***
(она идет на свою последнюю исповедь, но она ничего не скажет своему дорогому монсеньору о проведенной ночи с саутсайдовским Змеем)***
— Как это ты не идешь? Бетти застукала его в их новостном кабинете. Он начал быстрее стучать по клавиатуре, притворяясь занятым. Глаза нервно бегали от монитора к ее лицу. Что он всегда любил и ненавидел в Бетти так это ее способность концентрировать множество эмоций на своем лице. — Я буду занят написанием статьи о Саутсайд Хай. Кроме того, Вероника не хочет чтобы я был там. — Я хочу чтобы ты был там, — настаивала Бетти, подходя к столу, наклоняясь чтобы уточнить, — Джаг, ты сказал что хочешь чтобы у нас все наладилось. — Сказал. И я хочу. — Вероника — моя лучшая подруга. Это важный момент для нее и я хочу чтобы ты разделил со мной его. Он потер переносицу. — Это — всего лишь ритуал, устроенный ее папочкой из-за патриархата и прочего… — Джаг! Это не оправдание. Ты ведешь себя неуважительно. Вероника хочет это пройти, и мы должны ее поддержать. — Разве? А если она захочет прыгнуть с обрыва, нам присоединиться к ней? — сказал он в ответ. Предположительно, его тон был более ироничный нежели аргументированным. — Я знаю, что она не слишком тебе нравится, но… Джагхед съежился. Да, она определенно в конце списка людей, которых он целовал. Бетти наклонилась до его уровня и теперь ее голубые глаза были в паре сантиметрах от его лица. -… но она и твоя подруга тоже. — С какого перепугу? — он озвучил мысль. — Не веди себя так, Джаг. Признай, она тебе нравится. Парень издевательски усмехнулся, чувствуя напряжение в спине. — Нравится? Я терплю ее, и это в лучшем случае. — Разве в последнее время она сделала что-то, чтобы расстроить тебя? — Бетти нахмурила брови. Господи. Ему нужно изменить тему разговора. И чем быстрее, тем лучше: — Нет, но ее отец точно расстроит, если продолжит вмешиваться в дела Змей. Бетти скрестила руки и тяжело вздохнула. В последнее время она часто так делает. Ему не нравилось, что каждый их разговор сопровождался тяжелыми вздохами и допросами. Ему нужно быть выше этого. Они ведь любят друг друга. — Не думаю, что прошу много, — говорит Бетти с грустной улыбкой. — Я хочу вернуть наш союз. Мы ведь были командой, Джаг. Я…мне нужно знать, что мы можем рассчитывать друг на друга. Мне нужно знать, что ты не бросишь меня. — Бетти, я..я не брошу тебя. С чего ты взяла? Девушка закусила губу: — Ты делаешь это прямо сейчас. Потому что ты все еще зол на меня. Зол из-за поцелуя. — Что? — Джагхед резко поднялся из-за чего один из степлеров упал и почти разбился. — Ты думаешь это причина, по которой я не хочу идти? — А какая еще может быть причина того, что ты избегаешь меня и Арчи? Дерьмо. Он не может ничего ответить, чтобы это не выдало его.***
Правда в том, что он мог. Он мог ответить что-то что вышло бы за хорошую ложь. Он мог в последнюю минуту что-нибудь выдумать и не пойти на церемонию. Черт, да даже не смотря на его негативное отношение к браку, люди поверят ему если он скажет, что у него возникли семейные проблемы. Конечно, Бетти захотела бы узнать детали. Как и всегда. Но так или иначе, он смог бы ее обмануть. Джагхед мог бы постараться, ведь они были вместе лишь месяц (расставались-сходились) и она не знает ту его сторону, которая может лгать, скрывать и приукрашивать. Ту сторону, которая помогла ему окончить первый курс. Но, так или иначе, он сдался. Она считает, что его присутствие — часть его обязанностей как парня. Значит он должен пойти. Он пытается убедить себя, что это ради того, чтобы не потерять ее снова. Но неприятная правда просачивается, ведь он хочет пойти на ее Конфирмацию, даже не смотря на обещание данное им. Он хочет увидеть ее в этом платье, расшитом бусинами, которое она будет сжимать пальцами. Он хочет услышать, как та будет петь священные церковные гимны, и увидеть как Вероника опустится на колени перед священником чтобы дать обет Господу. Джонс хочет увидеть эту сцену. Это всего лишь любопытство писателя. Писателям нужен новый опыт. И Вероника имела к этому лишь малое отношение. Естественно.***
