Подавляй свою волю

«Я лишь хочу, чтобы мы забыли друг о друге» «Ты должна вечно помнить о нем»

Я от чего-то бежала. Отчаянно, бесповоротно, безоглядно, но так и не смогла найти выход, увидеть просвет. Лишь блеклый луч ложной надежды, ложного укрытия и приюта после пережитого. Пережитого?.. Меня ведь любили, я любила в ответ — так случается по законам жизни, такое случается в жизни счастливых людей. Я была несчастна — это чувство мученицы съедает меня изнутри через стыд, через собственный эгоизм. Но Бальдер был эгоистичнее меня: он любил меня так сильно, как любят самого себя. Он никогда бы меня не разлюбил — ни за что; не ранил, не обидел — делал неосознанно всегда. — Твои родные и твой мир… Какое они имеют значение? Кто-то любил тебя так сильно, как люблю тебя я? — мы смотрели друг другу в глаза, моя ладонь лежала поверх его сердца, словно оно билось прямо мне в руку, а бегущая кровь стекала по пальцам. Тогда я понимала, что любить — больно. Что разделять свои чувства с другими — большая ответственность. Я не хотела чувствовать боли, я не хотела брать на себя ответственность. Если мне суждено погрязнуть в возвышенных чувствах, то пусть это будет по чужой воле. Кто меня вообще любил и от кого я бежала?.. Мои мысли тревожат меня, не дают покоя, возможности сосредоточиться на чем-либо, кроме туманного образа в своей голове — режущей боли внутри. Я хваталась за ткань, пытающуюся защитить мою кожу, но она пекла так сильно, что хотелось нанести новые раны, дабы заглушить старую боль. Горькая боль удваивалась от того, что когда-то всё было хорошо. Но когда было хорошо, и когда стало плохо, я не помню. Почему я ничего не помню? Где-то вдалеке голос шептал, что так тебе станет легче, но он врал, чтобы утешить. Мне было плохо, ничто не могло принести в жизнь новую эмоцию, помимо тоски. Тоски за чем-то, тоски за кем-то — за тем, от чего я сбегала. На кровати я мечусь, и она кажется слишком тесной, словно рядом кто-то есть и пытается протянуть ко мне руки, обнять и сделать своей. Губы шепчут, всегда извечные два слога, я к ним прикасаюсь пальцами, в попытках поймать сорвавшиеся буквы. Наяву, как во сне, я вижу прекрасные длинные волосы, разметавшиеся по всей поверхности, а глаза цвета твердого льда скрыты за веками и стоит им распахнуться, как их синева станет ласкающим безграничным небом. Это безоблачное небо лишь для меня — а я покрыла его тучами. Я испугалась вечной хорошей погоды, ведь последующая буря лишь сильнее бы пугала. Я выбрала путь частых ливней и гроз, чтобы меня ранили понемножку, крупица за крупицей, а не одним резким ударом. Губы всё шептали вечные два слога, а глаза закрывались и видели хороший сон, чтобы потом встретить кошмар. Внутренняя боль никак не отображалась внешне. Жизнь была прежней, ничего не происходило, но между спокойными днями и нынешней повседневностью произошло нечто, что изменило меня изнутри. Произошел некто. Я его оттолкнула, а он меня отчаянно притягивал. Объятия были хваткой, поцелуи ударом, прикосновения пощечиной. Но, когда всё было хорошо, он делал то же самое; когда всё стало плохо… изменилась я. И я ничего не понимала. Одна половина кричала, что я поступила правильно и должна быть счастлива, другая же просила вернуть то время, когда счастливые моменты могли обернуться мукой. Сейчас же существовала только мука, без всякой надежды на хорошо. «Бальдер, прошу, отпусти меня», — я плакала истошно, меня разрывало изнутри. Мне так хотелось, чтобы он меня остановил, и так хотелось, чтобы он ко мне прислушался. Я любила его, но его любовь пугала меня. От таких чувств хочется бежать — от них нет спасения. Он долго смотрел на меня, я лежала у него на груди. Его сердце билось ровно, оно практически затихло, словно я вырвала его из груди, стоило мне вымолвить свою мольбу. Я ощущала себя бессердечным монстром, у которого было два сердца по каждую сторону груди, но эти сердца не бились в унисон. «Ты этого действительно хочешь?» — теперь вырывал сердце у меня он. Будь он столь же настойчивым, как в тот день, я бы не ощутила колебания. Я бы забыла обо всех эмоциях, обо всем хорошем, лишь бы уйти от всего плохого. Когда же он проявляет заботу, — искренне любит меня — то мое сердце бьется в одном ритме с его сердцем. Только не отпускай меня так просто. Но ведь он сражался, но отпустил меня без боя. Мы улыбались друг другу на прощание; мы признавались друг другу в любви. В тот момент я его действительно любила: даже если он мне внушил это чувство, оно было настоящим. Я заплакала, так, как плачут украдкой, не желая, чтобы их всхлипы услышали. Я же просто плакала, слёзы сами дали себе волю, я их не останавливала. Они были не из-за чего-то — они были по кому-то. Проходя мимо парней, я не могла запомнить их лиц. Все они казались размытыми, черты замазанными, и только неизвестно откуда появившийся образ жил у меня в мыслях. Он был четким, каждая деталь внешности была живой, его голос был явственный. Этот человек нравился мне, и я не могла смотреть ни на кого другого, пока не встречу его. Но я его уже упустила. Я прикрыла лицо подушкой и теперь рыдала навзрыд, боясь, что меня услышат, но не могла остановить вздохи, бесплодные попытки перестать хватать воздух только сильнее душили меня. — Баль-дер… — губы отчетливо произносят извечные два слога. Мы начинаем ценить других лишь сделав ложный выбор — эта ошибка стоит мне слишком дорого.

***

Тогда мы обо всем забыли — или пытались делать вид. Я взял себя в руки, ведь её любовь была для меня слишком ценна, чтобы её разрушить. Но было слишком поздно — она отдалилась. Я делал для неё всё, она вела себя, как и прежде. Я делал вид, что ничего не изменилось — не изменилось в ней. Я верю, что она любила меня, но не могла довериться моим чувствам. Я хотел, чтобы в мире мы существовали лишь друг для друга; в её же сердце оставалось слишком не расходованной любви для других. Любил её отчаянно — поэтому отпустил. Не мог просто оставить её для себя, ведь она была бы несчастна, подвергалась бы пытке. Я бы страдал вместе с ней. Теперь же мы страдаем по отдельности. «Сбежать от тебя было моей ошибкой, но и остаться рядом я не могла»