Подавляй свою волю

«Время от времени мне хочется быть беззащитной» «Ты должна всегда быть сильной»

Всё затихло в мире: мертвые были оплаканы, живые верили в лучшее — закончилась война, оставив после себя обломки, которые можно собрать во что-то новое. Но моя жизнь — это бесконечное поле битвы, где есть место только двоим. Кто-то назовет это любовью, я же безумием. Любить кого-то до смерти, буквально, оказывается и есть искренним проявлением чувств. Это были равные отношения. Один удар от меня, один от него; одна рана уже от него, я отплачиваю тем же. Камуи кусает мою губу до крови, я прикусываю его, и в отместку первая оставляю метку на коже шеи. Он ухмыляется — ему это нравится, поэтому меня он оставляет безнаказанной. Почти: синяки украшают те места, которые скрыты от чужих глаз и доступны лишь для него. Он любит проходиться языком по всем царапинам и подтекам, словно заживляя раны — только для того, чтобы оставить новые. Я провожу пальцами по его телу, не предоставляя ему удовольствия когда-либо забыть о той ноющей боли, которую после себя оставили битвы. Наши сражения, где никогда не было победителей. Камуи любил думать, что он сильнее: вероятно, он был прав, а я была слишком упряма, чтобы признать, что человек неровня Ято. Мне же нравилось думать, что ему нравится моя настойчивость, ведь только благодаря ей мы всё еще не забыли друг о друге. — В следующий раз я покажу, кто сильнее. — Буду с нетерпением ждать очередной возможности тебя разочаровать. Как будто эти слова заменяли любые нежности, ведь для нас они были сродни просьбе остаться рядом. Мы не могли себе этого позволить, ведь обитали в совершенно разных вселенных, но всегда были близки. Я часто думала о нем, ведь не было дня, который я бы провела без тренировок. Все мои оппоненты были для меня слабы, и я сотрясала воздух, представляя все фирменные увороты Камуи; ударяла ногой по земле, предполагая, что он бы увернулся; била кулаком по стволам деревьев или по каменным стенам, лишь бы не забывать, насколько болезненными могут быть его удары. Насколько ненормальной могу быть я, раз уж в этом вижу смысл двигаться дальше. Когда враг повержен, боец теряет жизненный ориентир, но когда у тебя есть вечный соперник, то ты всегда спокоен. Но я совру, если скажу, что совершенно не переживаю. Он мог не прилететь. Найти в космосе кого-то лучше, сильнее, интереснее — обо мне даже не вспомнить. Забыть, что мы больше, чем соперники. Каждый раз мне приходилось сдерживать свое радостное волнение, стоило учуять привычную жажду крови и как она постепенно исчезает, когда он видит меня. Мы притворяемся, что рядом нас держит воля к сражению — и только она. Она нас связала, поэтому мы не в праве отринуть её легко, так же как не можем подавить свои животные инстинкты. Камуи никогда не предлагал мне отправиться с ним — напрямую. Эти намеки и вновь разговоры о битвах между ударами и поцелуями, оставляли меня безоружной. Он вынуждал меня что-то сделать и хотел, чтобы это осталось без его ведома. Когда же он увидит меня возле корабля Харусаме, то лишь покачает головой под вздохи Абуто: — Что за парочка. — Мы соперники, — настойчиво поправляю я. — В этот раз я не могу оставить последнее слова за тобой. Глаза Камуи всё еще скрыты за веками, а извечная улыбка мешает прочитать его истинные чувства, когда он смотрит, как я взбираюсь на палубу. — А всё же, мы с тобой та еще парочка, — скажет Камуи, когда мы останемся одни, смотря своим пронизывающим открытым взглядом, и улыбаясь совершенно по-иному: слегка приподняв уголки губ, превращая мимолетную улыбку в усмешку. Ему нравится смотреть на все оставленные на моем теле доказательства, что мой соперник — лишь он один. Я же готова простить ему иные сражения. Ведь мне нужен лишь вечный соперник, с которым мне предстоят сражения не только на поле боя, но и в целой жизни. Ведь мы два безумца, пробуждающие друг в друге только самое худшее, но это худшее для нас то доказательство, что мы нужны друг другу.

***

Она не сломалась и не сломается никогда: сколько бы времени ни прошло, я в этом убеждаюсь лишний раз. Когда остается место для сомнений, она доказывает мне обратное. Эта женщина, которая не сдерживает меня, не пытается усмирить или настаивать на иной путь, но тем самым она меняет меня. Мы так похожи, но эта схожесть заканчивается ровно тогда, когда завершается битва. Мы настоящие противоположности, и мне потребовалось время, чтобы осознать это; а время уже превратило её в ту, кого я хочу испытывать вновь и вновь. Пусть она принимает мои намерения в шутку, но я ведь не могу быть несерьезным, когда дело касается битвы — в особенности с ней. Ей предстоит куда более сложная битва: выращивание для меня достойного соперника, которого породим мы сами. Но я не сомневаюсь, что даже в тот день, когда я захочу помериться силами с нашим ребёнком, она не позволит мне так просто насладиться моментом. Ведь она такая ревнивая собственница и хочет, чтобы всё внимание и удары доставались одной ей — лишь бы никто другой не пострадал. Верно, ведь в этом мы так похожи: я не хочу, чтобы она досталась кому-либо другому. «Наши чувства непонятны другим, но они понятны для нас, двоих безумцев»