***
Маргарита понимающе улыбается и хлопает в ладоши, пока хмурая Анисья поглядывает на них из-под опущенных ресниц. Полина чувствует себя настоящей предательницей, хотя ничего такого не сделала. Рыжая Василиса подмигивает ей, а Митя пожимает плечами, прося не сильно обращать внимание на свою сестру. Все они свято уверены, что Анисья не пара Севе, и она бы это даже поняла, оставь свои детские чувства в далёком прошлом. Но Нися не может. Василиса по секрету сообщает, что Муромец всё ещё вспоминает каким красивым Овражкин был в детстве и как много всего сделал для неё. «Красивым был, тут не поспоришь. Сделал не так много, но моя сестрёнка постоянно преувеличивает всё, что касается Севы». Полина косится на целителя, а он в ответ усмехается. Водяная не собиралась ничего рассказывать друзьям. Да что там, она вообще не была уверена, что ждёт их дальше, но Сева решил всё за двоих. Он послал письма всем четверым, где коротко написал: «Мы теперь вместе. Поздравьте нас». Первой к дому Овражкина примчалась Маргарита, что удивительно. Огненная колдунья бросилась в объятья Полины и громко объявила о том, что давно пора и вообще, сразу было видно, что нравитесь друг другу. Севу она просто потрепала по волосам. Полина заметила, что так делают практически все в окружении Овражкина. После пришла Василиса, а сразу за ней Митя с Анисьей. И пока рыжая поздравляла Полину, а Митя о чём-то говорил с Севой, Анисья сверлила взглядом Водяную. Наверняка проклинала. Совсем как во сне. Полина никогда не видела вещих снов, но этот казался таким реальным. Феншо посчитала, что это звоночек о скорой смерти, поэтому отложила прощание с друзьями и Севой ещё на некоторое время. Решила, что сделает всё в последний вечер, чтобы никто не помешал ей вернуться во Францию. У неё оставалось всего пять дней. Достаточно много для той, кто в любой момент может умереть. В тот день Анисья так ничего и не сказала Водяной. Митя утащил сестру до того, как та успела открыть рот. Василиса засобиралась домой вслед за ними и, подталкивая Марго к выходу, ещё раз подмигнула Полине. Сева был на кухне. Гремели чашки и тарелки. Её первые отношения случились, когда Полине стукнуло пятнадцать. Миловидный француз, посещающий ежегодные приёмы, подошёл к ней и пригласил на танец. Его звали Ланс. Водяная всё ещё помнила его звонкий голос и тёплые голубые глаза. С ним она впервые поцеловалась. Поцелуй вышел неловкий и странный, после него Феншо уверяла себя, что ей не понравилось и подобное не повторится. Но она вообще постоянно ошибалась. В семнадцать — последний год, который она прожила без приступов, дядя представил ей сына своего знакомого. Персивалю было чуть за двадцать. Он совершенно не умел шутить, смеялся до того резко, что приходилось сдерживать себя, чтобы не поморщиться, но Полина всё равно попыталась почувствовать себя рядом с ним хорошо. У них не нашлось общих тем для разговора, да и смотрел Персиваль на Водяную надменно, оценивая, словно она товар. А к концу года она впервые закричала и свалилась в обморок от боли. И начался ад. Дядя, опустив голову и пытаясь не сталкиваться с ней взглядами, сообщил, кем она приходится Милонеги, и кто наложил проклятие. Но это было не самым плохим, правда, на то время Полина даже не предполагала, что всё так. Она единственная Водяная колдунья, а значит очень важная и её скорая смерть принесёт лишь проблемы. Об этом ей сказали спустя несколько недель и сразу же предложили решение. Высокий и статный мужчина смерил её холодным взглядом, склонился над сидящей в кресле Феншо и едва слышно произнёс: «Мы найдём того, кто добровольно отдаст за тебя жизнь, просто подожди». За тот год её перезнакомили с сотней молодых парней, желающих послужить на благо колдунам, а она лишь дрожала, понимая, что никогда на это не пойдёт. Один из юношей заметил её состояние и вместо того, чтобы говорить о своей предполагаемой благородной смерти, спросил, что не так. Полина разрыдалась у него на груди, а он без лишних слов просто гладил колдунью по спине. Они подружились, а спустя какое-то время поцеловались. Ей действительно нравился Тео, и Полина надеялась, что он рядом с ней не из-за великой миссии, возложенной на него. Но он оставался сыном своего отца и просто умело втирался в доверие, чтобы после вернуться к самому важному разговору. Вот так в девятнадцать Полина решила, что отношения не для неё и смерть она встретит в одиночестве. На протяжении всех этих лет, Феншо иногда вспоминала гадалку, с которой повстречалась в свои шестнадцать и горько смеялась, понимая, как же она ошибалась. Ещё через год она познакомилась с Маргаритой. Практически через пять встретилась с Севой. Некоторые могут подумать, что этих лет вполне достаточно для счастливой жизни, но Полина надеялась на большее. Ей хотелось выйти замуж, возможно, завести детей и наблюдать за тем, как они растут, но она не могла. Что станет с ними, когда Полина умрёт? Она до того боялась этого, что даже не представляла свою счастливую жизнь. Покупая одежду, колдунья пыталась понять, а не глупость ли всё это, ведь велика вероятность, что до своих двадцати шести она не доживёт. И если всякие тряпки не сильно беспокоили её, серьёзные отношения с кем-то вызывали панику. Ей стоило собрать свои вещи прямо сейчас и, не прощаясь, уйти, но Полина всё ещё сидела на диване и слушала как Сева гремит посудой. — Долго ещё собираешься жалеть себя? — донёсся до неё голос Овражкина. — Совсем чуть-чуть, — слабо улыбаясь, ответила Полина. — Живи сегодняшним днём, — произнёс он, и фраза повисла в воздухе. Она жила, как умела и собиралась продолжать, но только слепой не заметит, как угасает Водяная. Её кожа приобрела слишком бледный цвет, она ещё сильнее похудела и теперь кости неприятно торчали на всеобщее обозрение. Полина не любила смотреть в зеркало и понимать, что вот он — конец её истории. На какой-то миг, она даже понадеялась, что умрёт на своей родине. Но теперь ей этого не хотелось. Сева будет оплакивать её смерть? Он не походил на слишком чувствительного колдуна. Умел ли он вообще плакать? — Умею, Феншо, даже не сомневайся. Она