Подавляй свою волю

«Я хотела, чтобы ты стал моим» «Ты должна отдать его другой»

Я имела ничего, но потеряла всё: стоило мне заметить, как он провожает Её взглядом, как его внимание приковано к Ней, как все его слова, обращенные ко мне, стремятся к одной Ей. Я сжала губы, усилила хватку на его локте. Он, не смотря на меня, всё смотрел на Неё — пусть она уже давно скрылась, даже не бросив на него косого взгляда. Мы улыбнулись: не друг другу, но всё еще вместе. Его появление не предвещало ничего — ничего хорошего. Он рушил всё, в первую очередь самого себя. Он всё желал Её, стремился к Ней, но рядом была одна я. Мне хотелось, чтобы он меня оттолкнул, сказал, что я ему не нужна — я бы перестала мучиться. Джек позволял находиться рядом, это лишь сильнее запутывало: давало ложную надежду. Я отталкивала его сама, мне хотелось отомстить. Я сбегала к Лейси, мы проводили время в компании друг друга, и Джеку не было места рядом с нами. Ей было всё равно, внутри меня всё сжалось: от немого злорадства, от громкого сожаления. Для Неё он был никем, для меня же просто Джеком, которого я любила. Ему нужна была замена — я не была готова ею стать. Он пытался найти сходство между мною и Лейси, проводя эти неуловимые параллели, которых не существовало. Я не хотела притворяться — ему нужна замена, а не копия. У меня не было шансов изначально: когда он пришел впервые, он уже был в неё влюблен, а я же была равнодушна, как и она. В последующие разы равнодушие менялось интересом, и уже незаметно всплыл вопрос: если бы на её месте оказалась я. Если бы они никогда не встретились, я бы была на её месте. Если бы она не нашла его, мы бы никогда не узнали друг друга. Это было бы к лучшему, я бы перестала ненавидеть всё вокруг — делать вид, что ненавижу всё, когда пылаю гневом по отношению к ней. И немного к нему, ведь Джек тоже виноват. Я всегда рядом, я поддерживаю его, я интересуюсь им — и сама же подвожу ближе к Лейси. Потому что не могу сказать, признаться, что хочу стать ею для него. Когда он смотрит на меня, то кажется, что взгляд его проходит насквозь и он старается углядеть её, даже если она находится далеко. Я мило улыбаюсь и кланяюсь — я привлекаю внимание. Все отмечают мою цветущую красоту, манерную грацию и обходительность. Джек радостно кивает и мягко мне улыбается, подтверждая каждое сказанное в мой адрес слово. Я насупила носик. — Я не нуждаюсь в ваших комплиментах, Джек Безариус, — капризно заявляю я, поворачиваясь к нему спиной. Слёзы скапливаются в уголках, но широкая любезная улыбка их смахивает, пряча внутрь. Ведь меня разрывает всю изнутри — я понимаю, что сама всё порчу. Обида, что я ему не нужна так, как он нуждается в ней, диктует за меня все вырывающиеся слова и действия. Недоверие, что он на самом деле так не думает, заставляет меня покрыться стальной броней, чтобы не пропускать ни одного доброго слова. Я не нуждаюсь в надежде: я просто хочу, чтобы всё стало правдой. Я хочу забыться — забыться в ком-то другом. Если ему суждено быть связанным сердцем с Лейси, то я свяжу себя с её братом, хотя подарила все свои чувства одному Джеку. Но они ему не нужны — возможно, они не нужны и Освальду. Принять отказ от него намного проще, чем услышать горькую правду из уст Безариуса. Я стала чаще проводить время с Лейси: не могла отказаться от его компании, но не могла себе допускать мысли, что он пришел ради меня. Мы говорим намного больше, чем Джек разговаривает с ней, и смеется он радостнее и громче. Я стараюсь забыть о своих обидах, забыть, что находящийся рядом человек ничего мне не обещал. Он здесь ради неё. Я сделаю вид, что я здесь тоже не ради него. Я увожу в сторону Освальда — он не возражает. Джек посмотрит на меня недоумевающим взглядом, Лейси хитро улыбнется. — Когда Освальд станет следующим Гленом, то он станет и её мужем, — скажет она, и это последнее, что я успею заметить. Я боюсь увидеть выражение лица Джека. Ему должно быть всё равно, что я притворяюсь, что грядущее событие для меня в радость. — Я не успел тебя поздравить, ведь я не знал, — скажет он с нарочито приподнятым настроением, зайдя в мои покои. Я отложу в сторону расческу, даже не постаравшись накинуть поверх обнаженных плеч шаль. Джек не старается делать вид, что смущен тем, что «потревожил леди». Он проводит ладонью по моим волосам, захватывая пальцами кончик пряди. Я недоуменно смотрю на него, глаза шокировано распахиваются, однако я быстро прихожу в чувство. Наверное, его чувства снова ранены — ранены ею, и могут излечиться только с помощью неё одной. Но рядом я, ведь я оттолкну — но потом сразу же притяну к себе. — Почему? — Что ты имеешь в виду, Джек? Почему я ничего не сказала? — голос сохраняет спокойствие — лишь в моей голове. Он надломился от обиды, от того, что ему всё равно плевать, но он продолжает меня терзать. Ведь ранить других легче, чем самому быть раненным. — Почему ты тоже меня оставляешь, — он схватил меня за плечи и прижал к себе. Моя голова склонилась на его плечо, его руки опустились на спину. Его пальцы вдавливались в мою кожу — от этого я чувствовала себя обескураженной, счастливой. Ведь едва заметные синяки станут доказательством того, что мне ничего не приснилось, и Джек не был призрачным гостем моих мечтаний. Ладонями я обвила его шею — мы продолжали неподвижно стоять. Время всё мчалось, а может и остановилось. Я молчала, я всё ждала, что он объяснит свои слова — он не собирался. Для него всё тоже спуталось в слишком тугой узел, чтобы простые слова смогли его распутать. — Я не оставляю тебя, Джек, — обронила я, выдыхая слова в его плечо. — Мы всегда будем вместе. Все: ты, я, Лейси и Освальд. Ничего не поменяется. — Да, — нежно убирая волосы с шеи, которые лежат завесой, он прижимает мой затылок. — Ничего не поменяется. Мне хотелось, чтобы поменялось всё. Однако изменения не всегда ведут к счастью — никогда.

