Касание ветра

Принцесса уже стала понемногу приходить в себя. Лекарь, как и прежде, давал ей обезболивающие травы, но уже не в таком количестве, отчего девушка не пребывала в постоянном небытии. Она хотела быть со всеми и видеть, что происходит, хоть порой боль и доставляла некоторые неудобства. Но, стиснув зубы, Ёнхва продолжала улыбаться и делать вид, что у неё всё отлично. Король старался быть с ней, хоть порой это смущало их обоих, но казалось, что Ван Ё было всё равно, а принцессе даже нравилось такое проявление беспокойства с его стороны. Он стал совсем иным — не таким, какого она знала, не своенравным и строгим, не жёстким и несправедливым. Он был другим: чутким и заботливым, (несмотря на то, что продолжал быть более чем серьёзным) и даже его нынешнее положение никак не могло повлиять на такую сторону его личности. Это было довольно странно, и Ёнхва пока не знала, как к этому отнестись. Был ли он таким всегда? Или же страх потери дорогого ему человека сделал его таким? Этими вопросами задавалась девушка, смотря, как король со строгой серьёзностью на лице раскладывает приборы на небольшом столике, чтобы принцесса могла поесть. Хэ Су была занята, ведь теперь она стала замужней дамой и невесткой короля, и Ван Ё не мог приказывать ей так, как прежде. А другому человеку доверить Ёнхву он не мог. Его стала мучить мания преследования. Страх, что кто-то вновь сможет навредить принцессе и таким образом через неё надавить на него. Ведь он — король Чонджон, и недоброжелатели обязательно найдут способ манипулировать им и как-то навредить. И, после случая с Ван Уком, правитель понял: самое ужасное из того, что может произойти с ним — это потеря Ёнхвы. Ведь она ни в чём не виновата, не причастна к власти никаким образом. И страх окутал Ван Ё, не давая спокойно спать по ночам. Принцесса опёрлась локтём о кровать, желая встать, но сил у неё было немного, да и боль не давала покоя, и все попытки подняться ни к чему не привели. Обеспокоенный король подсел к Ёнхве и помог ей сесть на кровати, но как только она опустила ноги на пол и попыталась принять ровную позу, голова ужасно закружилась, до тошноты, и, испугавшись, Ёнхва облокотилась о плечо Ван Ё. Её рваное дыхание обжигало его кожу; мужчина почувствовал, как жар проносится по всему телу. Он коснулся её руки, сначала осторожно, проверяя её реакцию, и, увидев, что она не пытается отстраниться, накрыл своей ладонью девичью и крепко сжал. Она уже не была такой холодной, и это, безусловно, радовало, ведь означало, что принцесса шла на поправку. Однако в данную минуту короля занимали другие мысли. Слишком близко была принцесса в этот момент, и казалось, что никогда она не была так близка до этого. Её пленительный аромат, преследующий его повсюду, и будто застрявший в лёгких, окутал мужчину, да так, что кружилась голова, и он готов был потерять рассудок. Слишком много стала она позволять в последнее время, слишком долго они находились наедине друг с другом. Но, справившись с минутным соблазном, король взял себя в руки и постарался быть невозмутимым, как и прежде. Ёнхва выпрямилась, но всё ещё продолжала держаться за плечо Ван Ё, отталкиваясь от него. Перед глазами всё плыло, но на этот раз ей удалось стабилизировать себя и более-менее сосредоточиться. Рана ныла всё больше, поэтому пальцы девушки сильнее впивались в плечо короля, но она старалась не подавать виду. В дверь постучали. — Ваше Величество, это Хэ Су, — услышав голос подруги, Ёнхва заметно оживилась. Её глаза загорелись, и радостная улыбка расплылась на лице. Она не видела её уже долгое время, и с тех пор, как они с Ван Со поженились, Су не заходила в покои принцессы, не желая