не заметила, как задала этот вопрос вслух. Прикусила язык и отвела от него взгляд. Овражкин тяжело вздохнул и вскоре сидел напротив неё. Его веснушчатая рука прошлась по гладкой коленке, поднялась чуть выше и замерла на животе Полины. Он медленно водил пальцем по нему, рисуя непонятные узоры, и Водяной стало легче дышать. Она чуть склонилась, касаясь губами тёмных волос. Руки Севы обхватили девичью талию, и он уткнулся ей в живот. Полине хотелось бы заморозить время, но она не умела. — Мы найдём способ, — проговорил Овражкин, но из-за позы, в которой они находились, его голос звучал приглушённо. — Спасибо тебе, — прошептала Полина, проводя рукой по спутанным волосам. — Кстати, это привычка? Трепать тебя по волосам? — Чего? — Сева расхохотался и отстранился, оставаясь сидеть у ног колдуньи. — Ну, я видела, что все твои друзья это делают, — улыбаясь, сказала Водяная. — Даже Митя. Но он реже других. — Не замечал ничего такого. Овражкин потянулся за рукой Полины, которая ещё совсем недавно касалась его волос, и вернул её на место. Улыбаясь, он смотрел в глаза напротив. — Станешь как они? — спросил целитель. — Возможно, мои волосы успокаивают окружающих. — Мечтай, — рассмеялась Полина. — Может, они видят в тебе капризного ребёнка? Знаешь, родители частенько треплют непослушных детей по голове. Этой ночью Полина спала спокойно. С Анисьей разговор всё-таки состоялся, но Полина не принимала в нём участия. Муромец заявилась в лечебницу, громко хлопнула дверью и развернулась к Севе, скрещивая руки на груди. Она выглядела злой. Целитель приподнял бровь и просто молчал, зная, что торопить Земляную себе дороже. — Ты не можешь, — прошипела Анисья. — Принцесса, — тяжело вздыхая, произнёс Овражкин. — Понимаю, что ты удивлена, наверняка расстроена и не знаешь как реагировать, но не стоит вмешиваться в мою жизнь. — Сева, она же умрёт! Её крик повис в воздухе. Никто не обсуждал участь Водяной без неё самой. Да, были короткие разговоры с Маргаритой, но Огненной требовались ответы, чтобы заглушить переживания. Анисья же предпочитала делать вид, что с Полиной ничего не происходит, и она просто приехала погостить к подруге. Наверное, так даже было лучше. Феншо остро реагировала на жалость к себе, поэтому отношение Анисьи стало для неё отдушиной. — Мы тоже, — холодно проговорил Сева. — И нельзя с точностью сказать, когда именно. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я, — пролепетала колдунья. — Она будет угасать на твоих глазах и однажды приступ не прекратится вовсе. Тебе придётся смотреть на это, Сева, и понимать, что ты ни на что не способен. Уйди пока не поздно. Он понимал, что Анисья права. Полина умрёт и после себя оставит лишь горькие воспоминания и чувство безысходности. Понимала это и сама Феншо, когда ночами рыдала в подушку, стараясь заглушить боль от неспящего Севы. А после она улыбалась ему широко и открыто, и кто-то даже смог бы поверить её хорошему настроению, но не Овражкин. Он слышал её тихий крик, нелепое бормотание и мог себе представить, как Водяная сжимается на постели, обнимая себя. В одну из таких ночей Овражкин практически зашёл в комнату. Ему хотелось успокоить девушку, подобрать слова, которые смогут унять её слёзы, но ведь их не было и никогда не будет. Он всё же навестил её, но намного позже, когда утомлённая Полина заснула. Медленно стянул с её головы одеяло, закрыл окно и ещё немного постоял, глядя на колдунью. В то утро он был полностью свободен, поэтому не спешил готовить завтрак, сидя на диване и попивая чай. Сева услышал как закрылась дверь на втором этаже. Полина бросилась вниз по ступенькам, а увидев его, затормозила. На ней была надета сорочка, волосы находились в полном беспорядке, и она стояла босиком на холодном полу. Водяная даже не попыталась убрать последствия своей истерики. — Сева? — она выдавила неискреннюю улыбку, опуская взгляд в пол. — Не спи больше с открытым окном, — вместо пожелания доброго утра, сказал он. — И перестань делать вид, что всё хорошо. Это не так. — Не заходи в мою комнату по ночам! — воскликнула Водяная, совершенно забывая про свой внешний вид. — Она моя, Феншо. Овражкин поднялся с дивана и неспешным шагом направился к ней. Колдунья следила за ним внимательным взглядом и не спешила убегать. Сева коснулся щеки Полины и, наклонившись, легонько поцеловал её. Несмотря на свой небрежный внешний вид, она ещё казалась ему… красивой? Он был уверен, что во внешности Водяной нет ничего завораживающего. Возможно, так можно описать её глаза, но не более. Иногда они казались ему блеклыми, не стоящими внимания, но временами напоминали серые омуты, от которых нельзя было оторвать взгляда. — Жаль, что чары сирен не действуют на Водяную, — прошептал Сева ей на ухо. — Я мог бы заставить тебя забыться. — Бег от проблемы не поможет её решению, — утыкаясь ему в плечо, бросила Полина. — Но, наверное, мне бы даже хотелось этого. Хоть на мгновение. — Ты всё ещё можешь потрепать меня по волосам, — предложил Овражкин. — Вдруг поможет. Полина рассмеялась и крепко обняла его. Они простояли так несколько минут, а после разошлись по своим делам. Водяная закрыла окно в комнате, а Сева лёг пораньше и не просыпался до рассвета. — Анисья, уже для всего поздно. Я всё решил для себя, когда поцеловал её. — Но, Сева, это неправильно, — воскликнула Анисья. — Всё не так… Она не закончила, но Овражкин прекрасно знал, что дальше. Всё не так, как Анисья планировала. И да, с этим у них не сложилось бы никогда. Разные социальные статусы, вкусы и предпочтения, но это всё мелочи по сравнению с главной причиной. Анисья Муромец для Севы хорошая подруга, где-то даже младшая сестра, но вовсе не девушка, на которую можно обратить внимание. Впрочем, он никогда не давал ей ложных надежд, но Земляная колдунья и не нуждалась. Её больше заботили собственные чувства. В её мечтах наверняка они были вместе и с фальшивыми улыбками встречали гостей в своём доме. Овражкин слабо представлял себя хорошим хозяином для подобных вечеров. У него плохо выходило притворяться заинтересованным. Точнее, получалось вполне сносно, но