— Руслан, стой, — выбежав на улицу, крикнула я.
— Ого! Ты даже имя моё запомнила. Это прогресс, — мужчина остановился, а на его лице на долю секунды появилась улыбка.
— Мне помощь твоя нужна, — даже не верится, что прошу о помощи у человека, из-за которого Настя в петлю готова полезть. Так. Стоп. Только петли мне ещё не хватало.
— Что случилось? — без какого-либо намёка на интерес спросил Руслан.
— Настя пропала, — выдала я.
— Меня это больше не касается, — развернувшись, хоккеист направился туда, куда шёл до этого.
— Жданов, блин, ты слышишь?! Её не было ни на одной тренировке, и она за целый день ни разу не взяла трубку, — мне было абсолютно плевать на их отношения, плевать на то, что он типа на неё обижается. Если бы была такая возможность, то я с радостью просила бы кого-нибудь другого, но, к сожалению, домашний адрес Гордеевой мог знать только он.
— Ну и что? Мало ли чего случилось. Может быть она сбежала. Думаю, это было бы как раз в её стиле, — как же задолбали меня эти тупые обиды!
— Нет, ты не знаешь Настю. Она никогда не пропускала тренировок без причины, — быстро проговорила я.
— Окей. Чего ты от меня хочешь? — он словно специально тянул время, растягивая каждое слово в предложении, при этом продолжая прятать лицо под маской абсолютного безразличия и пофигизма.
— Ты знаешь, где она живёт? — мужчина свёл брови к переносице. Видимо, до него только что дошла вся серьёзность ситуации.
— Ну допустим, — ещё до того, как он ответил, я была уверена в этом. Зачем спросила? Не знаю. Оно как-то само получилось, потому что сейчас мой мозг пропускал через себя лишь часть произносимой информации.
— Отвези меня к ней, — он не посмеет мне отказать либо потому, что влюблён в Настю, либо из-за того, что мой напор вгонит его в тупик.
— Я хотел бы тебе сказать, что у меня дела… — сукин сын! Опять издевается. Очевидно, что я преувеличила, когда решила, что он понял всю серьёзность произошедшего.
— Какие дела могут быть важнее безопасности близкого человека?! — мой более менее спокойный тон постепенно повышался, а на этой фразе он достиг своего максимума, и я закричала. Но поняв, что таким образом ничего не добьюсь, тихо, словно умоляя, добавила, — Прошу.
— Ладно. Поехали, — окинув меня подозрительным взглядом, будто какую-то сумасшедшую, ответил Жданов.
Я быстро запрыгнула на пассажирское сидение дорогой чёрной машины, марку которой не успела рассмотреть. Салон автомобиля был выполнен из светлой кожи, а лобовое стекло выглядело таким чистым, что, сидя внутри транспортного средства, казалось, что его и вовсе нет.
— Ремень накинь, — сев на водительское сидение, приказал Руслан. Безопасность действительно была очень важна для меня, поэтому я не стала спорить и сделала то, что он мне сказал. Хотя сам хоккеист, видимо, плевал на статистику и правила дорожного движения.
Автомобиль быстро двигался по трассе в направлении дома моей подруги. На удивление, дорога была практически пустой, да и все светофоры нам благополучно удалось проскочить. Пока за окном пролетали серые однообразные дома, небольшие парковые аллеи, некогда закрытые густыми зелёными кронами деревьев, ярко-светящиеся вывески клубов, кафе и магазинов, обычные прохожие, возвращающиеся домой после тяжёлого рабочего дня, я думала о прошлом.
Мне кажется, что у каждого в жизни хоть раз был такой момент, что как-то внезапно, проходя мимо какого-то места или случайно обнаружив какую-нибудь старую вещь, невольно вспоминаешь события и людей, навсегда оставшихся в прошлом. Иногда подобные воспоминания вызывают счастливую улыбку и неимоверную лёгкость, которая ощущается на сердце. В других же случаях по щекам начинают быстро скатываться капельки слёз от осознания того, что тот день больше никогда не повторится…
— Ты что-то больно поздно спохватилась. Если говоришь, что её с самого утра не было, а сейчас уже вечер… — прервал мои думы Жданов.
— Мне не хотелось сеять панику и лезть к ней лишний раз. Она сейчас в плохом состоянии, — я не пыталась ни на что ему намекнуть или же обвинить, просто это действительно был факт. Жизнерадостная девочка Настя в последнее время ходила как в воду опущенная.
— Из-за чего? — достаточно сложно было понять, то ли мужчина на самом деле не осознавал того, что происходит, то ли просто делал вид, косил под дурочка, как это обычно говорят.
