Чеджудо

Проснувшись рано утром, Трэй поняла, что день будет не самым лучшим в её жизни. Как она это поняла? Ну, всё началось с того, что у неё онемела рука, после чего её стало немного, но неприятно покалывать. Дальше было её «лучше»: две новенькие служанки пробрались к ней в комнату и попытались снять повязку с лица, пока она спала. К счастью для Ту Юн, у них ничего не получилось, а всё потому, что одна из них задела кувшин с водой и разбила его. Хотя ещё до этого она проснулась от того, что её рука онемела. В результате эти две дуры, по-другому и не сказать, выбежали из комнаты девушки с криком: «Спасите! Она нас сейчас убьёт!». И действительно — Трэй устрашающе размахивала полотенцем, грозя ударить или запустить им в какую-нибудь незадачливую служанку, которая попадётся ей на глаза… Даже если она не будет виновата. Следующим пунктом в утверждении того, что это будет плохой день, стало то, что её и ещё нескольких служанок отправили чистить королевскую купальню. Такое уже было несколько раз, а поэтому Ту Юн знала, на что их отправляют — если вода в купальне чистая, то это не значит, что её дно такое же чистое. Н-да… На тему чистоты воды и дна тут можно и пофилософствовать, но тебе будет не до глубоких размышлений, когда ты с тряпкой будешь оттирать купальню от противного скользкого слоя. Да, она дочь генерала и губернатора Чеджудо Трэй Хунга, и, по правилам, это служанки должны выполнять эту грязную работу, а не она. Но сейчас Трэй, если хочет жить, должна скрываться под видом служанки, а из вышесказанного понятно, что они должны делать. — Ким Чау Чи. — обратилась служанка, которая была не из числа тех, кого отправили чистить купальню. — Если ты пришла не спасать меня от этого ужаса, то можешь благополучно разворачиваться и уходить. — продолжая драить дно купальни, саркастично пробормотала девушка. — Тогда я останусь тут, ведь принцесса ждёт тебя. — слова этой рабыни были, как спасительный бальзам на душу. — Неужели это случилось. — выдохнула Трэй, отбрасывая грязную тряпку — Пусть хоть там ничего не случится — не на сегодня хватило приключений. — Чау Чи, ты идёшь? — поторопила дочь генерала служанка — Или ты так и будешь плескаться в грязи? — Да, так и жажду тут отдыхать — мне это невероятно нравится. Сообщи её высочеству, что я приду через несколько минут, ведь не могу я к ней явиться в таком кошмарном виде. — она вылезла из купальни и продемонстрировала вусмерть грязную чиму и такую же чогори. — Хорошо, но поспеши — её высочество не любит ждать. — предупредила девушка, а потом ушла. Ту Юн побежала в комнату и стала спешно переодеваться, решив, что постирает одежду вечером или тогда, когда найдёт свободное время. Что ж, это ещё не самая грязная работа, которая могла бы ей достаться, а это значит, что не всё так плохо. Ну, такой оптимистичный настрой после отвратительного утра… Даже страшно представить, что будет в покоях принцессы Ёнхвы, или же она просто преувеличивает? И всё же она вышла из своей комнаты и, закрыв её на замок, отправилась к принцессе. Неизвестно почему, но каждый шаг наполнял её ноги тяжёлым свинцом, из-за чего хотелось бежать обратно в свой закуток, закрыться там и не вылезать оттуда до самой смерти. Ещё никогда внутренне чутьё не подводило Ту Юн и, скорее всего, в этот раз тоже не подводит, хотя, было бы лучше, если подвело. Наконец, добравшись до комнаты принцессы, она, поправив повязку, что закрывала лицо от уха до уха, постучала в дверь: — Это Ким Чау Чи, ваше высочество, можно войти? — Конечно, заходи. — с какой-то звенящей напряжённостью в голосе разрешила Ёнхва, а Трэй почувствовала эту напряжённость даже сквозь дверь. Когда она вошла, то причина её переживаний стала предельно ясна — в покоях находилась не только принцесса, но и один из её братьев — принц Ван Вон. Что же, это тоже не самое худшее, что могло бы быть. — Приветствую вас, ваше высочество. — было непонятно, кого приветствует девушка — принцессу или же девятого принца — Вы что-то хотели, госпожа? — Не она — я. — сказал принц, подходя к служанке — Ёнхва сказала мне, что ты самая умная служанка из всех, что ей прислуживают и самая расторопная. Это так? — Зависит от того, что мне приказывают сделать, ваше высочество. — уклончиво ответила Трэй, с надеждой смотря на принцессу — Могу прикинуться глупой, если это поможет мне сохранить жизнь. — Хороший ответ… для рабыни. — Вон сел обратно и продолжил разговор с дочерью императора, начала которого Ту Юн не знала — Так что, ты не против, сестрица? — Хорошо, но будь аккуратнее с ней — это моя самая ценная служанка. — подумав несколько минут, ответила Ёнхва, чем вызвала улыбку у брата. — Спасибо, ты мне очень помогла. — Ван Вон, мельком взглянув