The changeling can change

      Волна прохладного ветра проникла в глубь пещеры, заставляя тёмное существо, спящее на каменном сыром покрытии, резко вздрогнуть от непривычных ощущений свежести. Худощавое существо, отдаленно напоминавшее пони, чей чёрный окрас сливался с темнотой пещеры, а копыта, тело и даже грива были усеяны сквозными дырами, медленно распахнула заспанные глаза. Сквозь единственный источник света — выход из пещеры — лился до боли яркий свет. У чейнджлинга разлепились глаза достаточно, чтобы увидеть, что Селестия уже подняла солнце, рассеяв привычную для королевы темноту её пристанища. Бирюзовогривая кобыла неохотно встала, лениво потянувшись и похрустев затекшими конечностями. Облизнув пересохшие губы, она направилась к выходу, желая найти то, чем можно было бы утолить жажду. Перед её глазами, с которых не до конца ушла отчего-то задержавшаяся в это утро дремотная дымка, мелькали быстро ускользающие за деревья животные, боясь попасться на глаза голодной королеве. Кризалис правда была голодна. Несмотря на то, что в отличие от её бестолковых чейнджлингов — чей голод невозможно было утолить — королева могла себя контролировать, недостаток сладкой любви смертных пони временами давал о себе знать. Урчание в пустом желудке прервало утреннюю тишину, заставив Кризалис поёжиться от неприятных ощущений внутри. За последние месяцы она сильно исхудала. Её тело и до этого выглядело как-то болезненно, а сейчас, когда она не ощущала вкус любви уже много месяцев, один лишь внешний вид Кризалис пугал до дрожи костей: её рёбра были болезненно очерчены, задние и передние ноги больше походили на палки, а скулы были настолько острыми, что казалось, будто стоит лишь к ним прикоснуться, как ты тут же порежешься. Приблизившись к водному источнику, Кризалис нагнулась к ручейку, и её лопатки холмами поднялись над холкой. Сделав пару глотков и поморщившись от собственного отражения в воде, она собралась вернуться обратно в пещеру, но резкая боль в области живота заставила её остановится. — Голод, — сказала про себя Кризалис, взглядом отыскивая что-то, что могло бы заполнить терзающую пустоту в груди. Почувствовав на себе взгляд королевы, мелкая живность вмиг разбежалась по норкам. Раздраженно вздохнув, чейнджлинг принялась глазами искать свою жертву. Остановив взгляд на пушистом зверьке, Кризалис тёмно-зелёным полем магии схватила бегущего в убежище кролика. От страха белоснежный зверёк поджал хвост, спрятав мордашку за длинными ушами. Только кобыла довольно оскалила клыки и зажгла рог зелёным свечением, начиная творить заклинание, как её острый слух уловил жалобные звуки. Невольно подняв голову и глазами отыскав их обладателей, она заметила, что позади кролика крольчихи, прижавшись к друг другу, жалобно пищали три маленьких крольчонка, словно зовя на помощь. Королева неуверенно взглянула на жертву, а затем на трёх крольчат. Догадавшись, что к чему, Кризалис неохотно опустила зверя на землю, выпустив из поля левитации. Почувствовав под лапами землю, крольчиха мигом ринулась к малышам. И четверо скрылись в высокой зеленой траве. — Пожалуйста, — недовольно фыркнула королева вслед убегающим зверям. «Не смертельно. Обед может и подождать».  