Дышать без тебя

На следующий день, я узнала от Насти, что заявку на отборочные соревнования чемпионата России по черлидингу, которую мы с ней подали ровно неделю назад одобрили и уже через месяц нас ждали в Москве. Безусловно, эта новость была более чем хорошая, вот, правда, девочки, на мой взгляд, были не очень-то хорошо готовы к столь важным стартам. Именно поэтому с этого самого дня мы с Гордеевой решили увеличить количество тренировок, а следовательно, и количество нагрузок, ровно в два раза. Стоит признать, что большая часть группы была крайне недовольна таким решением, якобы им не хватает времени на личную жизнь. Но знаете, я думаю, что ради достижения цели нужно чем-то жертвовать. Разве не так? Ещё одна новость, которая меня обрадовала и одновременно потрясла, стало возвращение из Москвы Марины и Егора, с которыми я не виделась уже очень давно, с последнего моего визита сюда. В отличие от Кисляка, который так и не смог простить мне предательство, Щукин давным давно всё забыл, по крайней мере, я на это очень надеюсь. Но даже два этих наипрекраснейших известия не могли заглушить ту боль от трагедии, произошедшей в моей жизни ровно одиннадцать лет назад. Именно тогда, в этот самый день, не стало единственного человека на всём белом свете, который меня любил, не стало моей мамы. Те, кто когда-либо кого-то теряли, думаю, знают, что я чувствовала в этот момент. Вот только из-за моей драмы жизнь не остановится ни на секунду, а люди не замедлят свой шаг, дабы посочувствовать мне. Хотя я, наверное, и не хотела бы всего этого. Мне вообще очень не нравилось, когда меня утешали. В первую очередь это связано с тем, что большинству окружающих, на самом деле, абсолютно плевать на твоё горе. Они делают это исключительно из приличия и надежды на то, что когда-нибудь ты точно также пожалеешь их. Ну, а в глазах тех, кто действительно делал это искренне, от всего сердца, мне очень не хотелось выглядеть слабой. Этот день был единственным в году, когда я совершенно не улыбалась. Мне было очень плохо не только морально, но и физически. У меня начинала болеть голова, возможно, из-за огромного количества слёз, которые я выплакала ночью в подушку, а ноги становились какими-то неимоверно тяжёлыми, словно к ним прицепили мешки с песком. Природа, как и всегда бывает в этот день, отображала моё внутреннее состояние. На улице вот уже несколько часов поливал холодный октябрьский дождь, а резкие порывы ветра делали погоду особенно мерзкой. На самом деле, я любила подобные явления именно в этот день, потому что народу на улицах было немного, и мне не приходилось наблюдать, как веселятся обычные прохожие в столь тяжёлый для меня час. Сегодня я была крайне необщительна, и те, кто знали меня достаточно давно, в частности Настя и Марина, понимали, что ко мне лучше не лезть. Но вот другие даже подумать об этом не могли. Именно поэтому многие из группы пытались приставать с совершенно тупыми вопросами, ответа на которые они так и не получили. Само собой, из-за моего плохого настроения тренировки тоже не ладились. В общем, не получалось сегодня ничего. Но я старалась держать все эмоции по максимуму в себе, дабы не портить этот день ещё и окружающим. Плакать мне было непозволительно, потому что мой образ, который так тщательно, по кусочкам, создавался годами, рухнет в один миг, и потом его уже никогда не восстановишь. Я сидела на белом широком подоконнике в одном из коридоров ледового дворца, рассматривая мрачный осенний пейзаж за окном. Классическая музыка, игравшая в наушниках, помогала хоть как-то расслабиться и дожить до конца этого чёртова дня. Сейчас мне больше всего хотелось, чтобы меня никогда не нашли, но, увы, как это обычно и бывает в подобных ситуациях, кто-нибудь, да наткнётся. Случайно ли или специально — это уже дело второе. Вот и в этот раз меня нашли. От нескольких лёгких ударов по плечу я вздрогнула. — А, это ты, — вытащив наушники из ушей, мне пришлось повернуться к предмету беспокойства. — Да, я. В общем, я должен извиниться перед тобой. Ты была абсолютно права во всём, — мужчина был сейчас похож на какого-то накосячившего школьника, ей Богу. — Я тебя прощаю. А теперь уходи. У меня сегодня нет настроения общаться с кем-то, — произнесла я, снова поворачиваясь к стеклу. — Я, вообще-то, хотел тебя в кафе пригласить, — продолжал Руслан. — Я, пожалуй, откажусь, — почему именно в этот день все начинали лезть ко мне? Почему не вчера, не завтра? Почему именно сегодня?! — Почему? — Жданов был весьма удивлён и даже расстроен. Мальчик не привык получать отказы. Ну что ж, всё когда-то бывает впервые. — Руслан, давай на чистоту. То, что я не злюсь и не обижаюсь на тебя не значит, что мы с тобой теперь друзья, а уж тем более что-то большее. Думаешь с моей помощью забыть Настю? — мне было прекрасно понятно его состояние, но быть «орудием мести» я не собиралась, особенно сегодня. — Я вовсе не… — попытался перебить меня хоккеист. — Прости, я тебе такой возможности не дам. Найди кого-нибудь другого, — спрыгнув с подоконника, я снова воткнула в уши наушники и ушла.