на долгое время не хватало. Анисье же не приходилось делать вид, что она довольна. Ей даже нравилось. И это не стало бы преградой для отношений, со всем можно смириться и всё можно принять, но для отношений нужны чувства. Сева был благодарен Анисье за помощь, правда, она так и не узнала о ней. Если бы не Муромец и её влюблённость в Овражкина, Полина не перешагнула бы черту. Анисья всё ещё смотрела на Овражкина с некой надеждой во взгляде, но он её не оправдал. Незадолго до своего отъезда, Полина встретилась с Митей и Василисой. Муромец постоянно говорил о Севе, благодаря Водяную не пойми за что. «Как же, впечатлить и заинтересовать Овражкина дело трудное, но ты справилась, молодец». Вася на это лишь тихонько смеялась и кивала, словно была согласна. И пока Митя, увлёкшись разговорами, ничего не замечал, Василиса не сводила взгляда с Полины. Водяная колдунья мало говорила, улыбалась кротко и постоянно поправляла волосы. Вообще, Вася отметила, что Поля часто это делает. Когда случается нечто, что её волнует или она пытается избежать неловкости, девушка старается привести волосы в порядок, даже когда с ними всё просто замечательно. — Ты уезжаешь, — Василиса резко остановилась, глядя во все глаза на Водяную. — И Сева ничего не знает. — Я собиралась поговорить с ним до своего отъезда, но передумала, — сообщает Полина, рассматривая светлое небо. — Не уверена, сколько мне осталось, но с каждым днём состояние всё хуже. Не хочу, чтобы Сева видел очередной приступ. Он может стать последним. — Поля, это не лучшая твоя идея, — Муромец тяжело вздыхает, представляя реакцию друга, когда тот осознает, что Водяная сбежала во Францию. Митя не может сказать отправится ли Овражкин вслед за Полиной, но такая вероятность есть. Она не похожа на очередную проходную девушку в жизни целителя и, кажется, он не намерен отпускать её. Земляной даже порадовался бы тому, что Сева наконец-то встретил ту самую, не будь ею умирающая колдунья. Ему повезло с Феншо, она понимала его и не была подвластна чарам, но уйдёт от него раньше, чем всем хотелось бы. Наверняка Сева списал это проклятие на свой счёт. Недостойный хорошего отношения, друзей, теперь даже с любовью не повезло. Митя уверен, что эта мысль проскальзывала у друга, и он надеется, что она испарилась также быстро, как и пришла. — Послушай, всё же поговори с ним. Он не станет орать или оспаривать твоё решение. — Скорее посмотрит на тебя, как на сумасшедшую, а позже ты проснёшься привязанная к кровати намертво, — хохотнула Василиса. Полина тоже рассмеялась. Она не представляла себя в такой ситуации. Да и Сева как-то не походил на того, кто так поступит. Он мог бы просто отпустить её, не удостоив и взгляда. Они не клялись в любви, даже о чувствах своих молчали, так почему колдунья должна думать, что значит для него больше, чем он показывает? Она улыбнётся друзьям и попрощается с ними, возвращаясь в дом. Там она немного посидит в темноте, успеет задремать, а к вечеру приготовит ужин, дожидаясь Севу. Но наступит ночь, а он так и не придёт. Полина съест пересоленную кашу, запьёт её горячим чаем и отправится спать. Вертя в руках билет, Полина уставилась на белоснежный потолок, не желая вставать с кровати. Где-то на нижнем этаже что-то упало, послышалось чертыханья Севы, а вскоре он стоял всего в нескольких шагах от неё. Уже в знакомом помятом виде. Те же растрёпанные волосы, небрежно заправленная в штаны рубашка и слишком уставший взгляд. — Не спал? — интересуется Феншо, пряча руки под одеялом. Улыбка у неё выходит кривой и совершенно неискренней. Сева это подмечает, продвигаясь в комнату. Вначале он смотрит на неё, а после взгляд опускается на одеяло, куда недавно скользнули руки. — Что там? — вместо ответа спрашивает Овражкин. — Ничего важного, — отмахивается Полина, стараясь не смотреть на него. Одеяло взмывает вверх, а слишком удивлённая Водяная замирает на месте. Её щёки алеют, но Сева заинтересован вовсе не длинными ногами Полины, а тем, что она продолжает сжимать. Овражкин выхватывает билет и фыркает, ухмыляясь. Он совершенно не кажется опечаленным. Колдун выглядит довольным?.. О, Феншо это задевает. Она ожидала от него не такой безэмоциональной реакции. — Один день значит, — говорит Сева. — Не была уверена, что тебя это обрадует, — шепчет Полина. — Я ожидал нечто такое, — кивает Овражкин, опуская одеяло на место. Он садится около Полины, но передумав, ложится на соседнюю подушку, закрывая глаза. Водяная смущена, но признает, что ей нравится лежать вот так с ним рядом. Если немного придвинуться, то чужое тепло проникнет под кожу. От Севы пахнет незнакомыми травами. После короткого раздумывания, Полина обнимает его. Становится так уютно и спокойно. Ей даже кажется, что она наконец-то вернулась домой, оставив проклятие где-то позади. Но это не так. Она чувствует его, как и приближающую смерть. И как бы сильно она не боялась этого, ей не сбежать. — Если ты уедешь, я отправлюсь за тобой. Овражкин произносит это так, словно это нечто обыденное. Его пальцы зарываются в русые волосы Водяной и плавными движениями массируют голову. Чуть позже они пробегаются по гладкой коже лица. Скользят по вздёрнутому носу, по бледным щекам и замирают у потрескавшихся губ. Полина не препятствует и просто молчит. Она бы соврала, скажи, что ей не нравится упорство Севы. Он знает, чего хочет и никакие слова Водяной не изменят его решения. Но позже им будет больно и она не хочет, чтобы это произошло. — Овражкин, даже если поедешь со мной, ничего изменить не сможешь, — вздыхает колдунья. — Тебе придётся видеть меня каждый день и это не будет таким приятным делом. Я чувствую её — смерть. — Это моё решение, — непоколебимо звучит в ответ. — Но оно касается и меня, — восклицает Полина. — С каждым новым днём я буду привязываться к тебе сильнее, а после переживать, что нам осталось так мало времени. Это нечестно, Сева. — А просто уехать и ничего не сказать, честно? В их ситуации нет места честности, не правда ли? И страдать Полина будет в любом случае. Ей с самого начала не стоило приезжать в Россию, но Марго так просила. Феншо не