Но организм, не получавший пищу на протяжении долгого времени, думал иначе. Стоило Кризалис пройти пару метров, как копыта предательски отказались её слушаться, повалив худощавое тело на землю. Перед глазами всё темнело и расплывалось рябью, в голове пульсировала кровь, но весь этот грохот в голове заглушали мотивирующие мысли: «Не смей отбрасывать копыта. Не смей. Ты ведь даже не успела отомстить ни Кейденс, ни Твайлайт Спаркл, ни Старлайт Глиммер, ни Тораксу…» — внутренний голос мог ещё долго перечислять имена в её «списке», но лёгкое цоканье копыт донеслось до Кризалис, прервав все мысли. У королевы было буквально пару секунд на то, чтобы решить, что делать — взять себя в копыта, подняться и спрятаться в пещере или встретить идущего сюда пони открытым взглядом. На первое потребовалось бы больше времени и сил, чего у Кризалис не было. Второй вариант — рискованный. Кто знает, на что способен этот пони, ведь силы сейчас не равны. Чейнджлинг потратила слишком много бесценного времени на раздумья. Но в конечном итоге, придя к выводу, что оба варианта ей не подходят, Кризалис собрала в копыто последние оставшиеся силы и использовала мимикрию. Зелёное пламя окутало всё её существо, и чейнджлинг приняла облик безобидного булыжника. Цоканье становилось слышно всё отчетливей и отчетливей, пока Кризалис не увидела перед собой его обладателя… или обладательницу. Жеребёнка, если быть точнее. Юная кобылка нежно-бирюзового оттенка с волнистой синей гривой, аккуратно завязанной в оранжевый бантик. В зубах она держала маленькую деревянную лопату и отчаянно искала что-то фиолетовым взглядом. — Потерялась… — расстроенно вздохнула девочка, усевшись на круп. Вино ароматной любви ударило Кризалис в голову, заставляя покрыться спину крупными мурашками. Вид беззаботного невинного жеребёнка разбудил чувство голода внутри чейнджлинга сильнее, чем когда-либо. Она жадно пожирала её взглядом, терпеливо наблюдая за каждым движением. Мелкие зверушки чувствовали Кризалис лучше, чем кто-либо ещё. Испугавшись одного лишь запаха королевы, пушистые звери спрятались за спиной жеребёнка. — Что с вами? — растерянно спросила кобылка, вытирая слёзы. — Бедненькие, вы чего-то испугались? Не бойтесь, идите сюда, — одним лёгким движением синегривая пони обняла зверьков, поглаживая пушистый мех и стараясь успокоить их. Это было последней каплей. Кризалис не могла выдержать такого большого количества любви, что источало это очаровательное создание. Розовая аура буквально окружала жеребёнка, всё сильнее заманивая королеву, провоцируя её наброситься на кобылку и выпить всё до последней капли. Приняв свой привычный телесный облик чейнджлинга, Кризалис оскалила длинные клыки, зашипев разгневанной змеёй. Девочка резко подпрыгнула от такой неожиданности, испуганно пропищав что-то невнятное. «Я ведь не буду выпивать любовь у невинного ребёнка? Нет, я выше этого». Кризалис в изнеможении опустилась на землю, закрыв лицо копытами. — Уходи, — прорычала чейнджлинг глубоким стрекочущим голосом, в котором откуда-то взялось эхо, идущее словно из недр её тела. — Ч-что? — послышался в ответ испуганный писк. — Уходи. Убирайся отсюда, сейчас же! Не то я убью тебя! — Кризалис распахнула хищную пасть, демонстративно оскалив зубы. Но жеребёнок даже не двинулся с места, не переставая испуганно глядеть на тёмное существо. Кризалис раздражало неповиновение. Она поднялась на ноги с гневным ударом копыт. Распахнувшиеся крылья прогнали волну ветра и пыли, снесшую стоящую перед ней кобылку. — Беги. И больше никогда сюда не возвращайся. Это место опасно для таких беспомощных жеребят как ты, — Кризалис раздраженно выдохнула, развернувшись в сторону пещеры. Нежно-бирюзовая кобылка успела разглядеть болезненные очертания королевы. Жеребячье любопытство взяло вверх, и юная пони, не пытаясь его как-то скрыть, начала взглядом изучать существо Кризалис. — Что ещё? — не поворачивая головы спросила дырявая кобыла, почувствовав на себе взгляд ребёнка. — Вы очень худая, — осторожно заметила она, сделав неуверенный шаг вперёд. Кризалис мысленно усмехнулась от такой наглости. — А ты слишком любопытная. Иди домой. Кризалис облизнула губы, собираясь вернуться в своё скромное жилище. Но пустой желудок вновь предательски заурчал. — Вы голодны? — снова поинтересовалась