на служанку, ушёл. — Что это сейчас было, ваше высочество? — выждав несколько минут после ухода принца, выпалила Трэй, гневно сверкая глазами. — Брат пришёл и сказал, что ему нужна умная и расторопная служанка. Я посоветовала ему тебя потому, что Вон близок к Ё, а значит, что… — процесса недоговорила, потому что испугалась гнева, загоревшегося в глазах собеседницы. — Вы забыли, ваше высочество, кто я такая?! Я не рабыня, а дочь генерала и губернатора Чеджудо Трэй Хунга, и меня зовут не Ким Чау Чи, а Трэй Ту Юн. И меня нельзя отдать или продать. — девушка подошла ближе к дочери императора максимально близко и прорычала эти слова ей в лицо. — Я думала, что так будет лучше. Я ошиблась, прости. — немного дрожащим голосом проговорила Ёнхва, чувствуя себя виноватой. Сейчас она совсем не чувствовала себя принцессой, а простым нашалившим ребёнком. — Вы слишком много ошибаетесь последнее время, ваше высочество. Вы чуть не назвали меня по имени, отдали своему брату, а что дальше? Из лучших побуждений побуждений прикажете отравить меня? — Ту Юн понимала, что говорит непозволительно дерзко с представительницей императорской династии, но нужно было заставить принцессу соображать лучше. — Как ты… — её высочество попыталась пригрозить, но дочь губернатора одними глазами могла довести до преждевременных седин. — Вы думаете, что это игра того же рода, что и падук? Да. Тут надо думать. Как и в жизни, только в случае проигрыша придётся отдавать не деньги или что-то ещё восполнимое, а человеческие жизни. В следующий раз думайте о том, что говорите, обещаете и делаете. — несколько минут помолчав, успокаивая себя, Трэй продолжила — Даже если опустить всё это, вы думаете, что рабыни не устают? Я служанка дворца и должна выполнять свои обязанности, но это ещё не всё… Я служу вам, а теперь ещё и принцу Ван Вону. Не кажется ли вам, что это перебор, ведь на одну служанку приходится кто-то один из господ и прочие дворцовые обязанности. Мы с вами примерно одного возраста, но размеры знаний о жизни у нас абсолютно разные. — Я прикажу освободить тебя от части твоих обязанностей. — опустив глаза на пол, её высочество отвернулась от собеседницы. Даже не поклонившись, Ту Юн вышла из покоев принцессы, громко хлопнув дверью. Нет сомнений в том, что Ёнхва не рассказала об этом Хунгу — просто побоялась. Да, принцесса почти всегда — умная и решительная девушка, но временами ведёт себя хуже пятилетней крестьянской девчонки. Хорошо, что она в порыве гнева не проболталась о том, что теперь будет выполнять ещё и некоторые приказы принца Ван Ё. Трэй, открыв дверь, вошла в свою комнатку и заперлась. Она редко плачет — в основном ради убедительности, и то — это было один раз. Но сейчас был один из тех случаев, когда девушка, чуть ли не буквально, бьётся в истерике. Подобный случай последний раз произошёл полгода назад — тогда Хьюн умирал от заражения крови, и сейчас неизвестно, как себя чувствует. Ту Юн упала на матрас, служащий ей кроватью, и, скрыв лицо в подушке, закричала в неё от обиды и ярости. В мыслях она постоянно спрашивала себя: «Кому я навредила в прошлой жизни?!». Сразу столько горестных воспоминаний обрушились на голову Трэй, подобно проливному дождю, что падает на землю. Вся боль, которую она столько времени хоронила в самых потаённых уголках своей души, всплыла, но не одна, а с острыми ножами мыслей о последнем происшествии в покоях принцессы Ёнхвы. Подобное могло бы продолжаться несколько часов, но в комнату к девушке кто-то постучал. — Кто?! — вскрикнула дочь генерала, отрываясь от подушки и немного приподнимаясь на локтях. — Это я, Чау Чи. Открой. — раздался голос О Сун Ен по ту сторону двери. Нехотя, Трэй поднялась и открыла дверь, представая перед дамой с красными глазами, скрывая всё остальное повязкой. По лицу женщины было видно, что она искренне напугана или взволнована. — Что с тобой? — дама вошла в комнату и закрыла за собой дверь — Почему ты рыдаешь? У тебя глаза красные. — Я… Я заснула буквально на несколько минут. Увидела сон. Это было воспоминание, которого не было. Никогда не было. Я видела, как сгорает в огне моя семья, как огонь обгладывает их тела, оставляя лишь пепел. Всё так чётко я видела, будто это произошло вчера, хотя это было пятнадцать лет назад. И то, тогда я ничего не видела, а знаю всё лишь по рассказам соседей. — Ту Юн никогда не думала, что может так убедительно лгать в глаза человеку, который ничего плохого ей не сделал, а наоборот — помогал долгое время. Кажется, что скоро за такое количество вранья её точно будет мучить совесть. — Не бойся — это лишь сон… Пусть и не самый приятный, но сон. — дама О обняла девушку и утешающе похлопала по спине. — Спасибо. — утерев