могла отказать. Но Полина не жалеет о сделанном выборе. Она познакомилась с друзьями Маргариты, и они понравились ей. Водяная встретила Севу и да, влюбилась в него, а ведь до этого она не позволяла себе подобной вольности. Наверное, всё это время она ждала наглой сирены, не способной пробраться в её мысли с помощью магии. — Жаль, что мы не встретились раньше, — тихо говорит колдунья, утыкаясь ему в плечо. — Даже если бы встретились, никто не знает, сколько времени шли бы к признаниям, — смеётся Сева. — Судя по рассказам Мити, ты вёл себя просто отвратительно, — соглашается Полина. Она хохочет, пока Сева закатывает глаза, говоря что-то про слишком болтающего Муромца. Митя действительно поведал ей много историй из их общего прошлого, большая часть касалась Овражкина. Его невинные проделки, чары сирены, которыми он пользовался направо и налево. Эту часть Полина слушала особенно внимательно. Заиграй-Овражкин перевстречался, наверное, с большей частью Заречья, впрочем, по заверению Муромца, все отношения Севы заканчивались быстро и ни к чему не приводили. Митя даже подмигнул ей, а после шепнул: «Сирены непостоянны большую часть жизни, но встретив ту самую, верны ей». Полина сомневалась, что она та самая, но отчего-то Муромец выглядел уверенным. Его поддерживала Маргарита и Василиса, а Анисья сжимала кулаки и всегда отворачивалась. Сначала Водяная представила, что в прошлом их с Севой связывали короткие отношения, но Вася опровергла это, сказав, что они просто друзья. Друзья для всех, но не для Ниси. Он ей нравится. Иногда Полина думала о том, что после её отъезда во Францию, Анисья может попытать удачи ещё раз, и эта невинная мысль заставляла Водяную сжиматься в клубок на кровати, стараясь не заплакать. Ей не хотелось, чтобы так произошло. И пусть она понимала, что для Овражкина так даже лучше, ничего не могла с собой поделать. Она не желала его отпускать, но вот незадача, у неё не было выбора. Вечером они все собираются у Севы в гостиной. Анисья садится рядом с Полиной и когда заканчиваются закуски, она поднимается на ноги, хватая Водяную за руку. Василиса улыбается на невысказанный вопрос, мелькнувший на перепуганном лице Феншо, а Сева подрывается вслед за ними, но до кухни так и не доходит. Земляная колдунья молча раскладывает бутерброды по тарелкам, но вскоре оборачивается и строго смотрит на подругу. Полина восхищается внешностью Муромец и мысль о лучшей паре для Овражкина вновь посещает её голову. Она горько усмехается, на что Анисья фыркает. — Не сдавайся так легко, — говорит Нися. — Ты не можешь просто взять и уехать домой, выставив меня такой неудачницей. — Но я никогда не считала тебя неудачницей, — удивлённо произносит Полина. — Мне нравится Сева, — игнорируя её, продолжает колдунья. — Мы дружим с детства, и я всегда думала, что в будущем он заметит меня, но потом появилась ты. Только послушай. Умирающая Водяная отобрала у меня парня, которому я даже не сумела признаться, а теперь она собирается его бросить. Ты не посмеешь! Полина обнимает девушку, а та замирает в её руках. Ей наконец-то легко дышится и она больше не чувствует себя в присутствии Анисьи скованно. Муромец сама того не зная напомнила ей, что жизнь ещё не окончилась. Разве не может Водяная позволить себе немного вольностей? Она уже влюбилась в сирену, так что может быть страшнее? — Это всё очень мило, но мне тяжело дышать, — шепчет Анисья. — Спасибо тебе, Нися, — сильнее прижимая к себе колдунью, благодарит Полина. Когда объятия больше не нужны, Полина оборачивается. На пороге все те, кто в кратчайшие сроки смогли стать ей друзьями. Василиса хохочет, вытирая проступившие слёзы. Маргарита и Митя широко улыбаются, а Севы среди них нет. Его она находит в комнате. Овражкин сжимает в руке тот злополучный билет. Впрочем, смотрит он на чемодан, лежащий на кровати. — Знаешь, Сева, во Франции практически каждый пытался донести до меня, что романтические отношения будут очень полезными, — произносит Водяная. — Подсылали кандидатов на роль временного парня, который закончит жизнь на алтаре, принимая моё проклятие. Я возненавидела саму мысль быть с кем-то. — Парень на алтаре значительно облегчил бы тебе жизнь. — Да, он стал бы моим спасением, — кивнула колдунья. — Но и проклятием. Не тем смертельным, но более страшным. Видеть его во снах, замечать среди прохожих — смерть невинного никогда не исчезнет из моей памяти. — И к чему ты ведёшь? — К этому. Водяная обхватила его ладонь, мягко проведя по ней. И забрала билет. Она держала его недолго, порвав на две половины и с улыбкой взглянув на сирену. Овражкин тоже улыбался. Он не мог читать мысли Полины, но остальные в этом доме не всегда ставили щиты. И слабый отблеск обрывочных фраз мелькал в его голове. — Анисья удивила тебя, — рассмеялся Овражкин. — Она приняла меня, — пробормотала колдунья. — Я счастлива. Полина потянулась к губам Севы, зарываясь руками в его растрёпанные каштановые волосы. Поцелуй вышел слишком быстрым. Овражкин отчего-то решил, что посмеяться прямо сейчас необходимо. Он прижался лбом к её лбу и заглянул в серые глаза. — Они все очень рады за нас, но ужасно недовольны, что мы застряли в комнате, — объяснил Сева. Он отступил и направился к двери, открывая её. Полина замерла у стола, бросая взгляд на уже ненужный чемодан. Завтра она обязательно напишет письмо дяде и сообщит в нём о своём решении остаться на родине. И он наверняка ничего не будет иметь против. Всё-таки самое важное для него — счастье своей племянницы. А она собирается быть счастливой столько, сколько сможет. — Феншо, — позвал Сева. — Что, Заиграй-Овражкин? — обернувшись, протянула Полина. — Спасибо. — Это тебе спасибо, — Водяная улыбнулась. Сева ещё несколько раз задумается о том, чтобы отдать за неё жизнь, но вспомнив разговор с Полиной, отметёт эту мысль. Полина ещё несколько раз задумается о том, что все, кроме неё, смогли бы стать наилучшей парой для Овражкина, но целуя спящую сирену, лишь рассмеётся над собственной глупостью. Они счастливы прямо сейчас, а это лучше, чем ничего.II.
14 февраля 2018 г. в 14:24
— Я тебе не нравлюсь?