Это смешно, ей не стоит так волноваться. Вероника — прозаик по натуре. Ее взгляды ремоделируются в зависимости от обстоятельств. Тяжело сохранить веру, чтобы не потерять расположение родителей. Она научилась быть прагматичной в случае необходимости. Но одного взгляда на собравшихся и на длинный путь к нефу — достаточно, чтобы почувствовать слабость в коленях. Вероника тяжело вдыхает и отсчитывает от десяти. Нечего боятся. Она делает один шаг и еще один. Лодж улыбается и смущенно рассматривает знакомые лица. Словно очередной выход в люди. Хотя, сейчас было иначе. Казалось словно это Судный день. Она замечает его. Точнее она замечает его макушку, на которой не было шапки. Девушка моргает несколько раз, не веря в то, что видит. Она ведь сказала ему, чтобы тот не приходил. Она сказала, что он не должен быть здесь. Он ведь не может быть настолько глупым. Он ведь… Ее ноздри расширились от злости. Она почти что сбилась, но присутствующие списали все на волнение. Вероника продолжила улыбаться, хотя щеки болели от искусственного напряжения. Этот ублюдок все-таки пришел — сидит, почти скатившись с лавки рядом с Бетти, держащую его под локоть. Она не могла в это поверить. Лодж прошла мимо них, изо всех сил стараясь не смотреть в их направление. Бетти смотрела на нее с светящимися глазами, а Арчи улыбнулся улыбкой победителя. Они оба не замечают ощутимого раздора между их вторыми половинками. Джагхед пристально рассматривает мозаику на полу, не поднимая головы, до тех пор, пока она не пройдет мимо них. Церемония потеряла часть своего величия. Вероника больше не напугана. Она зла. Она восходит на ниф почти механически, становясь рядом с ничего не понимающей Джози. — Эй, ты в порядке? — шепчет подруга. — Нормально, — она даже не делает паузу и начинает сразу петь. Джози быстро присоединяется, но она явно не поспевает за агрессивной манерой пения. No change, I can't change, I can't change, I can't change, but I'm here in my mold, I am here in my mold*, — поют они перед собравшимися. Вероника чувствует, словно текст песни просачивается словно тату. Нет, возможно она все-таки не может поменяться. И Джагхед и его присутствие ничем не помогают. Почему он здесь? Все остальное прошло слишком размыто, и она даже не уверена, что присутствовала при тех мероприятиях. Она лишь чувствовала непреодолимое желание снять это платье. Вероника приняла причастие и позволила священнику провести крест на своем лбу душистым маслом. Затем к ней подошла ее бабушка, держа ее за талию. Священник спросил: — Отвергаешь ли ты Сатану и все его деяния, Вероника Сесилия Лодж? И готова ли ты войти в свет Господа? Вопрос раздался эхом. Все замерли в ожидании. И впервые с начала церемонии, Джагхед поднял голову и посмотрел прямо на нее. Выражение ее лица изменилось. Оно было расчетливым и внимательным. Он не ожидал от нее услышать «да». Но Арчи выгнул бровь, словно спрашивая «Чего ты ждешь?». Вероника улыбается, хотя внутри она холодна. — Да, — и ее взгляд неизбежно вернулся к Джагхеду. Он смотрит в ответ, словно не веря в ее обещание.***