тревожить её. Ёнхва ощутила, как сильно ей не хватало подруги и как она соскучилась по ней. Девушка отпустила короля и опёрлась обеими руками о кровать, чтобы не рухнуть снова. Ван Ё поднялся и немного отошёл от принцессы, дабы не создавать повода для слухов. Хотя, и без того слухи про этих двоих нещадно распространялись по всему дворцу, если не по всему Корё. — Войди, — строго приказал правитель, и Хэ Су вошла. Она тут же поклонилась королю, но, не дождавшись позволения, ринулась к принцессе, осев на пол перед ней. — Рин, Рин, как ты? — бегло поинтересовалась дама, и Ван Ё удивился, почему она зовёт её таким странным именем, но ничего против говорить не стал, видя, с каким восторгом Ёнхва смотрит на подругу. Он вышел, чтобы не быть лишним в этих женских беседах. Принцесса с нескрываемой радостью разглядывала Хэ Су, которая в своих величественных одеждах была уже не похожа на простую придворную даму, а её собранная наверх причёска говорила о новом статусе. — Ты очень красивая, — восторженно сказала Ёнхва. — Ты даже не представляешь, как я рада за вас! На глаза у обеих навернулись слёзы. Су села рядом на кровати и обняла принцессу. — Это всё благодаря тебе. Ты изменила будущее, ты спасла десятого принца, — она отстранилась от Ёнхвы и заглянула ей в глаза. — Ты спасла их всех. Теперь ничто не сможет разделить братьев, они стали ещё крепче и сильнее. И даже король. Принцесса была неописуемо счастлива, ведь в глубине души не надеялась, что сумеет многое исправить и изменить. Теперь чувство абсолютного спокойствия накрыло её. Теперь у них всех всё должно быть хорошо.

***

Ван Со спешил к королю, и пока Хэ Су была с принцессой, хотел воспользоваться этим моментом. Ситуация во дворце накалялась с каждым днём. Недовольные министры не хотели исполнять поручения четвёртого принца, а ведь он заботился о благополучном строительстве храма в честь семьи младшего брата. Всё делалось спустя рукава, любыми путями чиновники мешали стройке. Да и странные слухи стали распространяться во дворце. — Ваше Величество, — запыхавшись от бега, произнёс принц. Тот остановился и удивлённо взглянул на брата. — Что-то случилось? — спросил он. — Вам нужно проследовать в тронный зал. Там собрался совет министров и глав благородных семей, — принц откашлялся и набрал в лёгкие воздуха. — Говорят, что они хотят требовать вашего отречения. В ту же секунду лицо Ван Ё изменилось из задумчиво-мечтающего в яростное и ненавидещее. Казалось, что он вспыхнул, как спичка, превратился в один сплошной комок нервов. Кто они такие, чтобы командовать им? Чтобы решать, кому взойти на трон? Король быстро зашагал в сторону тронного зала. Войдя, он взглядом, полным презрения, осмотрел всех присутствующих почётных мужей и занял своё законное место. — Почему стройка приостановлена? — потребовал ответа правитель, исподлобья разглядывая наглые и самодовольные лица министров. — Многие указы не утверждены, — начал один из чиновников, чей голос уже не раз слышал король, и это стало его реально раздражать. — Не установлен план строительства, рабочие жалуются и отказываются выполнять свои обязанности… — Я же приказал, чтобы этим занимался четвёртый принц, — перебил Чонджон министра. Все стали переглядываться, и в зале поднялся недовольный гул. — Видите ли, Ваше Величество, — снова залебезил министр, и от такого лицемерия у короля поднялась волна отвращения внутри. — Мы считаем, что именно вы должны утверждать указы. Никто, кроме короля, не в силах это делать и не имеет права на такие полномочия. Ван Со стоял подле трона и внимательно слушал присутствующих. Возложенные на него обязанности были ему не нужны, и такое назначение стало