Это было первым, что услышала Полина, придя в себя. Она неуверенно моргнула, кашлянула, чтобы привести голос в порядок и уставилась прямо на Севу, расположившегося на кресле возле кровати. Целитель выглядел комично с растрёпанными тёмными волосами, явно заспанными глазами и в помятой рубахе, которая кое-как была застёгнута на несколько пуговиц. Таким Водяная его ещё не видела. Сева лениво посматривал на неё, дожидаясь ответа, но вот беда, Феншо не собиралась ничего говорить.
Не нравится ли он ей? Она не знала. Овражкин не походил ни на одного парня, с которым ей довелось общаться. Он, несомненно, грубый, бестактный временами и вызывает не самые положительные эмоции в первое знакомство, но если вы девушка и восприимчивы к чарам сирен, то Овражкин покажется наиприятнейшим человеком в вашей жизни.
Полине он показался просто веснушчатым парнем с наигранной улыбкой. Но он не вызвал неприязни. Не появилось, правда, и интереса. Она отнесла его к тому виду парней, которые слишком увлечены своей популярностью, при этом не обладая и толикой ума. Ошиблась. Феншо успела заметить, что во всём, касающимся Севы, она оказывалась неправа.
— Феншо, испытываешь ко мне презрение?
Полина вздрогнула и отвела взгляд. Она даже и не заметила, что всё это время смотрела в чёрные глаза. Не самое приятное пробуждение после приступа, но у нее, по крайней мере, нет времени думать о боли. А вот странному поведению целителя стоило уделить чуть больше внимания, но Водяная не готова. Вместе этого она просит стакан воды и чуть более робко интересуется, не приготовит ли он ей что-нибудь поесть. Теперь игнорирует её Сева. Взъерошивает волосы и продолжает пялиться на неё, словно способен прочитать все ответы на бледном лице.
— Может, ненавидишь из-за того, что во мне течёт кровь сирен?
Это абсурдно, но колдунья продолжает молчать. Она старается не испытывать ни к кому ненависти. Иногда ей чудится, что одна негативная эмоция разрушит весь её контроль над собой, и она превратится в Милонегу. Полина понимает, что это всего лишь страхи, но этого достаточно для девушки. Она строит невидимые стены между ней и людьми, которые в дальнейшем, предположительно, всколыхнут в ней отрицательные эмоции. Полина не желает рисковать.
Сирены не вызывают у неё доверия. Они льстивые, коварные и им нравится играть с людскими чувствами. Полина подобное терпеть не может, но Сева мало чем похож на них. Да, ему достался от матери чарующий голос и способность привлекать противоположный пол, но не более. Полина прекрасно понимает, что целитель пользовался своей привилегией в прошлом, возможно, он поступает также и сейчас, но он никого не убивает ради забавы. Это уже многое значит для Водяной.
— Я не испытываю ненависти ни к кому, — шепчет Феншо, приподнимаясь. — Ты не стал исключением.
— Правда? — кажется, Сева удивлён. — Так к чему было всё это представление?
— Представление? — Водяная непонимающе смотрит на него.
— Ты игнорировала меня. Все эти короткие ответы, безразличный тон и мои глаза явно тебя напрягали, раз ты не желала смотреть прямо, не скрываясь. Если это не из-за ненависти, так в чём причина?
Причина в наивности самой Водяной и её глупых мыслях, которые не давали ей спокойно спать по ночам. Стоит ей прикрыть глаза и она видит тонкую руку Анисьи, касающуюся его плеча. Слышит влюблённый голос Земляной колдуньи и отчего-то злится. Ей нравится сестра Мити, правда, но она больше не хочет видеть её рядом с Севой. Слишком дурацкое желание для той, которая никак не связана с Овражкиным. Не может же Полина отвлечь его от работы или отдыха, усадить на диван, всунуть чай и тарелку с печеньем в руки и поговорить об этом? Она как-то слабо представляет себе реакцию Севы, но он наверняка расхохотался бы. А веселить сирену колдунья не собирается. Только не таким способом.
— Тебе показалось, — отвечает Полина, стараясь не смотреть на него.
— И кажется до сих пор, — его голос прозвучал совсем рядом.
Овражкин сидел на кровати и внимательно рассматривал её. Он выглядел расслабленным и в какой-то степени очаровательным. Водяная призналась себе в этом несколько секунд назад, посчитав, что ничего плохого не случится, если Сева так и останется в неведении. Она практически осознала истинную причину своей нервозности в сторону влюблённой Анисьи, но упустила эту мысль, когда Овражкин дотронулся до её ладони.
— Возможно, я чем-то тебя обидел? — вопрос был задан скучающим тоном, но чёрные глаза продолжали внимательно за ней следить. — Так бывает, и я не всегда желаю такого развития, но порой люди крайне восприимчивы.
— Я не обижена, — качнула головой Водяная. — Ты не сделал и не сказал ничего, что смогло меня задеть.
Полина отлично справлялась с задеванием самой себя. Всё стало бы ещё хуже, воспринимай она и всех остальных слишком близко к сердцу.
Это даже рассмешило её, и Водяная тихонько засмеялась. На удивление, целитель не поинтересовался причиной, а лишь пожал плечами и слез с кровати. Сева был уже у двери, когда Водяная позвала его.
— Я приготовлю завтрак, спускайся, когда будешь готова, — спокойно сообщил он.
— Сева, кажется, мне лучше вернуться во Францию, — произнесла Полина. — Чем дольше я нахожусь здесь, тем сильнее тешу себя надеждами, что проклятие исчезнет, но мы же оба знаем, что ничего подобного не произойдёт. Даже оптимистичная Марго настраивает себя на такой исход, хоть и скрывает это. У меня нет шансов выжить.
— Завтрак, Полина, — холодно повторил Сева. — Я жду.
И просто вышел.
Водяная не может испытывать к нему неприязнь. Нет, всё намного хуже, чем он себе представил. Овражкин ей нравится. Не из-за чар сирены — они не работают с ней, а просто по причине того, что несмотря на грубость, Сева оказался тем, кого не хватала колдунье. Он не смотрел на неё с жалостью, не пытался утешить, а просто жил дальше, не давая девушке думать о плохом. Возможно, он делал это неосознанно, но Полине становилось легче дышать. Сева ещё не нашёл чудесного средства, которое освободит Водяную от проклятия, но она всё равно останется благодарна ему. За такую не всем понятную помощь.