малышка, пройдя вперёд к королеве. «Жеребята… Почему они такие неугомонные? Неужто в них не заложены элементарные инстинкты самосохранения?» — В последний раз повторяю: уходи… — Кризалис собиралась что-то добавить, но тонкий голос жеребёнка, чей страх затмился любопытством, перебил её: — Петуния Палео. — Что? — Это моё имя — Петуния Палео, — улыбнулась кобылка. — Мне плевать на то, как тебя зо… — ещё одна волна урчания в голодном желудке дала о себе знать, вновь не дав королеве договорить. — Вы голодны? — Нет, — холодно отрезала чейнджлинг, не собираясь продолжать разговор. Кризалис резко повернулась спиной, чуть не одарив жеребёнка пощёчиной хвостом, и с невозмутимым видом направилась к пещере. Петуния же, совершенно не зная о своём местоположении, последовала за чейнджлингом. — Вы живёте здесь? — Почему ты всё ещё тут? — устало закатила глаза кобыла. Петуния виновато заводила ногой по каменному полу и ответила: — Я не знаю куда мне идти. — Какого Дискорда понивильские жеребята гуляют в призрачном ущелье? — прорычала Кризалис, магией создавая что-то на подобии кокона. — Я искала останки. — Останки? Петуния Палео повернулась боком, дав королеве возможность разглядеть её кьютимарку, которая представляла собой две небольшие кости и череп, по видимому — понячий, посередине, гордо ответила: — Я палеонтолог. — Мне всё равно. Бирюзовая пони обиженно поджала губки. Но обида тут же затмилась любопытством, когда Петуния заметила странную слизистую жижу вокруг королевы. Повернув голову на бок, она взглядом начала изучать её, стараясь самостоятельно понять, что это такое. Перерыв в голове всевозможные варианты, Палео рискнула произнести один из них вслух: — Личинки? — еле слышно поинтересовалась она, подойдя поближе. Чейнджлинг не стала отвечать, лишь левитировала кобылу за пределы пещеры, раздраженно повторив «Иди домой». Жеребёнок больно плюхнулся на круп, но подниматься не стал. Она продолжала сидеть в таком неудобном для пони положении ещё очень долго, пронзая Кризалис бледно-фиолетовым взглядом. «Аликорн? Нет… крылья не те. Грифон? Вроде нет клюва. Гиппогриф? Вообще не то» — думала про себя Петуния, стараясь определить расу королевы. Кризалис снова почуяла аромат сладкой любви и невольно издала раздраженный рык. Палео вздрогнула от страшного звука, но в это же мгновение увидела лежащую на земле кобылу, жадно глотавшую воздух. Она сглотнула, переступила с копыта на копыто и неуверенно спросила: — Вам плохо? В ответ послышалось грозное рычание. Кризалис повернула голову в сторону жеребёнка, и её глаза, казалось, вспыхнули зелёным пламенем. Кошачьи зрачки уменьшились до страшных размеров, и она, оскалившись, ответила: — Убирайся, — её голос имел сильное искажение и эхо, словно говорили два несинхронных голоса. Петуния отошла на шаг, чувствуя с пронзительным свистом взлетающее напряжение. Кризалис вцепилась копытами в землю и задрожала, а её нижняя челюсть конвульсивно тряслась. Чейнджлинг держалась до последнего, мысленно надеясь, что у жеребёнка хватит мозгов убежать. Но голод — страшная терзающая пустота внутри — больше не намеревался терпеть. Она рефлекторно зажгла рог тёмно-зелёным светом. Сияние появилось вокруг кривого рога, а затем и на теле жеребёнка. — Ч-что вы делаете? — испуганно пропищала Петуния, когда неведомые силы подняли её в воздух. От пони потянулась светло-бирюзовая дымка, которую королева направила себе в пасть. Несравнимый ни с чем вкус любви жеребёнка приятным теплом разлился по худощавому телу. С каждой секундой пустота, что так долго терзала всё существо королевы, стремительно таяла, а от неприятных ощущений голода почти не осталось следа. Когда рог Кризалис потух, а дымка плавно растворилась в воздухе, Петуния Палео без сознания повалилась на пол.