столько лет, что потеряли документ?       — Его просто нет. Ли подала прошение, но сбежала до того, как был вынесен вердикт. Ты смотри дальше, поймешь, почему она сбежала до решения.       Для чунина Ли обладала неплохими способностями: высокие навыки фуиндзюцу, использование стихий воды и ветра, средние способности к гендзюцу. Наруто удивленно смотрит в графу «Особые способности», замечая незнакомое слово.       — Эмпат?       Шикамару криво усмехается.       — Человек, чувствующий чужие эмоции. Более того, судя по тому, что написано дальше, эта женщина могла заставить любого человека почувствовать то, что она захочет, — Шикамару подходит к столу и переворачивает лист досье. — Посмотри на ранги выполненных миссий.       Женщину часто приписывали к отрядам джоунинов для выполнения заданий ранга А и даже S, на миссии ходила часто, по сути не вылезая из них. А в один день она пишет странную для востребованного ниндзя просьбу об отставке и исчезает, понимая, что ее уникальные способности все еще нужны Деревне. Почему?       Наруто рассматривает фотографию женщины. Сейчас ей должно быть уже около пятидесяти, но с фото на Хокаге смотрит молодая симпатичная куноичи, с мелкими сеточками морщин в уголках глаз, свидетельствующими о веселом характере. Так почему же Ли внезапно бросается в бега? Уж не из-за рождения племянницы?       — Судя по описанным способностям, даже если она бы подала сотню прошений, ее бы не отпустили со службы. Я бы, например, точно не отпустил.       На короткий миг воцаряется тишина.       — Шикамару, как ты думаешь, — тихо начинает Наруто. — Почему из всех родственников в своем письме Хана указала именно тетю? Назови она имя своей матери, мы бы, наверняка, ничего не узнали. Но она указала именно тетю, зарегистрированного ниндзя с уникальными способностями.       Шикамару достает новую сигарету из пачки, задумчиво крутит ее в руках и усмехается, заглядывая другу в глаза.       — Хороший вопрос, Наруто.       Друзья одновременно чувствуют, как некто с большим количеством чакры, заходит в резиденцию, переглядываются, вовсе не удивленные. Узумаки всегда славились большими объемами духовной энергии.       Раздается стук в дверь, и секретарь проводит в кабинет молодую девушку. Ей на вид около двадцати лет, объемная одежда — черная рубашка и серые штаны — скрывает фигуру. Из-под рукава выглядывает бинт, обмотанный вокруг запястья. У нее длинные чуть вьющиеся черные волосы, и их цвет вызывает у Наруто какую-то детскую обиду. Он почему-то ждал, что у Ханы будут красные волосы, как у всех Узумаки, каких он знал. Пожалуй, за исключением его самого и его детей.       — Здравствуйте, — она чуть кланяется, но Наруто жестом велит ей присаживаться в стоящее напротив его стола кресло.       Легким движением руки Хокаге закрывает папку, убирая ее на край стола.       — Здравствуй, Хана.       Девушка тянет губы в улыбке и выглядит абсолютно расслабленной. Седьмому Хокаге это кажется хорошим знаком, все выглядит так, будто ей нечего скрывать.       — Спасибо, что приняли меня.       Приятный голос, ровный тон, спокойный взгляд синих глаз — Наруто почти что на автомате анализирует поведение гостьи и не находит ничего, что так тревожит его советника. Шикамару не сводит глаз с Ханы, задумчиво крутит сигарету в руках и пока в разговор не вступает.       — В своем письме ты указала, что хочешь получить звание и стать куноичи Скрытого Листа. Ты когда-нибудь обучалась в Академии?       — Нет, — девушка качает головой. — Но меня обучали.       — Твои навыки?       — Стихии огня и воды, хороша в гендзюцу и фуин, но вы, конечно, можете устроить мне бой для проверки.       Почему-то Шикамару хмурится и говорит:       — Ты ведь понимаешь, что нам необходимо тебя проверить? Выяснить, не угрожаешь ли ты Селению.       — Каким образом?       — Полная проверка воспоминаний.       Девушка беззаботно пожимает плечами:       — Вы можете попробовать.       И эта фраза никому не нравится. Наруто даже не сразу понимает, что его так напрягло. Вы можете попробовать. Она не просто уверена, что они не найдут ничего интересного. Она уверена, что они не смогут залезть к ней в голову.       — Почему именно Коноха, Хана? — интересуется Шикамару.       — Я всю жизнь переезжаю с места на место, нет своего дома, постоянно в пути. Я хочу осесть, а, насколько я слышала, в этой Деревне всегда ждут людей с фамилией Узумаки.       Внезапный шум у раскрытого окна привлекает внимание всей троицы. Большой черный ворон нетерпеливо скребет когтями подоконник, срывается с места и в один мощный удар крыльев оказывается возле кресла девушки. Птица усаживается на предплечье Ханы, бодает ее головой и пристально смотрит прямо в глаза Наруто.       Но девушка этот жест явно не оценила. Хана встает со своего места, подходит к окну и легко дергает рукой. Ворон срывается в небо.       — Простите, в последнее время он совсем забыл про манеры, — ворчит она.       Очарованные зрелищем, мужчины все еще молчат. Что-то было во всем этом знакомое, но ни Наруто, ни Шикамару не могут вспомнить, что именно. Седьмой Хокаге первым приходит в себя, прочищает горло и говорит:       — Тебе подготовили комнату в общежитии. Тебя туда проводят. Обо всех остальных процедурах известим позже.       