Отдавая ему должное, он не мешался со всеми остальными на банкете. Он прислонился к перилам, которые вели на балкон словно ему запретили приближаться. В каком-то смысле так и было. Джонс стоял рядом с буфетом, когда Вероника в белом платье вместе с Арчи, держащего под руку бабушку девушки, прошли мимо. Ее взгляда было достаточно, чтобы убраться отсюда. Бетти видит, как тот пробирается сквозь толпу к выходу. — Эй, почему ты прячешься? — Не чувствую словно мне здесь рады. Плюс у меня есть дела. — Дела Змей? — Ага, — отвечает парень. Это ложь наполовину. Он не должен думать о том, что на него смотрит Вероника. Ему стоит беспокоиться о том, как справится с Пенни, которая вернулась в его жизнь. Он не рассказал Бетти о том, что он сделал с ней, о том, как они схватили ее и как он ее поранил. И как ему это понравилось. Джагхед не готов рассказать ей, ведь Бетти не сможет принять его тьму. Бетти Купер не нужно все это дерьмо в ее жизни. Осознание того, что она всегда будет на его стороне и разделять с ним его проблемы, совсем его не радовало. Он чувствовал, что обязан защитить ее, ведь она может сломаться. Это не честно в отношении ее. Но, он не готов… Готов к чему? К открытости? К тому чтобы стать хорошим парнем? Прежде чем сказать что-то, телефон Бетти зазвонил. — Да, это она. Да, это наши листовки, — Купер говорила по телефону. — У нас есть новости касательно головы той статуи. — Пошли, — сказал парень, чувствуя облегчение.***
Когда все сказано и сделано, он чувствует себя больше проигравшим нежели победителем. Джагхед развалился на своем диване. Это был Здоровяк. Он украл голову, которая саботировала Змей. Мужчина пытался отобрать бразды управления у него и его отца. Классика. Он должен был это предвидеть. Но он отстал от дел. Парень протер глаза. Завтра все наладится. Завтра он разгребет это дерьмо. Он позвонит Бетти и пригласит ее на свидание. Позовет на ужин и поблагодарит за помощь. Ведь он бы не нашел голову без нее. Джонс видел разочарование в ее глазах, когда он не пригласил ее в свой трейлер, но он не в том состоянии чтобы обсуждать их отношения. И да, часть его боялась тех слов, которые он мог произнести. Включая его поцелуй с… Раздался резкий стук в дверь. Похожий на шлепок, словно кто-то стучался ладонями. О нет. Часть его знала, кто это был перед тем как открыть дверь. — ¿Como te atreves a aparecer alli, idiota? ¿Eres estupido? ¡Te dije que no vinieras! Tirate a un poso, me harias un favor**. Порыв испанской речи окатил его с такой силой, что он мог лишь отходить дальше и дальше, когда она зашла в трейлер, ударяя его своей сумочкой. Он не особо слышал, чтобы она часто говорила на своем родном языке, но это было одновременно пугающе и…странно отрезвляющим. Словно он увидел другую ее сторону. Дьявол покинул свое царство. — Вероника… — ¡Callate cuando hablo! ¡Tienes suerte de que no te mate ahora!*** Он поднял руки, словно сдаваясь, но кажется поток ее словесных оскорблений не планировал заканчиваться. Она почти назвала его свиньей (ну или ему так кажется). Ему стоит подтянуть свой испанский. Вероника делает паузу и продолжает на английском: — И, Бога ради, почему на тебе подтяжки? Джагхед посмотрел на себя вниз. Он забыл переодеться в обычную одежду и сейчас чувствует себя дураком. — Это ради меня? — Глаза полны ярости. — Ты приоделся чтобы разрушить мою Конфирмацию? — Слушай, Бетти заставила меня. Я не мог сказать нет… — Ох, оставь это. Ты отказывал ей много раз. — Именно, и из-за этого мы расставались. — О, и теперь мне нужно думать о твоих отношениях, чем о своем душевном состоянии? — Так, ты слишком драматизируешь. — Я покажу тебе что такое драматизировать! — Вероника замахнулась сумочкой. — Ладно, ладно, прости. Прости. — Джагхед успел отскочить. — Извинения ничего не исправят. Я сказала тебе не приходить. И из-за тебя мне пришлось лгать священнику. Вся