шоком, но, разобравшись в делах страны, принц увидел, сколько ещё открытых вопросов остаётся и то, как страдал народ из-за постоянной неразберихи с властью. Несмотря на то, что Со изменил своё мнение по поводу старшего брата, всё же один факт оставался неизменным: трон — это не его место. И даже когда он получил власть, было очевидно, что голова его занята совершенно другими мыслями. Однако всеобщее недовольство четвёртым принцем делало его работу ещё сложнее. Чонджон внимательно окинул строгим взором каждого из присутствующих и остановился на своём дяде, чьё лицо отражало верх самодовольства. Король отверг перенос столицы, а значит, договор с Ван Чек Реном был нарушен, и министр не видел смысла впредь поддерживать племянника. Да и к тому же Чонджон посмел наказать собственную мать за наложницу отца. Какой позор! Это всё читалось на лице мужчины, и не нужно было озвучивать вслух слова, чтобы понять. — Я сам буду решать, чьи указы вы будете выполнять, а чьи нет, — прошипел король и взглянул на министра так, что тот вжался в толпу остальных. — Но есть ещё один вопрос, — раздался более уверенный голос. Это был Ван Чек Рен. На лице мужчины загорелась хитрая улыбка, словно он смаковал этот момент, наслаждаясь унижением племянника. — Многим из присутствующих, — рукой указал на всех мужчина, — кажется, что поведение короля противоречит правилам дворца. Чонджон упёрся локтём о своё колено и наклонился ещё ниже, словно хотел лучше рассмотреть родственника. — Как вы смеете такое заявлять? — строго сказал Джи Мон, стоящий недалеко от трона. Он всегда присутствовал на таких мероприятиях, будучи неизменным советником всех правителей. Министр взглянул на астронома. — Это заявляю не я. Слухи распространились по всему дворцу. Королю дозволено всё. Но разве может он переходить черту нравственности так, чтобы очернять имя дочери почившего короля? В зале снова поднялся гул недовольства. Король, ошарашенный таким заявлением, от негодования стукнул по деревянной поверхности трона, чем вызвал всеобщую тишину. — О чём ты говоришь? — зашипел Чонджон. Он так и знал, что они впутают в политику Ёнхву, и боялся этого, как огня. — Всем во дворце известно, что вы проводите всё своё время в покоях принцессы Хванбо, — цинично заявил министр. — Чем позорите её доброе имя. Она ведь не обычная девушка. Она — принцесса, дочь почившего короля Тхэджо и представительница влиятельной благородной семьи Хванбо. — Как ты смеешь говорить подобное? Ты смеешь судить короля? — слегка наклонив голову, уже более тихо спросил Чонджон. На лице министра лишь заиграла самодовольная улыбка. В игру вступили остальные. — Есть рамки, за которые не может заходить даже король, — отозвался глава семьи Хванбо, чем сильно удивил Ван Со и короля. — Видимо, стоит напомнить, что благодаря королю семья Хванбо ещё жива и не объявлена предателями вслед за восьмым принцем, — вступился принц, чем вызвал прилив стыда у министра, но, помолчав немного, словно борясь с самим собой, он всё же продолжил: — Если честь принцессы — это цена за наши жизни, то мы предпочтём смерть, — заявил мужчина, и все стали поддакивать ему и кивать головами в знак согласия. — Она ведь не ваша жена, — выкрикнул кто-то из толпы. — Какой позор, — слышалось от некоторых. Министры качали головами и возмущались всё больше, ввергая короля в глубокое уныние. Он и не думал, что они поступят так жёстко, что так скоро ударят его в слабое место. — Разве вам неизвестно, в каком состоянии сейчас находится принцесса? — возмутился четвёртый принц, видя, что брат затих. — Как вы вообще можете допускать подобные мысли? — Королю необязательно быть рядом с ней, ведь во дворце полно слуг, которые