Овражкин и раньше сравнивал свой дом с проходным двором. В прошлом, когда его отец и мачеха ещё жили здесь, сюда приходили пациенты. Чуть позже стали заглядывать Муромцы, к ним присоединилась Маргарита и самой последней стала Василиса. Причём, они знали, как сильно Сева не любит подобные встречи, но все, кроме Васи, предпочитали игнорировать это. Рыжая колдунья бывала в его доме редко, чаще она сама звала гостей к себе, особенно, когда сталкивалась с Овражкиным взглядами и замечала на его лице нежелание пускать кого-то за порог. Тогда она любезно предлагала встретиться не у Севы, ведь мы и так слишком часто приходим, а у неё. Овражкин ни разу не благодарил её за это вслух, но ему казалось, что Василиса и сама всё понимает.
Сейчас к ним присоединилась Полина, точнее она сделала то, чего не довелось ещё никому из друзей целителя. Поселилась в его комнате. Сева не мог сказать с уверенностью, сама ли Феншо придумала это или её надоумила Маргарита, но вчера вечером Водяная постучала в кабинет Севы и попросила войти. Она долго мялась на пороге, перебирала пальцами складки на голубоватом платье, а потом вдруг выпалила:
— Могу я ещё немного здесь пожить?
Сначала Сева удивился, да так, что оторвал взгляд от записей и уставился на колдунью. Она немного стушевалась и залилась румянцем, а ведь это совсем не походила на ту Феншо, которую он успел узнать. Овражкин даже представил себе, как Водяная заговорит, запинаясь и после каждого перерыва в словах будет то краснеть, то бледнеть. Но она, похоже, взяла себя в руки и посмотрела прямо в его глаза. Сева подумал, что этим она пытается доказать его неправоту в недавнем разговоре, случившемся в спальне целителя. Тогда Феншо не ответила ему, и Сева дал возможность Полине поверить в то, что к этой теме они не вернутся, но он просто решил немного подождать. Некоторые слова должны быть сказаны чуть погодя.
— Я слышала от Марго, что ты не любишь, когда в доме многолюдно, но перед моим отъездом я бы хотела находиться рядом с тем, кто сможет помочь, если приступ повторится. Ты позволишь?
Во Франции Феншо жила в одном доме со своим целителем. Правда, этот случай всё равно отличался. В этом же доме проживала и семья Полины, а вот Овражкин не мог предложить ей в компанию никого, кроме себя самого. Но Водяную совсем не смущало то, что они останутся одни на несколько дней, либо она просто мастерски притворялась. Хотя, если вспомнить лёгкий румянец на бледных щеках, можно представить, что её действительно волнует такое соседство.
— Я прихожу домой довольно поздно, — заговорил Овражкин. — Хочешь находиться рядом со мной и вовремя работы?
— Нет, — пролепетала Феншо. — Я пообещала ребятам, что буду проводить с ними больше времени перед отъездом. Мы с Митей договорились…
Сева прервал её лёгким взмахом руки. Он совершенно не собирался слушать, о чём они там договаривались с Муромцем. Целитель всё ещё был недоволен тем, что Полина не вела себя с лучшим другом Севы, как и с самим Овражкиным. Ей следовало меньше улыбаться Мите, перестать с таким интересом слушать его истории и выглядеть при этом до того довольной, словно Земляной ей жизнь спас.
Если бы Сева сказал это вслух, а рядом находилась Василиса, она наверняка улыбнулась бы и тихим голосом произнесла: «Ревновать к лучшим друзьям не стоит, особенно, когда друзья уже заняты». Но Овражкин не ревновал, вовсе нет, что за глупости. Просто Полина вела себя неподобающе и не пыталась исправиться. А даже если и закрадывалось у него чувство ревности, то к Мите. Точно, ведь раньше Муромец звал гулять только Севу и Васю, но последняя слишком мила, чтобы нервничать из-за подобного.
Овражкин согласился на пребывание Полины в своём доме и даже не попросил съехать её в пустующую спальню, но никто не говорил ему, что вместе с ней заявятся все друзья Севы. Даже Анисья приходила, но казалось, что в её присутствии Водяная говорит меньше.
Когда Сева впервые это подметил, он заинтересованно уставился на двух девушек, пытаясь разгадать причину их натянутых отношений, но ничего подобного не было. Анисья с теплотой относилась к Феншо, а вот сама Полина только напряжённо ей улыбалась, причём, иногда она выглядела так, словно чувствовала себя виноватой.
Теперь целитель каждую встречу с друзьями следил за поведением Водяной колдуньи. Когда Анисья была слишком занята, чтобы навестить их, Полина громко смеялась, увлечённо рассказывала обо всём, что видела во Франции и постоянно улыбалась. В такие моменты Севе нравилось наблюдать за ней. Но стоило младшей из Муромцев появиться, как Водяная замыкалась в себе. Она всё ещё участвовала в разговоре, но, несмотря на то, что сидела в одной комнате с ребятами, её присутствие казалось неощутимым.
Феншо уходила первой, сославшись то на усталость, то на плохое самочувствие. Поначалу, когда колдунья спешила в комнату из-за пошатнувшегося здоровья, Сева поднимался вслед за ней, но Полина лишь качала головой и заверяла, что ничего серьёзного, ей просто нужен сон.
После встреч с Анисьей Водяная могла целый день не заговаривать с Севой. Она не то, чтобы игнорировала его в открытую, скорее не показывалась на глаза. Причём, это не выглядело, как нежелание с ним общаться. Стоило Севе постучать в её дверь, она предлагала войти и вела себя при этом достаточно дружелюбно. Но чаще всего он не мог найти Феншо в доме. Когда он готовил на кухне, Полина нежилась в ванне. Когда сидел в гостиной, Водяная убегала на встречу с Митей. Даже вечером после работы, Водяная находила себе занятие, лишь бы не оставаться с ним один на один. И это начинало выводить Севу из себя. А ещё ему хотелось узнать причину.
Овражкин встретился с Василисой в парке. Она сидела на скамейке, уткнувшись в книгу. Земляная колдунья подняла взгляд, похлопала по свободному месту рядом и с интересом уставилась на него. Все знали, что Заиграй-Овражкин большую часть времени проводит в одиночестве, а оставшуюся посвящает либо Мите, либо девушкам, впрочем, с каждым годом последним отводилось совсем немного. И, конечно же, Василису он никуда не звал, по крайней мере, её одну без Анисьи или младшего Муромца. Но вот они сидят на одной скамейке, кутаются в тёплые плащи и молчат. Вася дожидается, когда Сева решится открыться ей, а сам Овражкин не знает, как начать.
— Анисья чем-то обидела Водяную? — спрашивает он тихо.
— Что? — удивляется Василиса. — С чего ты взял?
