Рыцарь и вор(рабочее название)

      Проснувшись, Нойшир понял, что всё его тело одеревенело, и с большими усилиями заставил себя встать. По силе солнечных лучей он понял, что уже день. Решив смириться с потерей цвета волос, маг поправил мантию, ещё вчера аккуратную и даже слегка торжественную, теперь же смятую и немного запачканную. Размяв затёкшие конечности, Нойшир открыл дверь, ощущая мир непривычно детальным и красочным, спустился по одной из каменных лестниц, коих здесь было великое множество. Кабинет наставника находился на третьем этаже в самой середине здания, заставляя всех обходить его по краю. Спустившись, он оказался в одном из боковых коридоров. Зная, что кроме библиотечных стеллажей и кабинета верховного магистра на этом этаже нет, он не ожидал встретить кого-либо на пути. О самом появлении учителя, как главы гильдии, ходили разные слухи. Порой тревожные и пугающие, а порой на столько бредовые, что в них было трудно поверить. Но большинство россказней ясно гласило одно и тоже. И это заставляло в них верить. До становления верховным магистром, его учителя звали Зигенс Платт. Он был наставником, причём не из лучших. Однажды, его изгнали из гильдии за все те проблемы, которые он ей создавал. Постоянно пьянствуя и дебоширя, он подрывал авторитет и доверие, которые давали магам власть, поэтому совет верховных магов гильдии, где каждый был верховным магистром, запросто отделался от него, выгнав за пределы наблюдения с Великой башни и запретив возвращаться под страхом смерти…       Никто не знает, что произошло с ним за те пять лет, что Платт бродил по миру, но он вернулся. Говорят, что тогда туши закрыли солнце, и густой туман опустился на землю, заволакивая в себя всех и всякого. Существует легенда о безумцах, сошедших с ума в этом тумане, а их кости до сих пор неупокоенно лежат на земле. Его тёмная фигура была едва-едва различима в тумане, но голос звучал громко и отчётливо. Сказав, что отныне он — единственный глава и правитель Гильдии Пламени, изгнанник потребовал открыть ворота. Совет, наблюдавший за этим со стены, дал ему выбор: убираться или умирать, но тот лишь рассмеялся в ответ. Взмах рукой, и один из магов кучкой пепла осыпался со стены. «Неосторожность губительна,» — всё ещё стоя под стеной, прокричал Платт, добавив, что на его месте, он всё-таки бы поставил защитный барьер. Задрав голову к небу, маг прокричал, что на месте совета он бы открыл ворота и пустился бежать, пока есть возможность. Каждый в тот миг ощутил на себе его взгляд, а голос, словно шепчущий, уже звучал не из его уст, а у них в головах, заставляя магов и послушников сжимать головы руками, словно пытаясь выдавить его оттуда. Но совет этим было не пронять. Лавина пламени, что понеслась на него, выжгла всё вокруг на долгие годы. Но он шёл прямо на ворота, никак не отвечая на рев огня вокруг него. Верховные магистры падали на колени, изнемогая от бессилия, а он приближался и приближался. Когда на ногах остался лишь один маг на стене, он резко выкинул обе руки, и разрушительная волна белого пламени разрезала воздух. Никто из гильдии не вмешивался, зная, что на воротах мощнейшие заклятья, которое блокировало всю магию, направленную на них. Все знали это, а потом многих не стало. С оглушительным треском ворота разлетелись на части, поливая весь двор каменными брызгами. Почти у каждого, кто пережил тот день, были шрамы, напоминающие им об их собственном бессилии. Изломанные тела членов совета находили по одному и редко, чтобы целиком. А он вошёл в брешь, которую образовали выбитые ворота и предложил всем либо подчиниться, либо умереть. В страхе большинство магов и послушников преклонило колени. С тех самых пор лишь он один называл себя верховным магистром, а его прежнее имя почти забыли. Со временем стену починили, но ворота больше никто не зачаровывал, ибо это в очередной раз бы напомнило им о том, как они оказались слепы и как слабы перед грядущим.        