слёзы, Трэй посмотрела на эту миловидную и строгую женщину, что с заботой смотрела на неё — Прошу, дайте мне пару часов, пожалуйста. Я… Я бы хотела постирать свою одежду после утренней уборки — она очень грязная. Да и работа руками хорошо отвлекает от плохих мыслей. — Хорошо, но не больше двух часов, ведь у нас ещё много работы, а день только начался. — мягко согласилась О Сун Ен, собираясь уходить — Мыло возьмёшь своё. — Ещё раз благодарю вас за понимание. Несколько минут просидев на одном месте, девушка молча ненавидела саму себя за всю ложь, которой неустанно порочила своё сердце последние полгода. Ну почему, для того, чтобы выжить, нужно столько лжи — это же неправильно! Вчера она говорила, что что-то против её принципов… Да какие могут быть принципы у бесчестного человека? У него только одна цель — выжить. Получается, что она — безвестный человек, который хочет жить. Но разве желание выжить делает из простого человека бесчестным? Осознание этого приносит ещё большую боль, когда понимаешь, что всё это — жалкие оправдания перед строжайшим судом справедливости. Наконец, взяв мыло и свою грязную одежду, Ту Юн вышла из комнаты и отправилась к небольшому домику или, правильнее сказать, крытый кусок земли, где слуги стирали и сушили свою одежду. Одеяния же господ стирались в другом месте. Набрав в небольшой деревянный таз немного воды, девушка принялась за стирку. Да, она оказалась права — работа отвлекает от печальных мыслей, ведь сейчас в её голове мысли только о том, как отстирать эти мерзкое пятна. — Ты же не прачка. Отдай одежду им и они её почистят. — каждый раз, когда дочь генерала слышала этот голос, ей хотелось одного из двух: повеситься или же повесить обладателя этого голоса, но последнее было менее вероятным. По крайней мере сейчас. — Видеть вас тут весьма удивительно, ваше высочество. Можно мне продолжить? — девушка поклонилась и, не дождавшись разрешения от третьего принца, продолжила стирку — Просто теперь у меня гораздо больше дел, чем было раньше. — Да? И чем же ты так занята? Настолько занята, что стираешь свою одежду сама? — показав пальцем на таз с мыльной водой, Ван Ё брезгливо поморщился. — Мне дали время, ваше высочество, но потом снова вернусь к работе. — выжимая чогори от мыльной воды и бросая его в чистый таз, объяснила она — А что касается занятости, то теперь я служу не только дворцу, принцессе Ёнхве, но и принцу Ван Вону. Но её высочество сказала, что уменьшит круг моих обязанностей. Кстати, о том, что теперь я служу и вам, я никому не сказала, ведь понимаю, что это тайна. — Вот как. Как же такое произошло? — похоже, что принц выспался, ведь у него было слишком хорошее настроение. — Неужели вас интересуют будни простой рабыни? Забавно… — только сказав это, Трэй поняла, что начала дерзить. С другим собеседником это ничего бы не значило, но не с этим человеком. — Не дерзи мне, а то останешься тут насовсем. — снова начал угрожать Ван Ё, но это уже не вызвало должного страха. Пугало то, что он мог сделать — воспоминания, яркие, как сегодняшнее солнце, не давали желанного покоя. — Простите меня, ваше высочество. В своё слабое оправдание скажу, что день у меня начался очень плохо — а потому и веду себя так. Знаю, вы не считаете достойным оправданием, но другого у меня нет. — положив чиму туда же, куда и чогори, девушка вылила мыльную воду на землю — А по вам можно вполне уверенно сказать, что день у вас начался хорошо. Даже слишком. Позволите задать мне вам вопрос или же мне этого не позволено? — Зависит от самого вопроса, девчонка. Подумай, прежде чем озвучить его. — самодовольно скрестив руки на груди и явно гордясь своим положением регента императора, принц облокотился на деревянную колонну. — Но если я его не озвучу, как понять, что его нельзя было задавать? — тихо рассмеявшись, насмешливо полюбопытствовала Ту Юн с явным намерением уйти полоскать одежду. — Тогда рискни — задай. — с издёвкой парировал он, немного наклоняя голову на бок, из-за чего стал очень похож на любопытную хищную птицу. — Хорошо. — дёрнув плечом и оставляя таз с одеждой, Трэй подошла на несколько шагов к одному из наследников трона — Зачем вы пришли сюда именно сейчас? — Да. Этот вопрос нельзя было задавать. — дёрнув бровью, как обычно делала дочь губернатора Чеджудо, Ван Ё решил уйти первым. — А так вы будете отвечать на задаваемые вам вопросы, ваше высочество? — сорвалось с языка у Ту Юн — Вы будете делить все вопросы на те, что можно задавать и которые нельзя? — Если захочу, то да. — не сбавляя шага и не поворачиваясь лицом к девушке, ответил третий принц — А ты иди, полоскай одежду. — О, небеса… Спасите меня или же заберите. — взяв таз, она отправилась полоскать свою одежду.