***

Сегодня, как оказалось, Марина лично решила проведать группу поддержки и хоккеистов. Точно не знаю, с чем это было связано: то ли она действительно соскучилась по девочкам, то ли ей очень хотелось посмотреть на то, как, по её мнению, Настя здесь всё развалила. Да-да, я прекрасно знала об их, мягко говоря, непростых отношениях. Правда, причина меня особо не волновала, так как мне казалось, что люди они уже взрослые и сами во всём разберутся. Но всё же иметь двух лучших подруг, являющихся врагами, очень и очень сложно и даже неприятно. Получив от меня отказ, Руслан прямиком направился к Касаткиной, к этому самому моменту уже приехавшей в ледовый дворец. Девушка, как и всегда в последнее время, была в сопровождении своего уже почти мужа, не отпускавшего её ни на шаг от себя. А это создавало некоторые проблемы, если ещё учесть то, что Жданов не был знаком с Мариной, да и с самим Щукиным только косвенно. Конечно же, был и другой вариант, но он точно не подходил хоккеисту, ведь при таком раскладе ему придётся общаться с девушкой, с недавних пор ненавистной, да ещё и обсуждать столь личные вещи. — Ты же ведь подруга Алекс? — просто каким-то чудом выловив шатенку из общей массы, спросил мужчина. — Я-то подруга, а ты кто такой? — вырвав свою руку из крепкой хватки Руслана, поинтересовалась Касаткина. — Типа тоже друг, — слегка замявшись, крайне неуверенно проговорил Жданов. — Ну всё ясно, — усмехнувшись, девушка сделала попытку уйти, но тут же была остановлена. — Подожди. Подожди. Как бы это сказать-то? В общем, нравится мне Алекс, но она меня отшила, — развернув Марину к себе, проговорил хоккеист. — И что? — шатенка приподняла брови. — Помощь твоя нужна. Скажи мне, что она любит… Ну там, какие цветы ей нравятся и всё такое, — почесав затылок спросил мужчина. — Цветы? Хорошо. Я помогу, — к этому самому моменту в голове моей подруги уже созревал гениальный план, как его отвадить от меня. — Она любит ромашки и мальчиков в клоунских костюмах. — Ты пошутила, я посмеялся, — прямо скажем, Жданов не был доволен ответом девушки, ведь ему безумно не нравилось, когда над ним издевались, но вот Марину это совершенно не волновало. Говорят, что мы выбираем себе спутников жизни, будь то друзья или возлюбленные, либо похожих на нас самих как две капли воды, либо полностью нам противоположных. Так вот, обе мои подруги были практически полными копиями меня, правда младше и с не столь занимательной биографией. Но это всё не важно. Я веду это к тому, что и Гордеева, и Касаткина были законченными стервами. — А теперь серьёзно. — Хочешь серьёзно? Отстань от Алекс и найди себе кого-нибудь другого, — на этом короткий и такой «продуктивный» диалог закончился, так как девушка удалилась, а у хоккеиста не было никакого желания её догонять, ведь она уже отказала ему в помощи, а ждать, что по какой-то неведомой причине ей вдруг заблагорассудится передумать, не приходилось. — Алло. Привет, — чуть позже подруга не поленилась набрать мой номер, дабы лично сообщить, что спасла меня от очередной проблемы в лице Руслана. — Это Марина. — Я тебя узнала, — проговорила я. Мой голос был очень тихим, так как сейчас у меня совершенно не было сил разговаривать с кем бы то ни было. — Слушай, тут такое дело, ко мне подходил какой-то парень, которого ты якобы отшила. Так вот, я сказала ему, чтобы он отстал от тебя, — произнесла шатенка. — Спасибо. Ты всё правильно сделала. Я ещё раз убеждаюсь в том, что ты настоящий друг, — с подругами повезло, ничего не скажешь. — Да не за что. Может, встретимся? — предложила Марина. — Не сегодня. Я же всё помню. Может быть, завтра? — Давай завтра, — сейчас мне хотелось сделать всё, что угодно, лишь бы меня оставили в покое. Сбросив вызов и даже не попрощавшись с Касаткиной, я упала на кровать. Уснуть, как назло, никак не получалось. Телефон, брошенный на постель рядом, разрывался от звонков и сообщений, создавая неприятную вибрацию, проходящую через всё тело. Честно говоря, мне было абсолютно плевать, кто так усердно пытается дозвониться до меня. Возможно, это были разные люди. Да и причина, по которой они названивали, меня не интересовала. Может быть, случилось что-то очень-очень страшное, может даже кто-то умер или что-то в этом роде — я не знаю. Сейчас мне это было совершенно безразлично. Да, я эгоистка. Это действительно так. Можно искать кучу оправданий, типа того, что сегодня година моей матери или что-то подобного рода. Многие, думаю, смогли бы меня понять. Но это всего лишь, хоть и душещипательные, но всё же отмазки. Я всегда была эгоисткой. Это вовсе не временное явление. Ну да ладно. Какая уж теперь разница. Скоро наступит следующий день, и мою печаль снимет как рукой, по крайней мере, окружающие будут так считать. Сейчас нужно думать о чемпионате, о программе для него, о встрече с Мариной и ещё о тысячи абсолютно ненужных вещей, составляющих нашу каждодневную жизнь. Помнится, кто-то говорил мне, что каждый из нас стоит на дороге, впереди — будущее, позади — прошлое. Все мы находится ровно в центре, и этого никак нельзя изменить. То, что уже было совершенно невозможно исправить, пусть даже тогда нам и казалось это мелочью. Ведь когда наступаешь человеку на ногу, а потом просишь прощения, пусть даже искренне, от всего сердца, ему же не становится легче от этого, да и больное место не заживёт быстрее от наших слов. Что касается будущего? А что будущее? Оно всегда будет впереди, как бы мы не бежали и не торопились. Не знаю, почему я вспомнила это именно сейчас. Наверное, потому, что в столь мрачном настроении, какое у меня было в этот момент, всегда в голову приходят какие-то философские мысли. Но это, конечно, лично моё мнение.