— А сам не догадываешься? — оторвавшись от изучения ночных пейзажей, я перевела взгляд на Руслана. — Неужели хоккеисты на самом деле такие тупые, какими их считают? — честно говоря, мне совсем не хотелось его обидеть, просто иногда моя речь опережает мысли, как это, собственно, и случилось сейчас.
— Не я ей деньги платил за то, чтобы она была со мной, — обиженный мужчина похож на ребёнка, которому мама не купила какую-нибудь игрушку. Так же как маленькие дети, взрослые мальчики становятся очень и очень вредными. Они точно также надувают губки и злятся до тех пор, пока им либо не купят эту самую игрушку, либо не дадут чего-нибудь взамен.
— Знаешь, я, конечно, не особо верю в любовь до гроба и прочую романтическую хрень, но даже мне понятно, что если человек действительно любит, то он готов простить любые ошибки, — я говорила это не потому, что мне так хотелось наставить хоккеиста на путь истины, а потому, что я действительно так думала. Уверенность в том, что каждый из нас может совершить, порой даже очень страшные, ошибки всегда оправдывала людей в моих глазах. Наверное, именно поэтому у меня и не получалось долго обижаться или злиться на кого-то.
— Даже предательство? — Руслан спросил это с такой интонацией, будто желал услышать, что я отвечу: «Ты прав. Это нельзя простить». Но он опять ошибся.
— Даже предательство. Всё, абсолютно всё. Подумай об этом, — и это правда. Конечно, все люди разные, но всё же мне кажется, что любой заслуживает второго шанса. Хотя, если подумать, то тот, кто предал однажды, может сделать это снова. Но, по-моему, все мы хоть раз за жизнь кого-то предаём, пусть не крупно, но, тем не менее, предаём.
— Кто ты такая? — этот вопрос на несколько секунд стал для меня настоящей загадкой, потому что мне искренне была непонятна его суть.
— Что? — наконец, опомнившись, переспросила я.
— Я спрашиваю, кто ты такая, чтобы давать мне советы? Что ты вообще обо мне знаешь, чтобы судить, что можно прощать, а что нет?! Тебя саму-то хоть раз предавали? — теперь мне стало понятно. Мужчину бесили мои слова, мои мысли и мои взгляды на жизнь. В первую очередь это было связано с непониманием. Когда мы оказываемся в подобной ситуации, когда нас кто-то бросает, обманывает или же предаёт, то нам кажется, что никто в этом мире не способен почувствовать и понять того, что испытываем в этот момент мы. Но чаще всего это убеждение оказывается ошибочным.
— Предавали. И не раз. Вы, мужчины, так любите строить из себя жертв, что порой действительно верится с трудом, что словосочетание «сильный пол» относится к вам. Спрашиваешь «кто я такая?» Отвечу. Я — человек, который готов под пулю лечь ради спасения подруги. Я — человек, который всегда и во всём идёт до конца, порой даже наплевав на все правила и жертвуя интересами окружающих. Вот кто я. А хочешь, узнать, кто ты? Хочешь услышать эту историю? — после нашего не столь долгого общения и тех сплетен, что мне удалось услышать от окружающих, в моей голове сложился целостный образ Руслана, который я сейчас собираюсь ему показать, надавив на самое больное. — Мальчик, который с детства особо ничем не выделялся, среди сверстников. Он не был гением, не был звездой, не был героем. Он был совершенно обычным ребёнком, росшим в тени старшего брата, который во всём был лучше его. «Вечно второй,» — разве не про тебя сказано? Те, кто считают, что младшеньких всегда любят больше, сильно заблуждаются. Так ведь?
— Прекрати, — Жданов сильнее сжал в руках руль, а его зубы сомкнулись настолько, что слышался негромкий скрежет.
— Потом мальчик подался в спорт. И хотя похвастаться отличной физухой или отменным здоровьем ему не приходилось, он из кожи вон лез, а тренировался до потери пульса. И всё лишь ради того, чтобы доказать, в первую очередь самому себе, что он может быть первым, может быть для кого-то примером, — продолжала я.
— Хватит, — всё тело Руслана сильно напряглось, а сквозь тёмную ткань водолазки было видно сжатые до тряски мышцы.
— И вот, маленький мальчик вырос, превратился во взрослого мужчину и, наконец, выбрался из тени. Деньги, девушки, успех… Казалось бы, что ещё нужно для счастья. А нет, незначительная детская обида и боязнь со временем переросла в настоящий страх. Страх снова оказаться в чьей-то тени, снова оказаться ненужным. Именно поэтому ты так и реагируешь на изменения. Изменения в команде, в жизни… Потому что они могут вылиться во что-то большее. Именно поэтому тебе так важно везде и во всём быть первым, быть независимым, чтобы, не дай Бог, снова не оказаться в проигрыше, — хоккеист сжимал в руках руль до скрипа чёрной искусственной кожи, а его нога всё сильней давила на педаль, из-за чего скорость автомобиля значительно увеличилась. Но сейчас мне было всё равно. Я так увлеклась своим рассказом, что не замечала абсолютно ничего вокруг.
