De mare ad mare

Бофор продолжал колотиться в закрытый люк. Атос бросил взгляд на гасконца, который так и не пришел в себя (теперь было уже понятно, что это не сон, а беспамятство), затем поспешил на помощь герцогу. Отодвинув суетящегося Бофора от люка, граф снова подпер его спиной, собрав все силы, попытался выдавить. Странно, но на этот раз люк даже не скрипнул. - Герцог, давайте попробуем вдвоем. Час назад у меня получилось в одиночку его выбить. Вряд ли они успели его так хорошо починить. Герцог встал рядом с Атосом, как два атланта они подперли люк и поднажали. Бесполезно. Атос попробовал с размаху врезаться в деревянную крышку. Кроме боли в плече другого результата не получил. - Похоже, что на люк сверху что-то упало, - отдышавшись сказал Атос. - Граф, это самая плохая новость за последние сутки, - тяжело вздохнул Бофор, присаживаясь на ступень ниже. - Потому что вода прибывает. Мы тут утонем, как котята в бочке. - Продолжайте пробовать, я должен помочь д’Артаньяну, - Атос спрыгнул со ступней и в два шага оказался подле гасконца. Вода уже заливала пол трюма и набралась примерно по щиколотку. Гасконец, лежащий на полу, был уже фактически в воде. Атос решил принять кардинальные меры, похлопал друга по щекам.

 - д’Артаньян, вы слышите меня? Очнитесь, друг мой, - громко звал Атос. Вода, уже плескавшаяся вокруг, послужила в качестве дополнительного оживляющего средства. Атос зачерпнул ладонью воду и брызнул в лицо раненого. Веки гасконца дрогнули, глаза открылись, почти не видящий взгляд начал блуждать, пока не остановился на лице Атоса. Гасконец протяжно застонал, но постарался собрать все свои силы, чтобы сосредоточиться. В такой полутьме он скорее почувствовал, чем увидел, что Атос крайне встревожен. - Что случилось, Атос? - еле слышно спросил мушкетер, силясь приподняться. - Не могу вам точно объяснить, что происходит, так как сам этого не знаю, но трюм заливает водой. Нам нужно постараться вас поднять повыше, - говорил Атос, не теряя времени. Он подхватил д’Артаньяна подмышки и постарался придать ему вертикальное положение, хотя бы усадить.

 Гасконец уже и сам почувствовал, что вся его одежда мокрая, а ладони хлюпают в воде. Он перевел взгляд в ту сторону, где громыхал Бофор. У герцога не сильно продвинулось дело, хотя он уже пустил в ход какой-то небольшой бочонок, нашедшийся в углу трюма, колотил им. Бочонок поддавался ударам куда эффективнее люка. Атос помог гасконцу вначале сесть, а потом встать на дрожащие от слабости ноги. - Дорогой друг, пока мы пытаемся открыть люк, вам важно держаться ближе к нам садитесь вот тут на ступеньку, - гасконец с трудом сдерживал головокружение и приступы дурноты, но старался изо всех сил помочь Атосу довести его до лестницы, ведущей наверх. - Что-то мне совсем нехорошо, Атос, - тяжело дыша после всех произведенных движений, прошептал д'Артаньян. - Будто по мне прошлась бретонская кляча. Туда и обратно. Два раза. - Ну, раз вы еще способны шутить, мой друг, надежды на ваше скорейшее выздоровление у меня есть, - отшутился максимально бодрым тоном Атос, хотя вид мушкетера ему совершенно не нравился. - Господа, я исчерпал все свои идеи, как нам открыть этот чертов люк, - зло прошипел сверху Бофор. Д’Артаньян, рискуя свалиться с лестницы от того, что все вокруг нещадно кружилось, посмотрел наверх. - Рычаг, - коротко сказал он, не в силах дальше развивать мысль. Но Атос понял это тихое слово друга без продолжения. Спрыгнув вниз, оказавшись уже почти по колено в воде, он лихорадочно начал думать, из чего можно сделать рычаг. Ничего более подходящего, чем самая нижняя ступень лестницы в голову не пришло. Атос одним рывком выдернул ступень, тем более, что она вряд ли бы им понадобилась. Вода начала прибывать все быстрее. Просунув, насколько это было возможным, доску в щель между люком и стенкой, Атос жестом показал Бофору, чтобы тот давил плечом. - Раз, два, взялись! - командовал Атос и действовал импровизированным рычагом, Бофор налегал плечом. Такой трюк они проделывали несколько раз. Люк поддавался немного, но было уже понятно, что сверху лежит что-то очень тяжелое. Вдруг затрещало дерево, и в руках Атоса остался обломок доски. - Все, это все… - сдался Бофор, опускаясь на ступень возле д'Артаньяна. Ноги гасконца уже были в воде, не смотря на то, что он сидел на пятой ступени из восьми, ведущих наверх. Вода уже хлестала из щелей пробоины, не оставляя надежд на то, что в какой-то момент это прекратиться. Трюм первым заполнялся водой, пробоина была ниже ватерлинии. Французы переглянулись, на несколько минут в трюме наступила тишина. Наверху явно происходил бой. Свист пуль, крики людей, сливающиеся в один сплошной гул так, что было не разобрать на каких языках говорят, лязг холодного оружия. Было слышно, как кто-то упал прямо над ними на палубу. Этот звук падающего мертвого тела нельзя ни с чем спутать, опытные солдаты прекрасно его знали. Атос подтянул к себе гасконца, который держался в сознании на одном честном слове, просто боясь пропустить последние минуты жизни перед тем, как их окончательно поглотит вода. Атос постарался устроить мушкетера как можно выше, придерживая его руками, практически обнимая сзади. Бофор чуть ниже мрачно ругался на всех известных ему языках. - Простите меня, Атос, - прошептал гасконец, чуть сместив голову так, чтобы его тихие слова проникали прямо в ухо другу, оставаясь неслышимы герцогу де Бофору. - Господи Боже, за что, мой друг? - удивился Атос. - Ведь это я предложил Бофору пригласить вас в эту экспедицию, убедив его в том, что Вы самый надежный и всезнающий из моих друзей, всенепременно сможете дипломатично выступить посредником в этой миссии. И мне так не хотелось ехать с ним наедине… - Вам не за что извиняться, д'Артаньян, - грустно улыбнулся Атос, крепче перехватив гасконца, который уже фактически по пояс был в воде. - Я сам принимал решение согласиться. Соскучился по приключениям, старый дурак. Да и после наших недавних подвигов с королем Карлом, я возомнил себя неуязвимым. Мне жаль только одного… - Рауль, - простонал д'Артаньян, осознав в этот момент весь ужас положения. - Да, Рауль… - гасконец почувствовал, как в тесно прижатой к его спине груди Атоса сильно-сильно забилось его храброе, благородное сердце. Сердце отца, который в этот момент прощался навсегда со своим любимым сыном. Д’Артаньян не смог вымолвить ни слова в ответ на это безмолвное рыдание его лучшего друга. Не мог оскорбить никакими утешениями самое большое страдание человека - невозможность проститься с близкими, с собственным ребенком. - Д'Артаньян, сын мой, вы должны знать одно, - внезапно твердым голосом заговорил Атос. - Я всегда любил вас почти также, как любил позже Рауля. Я счастлив, что вы когда-то столкнулись со мной на лестнице особняка де Тревиля, тогда Вы фактически вернули меня к жизни своим появлением. - Граф, я горжусь дружбой с вами и вашей отеческой привязанностью ко мне, большего я и желать не мог бы, когда юнцом отправился покорять Париж, - прошептал гасконец. - Вы всегда были для меня примером, мерилом благородства и доблести. Я счастлив умереть с вами плечом к плечу. Это честь для меня…