церемония, все это было впустую! Джагхед смотрел на ее сердцевидное лицо и на ее темные глаза, на этот бушующий взгляд под влиянием эмоций. — Это было не впустую. Ты ведь сказала правду, так ведь? Тогда, когда сказала «да»? — Нет конечно, когда ты так смотрел на меня. — Как так? — Будто ждал чтобы я облажалась. — Это не то, что я… — Тогда что? Зачем ты пришел? — Не знаю! Этот ответ устраивает? Я не знаю! — крикнул парень. Это был тяжелый день, и было приятно сорваться на ком-то. — Каков писатель! Не понимаешь даже себя, — выдает девушка со злостью. — Знаешь, что я думаю? Я думаю ты пытался наказать Бетти, и я просто попалась под руку. — Наказать Бетти? Какого черта… — Ты искал путь как бы лучше саботировать свои отношения, используя меня. Словно я обязана отвечать за проблемы между вами. Джагхед чувствует, как набухает вена на виске. Так, пацан, успокойся. — Серьезно? Хочешь поговорить об отношениях? Когда в последний раз ты и Арчи разговаривали одетыми? Ее лицо побледнело. Она замахнулась чтобы ударить его, но он перехватил запястье. Вероника попыталась вырваться, но он не отпускал ее. — Не смей говорить об этом. Ты всегда чувствовал себя неуверенно рядом с Арчи. Отпусти меня. Он ослабил хватку и отпустил, а она опустила руку ему на груди, толкая. — Ты не можешь смериться с тем, что Арчи поцеловал твою девушку, и ты решил поцеловать его девушку. Именно это и произошло. Все это не ради выровнения моральной планки, а ради твоей поганой мести. Глаза парня потемнели, и он сжал зубы от злости. — Я права, так ведь? — спросила девушка, опуская взгляд на его губы. — Тогда почему ты согласилась, если знала все с самого начала? — спросил тот, нерв под его глазом дернулся. — Ты сказала, что хотела этого. Сказала, что я не заставлял. — Может, я просто пожалела тебя. Джагхед ухмыльнулся: — Ты более очевидна, чем кажется, Лодж. И более неуверенна. Тебе не кажется, что ты сможешь удержать Арчи. Ты считаешь, что он побежит к Бетти сразу же как только осознает какая ты на самом деле. Так почему бы не ранить его вместе с его лучшим другом? Вероника толкнула его еще раз, но с большей силой в ладонях: — Cabron****. — Избалованный ребенок, — ответил он. Его ноги уперлись в диван, и он упал на него, но он успел схватить и она последовала за ним. Это выбило ее из колеи. Она впечатывается в него сверху и ее руки опускаются на его подтяжки. Ее пальто распахивается и перед тем чтобы успеть что-то прикрыть, Джагхед видит, что на ней белое платье с церемонии. «Черт», — красноречиво думает парень. А затем он перестает думать. Его рука сзади на ее шее, пальцы скользят по челюсти, и она склоняется в ответ, поддавшись необъяснимому инстинкту. Они целовались так, словно это часть их драки. Их рты сталкиваются в приглушенной нужде, изливая свою фрустрацию на языки. Это не похоже на их первый поцелуй со всей той нерешительностью и нежностью. Они пропускают предварительные ласки и всю подростковую чепуху и бросаются сразу же в эту яростную и безумную атаку. Она дергает его подтяжки; он снимает ее пальто. Вероника проводит пальцами по его волосам, вызывая электричество; его руки блуждают по ее спине, оскверняя ее платья, делая его своим. Они хотят прекратить, но не могут насытится друг другом. И тот, кто первый остановится — проиграет. Любой, кто уступит — слабак. И они продолжают, пьяные своей гордостью и желанием. Губы оставляют следы на коже, а зубы разрывают плоть. Вероника двигается на его коленях, заставляя его приглушенно стонать. Его рот оставляет горячий след на ее лице, и она вздыхает в полном отчаянии. Это совсем не похоже на поцелуи с Бетти; это совсем не похоже на поцелуи с Арчи. Им обоим не