***

Она была младшей сестрой Леви, она была подругой Лейси и невестой Освальда. Для меня она тогда была никем — и даже не знаю, кем стала сейчас. Я не хочу, чтобы она отбирала всё внимание у Лейси, я не хочу отдавать её Освальду. Я давно перестал понимать, что творится у меня в голове, а что в сердце — никогда и не знал. Всё продолжал любить Лейси, ведь только она имела значение, ради неё я был на всё готов. И был готов на всё, лишь бы не потерять её, ту, другую. Которая не должна была для меня что-либо значить. Если бы её не существовало, было бы намного проще — ведь сложно было представить, что жизнь станет еще запутанней, чем была. Я готов убить её, готов убить Освальда: лишь бы забыть о ней, лишь бы она не досталась никому другому. Мы были близки, с самого первого дня — и всегда отдалялись во все последующие. Я ведь пришел вовсе не за ней, не ради неё стремился к этому месту: стоило её увидеть, как я забывал, что же меня привело в особняк. Я забывал, а она — нет. Она не могла мне простить, что мысленно и чувственно я возвращаюсь к Лейси. Мне самому были противны эти двоякие чувства, ведь я не понимал ради кого готов пойти на всё. Если бы она всегда была рядом — я бы так этого и не понял. «Мы так и не смогли понять друг друга и довериться до конца, чтобы открыть наши сердца навстречу»