Тогда Нойшир ещё не знал о существовании гильдии Пламени, а просто жил в замке своего отца — Сизира де Гратора. Его отец был человеком жёстким, строго прививавшим свои принципы и взгляды на те, или иные вещи. Но будучи младшим из всех его сыновей, ему никогда не доставалось столько внимания, сколько старшим братьям, он слабо успел узнать отца, хотя и частенько пытался. Но тот довольно быстро отделался от Нойшира, словно потакая ему в его желании уйти в гильдию Пламени. Он помнил слёзы своей матери, помнил её последние слова: «Возможно, там тебя ждёт нечто большее». После он сел на коня, и, сопровождаемый одним из гонцов своего отца, через две с половиной недели достиг Харгальда. Переживавшая не лучшие свои годы, гильдия с распростёртыми объятиями приняла его в свои немногочисленные ряды, дав ему наставника и каморку на нижнем этаже башни. Через девять лет, когда его новая жизнь уже по длине своей почти равнялась старой, он достиг значительных успехов, а его наставник захворал, и тогда его взял на обучение сам Верховный магистр. Его наставник, постоянно кашляя в покрытый кровавыми пятнами платок, в момент прощания смотрел на него не с гордостью, или торжеством, а с плохо скрываемым страхом за Нойшира. Это смущало его до сих пор, хотя его прошлый учитель уже год, как отошёл от дел, и теперь присматривал за книгами в библиотеке, меняя свечи и травя крыс. Позже, узнав историю последних лет, он и сам перестал доверять Верховному магистру, стараясь своё недоверие всячески скрывать. Дойдя до двери из красного дерева, поблескивающей своей лакированной поверхностью, юный маг прошёл в кабинет наставника, который по сути являлся сердцем всей цитадели. Его наставник сидел за своим столом, изучая очередное донесение. Сюда не проникал ни лучик солнца, которое Верховный магистр так не любил, а свечи, расставленные по столу, казалось не играют никакой роли, кроме отвода глаз. В очередной раз списав подобные мысли на паранойю, Нойшир подошёл ближе к столу. Наставник прервал чтение и, облокотившись на спинку стула, свёл руки вместе. Не тратя и слова на комментарии к его несколько изменившемуся облику, он перешёл к делу: «Скажу сразу, что новость о погибшем члене нашей гильдии стала известна мне раньше, чем твои сапоги коснулись земли нашего братства. Другой мой ученик оказался расторопней и послал почтового голубя в тот же день, как нашли тело. А коню, как ты знаешь, не угнаться за птицей.» Это немного удивило Нойшира, но смирение — ключ к движению вверх, как говорил один его знакомый, поэтому он решил промолчать и не выказывать удивления. Переборов себя, маг решил всё-таки узнать всё. «Наставник, вчера, когда мы сражались в подземелье, вы странно вели себя после начала огненного шторма. Вы словно поглощали силу заклятья… Почему?». В тусклых глазах мага блеснула фальшь, и несмотря на то, что ответ звучал твёрдо и уверенно, Нойшир знал — это всего лишь ложь. С привычной твёрдостью в голосе, старый маг попытался объяснить, что он лишь старался сдержать силу шторма, угрожающего разнести всё подземелье по камешку. Но сам Нойшир помнил то, с каким старанием наставник добивался этого шторма. И торжество на его лице, будто сейчас ему вручают корону, объявляя владыкой всего на свете. А верховный магистр быстро сменил тему, запутывая нить беседы потоком слов. «Ты, наверняка, прекрасно знаешь о иохисах, верно? Камни, что обладают свойствами поглощать магию в любых её проявлениях. Тот, кто владеет иохисом может и управлять магией вокруг себя, поглощая одну и оставляя в покое другую. Но раскрою тебе небольшую тайну. Сами же иохисы магичны, как не странно, и в случае их взаимодействия друг с другом они чаще всего разрушаются, оставляя после себя нечто среднее между пылью и солью. Данная смесь наоборот усиливает магические потоки, что