Хана кивает, прощается и уже направляется к двери, когда раздается стук, и в кабинет вваливается команда Конохамару. И друг даже забывает поприветствовать Наруто, внук Третьего Хокаге неотрывно смотрит на Хану. Девушка лишь кокетливо подмигивает ему и скрывается за дверью, и Наруто очень хочет посмеяться над ошалевшим лицом Конохамару.       — Узумаки Хана, верно? — интересуется Сарутоби.       — Ага.       Моэги недовольно закатывает глаза.       — Мы встретили ее по дороге. Ее птица стащила у Конохамару кошелек.       Шикамару издает короткий смешок и жестом позволяет команде начать отчет.       Из Деревни Дождя действительно изначально пришла только копия листа из досье Узумаки Ли, где кроме ее сестры в графе «родственники» никто не значился. И команда Конохамару была послана на поиск этой женщины.       — Мы смогли найти совсем немного, — начинает Конохамару. — В пятнадцать лет Узумаки Айяно стала послушницей в Храме Огня в маленькой деревне на границе Стран Дождя и Огня. В двадцать один исчезла из Храма почти на полтора года, по показаниям настоятеля она отпросилась навестить сестру, затем вернулась и была убита неделю спустя.       Наруто и Шикамару переглядываются.       — Расследование проводили?       — Да, но полиция не нашла преступника.       Конохамару протягивает папку с материалами дела из полиции.       — Они любезно согласились предоставить Хокаге информацию по тому делу.       — Как же все любезно делятся информацией, — тихо замечает Шикамару.       Наруто быстро пробегает глазами по неприятным фотографиям с места преступления, коротко читает информацию о предполагаемом орудии убийства, добирается до отчета о вскрытии, видит заключение о том, что Айяно рожала. Что же, Хана не соврала, но от этого ее поведение яснее не становится.       — Есть еще кое-что, — странным голосом произносит Конохамару. — В ходе расследования полиция опросила всех обитателей храма. Настоятель был шокирован известием о том, что послушница его Храма родила ребенка, но вспомнил и подробно описал полиции мужчину, которого несколько раз видел рядом с Айяно незадолго до ее исчезновения. Это на последней странице.       Быстро пролистав к концу папки, Наруто и склонившийся за его плечом Шикамару вчитываются в описание того человека. Узумаки перечитывает это описание снова и снова, краем уха слышит чирканье зажигалки, но все еще не может оторвать взгляд от слов на бумаге.       Наконец, он отрывается от папки. У всех присутствующих мрачные лица, и тишина в кабинете давит. Наруто очень хочет, чтобы это описание подходило кому-то другому, а не тому человеку, что приходит на ум. Однако…       Черный ворон доверчиво сидел на руке у Узумаки Ханы.       Может быть, Шикамару прав? Эта девчонка водит их за нос, почему-то хочет, чтобы они пришли именно к таким выводам, и играет на их ассоциациях. Наруто сцепляет пальцы в замок, рассеянно смотрит перед собой.       — Конохамару, я хочу, чтобы ты проследил за ней, посмотри, как она себя будет вести. Шикамару, — Наруто делает глубокий вдох. — Поговори с Ино, я хочу, чтобы она провела операцию как можно скорее.       Все кивают, и кабинет пустеет. Седьмой Хокаге достает из ящика стола чистый лист бумаги и долго смотрит на него, пытаясь понять, как ему изложить на бумаге всю ситуацию. Знаешь, Саске, похоже, у твоего брата есть дочь, и Шикамару считает, что она угроза. Саске уж точно не поверит. Он вернется в деревню, уничтожит угрозу в лице Ханы и опять исчезнет. И, если быть честным, Наруто и сам до конца не верит, что его подозрения о происхождении Ханы верны.       Слова упорно разбегаются, и Наруто, сдаваясь, пишет всего два коротких предложения. ***       Старые окна гостиницы почти не приглушают звуки улицы: хохот людей, музыку артистов и топот ног. Саске уже давно не испытывает раздражения из-за такого жилья, гораздо чаще ему приходится ночевать под открытым небом, и возможность поспать на мягкой кровати, поесть горячей еды и принять душ стоит того, чтобы мириться с шумом.       Мужчина бросает на кровать сумку, скидывает пыльный плащ на пол и быстро рассматривает рану на боку. Во вчерашнем столкновении его несильно зацепило брошенным кунаем, но, кажется, никакой опасности эта царапина, пусть и достаточно глубокая, не несет.       Из сумки выкатывается слабо светящийся свиток. Второй такой находится у Наруто, и с их помощью двое сильнейших шиноби мира всегда могут передать друг другу сообщения. Саске подхватывает свиток, легко разворачивает и складывает печать. Из центра с хлопком появляется сложенный вчетверо лист бумаги.       «Возвращайся в Коноху. Срочно»       Учиха смотрит на короткое сообщение. Наруто никогда не был таким немногословным, значит, действительно случилось что-то серьезное. Впрочем, он не стал бы писать «срочно», если бы это было не так.       Саске угрюмо косится на не расправленную постель. До Конохи часов десять пути без остановок, и к утру он уже может быть в Деревне.       Накидывая на ходу плащ, Саске отправляется в дорогу.