 На этих словах гасконца герцог Бофор вдруг с громким криком ринулся вновь к люку, крича так громко, как мог позволить голос:
 - Эй, там, наверху, выпустите нас, мы тонем! Откройте трюм, канальи, негодяи, каторжники! Здесь живые люди! Тысяча чертей, проклятые испанцы! Будьте прокляты вы все! Корабль вновь качнуло и вода уже практически поглотила французов, как вдруг со страшным скрежетом что-то сдвинулось сверху. В то же мгновение люк трюма откинули. Бофор, уже хлебнувший воды, рванулся вперед, практически отталкивая Атоса, который погружаясь в воду, выталкивал наверх д’Артаньяна, окончательно ослабевшего для того, чтобы держаться самостоятельно. Бофор первым выскочил наружу. Атос не слышал, что там происходит, он с головой ушел под воду, перехватывая друга за талию и с силой толкая в открытый люк. Вдруг кто-то сильными руками схватил мушкетера и утянул вверх. Последнее, что запомнил Атос, это неяркий предутренний свет из люка сквозь пелену воды. Почему-то у него не хватило сил ухватиться за лестницу, собственное тело показалось невероятно тяжелым, просто неподъемным. Атос закрыл на мгновение глаза.

 *В это время на палубе.

 Бофора скрутили сразу же, как только он оказался на палубе. Он громко возмущался, но был счастлив, что его вытащили из трюма. Д’Артаньяна вытянули и положили на пол, так как он не мог стоять. Он не успел хлебнуть воды и просто тихо лежал, хватая воздух ртом. - Кто вы такие, черт подери?! - воскликнул Бофор, пытаясь вывернуться из державших его рук. Но его крепко связали канатными веревками. Вокруг толпились люди. На вид такие же пираты, только другой национальности.

 - А вы? - с явным английским акцентом спросил один из бойцов, вставляя шпагу в ножны.

 - Мы французы, - гордо бросил Бофор. - Французские дворяне. Я герцог де Бофор. Это Шевалье д’Артаньян, а это граф де Ла Фер.

 С этими словами Бофор мотнул головой в сторону лежащего на палубе гасконца и только тут до него дошло, что Атоса нигде нет.

 - Вас что, трое было? - приподняв бровь, спросил англичанин.

- - Д..да, - заикнулся Бофор. - Видимо граф остался в трюме!

 - Сэр, - закричал от люка другой англичанин, - Там болтается еще кто-то. Что делать? Доставать или бросать к чертям? Корабль идет ко дну, нам пора убираться, если мы не хотим вместе испанцами пойти на корм акулам.