нужно притворяться. Они оба неуверенны, оба пропитаны горечью настолько, что никто кроме них самих не мог вкусить ее. Лишь когда его руки опустились ей на бедра, а пальцы проскользили под платье, что-то произошло. Они отпрянули. Джагхед отпустил ее, и она села рядом на диване. Взъерошенная и тяжело дышащая. Вероника расправила юбку платья, чтобы выглядеть презентабельно. Словно здесь собрались зрители. Джонс провел по волосам словно пытался сбросить ее недавнюю хватку. Оба безумно смотрят вперед, парализованные чудовищностью своего поступка. Время шло в давящей тишине. Глаза девушки наткнулись на книгу на столе. Она нарушила тишину. Раймонд Карвер. «О чем мы говорим, когда говорим о любви». — Ну конечно же. Тебе нравится минимализм, — говорит она более дружелюбным тоном. — Ты читала? — спрашивает парень, все еще находясь в шоке. Лодж кивает: — Не скажу, что понравилось, — она сделала паузу, — ты знал, что на самом деле это редактор Карвера написал? Оригинальная работа была несколько…тщательно проработанной. Его редактор отказал. Так что минимализм — мошенничество, если хорошенько подумать. Она не знала почему ей хотелось поделиться этой информацией. Почему ей вообще хочется говорить. Может ей просто хотелось опустить в грязь все, что он любит. Джагхед посмотрел на нее будто у нее только что появилась вторая голова. — Что? — спрашивает Вероника. — Ты… — он не в состоянии закончить фразу. Она так похожа на него. Он снова бросается вперед, движимый невидимой силой, и касается ее губ. Они и так уже по уши в дерьме, так почему бы не продолжить? Но в этом и проблема. Продолжать — значит погрязать в проблемах еще больше. Вероника отвечает медленно, нерешительно, проводя пальцами по его лицу. Он чувствует, как его сердце сжимается. Было легче, когда они ссорились. Они прерываются снова, чувствуя волнение. Джонс понимает, что на этот раз у него не было оправданий. Он также подумал, что Карвер вероятно бы написал об этом. — Что ж, ты была права, — бормочет тот, поправляя подтяжки. — Твоя Конфирмация прошла впустую. И вместо того чтобы набросится на него, вместо того чтобы сказать, что он придурок раз шутит об этом, она смеется. Она смеется словно это конец света и ей это кажется смешным. Вероника задирает голову и смеется, испытывая боль. Вскоре, он присоединяется. Оба ужасно поражены своими ошибками. На что еще они способны? Они облокачиваются назад и смотрят друг на друга. Эхо смеха в их ушах. — Tenemos un problema*****, — говорит девушка. И он точно знает, что это значит.***
Она поправляет свою помаду в зеркале, пряча любые доказательства поцелуя. Джагхед наблюдает, сосредоточенный на скоординированными движениями ее пальцев. Эти чувства заставляют ощущать себя старше. Он держит ее пальто и помогает его надеть, опуская его ей на плечи. Вероника чувствует его дыхание своей шеей и в спине начинает покалывать. — Увидимся в школе, — говорит она, вешая сумочку на плече. Она смотрит на его грудь вместо глаз. — Да, …увидимся. Она проходит мимо и его пальцы легонько касаются ее. Он хочет попросить ее остаться, чтобы обговорить все. Но, он знает, что слова предадут его. И он знает, что они вероятней всего окажутся снова на диване. — Я напишу тебе, — бормочет парень, проводя рукой по волосам. Вероника иронично ухмыляется, стоя в проходе: — Буду ждать.***
Единственная чертова вещь о которой он думал, набирая сообщение в три часа утра — Не знал, что твое второе имя Сесилия. Вероника подносит телефон к подушке. Ей, как и ему, не спится. Девушка набирает ответ: Почему? И он задумывается. Задумывается о том, что у него не было возможности узнать ее, но он знает ее теперь. Знает. И он этому рад.