Сева закатывает глаза и хмурится, а колдунья начинает смеяться. Это напоминает ей их общее прошлое. Овражкин поступал также, когда слышал какую-нибудь глупость или в те редкие случаи, когда понимал, что сам сморозил ерунду. Колдунья уверена, что в этот раз дело не в ней. Василиса знает, что Сева порой замечает многое, что упускают другие, но когда дело касается Полины, он теряется. И это странно и непонятно, ведь Овражкин вовсе не новичок во всей этой романтической составляющей, но колдун просто не видит очевидного, либо не хочет. Если второе, то остаётся только понять почему. Ему неприятно? Или страшно?
— Сева, — зовёт Земляная, — я уверена, что Полине понравилась Нися, но тут дело вовсе не в Муромец и её непростом характере. Ты разве не видишь?
— Вася, — тянет Овражкин угрожающе, но его губы растянуты в улыбке.
— Нет, Сева, тебе стоит обсудить это с виновницей, — Василиса не удерживается и треплет сирену по волосам. — Полина может и сама не поняла, почему Нися портит ей настроение своим присутствием, но я думаю, что ты разговором подтолкнёшь её к разгадке.
Вася просит сводить её прогуляться и Сева совсем не против. Они мало говорят, но молчать рядом с ней даже приятно. На пороге своего дома, Земляная широко улыбается и желает ему удачи, а после скрывается за дверью. С Полиной они сталкиваются по пути к дому. Она шагает по слабо освещённой дороге и совсем не смотрит по сторонам. Сева окликает её, а Водяная вздрагивает и резко оборачивается.
— Сева? — выдыхает она. — Ты разве работал сегодня?
— Нет, — качает головой Овражкин, поравнявшись с ней. — У меня была встреча.
Феншо ничего не говорит, переводя взгляд на свои ноги. Ещё некоторое время они идут вот так, и как только Сева решается завести разговор, Полина начинает хихикать. Водяная даже зажимает себе рот, а после смотрит в чёрные омуты и останавливается.
— Извини, — шепчет Феншо. — Митя рассказал мне много историй про тебя, вот и вспомнилась одна из них.
— Не надо заставлять себя, — говорит он.
— Заставлять? — Водяная фыркает. — Не понимаю.
— Смотреть мне в глаза.
Полина не слушается, а её губы расплываются в улыбке.
— Они казались мне холодными и злыми, — сообщает девушка. — Наверное, из-за цвета твоих глаз или по причине того, что в тебе течёт кровь сирен. Ты не подумай ничего дурного, я не ненавижу сирен, но смотреть на них не рекомендуется.
— Ты не подвластна их чарам.
— Ты прав, — легко произносит Феншо. — Но ведь никто не может быть до конца в этом уверенным. Это просто предосторожность, не более.
— Я не собирался завораживать тебя.
Сева подталкивает Полину, но та не реагирует, поэтому он берёт её за руку и они возобновляют движение. Водяная не делает ничего, чтобы освободиться и спокойно шагает вслед за целителем. Она всё ещё улыбается.
— Там была та рыжая девушка, — продолжает колдунья. — Твоя пациентка. Она с недоумением смотрела на остальных в очереди и не понимала, почему все так сильно хотят увидеть целителя. Вот только, когда она вышла из кабинета, её взгляд изменился.
Овражкин помнил ту, о которой ему говорила Полина, но промолчал. Отчего-то был уверен, что скажи он об этом Водяной и её разговорчивость прекратится. Наверняка она вновь уйдёт в себя, холодно пожелает Севе спокойной ночи и их отношения вернутся к началу. К безразличному и никому не нужному. Но он ошибся.
— Ты помнишь её, — проговорила Водяная. — Эта хорошая память распространяется только на девушек или остальным тоже так везёт?
И она вновь захихикала. Севе даже начиналось казаться, что кто-то её споил. Иначе, с чего она ведёт себя с ним так легко?
— Вы пили? — Овражкин крепче сжал её руку.
— Митя познакомил меня со своим другом, делающим настойки. Было вкусно, но разболелась голова и на какое-то мгновение дорога раздвоилась.
Вот и ответ на его невысказанный вопрос. Полина просто напилась, и Сева перестал ей казаться таким ужасным. Разве это не лучший момент, чтобы узнать ещё кое-что? Овражкин попытался не зацикливаться на том, что пользоваться состоянием Водяной не лучшая идея. Но это единственная возможность и упускать её он не намерен.
Полина не отпустила его руку даже в доме, а просто развернулась к Севе лицом. Наверняка этим вечером она собиралась смотреть только ему в глаза. Овражкин поймал себя на мысли, что он совсем не против.
— Тебе не нравится Анисья?
— А она нравится тебе? — поинтересовалась Полина, а её серые глаза сузились.
Овражкин кивнул. Они были знакомы с Нисей с самого детства, и Сева привязался к ней. Ещё до появления Василисы и Маргариты, она была единственной, кого он мог назвать подругой. Чары сирены действовали и на Анисью, но она не всегда поддавалась им. Овражкин ценил её присутствие в своей жизни, впрочем, как и всех, кто оказался рядом с ним.
— Ну вот, — прошептала Феншо и высвободила свою руку, отступая. — Кажется, плохой идей было смотреть в твои глаза.
— Причём здесь моё отношение к Анисье? — недоумённо переспросил целитель.
— Овражкин, ты странно непонятливый, — Полина расхохоталась. — Не думай, что я надеялась или ещё чего, просто вдруг поняла, что мне неприятна Нися. Хватило какого-то лёгкого касания, и моё мнение о ней испортилось. Смешно, да?
Сева и, правда, чувствовал себя странно. Полина говорила тихо, но хорошо выговаривая слова, но он совершенно не мог понять, о чём она. И наверняка так бы и продолжалось, но всё сложилось по-другому.
Овражкин молчал, удивлённо разглядывая Водяную, а та вдруг подошла совсем близко и потянулась к нему. Всё это уже происходило с Севой, но никогда сердце так сильно не билось. На короткий миг ему даже показалось, что дыхание перехватило, но причина была в Полине, прижавшейся к его губам. Отчего-то Сева пропустил момент, когда обнял её за талию, но почувствовал руки Водяной, зарывающиеся в его волосы.
От Полины пахло травами и чуть-чуть алкоголем. Она прервала поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, а после продолжила, не встретив сопротивления. О, вначале он оторопел, после ответил на поцелуй и только тогда задумался, а правильно ли они поступают, но Водяная прижалась к нему сильнее и все мысли растворились.