способны позаботиться о принцессе, — сказал один из министров. Чонджон посмотрел на главу семьи Хванбо, который, казалось, был так же действительно подавлен этой ситуацией. Наверняка все министры подговорили его или же запугали. — В таком случае, — заговорил Джи Мон, пытаясь выпутать короля из сложившейся ситуации и обелить имя Ёнхвы, — король мог бы жениться на принцессе. Все взгляды устремились на астронома, и даже сам Чонджон не ожидал от него такого заявления. Ведь в глазах всех она — святая мученица, а он — злобный тиран. И даже сейчас министры выставляют его похотливым беспредельщиком, пользующимся своим положением, чтобы овладеть бедной и несчастной принцессой. — Если он женится на принцессе Хванбо, — продолжил астроном, — то прекратит раз и навсегда подобные злые слухи. И к тому же укрепит своё положение в качестве правителя. Это было бы хорошим решением, Ваше Величество. Джи Мон слегка поклонился, и Чонджон довольно посмотрел на него. Ему нравился этот совет, да и к тому же это закрывало все открытые вопросы по поводу Ёнхвы. Осталось только уговорить её. — В таком случае, — начал король, — я женюсь на принцессе. Она станет королевой, и больше никто не посмеет распускать о ней подобные слухи. Ван Со согласно кивнул. Он был поражён выдержкой короля, который до сих пор не женился на Ёнхве, ведь все знали об их отношениях и о том, как сильно Ван Ё привязан к ней. Остальные замолчали и ничего не стали говорить, однако нечто зловещее было в этом молчании, и это насторожило сторонников короля. Чонджон поднялся со своего места и поспешил покинуть присутствующих, чувствуя, что если не сделает этого, то обязательно кого-то из них казнит. Он хотел разрушить всё, что попадалось ему под руку, но из последних сил сохранял невозмутимость. И только зайдя в свои покои, король дал волю гневу, круша и ломая мебель, швыряя некоторые принадлежности в стены так, что те крошились мелкими опилками на пол. Ему хотелось разорвать этих министров на кусочки. Они смеют указывать королю, строят вокруг него козни. Они ударяют в его слабые места, чтобы затянуть на его шее узел и сделать из него собачонку на побегушках. Это невероятно бесило. И страх за благополучие Ёнхвы стал возрастать с большей силой. Однако совет астронома, как никогда раньше, радовал короля. Это было отличным решением в подобных обстоятельствах, и тот факт, что принцессе уже не избежать этого (если она хочет положить конец слухам), ещё больше подогревал настрой правителя. Но вдруг он вспомнил, почему она отказывала ему. Почему сопротивлялась его настойчивости, когда он стал королём, хотя до этого была готова быть с ним. Она смотрит на него, как на живого мертвеца, как смотрела когда-то на Мён Хи. Может, ему осталось уже совсем немного? Может, следующим ходом министров будет покушение на короля? И тогда на трон воссядет следующий по старшинству (если они не успеют избавиться и от него). Это будет Ван Со. И всё случится так, как предсказывала Ёнхва. Мысль о смерти абсолютно не пугала Ван Ё. В данный момент он больше думал о принцессе, ведь хотел избавить её от всех нападок со стороны министров и других недоброжелателей. И пока что свадьба остаётся единственным выходом из сложившейся ситуации. Потому как в ином случае, министры наверняка раздуют эти слухи до целого скандала, и вся страна будет думать о Ёнхве непонятно что. Король поспешил к принцессе снова, ведь хотел обсудить с ней всё произошедшее и узнать её точку зрения на этот счёт. Хотя, он не хотел это знать, а просто желал оправдаться перед ней, ведь чувствовал свою вину. Когда Ван Ё зашёл в комнату, принцесса сидела на стуле за небольшим столом и наливала себе свежеприготовленный