 - Доставайте, Бренсон, - сухо распорядился англичанин.

Через пару минут мокрый до нитки Бренсон вытащил на воздух бесчувственного Атоса.

 - Что же вы, французские дворяне, бросили своего товарища тонуть? - саркастично хмыкнул главный среди англичан. - Команда, уходим! Это наши новые пленники! Доставим их на корабль капитану.

 Английские пираты, а у Бофора теперь не было сомнений, что это именно они, легко подняли и опустили в шлюпки Атоса и д’Артаньяна, затолкали туда герцога, и отчалили к стоявшему на расстоянии пушечного выстрела кораблю - большому трёхмачтовому фрегату с мощным артиллерийским вооружением, ощетинившемуся по правому борту. Когда французов вытащили на палубу, д’Артаньян пришел в себя и заметил, что возле него положили Атоса. Граф был так бледен, с посиневшими губами, что д’Артаньян не сдержался и выдавил сквозь зубы протяжный стон, больше похожий на рык раненого зверя. Ему показалось, что его друг мертв. Гасконец поднялся, качаясь, на колени и подполз к графу, схватив его за руку. Рука была чуть теплой, жилка пульса билась еле-еле. - Он жив! Жив! Господи, помогите же кто-нибудь, - закричал гасконец, собирая побольше воздуха в легкие. Голова от этого взорвалась множественной канонадой боли. Мушкетер оперся о палубу нового корабля рукой, молясь, чтобы его другу помогли.

 - Что здесь у вас? - раздался где-то вдалеке звучный голос. - Вы вернулись с трофеями, господа? - Да, капитан, нам удалось перехватить „груз“ испанцев. Трое знатных французов! - с гордостью отвечал тот самый англичанин, который забрал троих дворян с тонувшего испанского корабля. - Живыми, я надеюсь, Макнот? - насмешливо спросил голос, приближаясь - Почти, капитан. Один цел и невредим, только кричит громко, один раненый. А третьего мы только вытащили из трюма, нахлебался воды, он без сознания, но вроде дышит.

 В этот момент над д’Артаньяном и Атосом остановился какой-то высокий человек. Гасконец поднял взгляд и встретился с капитаном каперов взглядом. Под широкополой шляпой, которая скрывала половину лица, блестел умный, внимательный взгляд карих глаз, сузившихся при виде французских пленников. Еще несколько мгновений понадобилось капитану, чтобы осознать увиденное. В те же мгновения мушкетер понял, кто перед ним. И в один голос они вскричали:
 - Господи Иисусе! - каждый на своем языке.

 Капитан судна вдруг сделал нечто, от чего его команда оторопела и открыла рты. Он упал на колени возле лежащего на палубе человека, порывисто схватил его за запястье, пытаясь нащупать пульс. Пульс был. Слабый, но был.

 - Он что, тонул? - громко спросил капитан, не выпуская из руки кисть Атоса.

- - Мы были в трюме, через пробоину нас стала заливать вода, люк открыли в последний момент, он вытолкнул меня, а сам… - горячо заговорил д’Артаньян, не отрывая взгляда от нового участника событий. - Идиоты! - крикнул капитан, но больше ничего к этому не прибавил. И было не понятно, кого именно он имел ввиду. Он ловко перевернул Атоса на бок, потом встал на одно колено, прикрикнув, - Ну-ка, поднимите его!

 Двое англичан кинулись исполнять приказ, оттеснив гасконца. Бофор все это время стоял между двух каперов, храня молчание. Он был связан по ногам и рукам, не мог ничем помочь графу и предпочитал пока помалкивать. Так как поведение капитана этого большого и явно богатого судна было невероятным во всех смыслах.

 Тем временем капитан отбросил свою шляпу, помощники помогли приподнять Атоса, который все еще не приходил в себя, англичанин перекинул его через колено и резко ударил по спине. Еще раз, и еще раз. Придерживая за грудь. Глаза гасконца расширились в ужасе. Он вовсе не понимал уже, что происходит. Но вдруг Атос закашлялся, из его рта вылилось довольно много морской воды. Граф часто-часто задышал, хрипя. В следующее мгновение капитан судна перехватил его за плечи и снова уложил, но на не спину, а на бок, так и придерживая, покуда Атос пытался продышаться и прийти в себя. Все это время капитан держал запястья графа, отсчитывая пульс. Атос тем временем прикрыл глаза, тяжело и поверхностно дыша. - Д'Артаньян, где д'Артаньян, - прошептал он сквозь попытки насытить легкие воздухом. - Здесь, граф, он рядом, дышите, дышите, вдох-выдох, вдох-выдох, — тихо командовал капитан корабля, склоняясь над пострадавшим и сохраняя его положение на боку так, что Атос снова закашлялся и выплюнул еще порядком воды.

 Атос не поверил своим ушам, услышав этот голос. Он дернулся всем телом, поднял глаза на склонившегося над ним человека, и замер. Перед ним на коленях стоял никто иной, как бывший король Англии, Шотландии и Ирландии Карл I Cтюарт.