— Замолчи! — на этот раз голос мужчины был громче, нежели в предыдущие, а это значило, что осталось совсем чуть-чуть. Ещё немного, и Руслан выйдет из себя, покажет своё реальное лицо, настоящие эмоции.
— Именно поэтому распался твой брак. Не потому, что жена — такая сука. Нет, такой она стала из-за тебя. Твой брак распался потому, что ты слишком сильно рвался быть независимым и свободным, даже не задумываясь о том, что в семье нет «я», в ней есть только «мы», — на этом мои аргументы иссякли, но их хватило, чтобы окончательно разозлить и взбесить его.
— Хватит! Хватит! Заткнись! — резко нажав на тормоз так, что даже будучи пристёгнутой ремнём, меня всё равно сильно мотнуло вперёд. Произносив каждое отдельное слово, хоккеист со всей силы бил по рулю. Его лицо поменяло свой цвет на ярко-красный, а со лба скатывались капельки пота. У меня получилось. Сейчас рядом со мной сидел настоящий Жданов, а не та кукла, что всегда появляется на публике.
— Ну как, понравилась история? Ну, а теперь скажи мне, в чём я ошиблась? — гнев быстро сменился самым настоящим отчаянием. Казалось, что мужчина сейчас заплачет. Закрыв ладонями глаза и запрокинув голову, он откинулся назад на сидении.
Мне было безумно интересно наблюдать за ним сейчас, но всё испортил телефонный звонок. Увидев на экране номер, я с облегчением выдохнула.
— Настя! Где ты была? Почему не брала трубку, — мне пришлось приложить все возможные усилия, дабы не показать ей своих эмоций.
— Привет. У меня всё хорошо. Я себя не очень хорошо чувствовала. Прости, — по голосу было слышно, что девушка врёт. Она находилась в достаточно подавленном состоянии, но это означало, что с этого момента её настроение начнёт улучшаться. Зная Гордееву, сомневаться в этом не приходилось.
— Хорошо. Жду тебя завтра на тренировке, — мне не хотелось мучить подругу лишними вопросами, поэтому, сбросив вызов, я снова перевела взгляд на Жданова, который так и не изменил своей позы. — Ты подумай, Руслан, о том, что я тебе только что рассказала. Пока, — моя рука как бы в знак поддержки легла на его плечо. Думаю, что сейчас самое время уйти.
***
На следующий день, как этого и стоило ожидать, Настя появилась на тренировке. Сегодня её настроение и состояние в целом было гораздо лучше, чем пару дней назад. Значит девушка «идёт на поправку». И это хорошо. Мне кажется, что отходчивым людям, коими являлись мы с Гордеевой, гораздо проще живётся на свете. Они недолго переживают из-за проблем, не плачут из-за утрат, но с другой стороны, они также недолго радуются победам и достижениям. Наверное, именно поэтому такие люди достигают гораздо большего в жизни, нежели те, что отходят от потрясений дольше.
— Так. Сегодня мы с вами поработаем над точностью движений, — потерев ладони друг об друга, произнесла я.
— Александра? — послышался мужской голос. — Можно тебя на пару минут.
— Что-то срочное? Просто у меня тренировка, — передо мной стоял высокий мужчина лет сорока. Он точно входил в состав «Бурых Медведей» и, по-моему, был у них чуть ли не вторым тренером, но имени его вспомнить я так и не смогла.
— Да, — отрезал хоккеист. — Давай отойдём.
— Разминайтесь пока. Я сейчас подойду, — мне было безумно интересно, о чём со мной хотели поговорить. Судя по его голосу, разговор предстоял достаточно серьёзный. — Так о чём Вы хотели со мной поговорить?
— Что у вас вчера с Русланом произошло? — начал мужчина.
— А что у нас произошло? — удивилась я.
— Я видел, что вчера вечером ты уезжала с ним вместе, а сегодня он сам не свой целый день. Какой-то задумчивый, угрюмый, ни с кем не разговаривает, — да мало ли что могло случиться потом? Не обиделся же он в самом деле. Или обиделся?
— Понимаешь, Руслан хоть и кажется таким эгоистичным и высокомерным, но он ведь, на самом деле, неплохой парень. Просто на него столько всего сейчас навалилось. Ему очень тяжело, — я раздосадованно усмехнулась. — Я сказал что-то смешное?