чай. Её лицо не отражало былой радости при виде короля, а больше походило на маску доброжелательности, ту самую, что привыкла она надевать, находясь в пределах дворца. Это весьма удручало. — Почему ты не в кровати? — строго спросил король. — Тебе необходимо избегать нагрузок. — Со мной всё в порядке, — мягко ответила Ёнхва. — Я устала лежать, мне нужно хоть немного шевелиться. По нервному состоянию короля было очевидно, что он крайне неспокоен. Своё волнение он уже не скрывал, да и не мог, и стал ходить из угла в угол, пытаясь подобрать слова. — Ваше Величество, — от такого обращения из уст принцессы мужчину всего передёрнуло. Это было так неестественно и так холодно, и если раньше он готов был отдать всё, только бы она признала его своим королём, то сейчас от этих слов становилось дурно. Что-то идёт не так. — Мне кажется, вам следует избегать таких частых посещений этой комнаты. Принцесса не смотрела на Ван Ё, словно говорила не ему, и продолжала поправлять предметы на столе и подносить к себе чашу, чтобы вдохнуть аромат чая. Ей всё известно. Слухи дошли и до неё, не успела она прийти в себя. — Ты всё знаешь? — спокойно спросил король. Принцесса замерла, всматриваясь в резные узоры на одеяле, лежащем на кровати. — Да, слухи быстро расходятся по дворцу. — В таком случае, — начал мужчина, делая шаг вперёд, — ты должна стать моей женой. Ёнхва подняла глаза на короля, и в них он увидел отголоски тревоги и печали. Она разомкнула губы, чтобы что-то ответить, но он выставил руку перед собой, заставляя её замолчать. — Я прошу, дай мне сказать. — Ван Ё вновь стал расхаживать по комнате, заведя руки за спину, и был больше похож на заключённого в камере. Так он себя и чувствовал — словно кто-то надел невидимые оковы ему на руки. — Я знаю, что эта идея тебе не по душе и ты никогда не хотела быть королевой, но в сложившихся обстоятельствах ничего другого не остаётся. Я знаю, ты говорила, что меня ждёт смерть, и ты не хочешь даже смотреть на меня, но сейчас под угрозой твоя честь, и я не могу ничего другого поделать, как жениться, ведь только так смогу защитить тебя. — Король подошёл к Ёнхве ближе, и его настойчивые шаги говорили о полной решимости мужчины. Он был взволнован, был таким, каким никто его раньше не видел, и принцесса с нескрываемым удивлением смотрела на него. Как сильно любовь может менять человека. — Я спрошу тебя, Ёнхва: ты выйдешь за меня замуж? Впервые он спросил её. Впервые захотел услышать ответ. Ведь до этого у него не возникало желания задать этот простой вопрос. Вопрос, будоражащий сознание любой девушки, и принцесса не была исключением. Она с восторгом смотрела на него. Смотрела взглядом, полным нежности и невысказанной радости. Но в один миг в её глазах появились слёзы, и это было уже не счастье, а печаль и абсолютная безнадёжность. Ван Ё непонимающе смотрел на неё, пытаясь понять, о чём она думает и почему так реагирует. Он чувствовал, что что-то не так. — Я не могу, — тихо прошелестела девушка, сдерживая слёзы в себе. Король молча спрашивал «почему?». Ёнхва с шумом набрала в лёгкие воздуха и медленно выдохнула, чувствуя, как режущая боль начинает разрастаться. — Сегодня лекарь сказал, что на моём теле останется шрам после ранения. Я не могу стать королевой. Это казалось абсолютной чушью. Ван Ё не мог поверить, что всё идёт против него, не мог понять, где он так ошибся и почему из-за него должна страдать Ёнхва. Какой шрам? Что за бред? Кто придумал эти дурацкие правила? Они поймали его, завели в тупик, и единственный выход закрылся. Но он не сдавался. — Это полная ерунда! — воскликнул король. — Думаешь, я откажусь от тебя из-за какого-то шрама? Принцесса грустно