делает её очень полезной, правда, получить её в нужном количестве для должного уровня эффекта невероятно трудно, хотя оно того стоит. Именно с её помощью были изготовлены те самые перчатки, а также те немногие артефакты, что породили вокруг себя множество легенд и мифов. В письме, что было украдено, — его голос, казалось, затухал с каждым словом, — один из моих информаторов указал приблизительное местонахождения одного из мегаиохисов, которые находят раз в тысячи лет, и мощь таких кристаллов огромна. Информатор вряд ли доживёт до того, как мы сможем снова с ним встретиться. Не одни мы ищем подобное. Множество других гильдий и тайных братств так же не прочь обзавестись подобным. Но хуже всех друиды. Они расположили свои Круги в трёх точках этого мира, где магия особенно сильна и откуда словно разливается по миру. Они питаются ей и оставляют другим лишь крохи. С этим камнем мы сможем победить их один за другим, и самим использовать силу Кругов, что сделает нас самой могущественной гильдией на всём континенте. Поэтому мне… нам необходимо вернуть это письмо. Ты меня понимаешь?! Необходимо!» Молчание — золото, поэтому лучше просто слушать. Предчувствие важности предстоящего момента было единственным, что он отчётливо ощущал в эти секунды. «Я отправляюсь в путь на северо-восток континента. Твоя задача — перехватить письмо и вернуть. Они наверняка направляются в район Северного Пика, ибо там друиды особо сильны. Но недостаточно, чтобы друид-недоучка смогла остановить тебя. Тебе ясно?» — сделав небольшую паузу, спорил наставник. «Момент истины, момент делать выбор — про себя отметил маг, — и я знаю, что я буду делать дальше.» Но для обеспечения себе наибольших шансов успеха, ему требовалось всё, что он мог получить здесь и сейчас. Но главное, он не должен был повторить ошибку тех, кто владеет письмом сейчас. Их обнажили, что уже гарантирует им смертный приговор, если он не успеет им помочь. «Как, наставник, как вы поняли, что среди них есть друид?» — бросил Нойшир, стоя уже на пороге кабинета. «Охранное заклятье, тебе ли не знать?» — холодно отрезал верховный магистр и взглядом приказал Нойширу выйти из кабинета.       Зайдя в свою комнату, молодой маг начал собираться в новую дорогу со всей возможной скоростью. Эти суровые, но приютившие его на многие годы четыре стены казались ему родными. Этот сбор отличался от всех. Маг знал, что больше ему не ступать на камням Великой Цитадели. Не жить краткие часы в этих комнатах и подземельях. Он уходил навсегда, забирая с собой всё, что хотел забрать, благо, вещей было немного. Взяв мешочек золотых, спрятанный далеко под лежанкой, он с удовлетворением отметил, но не пропало ни одной серебряной монетки, и убрал его его во внутренний карман мантии. Снимая с подставки подаренный ещё старшим братом тугой рекурсивный лук, Нойшир понимал, что смог унести с собой самое главное. Уложив его в один колчан со стрелами, маг закинул его за спину. Ещё имелся подаренный отцом изумрудный перстень, который маг не размышляя надел на указательный палец. До этого он не надевал украшение, ибо оно было ему великовато. Но сейчас перстень сидел как влитую и не доставлял неудобств. Сделав ходку до погреба, а потом ещё одну до сельдевых сумок, Нойшир был вполне готов начать свой тернистый путь. Сложив последние вещи в сумки, он последний раз сверился с картой, после тут же убранной, и вышел во внутренний двор цитадели. Вскочив на уже осёдланного вороного жеребца, маг вылетел за линию ворот.       Солнечный круг уже начинал своим краем цеплять линию холмов, приближая сумерки. Конь скакал, словно не касаясь земли, но маг не давал ему сбавлять темп. По расчётам у группы, которая следует к Северному Пику, это займёт около четырёх дней, не больше. Предчувствие беды словно нависало над ним, но ему оставалось лишь не терять ориентиры из виду и надеяться на удачу.