Полина улыбнулась в поцелуй и сделала шаг назад. Поправила платье, пригладила волосы и только тогда бросила взгляд на Овражкина.
— Предполагалось, что чары на меня не действуют, но что-то пошло не так, — произнесла Полина. — Ты крайне неправильная сирена, а я совсем какая-то не такая Водяная.
И пока Сева не успел ей ответить, Феншо бросилась по ступенькам в комнату. После хлопнула дверь.
Если бы кто-то сказал Полине, что пить в тот вечер ей не следовало, она просто бы кивнула. Во Франции в кругу семьи и на редких приёмах, которые ей нужно было посещать, Феншо делала всего несколько глотков красного вина. Если ей доводилось пить чуть больше, вино ударяло в голову, и на следующее утро колдунья ощущала себя не лучшим образом. Но Митя уверил её, что в этот раз обойдётся и вообще, когда она ещё попробует нечто такое.
Полина согласилась и, кажется, выпила целых два стакана, а то и больше. Муромец остановил её, когда она потянулась за очередным. Он смотрел на колдунью с улыбкой, говоря, что ей хватит. Митя предложил проводить Полину домой, но та лишь покачала головой и заверила, что здесь не далеко и ей бы хотелось пройтись в одиночестве. Пока шла, пожалела о выпитом, успела испугаться, когда дорога раздвоилась, а головная боль набросилась на неё с новой силой. Водяная ещё оставалась собой, когда услышала голос Севы. Она помнила, как говорила ему что-то, но сейчас не могла с уверенностью сказать, о чём именно. А после в памяти пусто.
Она проснулась к обеду, уже уставшая и словно больная. На письменном столе лежала записка, а рядом с ней стоял стакан с чем-то непонятным. «То, что поможет прийти в себя. Выпей. Еда в холодильнике. Буду дома к 5, никуда не уходи». Почерк она узнала, хоть видела его не так часто. Овражкин казался таким идеальным и правильным, но с письмом ему не повезло. Буквы выходили неряшливыми и косыми.
Впервые она увидела, как Сева пишет у Маргариты дома. Письмо от Овражкина лежало на её столе открытым. Феншо рассматривала его и улыбалась, пытаясь представить, кому не повезло с таким почерком, а после узнала, что это от Севы. Огненная тогда расхохоталась и сравнила Овражкина с потусторонними докторами, которые частенько писали так, что пациент не мог понять ни единой буквы. «Может, это особенность целителей? Плохой почерк». Полина не знала, права ли Марго, но другого ответа не находила.
Водяная выпила то, что было в стакане, слегка поморщилась в процессе, но оно оказалось не таким противным, как она представляла. Умывшись и переодевшись — вчера она отчего-то даже не стянула с себя платье, спустилась в кухню. До прихода Севы оставалось меньше трёх часов. Полина поела и прошла в его кабинет, а там стащила книгу с полки и уселась в мягкое кресло.
На удивление она чувствовала себя в этом доме легко и свободно. Когда Водяная жила у Маргариты, ей всё время чего-то не хватало, и она с тоской вспоминала свой дом. Казалось, что ничего в России не будет ей достаточно родным, чтобы начать спокойно дышать, но нет. Ей нравился дом Овражкина. Просторный и тихий, он словно всегда ждал, когда она переступит порог.
Чтение захватило её, поэтому она не услышала, как закрылась входная дверь. Водяная даже на тихие шаги не обратила внимания, но когда Сева замер на пороге кабинета, сразу же подняла взгляд. Он выглядел странно, но Полина не могла сказать, что в точности было не так. Она слабо улыбнулась ему и вскочила с кресла, попутно извиняясь. Они никогда не говорили, где Полина может находиться в этом доме, а куда ей не следует заходить, но кабинет наверняка был запретным местом. Так ведь всегда, правда?
— Спасибо за лекарство, — поблагодарила Водяная. — Мне полегчало.
— Не стоит так много пить и лекарство не понадобится, — холодно заметил Сева.
— Верно, — закивала Феншо. — Я стараюсь не пить вовсе, но в этот раз не отказалась. Мне не следовало так поступать, когда я живу у тебя. Извини.
— Ты помнишь, что было вчера? — вдруг перебил он.
Полина закивала. Она ведь и правда помнила, не всё конечно, но могла представить. Они встретились с Севой, немного поговорили и Овражкин привёл их домой. Вон даже обед приготовил, и лекарство от похмелья сделал.
Целитель улыбнулся. И направился прямо к ней. Полина удивлённо замерла в его руках, а после широко распахнула глаза. Сева её поцеловал. Совсем легко. Просто дотронулся до губ и отстранился.
— Нам нужно всё обсудить, знаю, — проговорил Овражкин. — Обязательно сделаем это позже.
И вновь прильнул к губам. Полина подумает о том, зачем она ответила на поцелуй, тоже немного позже.
Что-то обсудить им удаётся уже ближе к ночи, но кое-что Полина понимает ещё заранее. Вчера она не просто разговаривала с Севой о всяких глупостях. И Овражкин очень сильно нравится ей. Кажется, она ему тоже. Но будущего у них всё равно нет. Водяная не напоминает об этом, не желая разрушить момент, а Сева, похоже, и вовсе забыл.
Овражкин говорит о вчерашнем вечере, о Полине и её внезапном поцелуе — реальная Феншо заливается румянцем, ведь совершенно не помнит подобного. Ей отчаянно хочется рассказать ему об этом, но страшно. По его словам она первая призналась и поцеловала, и девушка сомневается, что Севе понравится слышать о плохом состоянии Полины, которое принесло беспамятство. По крайней мере, ей бы не хотелось, поэтому она молчит.
Полина не представляет, что дальше. Не то, чтобы она никогда ни с кем не встречалась и, конечно же, поцелуй с Севой не стал первым, но Овражкин отличается от тех парней. Он совершенно другой и колдунья не знает, как себя вести в его присутствии. Она забывает сказать ему, что уже заказала билеты во Францию. До отъезда меньше недели и, наверное, это к лучшему. «Овражкин сирена и для него любые отношения не длятся долго». Феншо убеждает себя, стараясь не думать о том, что эта мысль ей неприятна. Она засыпает ближе к утру и ей снится гадалка, к которой она ходила ещё подростком. Женщина предсказала ей замужество и счастливую жизнь. Полина запомнила её тучное лицо и мешковатое платье, но во сне женщина выглядит иначе. На месте гадалки Анисья Муромец и на её губах застыла широкая улыбка. Она предсказывает ей долгую и мучительную смерть в одиночестве.