улыбнулась его реакции и опустила глаза. — Если вы женитесь на мне, то все министры восстанут против вас, ведь вы нарушаете правила, которые существуют уже много лет. Они придумают ещё что-нибудь, чтобы заманить вас в ловушку, и используют меня, как приманку. Это они сделали и сейчас, — Ёнхва вновь подняла взгляд на короля. — Вам лучше отказаться от меня, тогда вы станете непобедимым. Ведь я — слабое место, куда бьют чиновники, чтобы манипулировать вами, или же вообще сместить с престола. Слова принцессы невыносимо резали по сердцу. Всегда приходится чем-то жертвовать ради трона и власти, нельзя получить всё. И если раньше Ёнхва сама ставила ему препятствия, то сейчас даже при её поддержке ситуация стала неразрешимой. Отречься от неё ради трона, или от трона ради неё? Что важнее: власть короля или честь принцессы? Она готова пойти на жертву ради него, а готов ли он?.. Все эти вопросы мучали Ван Ё. Он удалился из комнаты принцессы, так и не сумев сказать ни слова на её заявление. Власть — это то, к чему он стремился с детства. Это то, что так манило его матушку, и ослеплённая этим, она передала эту жажду и ему. А сейчас что дала ему власть? Только рождение непонятных слухов. Вражду с министрами. Потерю дорогого человека. Власть отняла всё, что у него было, оставляя совершенно одиноким. Такова участь всех правителей. Ему осталось жить недолго. Так сказала Ёнхва когда-то. И как прожить этот остаток дней? Коря и мучаясь за ошибки прошлого, но наслаждаясь своим положением, или же оставить власть — стремление всей его жизни, — но прожить долгую жизнь? Король не ел и не спал, всё размышляя над этими вопросами и пытаясь принять верное решение. Он пробыл королём совсем недолго, но уже жутко устал, словно состарился на тысячу лет. Несколько раз к нему пытались зайти, но Ван Ё никого не пускал, оставаясь наедине со своими мыслями.

***

По прошествии трёх дней, он всё же покинул свои покои и направился к Джи Мону. Ван Ё знал, что сможет там отыскать того, кого нужно. Он слишком устал бороться и думать, как выйти из этой ситуации. Поднявшись наверх, мужчина встретил Ван Со и Джи Мона, и те были крайне удивлены его внезапному появлению. Король остановился напротив брата и строго посмотрел на него. Принцу казалось, что тот будто пытается просверлить дыру у него в голове, так пристально смотрел Ван Ё на него. Может, он в чём-то провинился перед ним? Спустя минуту король прочистил горло и нахмурил брови, становясь строгим и даже слегка злым. — Ты должен пообещать мне и моей семье, матушке и Чжону полную безопасность, — заговорил неожиданно король. Ван Со удивлённо посмотрел на правителя. — Это моя основная цель, Ваше Величество — безопасность вас и вашей семьи, — ответил принц, думая, что брат подозревает его в чём-то злом. Но король лишь раздражённо взглянул на Со, заставляя его замолчать. — И ещё, ты должен обещать отдать Ёнхву мне, — закончил мысль Ван Ё, оставляя брата в ещё большем непонимании из-за его слов. Король отвёл взгляд, задумчиво и строго глядя в сторону, словно ждал чего-то и сомневался. Но затем выдохнул и протянул Ван Со длинный свиток. Принц принял его из рук правителя, и тот предпочёл тут же уйти, громко топая ногами по лестнице. Джи Мон с любопытством рассматривал свиток в руках принца, но не заглядывал, пока тот читал и только удивлённо смотрел на меняющееся выражение лица Ван Со из непонимающего к ужасающемуся. Что же там за указ такой? Казнить всех министров? Или развязать войну с благородными семьями? — Король отрёкся от трона, — прозвучал неестественно приглушённый голос принца, и казалось, что эти слова эхом полетели во все уголки страны, разнося весть по округе.