— Знаете, я задолбалась всех вокруг понимать. Он Ваш друг, и это здорово, что Вы так о нём беспокоитесь. Но что Вам от меня то надо? Да, мы действительно вчера были вечером вместе, но не потому, что Вы уже себе нафантазировали, а потому, что я очень переживала за свою подругу, и попросила у него помощи. Что я ему сказала? Да, правда сказала я много. И много далеко нелицеприятных вещей. Но это всё из-за того, что я просто терпеть не могу ложь и лесть. Я сказала ему исключительно правду, а если он так болезненно реагирует на неё — то это, извините, уже не мои проблемы. Вы хотите, чтобы я извинилась перед ним? Но, видите ли, ничего плохого я ему не сделала, а за правду не извиняются, — за эту неделю меня фактически довели до точки кипения. Сначала Настя со своими заморочками, теперь ещё этот парень, которого я знаю всего пару дней. Да, мне действительно всё это надоело. Надоело решать чужие проблемы!
— Не надо извиняться за правду. Извинись за ту боль, которую ты причинила, сказав правду, — на удивление, мужчина был совершенно спокоен. — Ты уже взрослая девочка и должна понимать, что иногда лучше промолчать, нежели опустить человека, пусть даже правдой.
Хоккеист ушёл, а мысли остались. Его слова продолжили крутиться в моей голове. Сразу вспомнились слова мамы по поводу того, что мой острый язычок когда-нибудь сыграет не в мою пользу. Тогда я не предала этому особого значения. А сейчас мне почему-то действительно стало по-настоящему стыдно. Кто меня вообще просил ему что-то говорить?
Блин, надо бы извиниться.
***
После окончания тренировки я решила подкараулить Жданова у раздевалки, дабы попросить прощения за то, что наговорила ему вчера. Мужчина вышел практически последним. Сегодня он действительно выглядел как-то по-другому, не так, как раньше. Светлые глаза были опущены в пол, а лицо более не украшала слегка нахальная улыбка.
Пройдя мимо меня, хоккеист даже не бросил взгляда в мою сторону.
— Руслан, — крикнула я, пытаясь остановить его.
— Чего тебе? — было заметно, что он совсем не хотел со мной разговаривать. Да и вряд ли бы кто-нибудь захотел после такого.
— Я хотела поговорить… — сейчас моя голова была абсолютна пуста. Как на зло, ни одна здравая мысль не хотела рождаться в ней.
— Поговорили уже вчера, — бросил Руслан, всё также продолжая свой путь и не оборачиваясь.
— Да стой ты, — мне удалось схватить Жданова за предплечье, тем самым остановив. — Я хотела извиниться. Я была очень резка вчера. Мне не нужно было говорить всего этого.
— Не нужно, — проговорил мужчина, наконец-то, обернувшись и посмотрев на меня.
— В общем, прости меня, ладно? Я дура, знаю. Простишь? — я, наконец, оторвала взгляд от белого кафеля и подняла глаза на собеседника. Наверное, сейчас мой взгляд выражал огромное сожаление. Мне действительно было очень и очень стыдно перед этим человеком.
Странно, но никогда раньше я не испытывала ничего подобного. Мне всегда приходилось говорить людям правду, за что многие меня, мягко говоря, не очень любили. И это не удивительно. Мало кому нравится видеть настоящую картину, а не ту бутафорию, что многие привыкли наблюдать сквозь стёкла розовых очков. Но этот случай был совершенно иным. Сначала мне было абсолютно плевать, точно так же как и всегда. Но потом… Стоит признать, что я не очень то пеклась о чувствах окружающих. Да, помнится, ранее мне приходилось упомянуть о своей эмпатии. Я ни в коем случае не отказываюсь от своих слов. Просто раньше меня это не сильно волновало, а моя способность чувствовать эмоции других людей, как свои собственные, превратилась в обычную привычку. А что случилось сейчас? Я не знаю, что случилось сейчас. Может быть, во мне проснулась совесть, которая не показывалась столько времени. А может, мне стало стыдно из-за того, что этот мужчина, имени которого, кстати, я до сих пор не узнала, так меня пристыдил. Не знаю. Просто факт остаётся фактом. Мне было безумно стыдно.
— Ты меня простишь? — наивно спросила я, надеясь на положительный ответ.
— Посмотрим, — окинув меня задумчивым сощуренным взглядом, Руслан ушёл.
Что значил его ответ мне было непонятно. Наверное, я чувствовала себя гораздо лучше даже, если бы он сказал «нет». Тогда была бы хоть какая-то определённость. Да уж. Неизвестность действительно пугает.
